Kitabı oxu: «Лондонский туман. Здесь нет места любви»

Şrift:

Девушкам, которые между двумя мужчинами всегда сделают правильный выбор: деньги. Сердцем с вами, сестры

Love & Mafia на русском

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

От автора

Все события, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Автор не обладает никакой внутренней информацией о финансовых и любых других показателях публичных компаний и политических партий. Большинство описанных компаний также вымышлены. Автор не рекомендует ни проверять, ни повторять ни одну из приведенных преступных схем.

Воровать и обманывать – плохо. Не делайте так.

Хотелось бы еще немного объяснить нюанс, связанный с именем и фамилией главной героини. Уна Боннер (Oona Bonheur) – несчастливая обладательница редкого сочетания ирландского имени и фамилии, образованной от французского слова «счастье». Именно поэтому мои дорогие читатели-франкофилы могут подумать, что ударение в ее фамилии падает на последний слог, формируя что-то вроде «Бонёр». Однако английский язык, хоть и является черной овцой германской ветви языков, имеет свои узусы и тяготения. Трансформируясь сквозь века, фамилия Bonheur в семье нашей героини сохранила свое написание, но утратила изначальное произношение.

Именно поэтому «Бо́ннер» так похоже по своему звучанию на самое некуртуазное слово boner – стояк.

Посочувствуем же Уне и начнем нашу историю.

Осторожно!

Эта история содержит список щепетильных тем и тропов, которые могут стать для читателя триггером. Пожалуйста, ознакомьтесь с ними перед чтением.

Нецензурная лексика

Промискуитет

Дом/саб динамика

Садо-мазо динамика

Анималистичные сексуализированные игры (primal play)

Нанесение телесных повреждений

Причинение боли

Игры с кровью

Игры с ножом

Использование интимных игрушек и бдсм-атрибутики

Кинк на похвалу

Кинк на унижение

Курение

Сталкинг

Связывание

Упоминание использования воска

Симба

Ваше ментальное здоровье важно!

Для начала

Не видела в этой жизни ни одного праведника. Серьезно, ни одного, даже в благотворительных фондах грешат всяким. И под «всяким» я подразумеваю огромный спектр порицаемых обществом вещей, которые сейчас всплывают у вас в голове в зависимости от степени испорченности. Ватикан видели? Рассказать про порнократию?

Так что давайте договоримся: раз в этом мире нет праведников, значит, нечего требовать от людей быть одним из них. Ненавижу оправдываться и объясняться, а уж извинений от меня вам придется ждать до второго пришествия.

Если внимательно посмотреть на первые двадцать три года моей жизни, можно вывести одну простую формулу: красивым девушкам не нужно быть умными или тем более трудолюбивыми. Сообразительности и навыка попадать ключом в замочную скважину достаточно для того, чтобы как-то пробиться и выжить, а все остальное – дело природного везения и несложного навыка хватать кусок, который летит тебе в рот.

Только не подумайте, что я необразованная идиотка. Я окончила университет и все такое, но лет с пяти поняла важную вещь: работать мне не хочется. Мои родители всю жизнь положили на свои чертовы карьеры, они до сих пор это делают. Устают каждый день, приходят домой из офисов и по несколько часов отходят на диване перед телевизором, прежде чем вспомнить, что вокруг еще скопились стирка, уборка и грязная посуда. Мне такого не надо, спасибо. Пусть работают те, кому это нравится, и те, кто не вышел лицом.

Всегда думала, что деньги должны приходить так же легко, как уходят. Правда, в Норидже, откуда я родом, это не получается почти ни у кого. Серьезно, даже местному наркодилеру приходится попотеть, чтобы заработать косарь-другой, и пусть это связано с тем, что он сам торчит, все равно выходит какое-то говно. Поэтому после того, как университет Вестминстера торжественно пнул меня под зад с дипломом в руке, я не захотела возвращаться домой и осталась в Лондоне.

Чем решила зарабатывать? Отличный вопрос. В мире, где нормальная зарплата у каждого десятого, а дорогой мобильник у каждого первого, включая полицейских, остается не так много вариантов разжиться соткой-другой. Поэтому я решила использовать лучшую и самую древнюю вещь в мире, безотказно работающую с тех пор, как первый человек прикрыл себе хер тряпочкой. Стыд.

Я находила парней в «Тиндере» и разводила их на деньги. Вот так просто, да, и не нужно думать, что нетфликсовский фильм хоть кому-то из них помог вычислить мою схему прежде, чем их бумажники начинали открываться. Мальчишки удивительно податливы, если уверены, что им дадут. А главное – им жутко стыдно признавать, что руководствовались членом, когда девчонка скрывается из виду с их деньгами.

У меня все отлично получалось! По крайней мере, на аренду нашей с подругой квартиры, вкусную еду и пару сумочек мне хватало.

А теперь, когда я сижу посреди заполненного людьми опенспейса инвестиционной компании, с двумя экранами перед лицом и стаканом дорогого кофе из пафосной кофейни, сама задаюсь вопросом: «как, черт возьми, это произошло?!» У меня, Уны Боннер, есть работа с восьми до пяти, чертовы коллеги и постоянный доход два раза в месяц. И самое ужасное: я работаю. Не просто сижу здесь с умным лицом и маслом на кутикуле, а выполняю, мать их, служебные обязанности.

На самом деле это очень смешная история. И начать ее стоит… Да, с того дня, когда я впервые встретила эту задницу Эрика Чесмора, потому что до нашего несчастливого свидания все в моей жизни было нормально.

Но чтобы начать, мне нужно выпить.

Глава 1
Гребаный сталкер

Хедж-фонд, шортить, свопы, деривативы, кредитное плечо. Вот короткий список говна, которое лилось изо рта Ала Барлоу на каждой нашей встрече. На втором предложении я уже отключала мозг, потому что слушать было невыносимо.

Что не так с мальчиками из Сити? Инвестиционные фонды, банки и брокерские конторы, разницы между которыми я так и не уловила, точно схожи в одном: они все брали лучшие умы Британии и меняли их на цифры, графики и ощущение собственной важности. Впрочем, не факт, что у Ала были мозги с самого начала.

Когда он умолк, это стало сигналом для меня. Если я видела дно бутылки в его руках, могла открыть рот. В другое время это было практически невозможно.

– Я в восторге от того, как ты разбираешься во всех этих сложных штуках, – включила самый сладкий из своих голосов я. – Сколько, говоришь, заработал твой клиент?

– Двести косарей, – гордо повторил он. – Мы закрыли самый сексуальный шорт.

– Расскажи больше!

Ал обожал говорить, потому что постоянно ходил нанюханный. Еще не видела ни одного мальчишку из Сити, у которого не было бы странных аддикций. Черт с ним, я и сама не против пропустить бокал хорошего вина за чужой счет, но эти дурачки переходили вообще все границы.

Его взгляд опустился к моим сиськам. Это чертово третье свидание, Ал стопроцентно рассчитывал минимум на отсос. А мне было так лень… У него, скорее всего, торчал каменный стояк, но до оргазма там как до Глазго пешком. К тому же необязательно спать с каждым, от кого мне нужны деньги, – от одной только мысли несет проституцией. Хотела бы работать – пошла бы в вебкам.

– Таня, а чем ты обычно занимаешься? – неожиданно спросил Ал.

Нихера себе, за три свидания это был первый вопрос обо мне. Точно стояк заныл: иначе он и не подумал бы о таком. Кстати, об имени… Да, я всегда притворялась русской. В Лондоне каждый идиот знал, что русские девушки не платят за себя в ресторанах, потому что им не позволяет менталитет. Боже, храни этих святых женщин, их репутация экономила мне сотни фунтов. К тому же, если кто-то из моих ухажеров захотел бы пойти в полицию, удачи им в поисках блондинки‑русской из Брунела, а не англичанки из Вестминстера.

Прежде чем ответить, я глупо рассмеялась и спрятала взгляд в бокале. Пора было освежить легенду, чтобы самой не забыть… Но это же нанюханный Ал. Он тоже не запомнил бы.

– Маркетолог в агентстве, – беззаботно соврала я. – Мы работаем… с мелким бизнесом.

– Малым, – поправил он.

– Точно. Кстати, а у твоих клиентов какие… – Там было это смешное слово… – обороты?

Новый виток болтовни Ала запустился, позволив мне опять отключиться от беседы. Нужно было технично слиться, пока он не сунул мне в ладошку член.

Простое правило: не давать, пока нет денег. Это с девчонками работает наоборот: раз получив отличный секс, они стремятся повторить. Мальчики вроде Ала окучивали меня ради единственного раза и теряли интерес на следующее утро. Они так устроены, и не мне их осуждать.

Телефон в кармане ожил удивительно вовремя: Бренда работала как часы. Спектакль плавно перетек во второй акт, который должен был стать завершающим. Как назло, я забыла доесть свой бургер… Но сейчас это было не так уж важно.

– Прости, – оборвала я очередную мысль Ала. – Звонок.

Глядя на слово «бабушка» на экране, я каждый раз встревоженно подпрыгивала, играя одну и ту же пьесу, которая за пару месяцев оказалась доведена до идеала. Всего несколько строк, но драматизму ситуации аплодировал бы даже Шекспир.

– Бабушка?.. – произнесла я единственное слово, которое знала на русском, кроме «водки».

– Если ты не привезешь пива, я умру, – вкрадчиво ответила Бренда.

– Боже, подожди, не кричи, сейчас… – Я перевела полный тревоги взгляд на Ала. – Прости! Мне нужно бежать, там бабушка… Спишемся позже!

– Ты серьезно? – поморщился он. – У нас тут вообще-то…

– Бабушка сломала шейку бедра! Она не может пошевелиться, я нужна ей!

Не обращая внимания на его возмущенный взгляд, я схватила сумку и пальто и вылетела из закусочной, одеваясь на ходу. В трубке Бренда продолжала диктовать список покупок, но в памяти он не задерживался – в этот момент важнее было правильно сбежать.

– Боже, да завали ты уже, – оказавшись на улице, бросила в трубку я. – Ничего не жди, кроме пива.

– Ну хотя бы зайди за донером. В отличие от тебя, меня никто не кормит.

– Суперострый? – уточнила я.

– Неужели бабушке со сломанной шейкой бедра настолько нужно выпить? – раздался над моим ухом вкрадчивый голос.

Я отпрыгнула, отключая звонок, и приготовилась убегать, прежде чем поняла, что это не Ал. Из тени козырька над закусочной ко мне шагнул высокий широкоплечий мужчина с короткой светлой бородой и насмешливым лицом.

– Тебе какая разница?

– Просто интересно. Что, парень из «Арк Инвестмента» настолько не понравился?

– Отъебись, – нервно посоветовала я. – Ты его знаешь?

– Бейдж из сумки торчит. А вот ты откуда?

– Из министерства.

– Таня из министерства? Очень забавно. Из какого?

– Не твоих собачьих дел.

Тут до меня дошло: вовсе необязательно разговаривать с незнакомыми парнями… Особенно теми, что суют нос не в свое дело. Так что я развернулась и рванула к станции «Уайтчепел», пока поезд не ушел. И даже не отреагировала на громкий окрик: «Таня!»

Но должна признать, выглядел незнакомец просто отлично. Внушительный мужественный подбородок, добротное пальто – скорее всего, дорогое – и длинный прямой нос. С тех пор как ученые доказали, что единственным признаком большого члена можно считать большой нос, я начала изучать эту черту лица особенно внимательно.

У ночного нахала с членом все должно было быть в порядке. А судя по тому, что я так на этом сфокусировалась, приближалась овуляция. Забежав в отходящий поезд, я упала на лавку и задумалась, не стоит ли и правда трахнуть Ала, когда закончу с ним. Но эту мысль пришлось отбросить: проще склеить кого-нибудь, кто был бы просто пьяным.

Брезгливость к наркоманам осталась у меня с Нориджа. Нашей молодежи настолько нечего было делать, что к выпускному классу половина парней уже увлекалась или травкой, или порошком, или еще чем потяжелее. Я повидала всякое, хотя мои родители работали именно для того, чтобы оградить единственную дочь от особенностей маленьких городков.

Я, слава богу, не ходила в общественную школу, иначе таких парней была бы не половина, а все. Но на хороший женский пансион нам недоставало денег. Впрочем, и моего образования хватило, чтобы поступить в Вестминстерский университет… Так я думала, пока не поняла, что в Вестминстер вообще не стоило поступать, мы точно переплатили.

Хотя какая разница для тиндер-аферистки? Я научилась правильно говорить и нормально одеваться, а все остальное и не собиралась применять в жизни.

Для того чтобы перешагнуть через очередную размытую и далеко растянувшуюся границу между классами, мне пришлось бы умереть от усталости, растоптать дюжину-другую жизней (что тоже требует кучу сил, они ведь будут сопротивляться) и потратить десяток лет на карьеру.

И зачем постаревшей мне пресловутый «верхний сегмент среднего класса»?

Поезд остановился на моей станции – «Парк Гидея». К счастью, когда двери открылись, я успела вылететь на перрон. Чертов Хаверинг, который лет пятьдесят назад пристегнули к Лондону. Вроде и не так уж много времени прошло с тех пор, как здесь трахались козы, но вокруг успели понаставить тысячи многоэтажек, а аренда подскочила до двух тысяч в месяц.

Именно поэтому я жила с Брендой, по соседству с арабами и эмигрантами из Сербии. Знаете, что такое «плескавица»? Я узнала бы эту херню по запаху даже с полными легкими коронавируса. В моем возрасте родители могли позволить себе ипотеку, а я еле наскребала на собственную спальню на отшибе вселенной. И не потому, что не торчала в офисе – у Бренды как раз была работа, но мы сидели на диване одинаково нищими.

Я зашла домой, звеня бутылками пива, а меня уже встречали на пороге. Бренда стала моей подругой в тот самый момент, когда я заселилась с двумя пакетами из «Праймарка» и свежим дипломом в рамочке. Она искала соседку, которая не будет ширяться по вене, а я – жилье без муравьев, главных хозяев нашего студенческого общежития. Это был идеальный мэтч, в «Тиндере» такого не найдешь.

– Как прошло?

– Есть смутное ощущение, что Ал зажмет деньги, – наконец озвучила свой страх я. – Он не настолько во мне заинтересован.

– Пытался трахнуть?

– Задал пару личных вопросов, так что, скорее всего, да.

– Значит, не зажмет, – пожала плечами Бренда и достала бутылку пива из пакета. – Тем более ты сегодня дала посмотреть на сиськи.

Уже сняв плащ, я повернулась к зеркалу и опустила голову: платье съехало, открыв левую грудь едва ли не до соска. Трогательное зрелище для отчаявшейся русской аферистки.

– Лишь бы сработало, – вздохнула я. – Ненавижу таких, как он: совершенно не понять, что там в голове.

– Обезьянка, – с чувством открыла бутылку Бренда. – Она бьет в тарелки и требует: ебаться, ебаться…

– Хорошо бы.

Как и любая старая квартира в Лондоне, наша была сплошь покрыта ковролином. За годы службы он устал, порвался в трех местах и был залатан кусками посвежее, но мы с Брендой успевали убираться достаточно, чтобы ходить босыми. У нас вообще было уныло, но хотя бы чисто, а за счет удаленности от остального города – еще и просторно. Гостиная с кухней были общими, здесь стоял престарелый диван с двумя выемками под задницы, телевизор, на который мы скинулись в прошлом году, и журнальный столик, чтобы было удобно складывать ноги, пока едим или пьем.

– Когда у тебя смена?

– Завтра ухожу на сутки. И не напоминай: приедет поставка товара.

– Гидеон, – понимающе улыбнулась я. – Может, уже просто дашь ему?

Моя задница нашла свою выемку в диване, и когда Бренда приземлилась рядом, рука сама собой нашарила пульт от телевизора и включила четвертый канал.

Это был наш стандартный вечер: пиво, очередное комедийное шоу и обсуждение новостей. Бренда принадлежала к процветающему типу английских девушек, который нет смысла описывать. Просто зайдите в «Тик-ток» и посмотрите все пародии под звуком M to the B: так выглядела и моя любимая подруга. Плотный слой тональника, отдающего легким пристрастием к моркови, темные брови, как у Урсулы из «Русалочки», бледные губы и угрожающие серьги. Выкрашенные в черный волосы она собирала в высокий хвост и вечно ходила с лицом человека, готового втащить в любую секунду.

Мы были настолько не похожи, насколько это можно было представить. Я – тощая блондинка с прозрачными голубыми глазами, Бренда – яркая брюнетка, чашку лифчика которой я могла использовать как шапку. Но нам было здорово вместе, потому что в квартире, которую мы снимали, завели два правила: не засирать помещение и мозги друг другу.

– Он хочет отношений, – возразила Бренда. – Если бы речь шла о сексе, проблем не возникло бы.

– Фу, отношения.

– А-ага, – в своей непередаваемой восточнолондонской манере протянула она.

Вот на чем мы однозначно сошлись: никаких отношений ни в этой, ни в следующей жизни. Мужчины приходили в нашу квартиру не дольше, чем на одну ночь. Или пару часов, если это сантехник.

– А если…

– Заткнись и займись делом, – недовольно посоветовала Бренда.

Она работала в секс-шопе с шикарным названием «Дилдополь». Если бы я хотела связать себя с честным трудом, пошла бы напарницей только ради него. Хозяин этого уютного местечка с резиновыми членами – гений маркетинга: там и внутри все было организовано грамотно, с подсветкой и зонированием.

Гидеон, водитель, привозящий в «Дилдополь» товар, всегда радовался, попадая на Бренду, поддерживал ее настроение пошлыми шутками о грузовике новых жителей и вообще ухаживал по-всякому. Однажды он привез ей курицу из «Пепе», и в этот день мы поняли: Гидеон нацелился на то, чтобы трахнуть Бренду.

Поймав мрачный взгляд, я захлопнула рот и переключила аккаунт в «Тиндере». Таню больше нельзя было светить: по легенде она спасала ударенную бабушку. Так что на этот вечер я открыла Ольгу и начала массово смахивать вправо. Не было смысла рассматривать, с кем я мэтчусь: три первых предложения в разговоре больше помогали понять, подходит ли мне персонаж, чем размытые селфи и тупое описание.

Таня, Ольга и Дарья были тремя моими профилями. Залила туда разные фотографии с разным макияжем, и этой меры безопасности пока хватало. Конечно, случались моменты, когда я вдруг мэтчилась с использованными парнями, но быстро успевала снова их заблокировать.

Бренда сделала телевизор погромче, добивая первую бутылку, и тут же поднялась за второй.

– Тебе взять?

– Нет, спасибо, возьми блокнот.

Услышав знакомые звуки одной из любимых передач, я даже оживилась. «Восемь из десяти кошек делают обратный отсчет». Чтобы окончательно не заплыть умом, я любила решать простые задачки, попадавшиеся участникам шоу, и даже соревноваться с ними.

Натренированный палец свайпал парней, я наслаждалась очередной победой над Шоном Локом, Бренда задумчиво пила пиво, а потом на экране моего мобильника всплыл мэтч. Прежде чем я успела закрыть его, взгляд зацепился за подозрительно знакомое лицо.

Историческая справка:
«Восемь из десяти кошек» и «Обратный отсчет» – два разных шоу на четвертом канале, но после того, как звездный состав первого устроил пародию на второе, появился этот странный симбиоз. Если вам интересно, посмотрите шоу на «Ютьюбе». Но если вы обнаружите себя с чертовым блокнотом в руках и дрочащим на Сьюзи Дент, вы – гик. Поздравляю!

Настолько подозрительное, словно я уже видела его сегодня. Хотя была в Уайтчепеле, неудивительно, там до черта парней. Но уже спустя секунду сверху экрана появилось сообщение «Ну что ж, дорогая Таня», и все внутри у меня похолодело.

Я была в аккаунте Ольги.

– Твою мать, – выдохнула, открывая профиль. – Это залет.

Бренда оживилась и повернулась ко мне с вопросительным взглядом.

– Ты же вроде не трахалась с Алом Барлоу.

Я показала ей экран с отличной фотографией сегодняшнего парня, который подслушал наш разговор в кафе. Она была больше похожа на кадр из профессионального портфолио кинозвезды: озорная улыбка на суровом, будто высеченном из камня лице, белая футболка, в которой видны мощные плечи… Подумала бы, что это не он, если бы уже не увидела его вживую.

– Что такого? – спросила Бренда. – Обычный фейк.

– Это точно он, я встретила его в кафе сегодня. Вернее, когда убегала от Ала, и этот парень подслушал наш разговор…

– В бан, – коротко подытожила та и снова отвернулась к телевизору.

Я собиралась последовать совету, но от парня, который был подписан как Эрик, успело прийти еще два сообщения.

«Так ты Таня или Ольга? Я в замешательстве».

«Или все-таки Уна?»

Внутри снова похолодело, а живот скрутило одновременно от ужаса и любопытства. Как он узнал обо мне? И что куда важнее – зачем он обо мне узнавал?

Желание заблокировать незнакомца смешалось с необходимостью выяснить, что это за Эрик, подралось с ней и проиграло. Максимум, что он мог бы сделать, – рассказать обо мне Алу. Не слишком большая потеря.

«Что тебе нужно?» – быстро набрала ответ я.

«Две вещи. Скажи, как тебя зовут, и сходи со мной на свидание».

Персональный сталкер. Боже, это было даже мило! Давно ни у кого не сносило от меня крышу настолько, чтобы выяснить мое настоящее имя.

«Зачем?»

«Хочу узнать тебя получше. Обещаю быть приятнее, чем твой сегодняшний поклонник. По крайней мере, не употреблять».

Я невольно улыбнулась экрану: этот черт умел разговаривать. А еще хорошо выглядел. Правда, на мой вкус был слишком настойчивым… Ну и ладно, это не всегда так уж плохо.

«Я не хожу на свидания с хамами вроде тебя».

«Заеду через час. Ты не доела бургер, так что нам будет чем заняться».

Это была не настойчивость. Это была самоуверенность на грани идиотизма, и я даже рассмеялась экрану.

– Ты что, решила с ним поболтать? – поморщилась Бренда.

«Куда заедешь?»

«В министерство не моих собачьих дел. У него же штаб-квартира в Хаверинге, верно?»

– Сука, – выдохнула я экрану.

С точки зрения банальной безопасности мне нельзя было никуда с ним ехать – как он узнал еще и про Хаверинг? Но предчувствие обещало отличное приключение: у меня не было секса слишком давно. Если даже этот Эрик собирался меня изнасиловать, у него ничего не вышло бы, потому что я сама хотела его трахнуть.

Всегда любила сидеть на хорошо вылепленных лицах.

«На станции «Парк Гидея» через час», – быстро ответила я и отбросила телефон.

– Просто блокируй, – напряженно сказала Бренда, но я уже поднялась.

– Он заедет через час. Нужно подготовиться.

– Стой-стой-стой, – затараторила она. – Куда? Кто?

– Его зовут Эрик, и он мой сталкер, – ответила я уже на пороге своей спальни. – Он заедет на станцию, поедем ужинать.

– Ты отъехавшая? – добежала до меня Бренда, преграждая путь. – Ужинать с незнакомым мужиком?

– Он обещал не нанюхиваться, покормить и свидание.

Я загибала пальцы, и решение в моей голове выглядело все логичнее.

– А если он маньяк?

– Это же прекрасно. Я хочу трахаться, как кошка, а тут под рукой красивый маньяк. Все, я в душ!

Мне удалось проскользнуть мимо Бренды, которая так и осталась стоять в дверях.

– Если в течение суток не появишься, я найду новую соседку, – предупредила она. – И оставь номер родителей, пусть они тебя сами хоронят.

– Отстань! – прокричала я уже из душа.

Живем один раз. В свои двадцать три года я не собиралась пропускать шанс повеселиться. Тем более Эрик понравился мне еще у бара, было в нем что-то притягательное. И в то, что такой дурила окажется маньяком, я бы не поверила.

Может, если бы смотрела трукрайм вместо исторических передач, я бы боялась больше, но в тот момент главным чувством было предвкушение. Загадочный Эрик, который уже знал мои имя и район, казался отличным приключением.

Я выбралась из душа, готовая к любой сексуальной перверсии, которая могла меня ждать. Даже надела самое красивое белье из того, что нашла в шкафчике, – черное кружево с тонким бюстье.

Для свидания в середине октября приходилось одеваться потеплее – плотные колготки, чтобы не застудиться раньше времени, платье-рубашка, чтобы ему пришлось повозиться с пуговицами. Макияж поаккуратнее, чтобы не размазался по простыне. Духи с томной ноткой секса. Покопавшись в ящичке для украшений, я нашла серьги с красными камнями, накинула пальто и завершила образ шляпой.

Эрик уже знал, что я не внучка умирающей русской бабушки. Очевидно, этот имидж сейчас не был нужен.

– Возьми, – подошла Бренда, запихивая в руки непонятный флакончик. – Мне так будет поспокойнее.

– Что это?

– Перцовый баллончик. Не распыли себе в глаза.

В груди потеплело. Бренда так трогательно обо мне позаботилась, и этот жест… Будь я на каплю сентиментальнее, расплакалась бы.

– Ты такая милая, – забрала я баллончик. – А говорила, что не любишь меня.

– Нахуй иди, – посоветовала та. – Утром, как будешь возвращаться, зайди в «Дилдополь».

– Обязательно, мамочка!

Хлопнув дверью, я едва ли не бегом спустилась по ступенькам, за какие-то секунды оказавшись на улице. Настроение было настолько хорошим, что приходилось сдерживаться, чтобы не петь. На наш район опустился классический лондонский туман, и я помчалась сквозь него навстречу своему ночному приключению.

Нет, это все-таки была овуляция.