Сущность буддизма. Комментарии искусственного интеллекта к «Муламадхьямака-карике» Нагарджуны

«nirodhaḥ» означает «прекращение» или «уничтожение»;

«na upapadyate» означает «не происходит» или «невозможно»;

«na anantaram» означает «не непосредственно следующее»;

«ataḥ» означает «поэтому»;

«yuktaṃ» означает «уместно» или «применимо»;

«niruddhe» означает «при прекращении»;

«pratyayaḥ» означает «условие»;

«kaḥ» означает «что».

Нагарджуна продолжает исследование природы явлений и показывает, что их происхождение и прекращение не могут быть рассмотрены отдельно друг от друга. Это доказывает, что все явления взаимозависимы и изменчивы, и нельзя отделить их от контекста и условий их возникновения и прекращения.

bhāvānāṃ niḥsvabhāvānāṃ na sattā vidyate yataḥ /

satīdam asmin bhavatīty etan naivopapadyate // 1.10 //

1.10. Так как существование явлений, лишенных самобытия, не обнаруживается, то утверждение «если то существует, возникает и это» неприемлемо.

 
Комментарий
 

Здесь автор утверждает, что поскольку не обнаруживается существования (na sattā vidyate) явлений, лишенных своей самосущей природы (niḥsvabhāva), то утверждение «если это существует, то это возникает» (satīdam asmin bhavati), также не приемлемо (naivopapadyate).

Этот стих подчеркивает философскую концепцию мадхьямаки о том, что явления не имеют неприрывной и независимой сущности (самобытия), и поэтому утверждения о их существовании и возникновении на самом деле неуместны или ошибочны. Автор указывает на то, что концепция условий и возникновения не может быть применима к явлениям, лишенным своей собственной природы, и что утверждение о существовании явлений на самом деле не поддерживается и не соответствует их истинному характеру.

Ключевые слова:

«bhāvānāṃ» означает «явления» или «существования»;

«niḥsvabhāvānāṃ» означает «лишенных своего собственного существования»;

«na sattā» означает «несуществование»;

«vidyate» означает «не обнаруживается» или «не существует»;

«asmin» означает «в этом»;

«idam» означает «это»;

«bhavati» означает «существует» или «происходит»;

«etan» означает «это»;

«na eva upapadyate» означает «не может быть приемлемым» или «неприемлемо».

na ca vyastasamasteṣu pratyayeṣvasti tat phalam /

pratyayebhyaḥ kathaṃ tac ca bhaven na pratyayeṣu yat // 1.11 //

1.11. Следствие не существует как в отдельных условиях, так и в их совокупности. Как же может нечто, находящееся вне условий, возникнуть из условий?

 
Комментарий
 

Стих 1.11 подчеркивает идею, что следствие (phalam) не существует ни в отдельных условиях (vyastasamasteṣu), ни в их совокупности, и что нечто, находящееся вне условий, не может возникнуть из условий (bhaven na pratyayeṣu yat). Концепция условий и следствий не может быть применена к явлениям, поскольку явления, согласно мадхьямака-философии, не имеют непрерывной и независимой сущности (своей собственной природы), и, следовательно, утверждения о их возникновении из определенных условий несостоятельны.

Анализ ключевых слов:

«vyasta-samasta» – это пара санскритских слов, которые можно перевести как «разделенное-целое» или «отдельное-всеобщее». Они относятся к понятию частного и общего, которые в буддийской философии являются зависимыми друг от друга.

«pratyaya» – это санскритское слово, которое можно перевести как «условие» или «причина».

«phala» – это санскритское слово, которое можно перевести как «результат» или «плод».

В данном стихе Нагарджуна утверждает, что невозможно объяснить возникновение какого-либо следствия из отдельных условий или их совокупности. Это связано с тем, что все условия являются взаимозависимыми, а следствие не может существовать отдельно от условий. Таким образом, понятие причины и следствия является условным и зависимым от контекста.

Нагарджуна также отмечает, что нельзя объяснить возникновение результата из отдельных условий. Для того, чтобы произошел какой-то результат, необходимы все условия, включая все прошлые причины и действия. Поэтому в буддийской философии существует понятие кармической причинности, которое объясняет зависимое возникновение результата от причины.

athāsad api tat tebhyaḥ pratyayebhyaḥ pravartate /

apratyayebhyo «pi kasmān nābhipravartate phalam // 1.12 //

1.12. Если же следствие, несуществующее в условиях, происходит из таких условий, почему оно не происходит из отсутствия условий?

 
Комментарий
 

Этот стих продолжает тему взаимозависимости явлений. Автор задает вопрос: если следствие (phalam) может возникнуть из условий (pratyayebhyaḥ), которых на самом деле не существует, то почему оно не может возникнуть из их отсутствия (apratyayebhyo аpi)? В мадхьямака-философии нет постоянных и независимых условий или основ, из которых могут возникать явления. Явления, согласно этой философии, лишены самосущей природы и существуют лишь взаимозависимо и относительно друг друга.

Идея о явлениях, возникающих из определенных условий, как и возникающих из их отсутствия, является ошибочной, поскольку она основана на предпосылке о существовании независимых и постоянных условий, которых, согласно мадхьямака, на самом деле нет. Это еще один аспект аргументации в пользу пустоты и отсутствия постоянной сущности в явлениях, которые являются ключевыми понятиями в мадхьямака-философии.

Ключевые слова:

atha: это слово часто используется в индийской философии для обозначения перехода к новому аргументу или теме.

asat: это слово означает «несуществующий» или «отсутствующий».

api: это слово обычно используется для введения исключения из предыдущего утверждения.

tat: тот, это, то.

tebhyaḥ: это слово означает «от этих» или «от таких».

pratyayebhyaḥ: это слово означает «условий» или «причин».

pravartate: это слово обычно переводится как «происходит» или «возникает».

apratyayebhyaḥ: это слово означает «без условий» или «без причин».

kasmāt: это слово обычно переводится как «почему» или «отчего».

phalam: это слово означает «плод» или «результат».

В целом, этот стих и предыдущие стихи служат для отрицания причинно-следственных связей, которые на первый взгляд кажутся очевидными и неоспоримыми. Нагарджуна отмечает, что если мы анализируем явления, то мы не можем найти никаких объективных условий, которые могут объяснить, почему эти явления возникают. Таким образом, он отрицает любые утверждения о существовании причинно-следственных связей.

Используя различные аргументы и примеры, Нагарджуна демонстрирует, что причинно-следственные связи являются лишь конструкцией нашего ума и не имеют реального существования. Вместо этого он призывает нас осознать, что все явления являются пустыми и несуществующими в самих себе, и что наше истинное освобождение зависит от осознания этой пустоты.

phalaṃ ca pratyayamayaṃ pratyayāścāsvayaṃmayāḥ /

phalamasvamayebhyo yattatpratyayamayaṃ katham // 1.13 //

1.13. Следствие состоит из условий, но условия не имеют собственной сущности. Как может следствие, созданное из условий, возникать из условий, не имеющих сущности.

 
Комментарий
 

В этом стихе автор указывает на то, что следствие (phalaṃ) состоит из условий (pratyayamayaṃ), то есть оно зависит от условий своего возникновения. Однако, условия сами по себе не имеют своей собственной сущности (asvayaṃmayāḥ), то есть они не обладают независимым и постоянным существованием.

Затем автор задает риторический вопрос: как может следствие, которое создано из условий, возникать из условий, которые сами не имеют сущности? Это риторическое утверждение направлено на подчеркивание беспричинности и отсутствия постоянной сущности в явлениях, а также на отрицание возможности их независимого и постоянного возникновения.

Таким образом, автор продолжает свою линию аргументации, демонстрируя пустоту и взаимозависимость явлений, отрицая идею о постоянных и независимых сущностях в мадхьямака-философии.

Ключевые слова:

phalaṃ – «следствие», «результат»;

pratyaya – «условие», «причина», «предпосылка»;

maya – «имеющий свойства», «состоящий из»;

asvayaṃmaya – «без свойств», «без самобытности».

Таким образом, Нагарджуна отвергает идею о том, что следствие может иметь свойства, которых нет у его условий, и что следствие может возникать из условий, не имеющих сущности. Он продолжает свою критику и показывает, что следствие не может быть независимо от своих условий.

tasmān na pratyayamayaṃ nāpratyayamayaṃ phalam /

saṃvidyate phalābhāvāt pratyayāpratyayāḥ kutaḥ // 1.14 //

1.14. Следовательно, следствие не происходит ни из условий, ни из отсутствия условий. А если отсутствует следствие, то как можно обнаружить условия или отсутствие условий?

 
Комментарий
 

Нагарджуна подчеркивает, что следствие (phalam) не происходит ни из условий (pratyayamayaṃ), ни из их отсутствия (nāpratyayamayaṃ). Автор указывает на то, что следствие не может быть связано ни с существованием условий, ни с их отсутствием, поскольку само следствие пусто и лишено независимого и постоянного существования.

Далее автор задает риторический вопрос: если следствие отсутствует, то как можно обнаружить условия или их отсутствие? Это риторическое утверждение подчеркивает парадоксальность и непостижимость концепции пустоты и взаимозависимости в мадхьямака-философии. Автор продолжает свою линию аргументации, отрицая возможность выделения постоянных и независимых сущностей в явлениях, и указывая на их взаимозависимость и отсутствие независимого существования.

Ключевые слова:

tasmāt: соответствует русскому слову «следовательно», является коннектором и связывает предыдущее утверждение с текущим.

na: отрицательная частица, обозначает отрицание.

pratyayamayam: «состоящее из условий».

apratyayamayam: «не состоящее из условий».

phalam: «следствие, результат».

saṃvidyate: глагол «обнаруживаться, проявляться».

phalābhāvāt: «отсутствие следствия».

pratyayāpratyayāḥ: «условия и их отсутствие».

kutaḥ: наречие, «откуда».

Какова же природа явлений, которые мы постоянно наблюдаем в мире? Это просто видимость, подобная тому, что происходит во время сна. Пока мы находимся в состоянии сна и не осознаем его, мы принимаем происходящее во сне за реальность. Однако как только мы осознаем, что спим, мы понимаем, что все, что мы видим во время сна, не имеет никакой реальности. С точки зрения окончательной природы явлений, они выходят за рамки понятий «реальное» и «ложное» и являются равными друг другу, не поддающимися концептуальному анализу. То же самое относится и к явлениям в дневной жизни. Когда мы не анализируем их, они кажутся реальными. Однако легкий анализ может показать нам, что явления не имеют реальной сущности и являются всего лишь видимостью. При более тщательном анализе мы можем обнаружить, что истинная природа явлений выходит за рамки понятий бытия и небытия и представляет собой равенство того и другого… Нам следует понимать, что истинная природа реальности отличается от того, какой она кажется нам на первый взгляд.

Этот стих, проанализированный через призму философии искусственного интеллекта или гипотезы симуляции, может быть интерпретирован следующим образом:

На практике алгоритмы машинного обучения стремятся извлекать информацию из данных, чтобы сделать прогнозы или принять решения. Однако эти алгоритмы зависят от данных, которые им предоставлены – «условий», на которых они обучаются.

Если нет никаких условий (т.е. данных), то следствие (т.е. прогнозы или решения) не могут быть сгенерированы. Тем не менее, важно отметить, что алгоритмы машинного обучения также не могут генерировать следствие из данных, которые абсолютно не связаны с проблемой, которую они пытаются решить.

Нагарджуна здесь указывает на важность условий (или данных) для возникновения следствия, но также подчеркивает, что отсутствие следствия не может быть объяснено отсутствием условий. Это отражает концепцию взаимозависимого возникновения, по которой все явления взаимосвязаны и взаимозависимы.

Глава 2. Исследование движения

gataṃ na gamyate tāvad agataṃ naiva gamyate /

gatāgatavinirmuktaṃ gamyamānaṃ na gamyate // 2.1 //

2.1. То, что завершило движение, не движется. То, что не начало движения, не движется. Движущееся сейчас непознаваемо отдельно от того, что завершило или не начало движения.

 
Комментарий
 

Этот стих раскрывает аспекты движения и неподвижности в контексте понимания пустоты и взаимозависимости. Автор указывает на то, что то, что завершило движение (gataṃ), уже не движется (na gamyate), и то, что не начало движение (agataṃ), также не движется (naiva gamyate). Он подчеркивает, что понимание явлений должно основываться на их реальном состоянии, и что их характеристики и свойства не могут быть выделены независимо от их взаимодействия с другими явлениями.

Автор также указывает на то, что в настоящий момент движущееся (gamyamānaṃ) явление не может быть отдельно познано от того, что завершило движение (gatā) или не начало движение (agatā). Этот стих подчеркивает отсутствие независимого и постоянного существования явлений, и их взаимозависимость и взаимообусловленность.

Этот стих продолжает тему отсутствия самобытия феноменов и утверждает, что движение или изменение также не имеют самобытной сущности. Нагарджуна указывает на то, что то, что уже завершило свое движение, уже не движется, а то, что еще не начало движения, также не движется. Однако, то, что сейчас движется, не может быть понято отдельно от того, что уже завершило движение или еще не начало движение.

Важными терминами в этом стихе являются «gata» (завершенное движение), «agata» (не начавшее движение), «gamyate» (движется) и «gatagatavinirmukta» (освобожденное от движения и не движущееся). Нагарджуна использует эти термины, чтобы указать на отсутствие самобытной сущности в движении и изменении. Он утверждает, что движение и изменение не существуют отдельно от феномена, который они описывают, и не могут быть поняты как самостоятельные сущности. Он предлагает анализировать феномен в его целостности и не искать независимой сущности в его отдельных составляющих, таких как движение и изменение.

ceṣṭā yatra gatis tatra gamyamāne ca sā yataḥ /

na gate nāgate ceṣṭā gamyamāne gatis tataḥ // 2.2 //

2.2. [Оппонент] Где есть акт движения, там есть и движение. Поскольку есть акт движения в движущемся сейчас, а не в том, кто еще не начал движение или завершил движение, то и движение есть в том, что движется сейчас.

 
Комментарий
 

Оппонент говорит, что акт движения существует в момент движения, но мы не можем утверждать, что это движение существует вне этого момента. Акт движения существует только там, где есть движение (ceṣṭā yatra gatis tatra gamyamāne ca sā yataḥ). Если мы рассматриваем движение как непрерывный процесс, то его нельзя ограничить только моментом движения, так как процесс движения включает в себя и предшествующие и последующие моменты.

gamyamānasya gamanaṃ kathaṃ nāmopapatsyate /

gamyamānaṃ vigamanaṃ yadā naivopapadyate // 2.3 //

2.3. [Нагарджуна] Как может быть установлено, что движение есть в движущемся сейчас? Когда он не движется, неприемлемо называть его движущимся сейчас.

 
Комментарий
 

В данном стихе Нагарджуна продолжает аргументировать свою точку зрения о пустоте и взаимозависимости всех вещей. Он задает вопрос, как можно установить наличие движения в том, что движется сейчас (gamyamānasya gamanaṃ kathaṃ nāmopapatsyate). Затем он указывает, что, когда это движение прекращается, неприемлемо называть это объект «движущимся сейчас» (gamyamānaṃ vigamanaṃ yadā naivopapadyate). Таким образом, Нагарджуна подчеркивает относительную и изменчивую природу всех явлений, включая понятие движения, и отрицает их самостоятельное и постоянное существование. Этот стих подчеркивает понятие пустоты и отсутствия постоянства во всех аспектах реальности, что является ключевым аспектом школы мадхьямаки, основанной на учении Нагарджуны.

Данный стих направлен на опровержение возражения оппонента, который утверждал, что движение есть в движущемся сейчас. Нагарджуна указывает на то, что если движущееся сейчас уже не движется, то нельзя называть его движущимся в данный момент времени. Он ставит под сомнение идею существования непрерывности движения и указывает на то, что мы не можем установить, что движение есть в движущемся сейчас, поскольку мы не можем сказать, когда это движение происходит и когда оно прекращается.

gamyamānasya gamanaṃ yasya tasya prasajyate /

ṛte gater gamyamānaṃ gamyamānaṃ hi gamyate // 2.4 //

2.4. Тот, кто утверждает, что движение присуще движущемуся сейчас, должен признать, что настоящее движение может быть без перемещения. Но перемещение действительно означает движение.

 
Комментарий
 

В данном стихе Нагарджуна указывает на то, что тот, кто утверждает, что движение присуще только движущемуся объекту сейчас (gamyamānasya gamanaṃ yasya tasya prasajyate), должен признать, что настоящее движение может существовать без фактического перемещения (ṛte gater gamyamānaṃ gamyamānaṃ hi gamyate). Однако истинное перемещение, по сути, означает движение (gamyamānaṃ hi gamyate). Этот стих подчеркивает относительность и контекстуальность понятия движения и указывает на сложность его абсолютной и однозначной определенности. Нагарджуна равзвивает свою аргументацию, показывая, что реальность исключительно сложна и неоднозначна, и настаивая на пустоте и взаимозависимости всех явлений.

Ключевые слова:

gamana – движение, перемещение;

gamyamāna – то, что движется или может быть перемещено;

gata – то, что завершило свое движение;

agata – то, что еще не начало свое движение;

ceṣṭā – действие, активность;

vigamana – прекращение движения.

В данном стихе Нагарджуна обращается к вопросу о природе движения. Он утверждает, что то, что завершило свое движение, уже не движется, и то, что еще не начало свое движение, также не движется. В то же время, движущееся сейчас не может быть отделено от того, что уже завершило свое движение или еще не начало его, иначе говоря, все объекты, в той или иной степени, находятся в состоянии движения.

Оппонент возражает, что если есть акт движения, то есть и движение, и что движение присуще тому, кто движется сейчас. Нагарджуна указывает на противоречия в данной логике: если движение есть только у того, кто движется сейчас, то при остановке этого движения этот объект уже не движется, что противоречит исходному утверждению.

Таким образом, Нагарджуна приходит к выводу, что движение – это не что-то, что присуще только движущемуся сейчас, но скорее это свойство всего процесса перемещения объектов. Идея, что движение может быть без перемещения, может быть непонятной на первый взгляд, но движение также может быть понимаемо как процесс изменения состояния объекта во времени, а не только как перемещение в пространстве.

gamyamānasya gamane prasaktaṃ gamanadvayam /

yena tad gamyamānaṃ ca yac cātra gamanaṃ punaḥ // 2.5 //

2.5. Если движение присуще движущемуся сейчас, то надо признать и двойственность движения: тот, кто сейчас движется, и то, что является собственно движением.

 
Комментарий
 

В данном стихе Нагарджуна продолжает развивать свою аргументацию относительно понятия движения. Он указывает на то, что если движение считается присущим только движущемуся объекту сейчас (gamyamānasya gamane prasaktaṃ gamanadvayam), то необходимо также признать двойственность движения: самого объекта, который сейчас движется, и того, что на самом деле является самим движением (yena tad gamyamānaṃ ca yac cātra gamanaṃ punaḥ). Этот стих подчеркивает сложность и многогранность понятия движения, а также указывает на необходимость учета контекста и взаимосвязи различных аспектов явления. Нагарджуна продолжает свою диалектику и подвергает сомнению абсолютность и однозначность определений, выдвигая концепцию пустоты и взаимозависимости.

Ключевые слова:

gamyamāna – движущееся, находящееся в движении, в процессе движения;

gamana – движение, перемещение;

prasakta – связанный, присущий;

gamanadvayam – двойственность движения.

В контексте буддийской философии этот стих может быть интерпретирован как аргумент в пользу пустотности, отсутствия свойств и сущностей в отдельных явлениях. Движение, как и другие свойства, не могут быть присущими отдельным объектам, так как они существуют только взаимозависимо и в контексте отношений с другими объектами и условиями.

Также стих напоминает о необходимости преодоления двойственного мышления, которое делит мир на отдельные объекты и их свойства, и признания их взаимозависимости и взаимодействия.

dvau gantārau prasajyete prasakte gamanadvaye /

gantāraṃ hi tiraskṛtya gamanaṃ nopapadyate // 2.6 //

2.6. Если признаются два движения, следовательно, признаются и двое движущихся, поскольку без движущегося неприемлемо и само движение.

 
Комментарий
 

В данном стихе Нагарджуна продолжает развивать свою аргументацию. Он утверждает, что если признаются два движения (dvau gantārau prasajyete), то, следовательно, признаются и двое движущихся (prasakte gamanadvaye), поскольку без движущегося неприемлемо и само движение (gantāraṃ hi tiraskṛtya gamanaṃ nopapadyate). Этот стих указывает на взаимосвязь между движением и движущимся, и подчеркивает, что движение не может быть рассмотрено отдельно от движущегося объекта.

Ключевые слова:

«dvau» – «два»;

«gantārau» – «то, что движется»;

«prasajyete» – «возникнуть, проявиться»;

«prasakte» – «вложенный, присущий»;

«gamanadvaye» – «в двойственности движения»;

«gantāraṃ» – «то, что движется»;

«tiraskṛtya» – «отделить, исключить»;

«gamanaṃ» – «движение»;

«nopapadyate» – «не возможен».

gantāraṃ cet tiraskṛtya gamanaṃ nopapadyate /

gamane «sati gantātha kuta eva bhaviṣyati // 2.7 //

2.7. Если предположить, что движение, отделенное от движущегося, неприемлемо, то что происходит с движущимся, когда нет движения?

 
Комментарий
 

Данный стих продолжает линию аргументации Нагарджуны относительно связи между движением и движущимся объектом. Он говорит, что если предположить, что движение (gamanaṃ) отделено от движущегося (gantāraṃ), то это неприемлемо (tiraskṛtya gamanaṃ nopapadyate). Затем он задает риторический вопрос: что происходит с движущимся (gantāraṃ), когда нет движения (gamane «sati)? Этот вопрос показывает, что движение и движущийся объект тесно связаны, и одно не может существовать без другого. Вновь подчеркивается взаимозависимость и взаимосвязь между движением и движущимся объектом, что соответствует основным принципам буддийской философии о пустоте и взаимозависимости.

Ключевые санскритские термины в этом стихе:

gantāraṃ – движущееся;

tiraskṛtya – отделив от;

gamanaṃ – движение;

nopapadyate – не возможно;

gamane – в движении;

asati – если нет;

ganta – движение;

atha – тогда;

kutaḥ – как это возможно?

gantā na gacchati tāvad agantā naiva gacchati /

anyo gantur agantuś ca kas tṛtīyo «tha gacchati // 2.8 //

2.8. Движущееся не движется, недвижущееся не движется. Возможно ли что кто-то третий движется, отличный от «движущегося» и «недвижущегося»?

 
Комментарий
 

В данном стихе Нагарджуна указывает на то, что категории «движущееся» и «недвижущееся» не могут описать всю природу движения, и что не может быть третьей категории, которая движется независимо от двух первых.

Санскритские термины, которые используются в этом стихе, являются ключевыми для понимания его философского содержания. «Gantā» означает «движущееся», «agantā» – «недвижущееся», а «gacchati» – «движется». В этом стихе Нагарджуна играет со значениями этих терминов, чтобы показать, что категории «движущееся» и «недвижущееся» недостаточны для описания всей природы движения.

Нагарджуна отвергает принцип тождества, где каждое существо может быть определено только в соответствии с двумя категориями «существующее» или «несуществующее». Вместо этого он утверждает, что реальность не может быть сведена к таким категориям и что понимание природы реальности требует более сложной и гибкой системы категорий.

В целом, данный стих говорит о том, что понимание природы движения и реальности в целом не может быть сведено к двум категориям «движущееся» и «недвижущееся», и что для полного понимания реальности нужна более сложная и гибкая система категорий.

Этот стих Нагарджуны подчеркивает, что движущееся (gantā) на самом деле не движется, так же как и недвижущееся (agantā) не движется. Затем он задает вопрос: возможно ли, что есть кто-то третий (kas tṛtīyo) который движется, и отличается от «движущегося» и «недвижущегося»?

gantā tāvad gacchatīti katham evopapatsyate /

gamanena vinā gantā yadā naivopapadyate // 2.9 //

2.9. Говорится: «движущийся двигается». Но как это возможно, когда без «акта движения» не появляется «движущийся»?

 
Комментарий
 

Этот стих продолжает размышления Нагарджуны о взаимозависимости между движущимся и актом движения. Он указывает на то, что говорится, что «движущийся двигается» (gantā tāvad gacchatīti), однако как это возможно, если без акта движения (gamanena vinā) не появляется само понятие «движущийся»? Нагарджуна подчеркивает, что понятия движущегося и акта движения взаимозависимы и не могут существовать отдельно друг от друга. Это также поддерживает его концепцию о пустотности и взаимозависимости всех явлений.

Нагарджуна показывает, что идея «движущегося», отделенного от «движения», является ложной. На самом деле, «движущийся» и «движение» являются неразделимыми и не могут существовать отдельно друг от друга. Движение является неотъемлемой частью движущегося и наоборот.

Таким образом, стих указывает на то, что мы должны осознать, что все феномены, включая движение, не имеют независимой сущности и существуют только взаимозависимо. Без глубокого понимания этой природы мы не освободимся из ловушки заблуждений и иллюзии.

Этот стих можно также толковать и в контексте нашей жизни. Мы сами создаем иллюзию о нашем «движении» и «движущихся» на основе наших желаний, мыслей и действий. Однако, если мы разберемся в природе нашего существования, мы поймем, что все явления, включая нашу жизнь, также существуют только взаимозависимо и не имеют независимой сущности.

Например, информация не является физической субстанцией и не может физически перемещаться из одного места в другое. Однако, мы используем термин «движение» в контексте информации как метафору или образное выражение для описания процесса передачи или распространения информации.

Информация может быть закодирована на физическом носителе, например, на бумаге, в электронной памяти компьютера или в сигналах радиоволны, и этот носитель может физически перемещаться. Однако сама по себе информация – это абстрактный концепт, который описывает упорядоченность или структуру в системе, а не что-то, что может буквально двигаться.

Так что, когда мы говорим о «движении информации», мы на самом деле имеем в виду передачу или распространение этой упорядоченности или структуры от одной системы (или части системы) к другой.

pakṣo gantā gacchatīti yasya tasya prasajyate /

gamanena vinā gantā gantur gamanam icchataḥ // 2.10 //

2.10. Тот, кто выдвигает мнение «движущийся двигается» и кто обнаруживает движение двигающегося, должны прийти к выводу, что есть движущийся без движения.

 
Комментарий
 

Стремясь доказать, что «движущийся двигается» (pakṣo gantā gacchatīti), и обнаруживая движение движущегося, человек должен прийти к выводу, что существует движущийся без акта движения (gamanena vinā). Нагарджуна указывает на парадоксальность этого мнения, поскольку оно противоречит взаимозависимости между движущимся и актом движения, которую он рассматривает в своей аргументации. Это еще одна иллюстрация пустотности и взаимозависимости всех явлений в философии Нагарджуны.

Ключевые слова:

pakṣaḥ – сторона, аргумент, точка зрения;

gantā – движущийся, перемещающийся объект;

gamana – перемещение, движение;

prasajyate – представляется, является (в данном контексте);

vinā – без, исключая;

gantur – двигающийся, перемещающийся объект;

icchataḥ – желающий, стремящийся.

Нагарджуна развивает свою критику обычного понимания движения и показывает, что понятие движения и движущегося не могут быть рассмотрены отдельно друг от друга. Понимание того, что движущийся двигается, имеет смысл только в контексте существования движения. Если же движение и движущийся рассматривать отдельно, то возникают противоречия и несостыковки.

gamane dve prasajyete gantā yadyuta gacchati /

ganteti cājyate yena gantā san yac ca gacchati // 2.11 //

2.11. Если допустить, что движущийся двигается, то тогда было бы два движения: одно то, благодаря которому он называется «движущимся», и второе, благодаря которому движущийся движется.

 
Комментарий
 

Допустим, что движущийся действительно двигается (gantā yadyuta gacchati). Тогда возникнут два вида движения: одно, благодаря которому он называется «движущимся», и другое, благодаря которому само движение происходит (ganteti cājyate yena). Это указывает на то, что движущийся и акт движения неразделимы и взаимозависимы друг от друга, и разделение на движущегося и само движение является лишь концептуальным разделением.

gate nārabhyate gantuṃ gantuṃ nārabhyate «gate /

nārabhyate gamyamāne gantum ārabhyate kuha // 2.12 //

2.12. Движение не начинается в том, кто завершил движение. Движение не начинается в том, кто еще не начал движение. Движение не начинается в том, кто движется сейчас. Тогда в чем же оно начинается?

 
Комментарий
 

Этот стих напоминает нам о том, что движение не может начаться в том, кто уже закончил движение, не может начаться в том, кто еще не начал движение, и не может начаться в том, кто уже движется сейчас. Нагарджуна развивает свою аргументацию, указывая на то, что движение не может начаться в том, кто уже завершил движение (gate nārabhyate gantuṃ), не начал его (gantuṃ nārabhyate «gate) или находится в процессе движения (nārabhyate gamyamāne). Это подразумевает, что начало движения не может быть определено в определенный момент времени или в определенном состоянии. Нагарджуна подчеркивает пустотность и отсутствие независимого начала движения, указывая на то, что концепция начала движения сама по себе является недостоверной и неосновательной. Вопрос, который задается в конце стиха, указывает на то, что не может быть определенного момента, когда начинается движение.

Стих 2.12 подчеркивает то, что движение не может быть четко определено как начало или конец, и что его начало может быть понимаемо только через условия, которые на него влияют. Это подтверждает идею пустотности и отсутствия постоянства в буддизме.

na pūrvaṃ gamanārambhād gamyamānaṃ na vā gatam /

yatrārabhyeta gamanam agate gamanaṃ kutaḥ // 2.13 //

2.13. До начала движения его нет в двигающемся сейчас и в завершившем движение. Как может быть движение в неначавшем движение?