Kitabı oxu: «Парни из Манчестера. Все под контролем»

Саммер Холланд

Şrift:

В оформлении макета использованы материалы по лицензии

* * *

Посвящается Ви.
Спасибо, что открыл мне целую вселенную

Глава 1

Леон

Манчестер, апрель 2012

То, что казалось серьезной, но вполне решаемой проблемой, постепенно превращается в катастрофу. Глупо было предполагать, будто спустя девять лет работы на синдикат их отпустят на волю. Да что там говорить, просто влезть в эту организацию – чистой воды идиотизм.

Леон перебирает в голове все возможные аргументы, пока едет в поезде привычным маршрутом. Манчестер – Лондон – Манчестер, за последние полгода он выучил каждое дерево за окном, причем по обе стороны дороги. Сегодня опять не получилось договориться с бароном Бакстоном, и от этого бесконечного процесса задушевных бесед в поисках хоть одной зацепки начинает подташнивать.

В две тысячи третьем, при первых робких попытках угонять плохо стоящие развалюхи, появление Бакстона на горизонте казалось подарком небес. Как он красиво заливал о возможностях и надежном тыле, который обеспечивает синдикат!.. И ведь не соврал: восемь лет у них был не только поток заказов, но и железное прикрытие. Конечно, копы таскали их в участок как заведенные, но ничего серьезного найти не смогли.

Безнаказанность пьянит. Много лет они выкручивались, как змеи, но, впервые попав в заварушку с копом, парни не выдержали накала и пристрелили его. Джек нервничал всю дорогу, Гэри тоже, хоть и старался скрыть. Откуда им было знать, к чему это на самом деле приведет? Леон и тот не догадывался.

Теперь их не отпускают, что ни обещай. Бакстона не интересуют их деньги, доводы и уговоры. Единственное, что приносит ему неподдельное удовольствие, – сильнее прижимать каблуком к земле Леона. И то не его самого, а титул. Чертов распроклятый титул, который мало того что ничего не значит с две тысячи третьего – а может, и раньше, – так теперь еще и мешает жить.

Барону нравится держать виконта в шавках. Леон меняет позу и прикидывает, нет ли у него кого-нибудь из знакомых с таким же титулом, кто нуждается в быстрых деньгах больше, чем он. Можно было бы даже найти графа – среди аристократов сейчас полно нищих уродов, которые не способны содержать собственный дом, не говоря уже о зависимостях. Таких, как отец.

Не поможет. Кажется, Бакстон питает к нему особые чувства. В первую очередь зависть, конечно, но к ней явно примешивается что-то еще. Леону сложно подобрать название, к классическим садистам Бакстона не отнести, но все же нечто похожее в их отношениях было всегда. Просто один кайфует, когда второй оказывается в безвыходной ситуации.

Тяжелые мысли поглощают, парализуя тело. Поезд подъезжает к Пикадилли, и все поднимаются с мест, спешно собирая сумки и пальто, но Леон не двигается. Его проклятый пазл все еще не сошелся.

Как вывести преступную группу из четырех человек из криминального синдиката, никого не потеряв и не оказавшись за решеткой? Задачка со звездочкой. Даже если отставить в сторону наклонности Бакстона, их банда все еще слишком выгодна, чтобы ее отпускать. За восемь лет они настолько многому научились, отладили схему почти до идеала… И теперь оказались в патовой ситуации. Зверюга и Факбой от скуки грызут себе вены, а Леон все пытается сдержать их и не допустить глупостей.

Сейчас сложнее: если помощь с трупом копа они хоть как-то отработали, то случайно угнанную и распиленную на куски тачку одного из боссов даже объяснить сложно. Интересно, есть в их будущем хоть что-то светлое?

Нужно собраться и вернуть все под контроль. Иначе им никогда не выкарабкаться и мечты Тыковки об изобретениях так и останутся мечтами. А он из них троих меньше всех натворил дерьма и уж точно не заслуживает того, чтобы оказаться за решеткой.

Леон выбирается на станции и сразу сворачивает к трамваю: незачем тратить деньги на такси, если все равно так быстрее. Доехать до их старого и разбитого района, а оттуда уже прогуляться пешком. Ему даже удается найти свободное место в дальнем углу – хоть какая-то радость сегодня.

Итак, нужно еще раз собрать все в голове, вдруг он что-то упускает. Должна быть вещь, способная связать Бакстону руки. Может, убить его сына Хаттона, которому тот едва ли не пятки целует? Вряд ли поможет, даже наоборот. Угрожать в их ситуации бесполезно, это только раззадорит. Черт, выхода словно вообще не существует.

Как и в любом преступном синдикате. Вход широкий, не попасть невозможно, а вот выход – с игольное ушко и то в гробу. Проплывающие мимо темные здания четко попадают в нарисованный на трамвайном окне хер – ирония этого города.

Погруженный в свои мысли, Леон едва не проезжает нужную остановку и торопливо выбирается наружу. Наверное, стоит пойти не домой – там, кроме родителей и телевизора, ничего нет, – а в гараж. Можно ставить деньги на то, что Тыковка и Гэри сейчас или там, пытаются занять себя, или в баре неподалеку. Леону необходимо поговорить с кем-нибудь из них. Не поделиться проблемой, конечно, но хотя бы услышать новости об этом «Джей-Фане». Желательно хорошие.

Он идет привычной дорогой, когда замечает Тыковку, на всех парах несущегося в сторону гаража. Леон прибавляет шаг, чтобы его догнать, но в этот момент от стены одного из домов отделяется тень. По фигуре, хоть и скрытой бесформенным худи, и походке понятно: это мужчина.

Инстинкты срабатывают не так хорошо, как хотелось бы: Леон даже не сразу понимает, ускориться ему или, наоборот, идти немного тише. Зато рука тут же находит в кармане толстовки единственное оружие, которое он себе оставил: раскладной нож.

Наконец приняв решение, Леон комбинирует оба варианта и переходит на легкий, почти беззвучный бег, радуясь, что мягкая подошва кроссовок глушит шаги. Но не успевает всего на секунду: в свете фонаря блестит лезвие, которое тут же втыкается в бок Тыковки.

Разум отключается, высвобождая рефлексы: Леон догоняет мужчину и делает единственное, на что способен: перерезает глотку.

Нью-Йорк, февраль 2019

Впервые за несколько дней солнце выглядывает из-за туч, чтобы проститься с Тыковкой, – даже жаль, что они не увидятся в последний раз. Люди все заходят и заходят в крематорий, и священник недовольно сводит брови – зал на это не рассчитан. Тыковка сам удивился бы этой толпе в черном, которая выглядит мрачно и сухо. Совсем не похоже на его жизнь.

Кажется, что это затянувшийся идиотский пранк. Еще буквально секунда, и Тыковка выберется из гроба, заржет, как дебил, и спросит, неужели они настолько тупые, что правда поверили в его смерть. И Леон сможет выдохнуть скопившийся девять дней назад в груди воздух и ответить: «Конечно, нет, кусок ты долбоеба». Если закрыть глаза на секунду, перед ними все так и происходит.

Последней волей Тыковки было «спойте на моих похоронах что-нибудь из «Битлз». Леон не представляет, как это возможно – из горла выходят только хрипы, – но когда Гэри дрожащим голосом затягивает Let It Be, это становится единственным правильным решением. Спустя пару секунд присоединяется Джек, а потом и остальные.

Надежда медленно бьется в агонии, когда гроб заезжает за шторки. Реальность с размаху швыряет Леону в рожу осознание: его самый близкий человек все-таки умер. В это не верилось ни когда он позвонил в последний раз, ни когда его тело достали из озера у города под тупым названием Вальхалла, ни когда они готовились к похоронам.

Чертов ты викинг, Томми.

Несмотря на строгие традиции, запрещающие проявлять скорбь, Леон слышит тихое всхлипывание: Пайпер не выдерживает и начинает реветь. Они стоят впереди все вместе: Гэри с Пайпер, Джек с Флоренс, Леон. По правую руку от него оказывается маленькая азиатка с серьезным лицом, на котором читается сосредоточенность, а челюсти сжаты так, что на скулах видны желваки. Непонятно, почему ее все называют женой Тыковки… Однако он действительно носил кольцо, такое же, как у нее на левой руке.

Сложно представить, чего еще Леон о нем не знал. Будто у того было две жизни: одна обычная, которую он видел и понимал. И другая, с неизвестно откуда взявшейся женой, раком легких, еженедельными походами в церковь и бесконечной борьбой за жизнь. Проигранной борьбой.

Сегодня не тот день, чтобы разбираться. Завтра Леон проснется в мире, в котором окончательно не станет Тыковки, и начнет разгребать навалившееся дерьмо. А пока нужно держать себя в руках и хотя бы ради памяти о брате не вышвыривать с похорон голддигершу, которая называет себя его женой.

Они с этой дамочкой – Кэтрин вроде бы – почти не общались, хоть она и пыталась взять похороны на себя. Будто американка азиатского происхождения может что-то знать об англиканских традициях! Англичанина нужно хоронить как англичанина, хоть в Нью-Йорке, хоть в Тимбукту. Спасибо Гэри, что отставил Кэтрин в сторону и запретил лезть.

Когда они выходят на улицу, солнце издевательски светит на полную катушку. Леон ждал, что земля и небо умрут вместе с Тыковкой – как и часть его самого, – но мир в очередной раз показывает, насколько они ему безразличны. Ничего нового.

В паб на поминки толпа идет пешком. Леон узнает не всех: тут и еще одна группа азиатов постарше, похожая на эту Кэтрин, и хромой парень, который поддерживает девушку с пятнами на лице. Он даже не знает, кем они приходятся Тыковке. Остальные – ребята из офиса, с ними все понятно, но эти…

Как он упустил огромную часть жизни человека, который был настолько дорог? Что сделал не так? Слишком давил? Не задавал верных вопросов? Не дал понять, что готов помочь? В какой именно момент их жизни все пошло наперекосяк? В памяти всплывает произошедшее за прошлый год: усиливающийся кашель и кровь из носа у Тыковки. Его рассеянность на долгих встречах. Идиотский рассказ о том, почему на пальце появилось кольцо. Отмазки: давление, погода, осень, что угодно. И ни разу даже шепотом не прозвучало слово «рак».

Все это складывается в единую и страшную картину: он, Леон Гамильтон, оказался слишком зацикленным на себе уродом, который проигнорировал каждый опасный звоночек, даже когда тот звучал как набат. Это он упустил рак Тыковки и стал вместо поддержки еще одним раздражителем.

Хер знает, как теперь с этим жить.

Когда все – знакомые и не очень – рассаживаются в старом английском пабе, Леон оказывается за одним столом с братьями и их девушками. Гэри гладит Пайпер по плечу и шепчет ей что-то на ухо. Флоренс берет Джека за руку и не спускает с него взгляда.

– Как там Манчестер? – поворачивается к Джеку Гэри. – Твои музеи все еще не месте?

– Все в порядке, – глухо отвечает тот, выпрямляясь. – Помнишь папашу Джорри?

– Конь? – усмехается Гэри. – Так я его и не перепил. Представляешь, Пайпер?

– Этот конь теперь заведует целой программой в Салфордском музее, – замечает Джек. – А ты говорил, в искусстве развития не бывает.

– Как это не перепил? – робко подает голос Пайпер. – Ты?

Тыковка умер. Эта мысль стучит в висках, и, чтобы не сойти с ума, Леон отчаянно цепляется за чужие голоса.

– Сам не верю, – отвечает Гэри. – Когда Джек сказал, что Джорри не берет бухло, я решил: это вызов. А потом тот меня домой тащил.

– До сих пор жалуется, что из-за тебя он сорвал спину, – улыбается Джек.

– Он и правда впечатляет, – мелодично вставляет Флоренс.

Тыковка умер. Завтра он не появится в офисе и не будет изводить Женевьев Хансон попытками отобрать у нее кабинет.

– Мы тоже хотим сгонять в Манчестер в этом году, – говорит Гэри. – Думали после свадьбы, но теперь отложим.

– Поездку? – уточняет Джек.

– Свадьбу, – отвечает Пайпер. – Уже всех предупредили, что пока не будем ничего праздновать.

Тыковка умер. Его кудрявая голова больше никогда не будет мелькать в коридорах.

– Кстати, Фло, – оживляется Гэри, – так ты сказала этому дуриле «да»?

– А что, кольцо такое незаметное? – возмущается Джек. – Флоренс, покажи ему!

– Мама, у них так принято, – доносится с соседнего стола голос Кэтрин. – В их традиции на поминках обсуждают живых, а не мертвых.

Тыковка умер. Никто больше не услышит его заливистый смех.

– Ты серьезно сделал предложение рядом с картиной?

– Гэри, милый, ты сделал предложение рядом с машиной, – напоминает Пайпер.

– Мы с тобой понятно, но эти! – не унимается тот. – Я думал, там будет ресторан или что-то вроде того.

– Рядом с машиной? – вмешивается Джек. – Братишка, что ты за человек такой?

Тыковка умер.

Невозможно поверить, и единственный, кого здесь не хватает, – это он. Живой, смешливый и настоящий.

Первой с места шумно поднимается Майя Фостер. Она опускает распухшее от слез лицо и подходит к Кэтрин.

– Мне пора, – тихо произносит она. – Я не справляюсь.

– Я позвоню тебе завтра, – ровным голосом обещает Кэтрин, обнимая ее. – Сходим на ужин, хорошо?

Тыковка умер.

Что-то внутри навсегда сгорает в огне крематория вместе с его телом. Леон соблюдает правила приличия из любви к брату, но единственное, чего ему сейчас хочется, – прыгнуть в озеро Вальхаллы вслед за ним.

Или купить машину времени.

Глава 2

Принцесса

Желать людям смерти вроде как нехорошо и некрасиво, но в случае с Самантой Дюбуа это всеобщая необходимость. Каждый в департаменте маркетинга ненавидит маркдира, и чувство не только оправданно, но и, кажется, взаимно.

Лучшие дни наступают, когда Дюбуа исчезает из офиса. Зои прекрасно знает, где та пропадает: в спа или пафосном бистро за бокалом просекко. В любом случае она не работает: обязанности маркдира ровным слоем размазаны по команде, и все, что остается Дюбуа, – собрать отчеты и с гордостью представить собственнику компании.

Первая причина всеобщей ненависти кроется именно здесь. Сегодня один из чудесных дней: уже близится время ланча, а они все еще предоставлены сами себе. Зои успела отправить десяток писем, обсудить договоренности с несколькими блогерами и почти подойти к задаче, которую оставила на конец дня.

Если повезет, день станет самым продуктивным за этот месяц. И все благодаря единственному фактору: Дюбуа нет в офисе. Зои заглядывает в планер и добавляет туда мысль «проверить новых инфлюэнсеров». Она давно крутится в голове, но если закидывать в список дел то, что заведомо не успеешь, уснуть не получится.

– Харпер, – окликает ее с соседнего места Санджит Пател, – хватит прикидываться трудоголиком.

– Отстань, я сегодня не в настроении тебя унижать.

Санджит даже не пытается работать: он переключается между разными страницами их сайта, имитируя бурную деятельность. Ему проще: только и делает, что настраивает интернет-рекламу, а эту работу можно уложить в час. Если бы Дюбуа разбиралась в том, что делает, Санджита давно нагрузили бы еще двумя должностями.

– У меня есть крысиная новость.

– Ладно. – Зои поворачивается к нему. – У тебя пять минут.

– Знаешь, какую вакансию сегодня вывесили на сайте компании?

– Твою? Дюбуа наконец заметила, что ты целыми днями плюешь в потолок?

– Тише, – делает страшные глаза Санджит. – Меня полностью устраивает моя нагрузка. У нас начали искать пиар-директора.

– Врешь.

Зои тут же открывает сайт и через пару секунд находит ту самую вакансию. Санджит прав: она появилась всего час назад. Быстро пробежав глазами по условиям, она видит часть своих текущих обязанностей и совершенно новые, к которым только планировала подобраться.

Они с Дюбуа обсуждали развитие отдела, но точно не это – все выглядит так, словно ее должность хотят не просто расширить, но и вывести на другой уровень. Подчинение генеральному директору… Это действительно новость. Почему ей не сообщили? Наем такого человека полностью меняет ее условия работы, не говоря уже о руководителе.

– Отправь резюме эйчарам, – раздается над ухом голос Санджита. – Прояви проактивную позицию.

– Если я сделаю это в обход Дюбуа, она уничтожит меня.

– Не сможет. Ты в любом случае перейдешь в другой департамент.

– Успеет, – поджимает губы Зои.

Боже, еще один впустую потраченный год. В очередной раз перечитывая обязанности и ожидания компании, Зои понимает: вакансия словно написана под нее. Когда она пришла в «Арчер» год назад, здесь считали, что пиар – просто покупка эфирных минут на телевидении. Потрясающее невежество: за это время ей удалось перестроить коммуникативную стратегию для инфлюэнсеров, научить бренд работать с блогерами и даже спасти их шефа Дэвида Арчера, когда ему захотелось провести две недели на Оаху вместе с наркобароном из Техаса. Потрясающая неосмотрительность для владельца крупного бренда.

Ее достижений в резюме вполне достаточно для повышения. В конце концов, никто даже не сможет сослаться на возраст – Зои уже двадцать пять лет. Диплом Корнелла, связи в каждом штате, огромный опыт, чтобы возглавить отделение. Что еще нужно?

– Вспышка справа, – предупреждает Санджит и тут же отъезжает к своему месту.

Зои поднимает голову и встречает взглядом Дюбуа, которая неторопливо вплывает в офис. Естественно, безупречная в своем двубортном пальто из последней коллекции «Бальман» и тяжеловесных ботфортах. Неизменная стрижка «пикси» только подчеркивает образ французского воробушка, который ей идеально подходит, с этими огромными глазами, вздернутым носом и маленьким ртом.

– Эвери, нужно переделать креативы для серии «Фантастически прямые», – бросает она, звонко цокая по полу каблуками. – Ты не уловил дух продукта. Прочти его пресс-релиз. Три раза.

Крошечная чайка проходится между столами, внося хаос в работу и мешая выполнять задачи. Зои прикрывает глаза, чтобы не было заметно, как она их закатывает. Более бесполезного человека, чем Саманта Дюбуа, она еще не видела.

– Пател, – останавливается та рядом. – Мне не нравятся показатели по рекламным кампаниям новых продуктов. Нужно погружаться в твои ошибки или сам справишься?

Судя по молчанию рядом, Санджит не споря открывает свои рекламные кабинеты. Зои переводит взгляд от экрана.

– Мне нужно, чтобы тебя такое тоже не устраивало, – добавляет Дюбуа, сузив глаза. – Ты же знаешь, я не люблю микроменеджмент.

Зои отвлекает ее внимание на себя вежливым кашлем.

– Мисс Дюбуа, – натягивает улыбку она. – Мне кажется, нам стоит поговорить.

– Думаешь? – поднимает бровь та. – Ладно. Жду тебя через десять минут.

Как только она скрывается за дверью своего кабинета, Санджит поворачивает голову к Зои.

– Зачем тебе лезть в пасть этой твари?

– Хочу заявить о своих претензиях на должность, – отвечает Зои. – Если я пойду мимо нее, она устроит истерику. А так попробую связать ей руки.

– Тогда я подожду тебя, – обещает Санджит. – Если принесешь интересные сплетни, с меня ланч.

В последний раз перечитав вакансию, Зои закрывает сайт и готовит аргументы. Для этого приходится вспомнить все свои достижения за год, а их немало. Она, по сути, создала и взрастила почву для этого чертова пиар-департамента. И теперь какой-то другой директор придет на все готовое? Ну уж нет.

В кабинет к Дюбуа она заходит без стука: ее ждут. Здорово, наверное, иметь собственное пространство. В отличие от их белого и невзрачного опенспейса – спасибо, что не поставили на стандартные столы эти гробы-перегородки, – здесь хотя бы чувствуется стиль. Зои еще когда пришла заметила, что рабочее место оборудовано другой мебелью: серый деревянный стол и такой же шкаф, кресло подобрано в тон. А на стенах Дюбуа развесила свои бесконечные сертификаты: кажется, здесь каждый курс, который она проходила. Возможно, даже курс кройки и шитья или горлового пения.

– Харпер, у меня мало времени, – сразу предупреждает Дюбуа. – Что у тебя случилось?

Она знает. Уже поняла, о чем будет разговор.

– Я видела вакансию на сайте, – садится в кресло напротив Зои. – И хотела бы обсудить некоторые моменты корпоративной коммуникации.

– Признаться, я бы предпочла, чтобы ты больше внимания уделяла своей работе, – морщится Дюбуа. – Не припомню, чтобы раздел вакансий был с ней связан.

– Я перехожу в другой департамент?

– Это была тема нашей ежемесячной встречи на следующей неделе. Если ты хочешь знать сейчас – да. Компания разделяет наш департамент на два в рамках плановой реструктуризации. У тебя будет новый руководитель, с которым ты, очевидно, познакомишься позже.

– Странно, что вы не сообщили мне раньше, – сухо произносит Зои. – Я хотела бы претендовать на открывшуюся вакансию.

– Естественно, – усмехается Дюбуа. – Я помню разговор о твоих амбициях. Но сама понимаешь, ты не готова.

Вот как. Зои знала, что считается в отделе особенно отмеченной их великолепным руководителем. К ее работе практически невозможно придраться – и это приводит Дюбуа в бешенство, заставляя выискивать необъективные недочеты, тыкать пальцем в совершенно нормальные формулировки или просто поджимать губы каждый раз, когда Зои открывает рот.

Конечно, теперь она не пропустит ее выше. Особенно на свой уровень.

– Не согласна, – улыбается Зои, – по сути, я создала пиар в этой компании.

– Никто не отрицает достижений, и я обязательно передам их в твоей характеристике новому руководителю. Но ты не готова возглавить департамент.

– Вакансия не содержит ничего, что я не умею.

– Это не так. Она подразумевает управление людьми – раз, и взаимодействие с правительственными структурами – два.

– И что из этого, по-вашему, у меня не получится?

– Я такого не сказала. Ты не готова, это разные вещи. Опыт длительностью в два года… Ты только становишься настоящим специалистом. Попробуй через три.

Зои подавляет очередное желание закатить глаза и перебирает в голове возможные аргументы.

– Это новая должность, которая подразумевает построение департамента с нуля, – наконец получается сформулировать мысль. – И так уж вышло, что подобный опыт есть у меня и он касается нашей компании. К тому же я собрала базу контактов и понимаю, в каком направлении необходимо развиваться.

– Уверена, новый руководитель применит твои наработки, соединит со своим опытом и трансформирует так, что вы станете мощной командой, – нагло заявляет Дюбуа.

Боже, какая же она тварь.

– В корпоративном кодексе указано, что при развитии компании внутренние кандидаты имеют приоритет.

– Все верно, но это правило касается тех, кто обладает должными компетенциями. Обязательно сообщу о твоих амбициях новому руководителю, думаю, можно будет вступить в программу развития талантов.

Она словно специально выводит Зои, добиваясь… чего? Криков? Драки? Неделового поведения?

– Спасибо. – Зои поджимает губы и встает. – Получается, моя кандидатура уже отклонена?

– Поставлена в лист развития.

Еще один год из жизни придется выбросить в урну. Зои выходит из кабинета Дюбуа, едва не лопаясь от злости. Столько часов ушло на то, чтобы достичь хоть чего-то в «Арчер», и ей даже казалось, что почти получилось! Месяц назад Дюбуа кивнула на ее часовую презентацию развития пиар-службы, и что вышло из этого кивка?!

– Ланч? – поднимает брови Санджит.

– Да.

Да пошли все к черту. Она не собирается еще три года наблюдать, как ее успехи присваивает себе кто-то другой. Это становится просто невыносимо.

«Арчер» хочет департамент? Удачи в его построении. Потому что Зои не будет ждать своего часа и тем более не будет покорно принимать судьбу. Они в Нью-Йорке: работы здесь навалом, только успевай подбирать.

– Что она сказала? – запыхавшись, гонится за ней по коридору Санджит.

– Ничего особенного, – отвечает Зои. – Но я решила: пора попробовать кое-что новое.

– Расскажешь, что именно?

– Рынок труда.