Kitabı oxu: «Трампизм. Раскол общества и элиты», səhifə 4

Конкретной угрозой возможного покушения на корпоративные интересы вашингтонского истеблишмента стало выступление Д. Трампа 17 октября 2016 г. В нём с целью «осушить вашингтонское болото» он предложил «пакет этических реформ для того, чтобы сделать правительство вновь честным». В частности, было предложено запретить чиновникам федеральной исполнительной власти и законодателям в течение пяти лет после их ухода из политики заниматься лоббистской деятельностью; закрыть лазейки, которые позволяют бывшим правительственным чиновникам заниматься лоббистской деятельностью, называя себя «консультантами и советниками»; пожизненно запретить экс-политикам заниматься лоббизмом в пользу иностранных государств⁷⁴.

Данное выступление вновь было выдержано в духе взглядов «альтернативных правых». Вновь в нём просматривалась уверенность неопытного Трампа в том, что в качестве президента он сможет обуздать вашингтонскую элиту.

На протяжении всей кампании, согласно опросам общественного мнения, Х. Клинтон уверенно опережала Д. Трампа по уровню популярности. Однако по мере приближения даты выборов разрыв начал быстро сокращаться. В конце октября, согласно опросам, проведённым газетой «Вашингтон пост» и телекомпанией «Эй-би-си», то есть ярыми противниками Д. Трампа, Х. Клинтон поддерживали 47% избирателей, кандидата республиканцев –45%⁷⁵. Такое незначительное опережение было уже в пределах статистической ошибки.

По состоянию на 7 ноября 2016 г., накануне выборов, либеральный еженедельник «Ньюсуик» привёл такие данные: Х. Клинтон поддерживали 46,8% избирателей, Д. Трампа – 44,3%. Разрыв составлял 2,5%. При этом ещё в середине октября она опережала кандидата в президенты республиканцев более чем на семь пунктов. В то же время уже появились данные некоторых опросов, где Д. Трамп опережал Х. Клинтон на два пункта⁷⁶. Либералы связали такое понижение рейтинга Х. Клинтон с заявлением директора ФБР Дж. Коми о том, что его бюро возобновляет расследование против неё в связи с обнаружением новых электронных писем, имевших отношение к ней.

Как уже было сказано, расследования, проводимые ФБР, традиционно не подлежат публичной огласке. Другими словами, возобновление расследования против Х. Клинтон вовсе не обязательно было публично озвучивать. Дж. Коми вновь нарушил это неписаное правило. Как представляется, именно практически равные шансы двух кандидатов послужили главной причиной такого публичного заявления Коми. Руководство ФБР и лично он опасались, что в случае своей победы Д. Трамп мог отомстить им, например, увольнением. Тем более, согласно опросам, проведённым в сентябре 2016 г., 62% опрошенных не одобряли данные действия Х. Клинтон.

Сообщение Дж. Коми породило гневную реакцию со стороны либеральных СМИ. Так, еженедельник «Ньюсуик» писал: «Джеймс Коми не просто должен быть уволен с поста директора Федерального бюро расследований. Ему навсегда следует запретить государственную службу в какой-либо форме»⁷⁷.

По нашему мнению, заметное повышение рейтинга Д. Трампа к концу октября 2016 г. объяснялось, в первую очередь, двумя его рассмотренными выше воинственными выступлениями, направленными против ориентированного на глобализм вашингтонского истеблишмента и выдержанными частично в духе взглядов белых националистов.

Результаты выборов, состоявшихся 8 ноября 2016 г., оказались такими. Д. Трамп завоевал 304 голоса выборщиков, а Х. Клинтон – только 227. Позднее одной «непартийной и независимой» организацией было подсчитано, что в общей сложности за неё проголосовало на 2,8 миллиона больше избирателей, чем за Трампа⁷⁸.

Президентские выборы в США носят непрямой характер. Окончательно президента избирает Коллегия выборщиков. Система так устроена, что, чем многочисленнее население конкретного штата, тем больше ему положено выборщиков в этой коллегии. Причём, если конкретный кандидат в президенты завоевал хотя бы небольшое большинство голосов в определённом штате, все выборщики из этого штата обязаны голосовать за него. В результате нередко получается, что побеждает кандидат, за которого проголосовало в общей сложности меньше избирателей, чем за проигравшего. 20 декабря 2016 г. Коллегия выборщиков окончательно утвердила Дональда Трампа в качестве нового президента США.

Так почему же всё-таки победил Трамп? Наиболее убедительные и глубокие ответы дал В.О. Печатнов. Сенсацией стало то, что белые рабочие на этих выборах проголосовали за миллиардера-республиканца. Американские социологи отмечали ещё несколько лет назад, что на фоне общего роста социального благополучия американцев «социально-демографические показатели малообеспеченных белых пошли вниз». Сокращение продолжительности жизни этой части американского общества потянуло «за собой вниз этот показатель для всей белой Америки». Как писал В.О. Печатнов, «исследователи выяснили, что причиной столь резкого снижения продолжительности жизни этой части американского общества стал рост числа самоубийств, уровня преступности, отравлений алкоголем и дешёвыми наркотиками». И далее: «Последующий анализ морально-психологического состояния малообеспеченных белых американцев обнаружил распространение в их среде массовой депрессии, ощущения безнадёжности и фрустрации, вызываемой потерей былого статуса и самоуважения»⁷⁹.

Главными причинами депрессивного состояния и деморализации «белой малообеспеченной Америки» стали понижение уровня материальной обеспеченности, меняющийся не в пользу белых расово-этнический состав страны, мультикультурализм и политкорректность, активно внедряемые либералами⁸⁰.

В.О. Печатнов также подчёркивает, что мультикультурализм и политкорректность получили особое развитие в период президентства Б. Обамы. Он пишет: «Ликвидация дискриминации сексуальных меньшинств в вооружённых силах, энергично поддержанное Белым домом решение Верховного суда 2015 г. об уравнивании в правах традиционных и однополых браков (в корне изменившее многовековое понятие семьи), активное продвижение новых моральных ценностей внутри страны и за рубежом – всё это вызывало серьёзное отторжение моральных консерваторов. Тройное унижение – экономическое, расовое и социокультурное – создавало мощный синергетический эффект, сфокусированный в основном на белом рабочем классе. Неслучайно голоса белых рабочих депрессивного “ржавого пояса” Среднего Запада стали тем решающим довеском, который обеспечил победу Д. Трампу в 2016 году… То, что эти вчерашние сторонники демократов проголосовали за правопопулистского кандидата-миллиардера, во многом объясняется преобладанием социокультурного отчуждения над экономическим в качестве главного фактора при голосовании»⁸¹.

Относительно политической тактики В.О. Печатнов обоснованно полагал, что успех Трампа заключался в том, что он и его команда во главе с С. Бэнноном сумели эффективно использовать данную деморализацию белых в свою пользу. Трамп признал бедственное положение белых и громко и открыто заговорил об этом. Он указал на виновников этого, о чём было сказано выше в его выступлениях осенью 2016 г. Наконец, «Трамп обещал быстро и эффективно решить существующие проблемы и снова “сделать Америку великой”». Его лозунги резко отличались от стерильно-технократических рецептов оппонентов: «отбомбить их к такой-то матери» (о запрещённой в России ИГИЛ), «построить стену и заставить Мексику оплатить её» (о нелегальной иммиграции), «китайские выдумки» (о концепции глобального потепления)⁸².

В аналогичном ключе позднее объяснила победу Трампа и Х. Клинтон. Ранее она винила в своём поражении Россию, «Викиликс», Дж. Коми и даже Б. Сандерса. Но на этот раз, в сентябре 2017 г., она, рекламируя свои только что вышедшие мемуары «Что произошло», обвинила «миллионы фанатичных белых националистов». Трамп победил, утверждала она, потому что «вполне успешно сыграл на ностальгии, которая вселяла надежду, комфортное состояние, реагировала на обиды миллионов людей, которые были разгневаны достижениями других». Клинтон продолжила: «Это были миллионы белых людей. Да, это были миллионы белых людей»⁸³.

В другом интервью она сообщила, что обращение Д. Трампа к избирателям было «дискриминационным, фанатичным, полным предвзятостей». Но это было услышано той частью избирателей, которые были недовольны тем, «что и как происходит» в стране. «Они реально отреагировали, – продолжала Х. Клинтон, – на его расистские, этнические и сексистские призывы»⁸⁴. Другими словами, в представлении Клинтон «миллионы белых», проголосовавших за Трампа, по-прежнему были какими-то «отклоняющимися от нормы людьми». Более того, в её комментариях в неявной форме просматривалось, мягко говоря, пренебрежительное отношение к среднеклассовой «белой Америке», которая была обижена и «разгневана достижениями других». Под «другими», похоже, имелись в виду афроамериканцы и латиноамериканцы. Какие у них были достижения в сравнении с белыми, остаётся только догадываться.

В то же время вызывает сомнения следующее рассуждение В.О. Печатнова о выборах 2016 г.: «Выборы стали столкновением двух Америк – уходящей страны белого большинства с его патриархальным семейным и религиозным укладом и наступающей многоцветной и мультикультурной Америки, объединённой не столько доминирующей расой и религией, сколько приверженностью секулярным ценностям мультикультурализма»⁸⁵. То, что выборы были столкновением двух Америк, не вызывает сомнений. А вот то, что «белая Америка» уходит, а «молодая, многоцветная и мультикультурная» наступает, вызывает большие сомнения. Победил-то пожилой кандидат от «уходящей» Америки, а кандидат «наступающей» – престарелая Хиллари Клинтон, у которой во время избирательной кампании явно наблюдались проблемы со здоровьем, проиграла выборы.

Принимая во внимание изложенный ход избирательной кампании, включая беспрецедентные нападки, оскорбления, издевательства, травлю соперничающими сторонами друг друга, чего не было в предшествующих кампаниях, напрашивается вполне определённый вывод. Уже в 2016 г. произошёл раскол в политической элите США, так сказать, на низком уровне между партийным руководством республиканцев и демократов.

После победы Д. Трампа на выборах было неясно, распространится ли этот раскол и на вашингтонскую элиту. Или вашингтонский истеблишмент, понимая, что Трамп угрожает его корпоративным интересам, сплотится на двухпартийной основе для отпора ему?

ГЛАВА 2
2017 год: вашингтонская элита против Д. Трампа, угроза импичмента

Первое полугодие деятельности президента США Дональда Трампа продемонстрировало небывалую до этого напряжённость и разобщённость, охватившие политический Вашингтон в результате его победы. Традиция «первых ста дней», когда нового президента не критикуют ни в СМИ, ни в Конгрессе и дают возможность спокойно сформировать администрацию, выработать основы как внутриполитического, так и внешнеполитического курса, была грубо нарушена. Беспрецедентные политические атаки на Трампа продолжились и после его вступления в должность.

Ведущие либеральные СМИ (и печатные, и электронные), забыв про элементарную порядочность, продолжили, по сути, кампанию травли нового президента. Ими была продолжена также истеричная антироссийская пропаганда. Одним из пиковых её моментов стало бездоказательное, лживое заявление телекомпании «Си-эн-эн» в марте 2017 г. о том, что российский посол в США С.И. Кисляк являлся «одним из российских высокопоставленных шпионов и вербовщиков шпионов в Вашингтоне»⁸⁶. Абсурдность истеричной антироссийской кампании весной 2017 г. достигла такого уровня, что контакты американских государственных деятелей с российским послом, то есть обычная дипломатическая практика, стали считаться чуть ли не национальной изменой.

Президент и Белый дом ответили на выпады этих СМИ обвинениями их в лживости и продажности. Другими словами, пошли на откровенную политическую конфронтацию с ними. Следует подчеркнуть, что до Д. Трампа ни один американский президент не позволял себе таких действий в отношении СМИ в силу их большого политического риска.

В Конгрессе в марте 2017 г. начались беспрецедентные слушания в комитетах по разведке и других комитетах обеих палат по расследованию якобы имевшего место «сговора» между предвыборной командой Д. Трампа и Москвой, что помогло ему победить на президентских выборах. Аналогичное расследование с лета 2016 г. проводилось и ФБР, которое, как известно, занимается в США и контрразведкой. При этом законодатели-демократы особо не скрывали – они стремились добиться отставки или импичмента президента.

Сказанное означало, что вашингтонский истеблишмент де-факто замахнулся на перечёркивание волеизъявления американских избирателей. Такие действия были беспрецедентными в новейшей истории США и, одновременно, политически довольно рискованными.

В этой связи хотелось бы напомнить, что специальный комитет в Сенате по расследованию уотергейтского инцидента был создан в начале 1973 г., то есть в начале второго срока президентства Ричарда Никсона. Эта и другие меры, а также создание Службы специального прокурора в мае 1973 г. стали ответом парламента на попытку Белого дома посягнуть на корпоративные интересы истеблишмента, точнее – вашингтонской политико-бюрократической элиты.

Без преувеличения можно сказать, что Белый дом Д. Трампа в политическом Вашингтоне в начале его президентства напоминал что-то вроде осаждённой крепости. Приблизительно в таком же положении находился и Белый дом Р. Никсона в конце 1960-х – начале 1970-х годов.

В первые месяцы 2017 г. продолжились и периодические стычки между преимущественно белыми сторонниками нового президента, представителями среднего класса, с одной стороны, и группами национальных меньшинств, сторонников Демократической партии, – с другой. Как известно, победа Д. Трампа на президентских выборах ознаменовалась, среди прочего, массовыми организованными протестами его противников по всей стране, которые порой переходили в погромы, мародёрство и стычки с полицией.

Закономерно возникают вопросы. Почему вашингтонская элита пошла на такие политически рискованные, беспрецедентные в новейшей истории США шаги? Что такого неприемлемого, с её точки зрения, совершил Д. Трамп, что она решилась на проведение расследований, которые были чреваты возможным пересмотром волеизъявления собственного народа?

2.1. Белый дом Дональда Трампа и политический Вашингтон

Вашингтонская политико-бюрократическая элита представляет собой довольно сплочённое корпоративное сообщество, тремя основными компонентами которого являются высшая, несменяемая, так называемая карьерная бюрократия федеральных министерств и ведомств, комитеты и члены Конгресса с их бюрократическими аппаратами и лоббистские фирмы. Члены этой элиты хорошо знают друг друга, годами и десятилетиями взаимно поддерживают друг друга по принципу «ты мне оказываешь услугу, а я тебе», периодически переходят из одного компонента этой элиты в другой.

Высокопоставленный карьерный чиновник, либо член Конгресса, либо высокопоставленный член аппарата комитета Конгресса однажды могут выйти на пенсию, или уволиться, или не переизбраться. При этом их значительная часть оседает в вашингтонских лоббистских фирмах, где они начинают получать гораздо бóльшую (в разы) заработную плату. Их «капиталом» являются связи в правительстве и Конгрессе, они как бы продают свои связи лоббистам, поскольку хорошо знают, к кому надо обратиться для решения того или иного конкретного вопроса для удовлетворения интересов клиентов лоббистских фирм, то есть «специальных интересов». Законодателям запрещено после ухода из Конгресса заниматься прямым лоббизмом год-два. Но это всё легко можно обойти, поскольку другой сотрудник фирмы по поручению бывшего законодателя может обратиться к нужному человеку в правительстве или Конгрессе. И эти нужные люди идут навстречу, выполняют просьбы бывших законодателей или карьерных чиновников, поскольку понимают, что в один прекрасный момент сами могут оказаться в их положении и искать новую работу в лоббистских фирмах.

Так, в начале 2015 г. 75 экс-законодателей вышли из состава Конгресса 113-го созыва. Из них, по данным «Центра за ответственную политику», 36 человек устроились на работу в лоббистские фирмы, то есть 48% – почти половина⁸⁷. При этом доходы бывших членов Конгресса возрастают во много раз. Если, будучи законодателями, они получали порядка 180–200 тыс. долл. в год, то в лоббистских фирмах их доходы могут превышать 1 млн долл. и даже 1,5 млн долл. в год⁸⁸. В США такие переходы называются политикой «вращающихся дверей». Количественных данных по переходу бывших карьерных чиновников и сотрудников аппаратов комитетов Конгресса в лоббистские фирмы не имеется.

На деле указанные показатели заметно выше, поскольку многие бывшие законодатели и карьерные чиновники федеральных ведомств устраиваются на работу «советниками» и «консультантами» на фирмы, которые официально не являются лоббистскими. Но они оказывают этим фирмам лоббистские услуги, естественно, за высокую заработную плату. Количественных данных о таких переходах не имеется.

Со своей стороны квалифицированные лоббисты, хорошо разбирающиеся в своей сфере специализации, могут перейти на работу в федеральное министерство в качестве карьерного чиновника или эксперта в аппарат комитета Конгресса. При этом их фирмы, как правило, выплачивают им огромные финансовые бонусы, что является, по сути, взяткой авансом.

У этой элиты имеются в Вашингтоне и свои репортёры, которые в результате утечек конфиденциальной правительственной информации могут опубликовать или обнародовать невыгодную для президента и его команды информацию. Структурной основой вашингтонского репортёрского корпуса является Ассоциация корреспондентов Белого дома – довольно элитарное образование, ежегодно устраивающее свои приёмы, куда приглашаются высокопоставленные гости.

Д. Трамп – новичок в политике и, конечно, мало что знал о том, насколько влиятельна эта политико-бюрократическая элита. Как было сказано в предыдущей главе, похоже, в период избирательной кампании он верил, что в качестве президента сумеет обуздать вашингтонский истеблишмент. Он не понимал, что президентам приходится считаться с корпоративными интересами вашингтонской элиты на компромиссной основе для того, чтобы добиться результативности в своей политике по любому направлению. А своими предвыборными обещаниями «осушить вашингтонское болото» и провести реформы по укреплению этики правительства он, несомненно, напугал эту элиту.

Следует напомнить, что 17 октября 2016 г. Трамп конкретно предложил:

• возобновить запрет чиновникам федеральной исполнительной власти в течение пяти лет после их ухода из правительства заниматься лоббистской деятельностью;

• ввести аналогичный пятилетний запрет для бывших членов Конгресса после их ухода из парламента;

• расширить определение термина «лоббист» и закрыть лазейки, которые позволяют бывшим правительственным чиновникам заниматься лоббистской деятельностью, называя себя «консультантами и советниками»;

• пожизненно запретить высокопоставленным правительственным чиновниками после их ухода из правительства заниматься лоббизмом в пользу иностранных государств;

• реформировать систему финансирования избирательных кампаний с тем, чтобы запретить зарегистрированным иностранным лоббистам заниматься сбором средств в период выборов⁸⁹.

Нетрудно понять, что первые четыре реформы были бы в случае их осуществления сильнейшим посягательством на корпоративные интересы вашингтонской политико-бюрократической элиты. Если законодатели могут после оставления Конгресса сразу же переходить на работу в лоббистские фирмы и увеличивать свои заработные платы в пять и более раз, то Д. Трамп предложил лишить их такой возможности на пять лет. Какова должна была бы быть их реакция в случае его избрания? Всемерное противодействие ему, что и было сделано, в частности, с помощью расследований его возможного «сговора» с Кремлём.

Предложения по первой и второй реформам вызвали возмущение чиновников федеральных министерств и ведомств. И также после его избрания породили сильное противодействие, в первую очередь, в виде утечек секретной информации в либеральные СМИ. Что касается специальных служб, то Д. Трамп уже во время избирательной кампании начал весьма скептически и даже критически относиться к их оценкам того, что за похищением и обнародованием огромного объёма электронной почты демократов стояла Россия.

Следует напомнить, что 7 октября 2016 г. Министерство внутренней безопасности и Служба директора национальной разведки выпустили совместное заявление, в котором утверждалось, что российское правительство «приказало» осуществить хакерство, то есть похищение почты демократов, с целью «вмешательства в процесс американских выборов». В начале 2017 г. «разведывательное сообщество» пошло ещё дальше. 6 января был обнародован открытый его доклад, в котором утверждалось, что президент России В.В. Путин «отдал очевидное предпочтение избранному президенту Трампу», организовал широкую «кампанию по влиянию» с целью «подрыва общественного доверия к американскому демократическому процессу» и оказания помощи Трампу в том, чтобы быть избранным⁹⁰.

Д. Трамп к таким оценкам относился критически и до выборов, и после, что, естественно, не могло вызвать к нему положительного отношения со стороны «разведывательного сообщества». Так, во время дебатов с Хиллари Клинтон 9 октября 2016 г. он заявил, что, «как только что-нибудь случается», представители специальных служб заявляют, что «за этим стоят русские», «возможно, не было никакого хакерства, но всегда обвиняют русских».

Также в декабре он напомнил, что представители «разведывательного сообщества» – это «те же люди, которые утверждали, что у Саддама Хусейна есть оружие массового уничтожения»⁹¹. Д. Трамп давал понять, что им доверять нельзя, поскольку в 2002–2003 гг. они обманули и американцев, и международное сообщество. Под предлогом необходимости ликвидации иракского ОМУ американцы в 2003 г. вторглись в Ирак, ввергли страну в многолетнюю гражданскую войну, но оружия массового уничтожения, несмотря на колоссальные усилия, так и не нашли. В конечном счёте вторжение обернулось появлением террористической организации ИГИЛ. Начало формы После избрания Д. Трамп предпринял попытки по восстановлению доверия «разведывательного сообщества». Но ответом, среди прочего, стали противозаконные утечки секретной информации о телефонных разговорах помощника по национальной безопасности Майкла Флинна с российским послом С.И. Кисляком, о чём подробнее будет сказано ниже.

Аналогичным образом администрации Д. Трампа сразу же пришлось столкнуться с проблемой утечек конфиденциальной информации из рядов высокопоставленной профессиональной бюрократии федеральных министерств. В политическом Вашингтоне это является обычным делом. При Трампе отличие заключалось в том, что в отношении него кампания противозаконных утечек секретной информации приобрела необычайно широкий размах. Как уже было сказано, таким способом правительственное карьерное чиновничество, в первую очередь, защищало свои корпоративные интересы с тем, чтобы не допустить указанных реформ и «осушения вашингтонского болота». Трамп воспринял эту кампанию как масштабный заговор правительственного чиновничества, направленный против него.

Следует подчеркнуть, что сам новый президент как личность отличался периодическими проявлениями импульсивности и неустойчивости во взглядах, которые, как уже говорилось, дали о себе знать ещё во время избирательной кампании. Нередко свои официально заявленные подходы по некоторым проблемам он менял чуть ли не на прямо противоположные в ходе кампании, называя это «гибкостью». Такие действия не без основания ставили в тупик многих, поскольку было не очень понятно, чего же можно ожидать от Трампа, когда он станет президентом.

На масштабную кампанию утечек секретной информации члены администрации ответили обвинениями в адрес правительственного чиновничества, что оно создало «глубинное государство» c целью дискредитации и подрыва позиций нового президента. Данный термин на русский язык следовало бы более правильно перевести как «теневое правительство». Сам Трамп не употреблял его.

Ведущие СМИ тут же напомнили, что данный термин употреблялся применительно к государствам, где часто происходили государственные перевороты, организуемые «авторитарными элементами». К таким странам обычно относили Египет, Турцию или Пакистан. Применение в отношении США, по их мнению, было неуместно. Однако упоминавшийся Стивен Бэннон, бывший в течение первого полугодия влиятельным стратегическим советником президента, стал употреблять его и в отношении США. Известный республиканец, консерватор, бывший спикер Палаты представителей, консультировавший Д. Трампа во время избирательной кампании, Ньют Гингрич заявил: «То, что президент Трамп узнаёт, является большущей проблемой, созданной силами, находящимися под ним. Я думаю, он шокирован тем, насколько система является враждебной по отношению к нему»⁹².

Интернет-компания «Брейтбарт» также часто использовала термин «глубинное государство» в своих публикациях. Это делали и другие веб-сайты, радиостанции и другие СМИ правоконсервативного толка, которые отстаивали позицию, что существует «влиятельная секретная клика», участвующая в «заговоре с целью свалить Трампа»⁹³.

Конгресс, начав расследования по возможному «сговору» команды Д. Трампа с Кремлём, действовал аналогично временам Уотергейта в начале 1973 г. Тогда президент-республиканец Р. Никсон после успешного переизбрания и его подчинённые решили поставить под жёсткий контроль бюрократический компонент вашингтонского истеблишмента и, частично, Конгресс с помощью создания так называемого «суперкабинета министров». Законодатели на такое ущемление своих корпоративных интересов ответили, в первую очередь, созданием специального сенатского комитета по расследованию инцидента в вашингтонском отеле «Уотергейт». Летом 1972 г. в штаб-квартиру Демократической партии, располагавшуюся в этом отеле, проникла группа взломщиков, предположительно связанная с Комитетом по переизбранию Р. Никсона. Она была задержана полицией. Несмотря на активные и большие усилия либеральной газеты «Вашингтон пост» по расследованию этого дела, скандал удалось замять. Но в начале 1973 г. в Сенате начались расследования уотергейтского инцидента, скандал стремительно разросся, превратившись в кризис президентства Никсона. Первоначальный замысел по защите корпоративных интересов был забыт. В конце концов в августе 1974 г. Никсон был вынужден уйти в отставку⁹⁴.

В марте 2017 г. расследования возможного «сговора» в Конгрессе были развёрнуты и с одобрения законодателей Республиканкой партии, которая контролировала обе палаты Конгресса и к которой принадлежал сам Д. Трамп.

Показательно, что министр юстиции Джеф Сэшнс самоустранился от расследования «русского следа», поручив руководство им заместителю Роду Розенштейну. Весной 2017 г. недовольство Д. Трампом даже со стороны республиканцев в Конгрессе было настолько велико, что возможность назначения специального прокурора становилась всё более реальной.

Следует напомнить, что назначение независимого специального прокурора, расследующего возможные противозаконные дела президента, в политической системе США является чрезвычайной мерой. Так, в отношении возможной причастности Р. Никсона к сокрытию информации по Уотергейту создание службы специального прокурора произошло под давлением республиканской фракции Сената в мае 1973 г., когда разгорелся скандал, и президент стал быстро утрачивать поддержку общественности.

20 марта 2017 г. начались публичные слушания в Комитете по разведке Палаты представителей по делу Трамп – Россия. На слушаниях выступили директор ФБР Джеймс Коми и директор Агентства национальной безопасности (АНБ) адмирал Майкл Роджерс. Дж. Коми заявил, что ФБР в рамках своей контрразведывательной функции расследовало, существовали ли какие-либо связи между членами предвыборной команды Д. Трампа и российским правительством и была ли какая-либо координация между ними. Он особо подчёркнул, что расследование также включало выявление того, «были ли совершены какие-либо преступления»⁹⁵. Далее он добавил, что ФБР сообщило лидерам Конгресса, включая «руководство этого комитета», секретную информацию по этому делу. На данных открытых слушаниях он её обнародовать не мог.

На вопросы к обоим участникам слушаний, повлияли ли российские кибер-специалисты на подсчёты результатов голосований в штатах Пенсильвания, Висконсин, Флорида, Северная Каролина, Огайо, оба дружно ответили: «Нет».

Главная цель демократов на этих и аналогичных слушаниях в других комитетах заключалась в том, чтобы добыть компрометирующую президента информацию, на основе которой можно было бы вынудить его уйти в отставку, возможно, и с помощью процедуры импичмента. Так, сенатор-демократ от штата Вирджиния Марк Уорнер, заместитель председателя сенатского комитета по разведке, в начале мая 2017 г. приватно высказался, что он «ставит два к одному в отношении того, что президент не пробудет на своём посту полный срок». Его представитель по связям со средствами массовой информации добавил, что это может произойти не только из-за расследования дела Трамп – Россия, но, «скорее, из-за всей совокупности вызовов, с которыми сталкивается президент»⁹⁶.

Республиканцы, помимо русской темы, стремились выяснить у руководителей специальных служб, кто конкретно мог передать либеральной прессе секретную информацию, которая в конечном счёте привела к отставке Майкла Флинна, первого помощника по национальной безопасности в середине февраля 2017 г. Показательно, что Дж. Коми однозначно назвал такие утечки «серьёзным преступлением».

Пожалуй, первым серьёзным подтверждением острого столкновения вашингтонского истеблишмента, включая его «разведывательную» часть, с командой Д. Трампа стала беспрецедентная история с быстрой отставкой генерала М. Флинна. До назначения в администрацию Д. Трампа он руководил Разведывательным управлением Министерства обороны, но был уволен президентом Б. Обамой из-за разногласий относительно роли американцев в Сирии.

Не вызывает сомнений, что М. Флинн был выбран представителями спецслужб, которые противозаконно передали секретную информацию о его телефонных звонках С.И. Кисляку в конце 2016 г. либеральным и ведущим газетам «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс», в первую очередь, из-за его пророссийской идейно-политической ориентации. В частности, М. Флинн бывал в России, сидел за одним столом с В.В. Путиным в декабре 2015 г. на приёме в честь десятилетия телекомпании «Раша тудей», давал ей интервью. В отличие от американских телевизионных сетей, российская компания предоставляет возможность высказываться тем американским экспертам и деятелям, позиция которых отличается от доминирующего идейно-информационного потока господствующих либеральных СМИ и которым, как следствие, доступ в эти средства массовой информации закрыт.