Kitabı oxu: «Ваня»

© Семен Фиников, 2018

ISBN 978-5-4490-6048-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Слово

Всё, даже мысль и чувство, есть мой поступок

Михаил Бахтин

Бог, приходи и смотри, —

Тут Слово Твое и любое,

В цепях у выродка штази,

Помешанного на войне с ковбоем.

Жену на покой, —

Мол занятой и надо заниматься страной,

Делать её развитой,

Поднимать продукт ВААЛовой,

Ограждаться стеной

И брызгать на слона слюной.

Но говорят либералы-твари, —

Размен ради Мата Хари,

А про любовь к родине впаривают,

Чтобы после парадов с шариками

Шмары и Шариковы

Сношаясь помнили о морали,

И шли по широкой магистрали

За лысым карликом в Барнию,

Где только рис из всех аграрных,

Наращивали животы и хари, —

Диванами, чипсами и трёхлитровой тарой,

И засыпая под Анатолия Шария

Не искали лишнего в полушариях,

А только торренты расшаривали,

Про Старк Арию, Ходоков и Таргариенов.

– Спи – никаких тебе комментариев

От усатого барина и главного викария,

То дела государево.

Быку не место в планетарии.

Место с залитыми шарами в баре,

Или у телика, где семинары

Антикваров об европейском зареве.

Бык либо биполярен,

Либо поджарен комиссарами

Из СК, под ритмы СКА и Ротару,

Разговоры о хибарах в Швейцарии,

И как вписать в УК малярной,

Поправки, чтоб всё как встарь,

Как при выпускнике семинарии.

Бык ты игрушка – Пьер Ришар.

Как не решал, так и не решай.

Внушай себе, – «я красава.

Лошара лучше, чем Рене Жирар!

Ум – источник отравы.

И как говорил сын Вирсавии, —

«От многих знаний – парево,

В карманах не динария,

И Черный Дельфинарий».

Бог объясни зачем,

Ты звук отключил на мобильном?

У меня жалоб к Тебе гарем.

Я помню посылаешь ливни,

И праведным, и грешным – всем,

Но почему последним так обильно.

Оттяпали кусок Судетский, —

Смекалка варваров, гамбит.

«Не укради» – девиз глиномесов,

Здесь это вместо «возлюби»!

Нам мало свой мерзлоты,

Мерзоты, борзоты и плесени,

Ползущей от нашей широты

На чужие окрестности,

Чтоб царили там наши кенты

И пел упоенно свои хиты

Педагог института Гнесиных,

А у экранов люди и коты,

Ещё не пошедшие на деликатесы,

Гордились создателем, – тесноты,

Тщеты, нищеты, немоты,

На большой и богатой местности,

Как иные Айфоном и Теслой.

– Эй, ты нам не тыкай!

Ты знаешь, что на гербе Мозамбика?

Кто первый в космосе? Луна – пшик!

Ты почитай, поглубже вникни,

Не то, что пишут в Вики.

Слышал бы это твой дед фронтовик.

И Гулагом, не тыкай,

Перегиб – это липа, историков фриков.

Вникни, поглубже вникни.

Это тупик, тебе нужен духовник!

Тебе срочно нужен духовник.

Ты пойми клеветник, им же всем ссыкотно.

Ведь за нас Сатана и данные ВЦИКА.

Душно и тягостно вместе,

Как в хрущёвке в три поколения, —

Ты, дети, она и тесть,

Не отошедший от афганских приключений,

Грозящийся накопления

Пустить в фонд инвалидов,

Зарезать тебя за банку варенья,

Что сожрал без его разрешенья.

Не жалко ему, но обидно,

Как за страну, за её прогиб,

Под зелёных братьев талибов.

Тесно и общего нет —

Ничего, кроме презренья,

Но предложили разъехаться и привет —

Пять лет заключения.

Бог я знаю – все это замысел!

Кричу не с целью, от боли.

Понимаю, не мы для Фамусовых,

Но они для нашей школы.

Но почему так больно?

Почему я смотрю в жопы страусов?

Почему я столько лет смотрю в жопы страусов?

Страусов – раком и с оголенным анусом

Веками стоящих у параши

И не в силах решить – хотят они посрать или реванша.

И не надо быть Нострадамусом,

Чтобы увидеть грядущие раньше,

Владельцев плазм и пригородных хаусов,

В которые входит через первое фальшь, —

Что закат эпохи страусов,

По мере увеличения толщины асфальта,

Старения Дональда, Плуто и Мики Мауса,

Снижения курса такой валюты, как скальп,

(Ибо палачи не так расторопны, как строчащие кляузы),

Неизбежен, как явленье на рождество Санта Клауса,

К детям, что вели себя хорошо целый год.

Здесь судьбы людские – аккорды

Перебирает их Ирод.

Человек уже дешевле выстрела маузера.

Инфляция жизни, как таковой, нас ждёт.

Давно Ты видел, что кто-то слёзы льёт?

На десятки иль на тысячи идёт погибших счёт, —

Все вино, всё мёд, стечёт, не попадет.

Лежать! Седеть! Апорт!

Но псы всё чаще бегут за сахаром в международный аэропорт.

Бог народ твой несёт.

Он от тебя, как от мух, в грязь поросёнок.

Он все вылезает и всё в Азию.

Сколько не вылезает, но все в Азию.

На голове не шлем, – медный тазик,

Чтобы после очередной военной оказии,

Сразу на унитаз.

С дохлой лошади не слазит,

А сильнее давит на газ,

Как ребёнок в стоящем на кирпичах уазике,

В котором отец разрешил побезобразить.

Бибикает, кричит «расступитесь мрази,

Передавим всех, кто хочет нас сглазит,

Всех, кто за разнообразие»,

Разбавляя речь цитатами из Сектора Газа.

Бог – это девятая стадия, фаза.

Твой народ так настойчиво просит эвтаназии,

Ибо уверен, что Лазарь.

И пророк их Хазин.

Крах Вавилона их базис.

Вместо Уоллеса и Франзена —

Песни Лепса и Теймураза.

Народ Богоносец куда Тебя несёт

Не на погост ли Господи не на погост ли?

Похоронят согласно ГОСТу,

Отпоёт панихиду упоротый поп,

Неразборчиво, как под 140 хип-хоп,

За 3700 и стопку.

Поставят памятник наймут ЧОП,

Для охраны от вандалов

От акций протеста с демонстрацией причиндалов,

От читателей Хомского и Гора Видала.

Только для фоток Тура Хейердала

И местных с удалённой амигдалой.

Ирод едет по стране

На тебе и на мне

И с девицей молодой

Ему можно – он святой

Ирод песенки поёт

Норд беситься и пьёт

Народ беситься и пьёт

Ирод песенки поёт

Ирод едет по стране

Иоанн сидит в тюрьме

Ирод песенки поёт

Ваня дискотеку ждёт

Дискотеку ждёт народ

Вот и беситься и пьёт

Вот и бесится, и пьёт

Ирод песенки поёт

Пятёрочка

Внимание: в тексте могут содержаться грамматические, синтаксические, и иные, ошибки, способные оскорбить лиц, пьющих кофе с оттопыренным мизинцем. А также люди, имеющие копирайт на Бога, пожалуйста, – не читайте данного текста!

Искусство думать в Храме обо всём,

Кроме Бога,

Я освоил в совершенстве.

Радикальный, как адепт Ау́м Синрикё¹,

Передо мной, как водяной, как сивка бурка,

Крепкий, как Невский Шурка, —

Мужик в толстовке Боско и кросах Air Force

Переминаясь с ноги на ногу поёт, —

«Да, придёт, Царствие Твоё»,

Поглядывая то вверх на купол, то на кандило заплаканное воском.

Над куполом – Лупа, —

Не спрячешь в сердце трупа,

В мясе солдат истории ступора,

В речах о родине – хулахупа.

Лупа видит кто – РУПОР,

Ради хайпа тупо и супа,

А кто из-за избытка в сердце глаголами лупит.

– Помолимся за начальника нашего ГУПа,

За защитников наших скреп в Гваделупе,

За князей, сидящих на шлюпках,

А мы все на дно, за Боб Губкой.

Терпи люмпен – уксус, цикута —

Роскошь, как под 3 процента халупа.

Помни – ты червь, а не Бубка.

Ты скот, и мы твоя мясорубка!

Прихожане жадные до пожеланий,

С торчащими жалами и маскулинным смиреньем,

В предметах масскульта над которыми ржать,

Можно только в местах заключения,

Осьминогом распускают щупальца просьб

На языке времен казней публичных,

Вторят хору иль дьчку,

Держа за пазухой гвоздь,

Для Христа, – если заявиться в гости,

И посмеет, как собак в дерьмо, их тычить.

Традиции, обычаи – блокпост для Бога,

И чем больше их, тем Бога сильней походит на барда,

Играющего на кухни для тех немногих,

Пока бабульки в платках и леопардах,

Как улитки в аквариумах стёкла,

Слюнявят по углам святых кокарды,

И ждут, когда слюна пойдет потёками,

Слезами, соком свёклы,

Или прищуром равноапостольной Фёклы.

Страсть к спецэффектам

Порождает в верующих дефект.

Назови как угодно – грех, бес, —

Все одно адамов комплекс.

Бегство от Божьего Ока.

Бегство в поповский СЭС,

В дым чудес, в кокон.

Бежать подальше от Божьих Словес,

За хлебцем, в расписной мультиплекс,

Как утором в Старбакс за Мокко.

Бежать, как от поклонников Джон и Йоко,

Как Русь от Джона Локка.

И прогресса.

И это бегство – страх увидеть в Боге Доктора Спока,

Вместо капитана Спока.

Он 100 свечей поставил пред тем, как встать,

В одну толпу со всеми перед амвоном,

Чтоб хапать, как шмотки на распродажи, благодать,

Забыв про все, вплоть до вибрирующего в кармане телефона.

Он помнит правило – «Мобильный отключать!»

«Не влазить в джинсы бабам!»

«Нищим у храма не давать!»

Он памятку прочел, хотя и не любил читать.

Он за святую простоту и жизнь без траблов.

Он в Храм пришёл со стрелки,

С художниками, геями, либералами,

Где втаптывал их всех в асфальт, брусчатку, гальку,

Веря, – вот она с Богом сделка!

«Рай – награда за чистку мира в режиме авральном!».

А летящие из глаз грешников огни бенгальские, —

Свидетельство Духа в отдельно взятом амбале.

Он помнит проповедь протоиерея —

«Бей увлекающихся сексом анальным,

Бей, пока рука не онемеет,

А если кто скажет – «гея не бей»,

То бей и его не жалея, сильнее, чем гея.

Ибо говорящий, – «не бей гея» – хуже гея.

Бей ещё всякого кто не мазан елеем,

И смеет перечить Патриарху или Архиерею,

Кто против строительства Храм на месте мавзолея,

Супермаркета, детского дома, киска с лотереей.

Бей!

Бей!

Бей!

Да рука твоя не онемеет.

Бей всех этих в ЖЖ писарей,

Евреев, противников юлианских календарей,

Обновленцев, проповедников из чужих морей!

Бей за Христа, Путина, Патриарха и будущие своих детей.

А кто скажет – у Христа не было этих идей,

Мол Он был, полиберальней, да подобрей,

То такого не бей. Такого – убей!

Убей!

Убей!

Убей!

И не давай пятерки свой,

Тем, кто не ходит с тобой на рейды.

И мне список, сачков, да пополней,

И я разорву им очко под епитрахилью Фрейда!

А ты будь злей и смелей.

Да, прибудет с тобой сила, святых наших военных, —

Невский там, Ушаков, главное, что б соплеменник.

Ведь исповедующий Христа вне нашей ойкумены – ИЗМЕННИК.

Так что давай приложись к нетленным,

И ступай, спасать душу – рукоприложеньем.

Я знаю, – ведь на мне рукоположение,

И особое Бога ко мне расположение.

И воля Его – больше Храмов, – меньше рассужденья».

Искусство думать в Храме обо всём,

Кроме Бога,

Я освоил в совершенстве.

И этот в Боско, преданный, как адепт Ау́м Синрикё²

Кричал недавно мне – «эй ты че,

Какая на хрен Библия, и че за буквоедство?

Что значить, «НЕ БЕЙ!?», —

Они устроили тут садомо-королевство».

Кричал – «Вы твари!

А мы царевы. Мы царевы!

Ваше право – наш писсуар.

Вы тьма, бесовский зашквар. А мы – фонарь!

Мы фонарь! Мы фонарь!

Так ты за них? Тогда держи ответ,

За свой протестный фак».

И его пятёрочка собралась в кулак.

Первый в нос жидовский, и он плоский,

Второй в сердце, и экономный ангел выключил свет,

Что-то сказал про тариф на свободу,

Мол скакнул, как курс Битокоена,

Что надо беречь, как в Африке воду,

Всех поющих хит Леонарда Коэна,

А не царю оду.

Ангелы такие жадюги,

Они бы всех бы так и тянули на верх,

Ибо земная жизнь для них хапуга, —

Размен талантов на грех.

Но у Бога это вызывает смех,

Так как Сам Главный транжира.

Раздает всем – только держи,

Ибо Бог любит дирижировать

Оркестром из талантливых и живых,

А не толпой служивых и лживых,

Кидающих в Небо наживку,

Надеясь вытянуть оттуда джина или мерседес AMG.

Искусство думать в Храме обо всём,

Кроме Бога,

Я освоил в совершенстве.

Будьте в молитве лаконичны, как Басё

Многословие признак духовного бедствия.

С Богом нельзя, как лисёнок.

Он ждет не слов от нас, но наследства,

Мудрости и детства.

А у выхода церковная лавка.

У выхода верующих давка.

За прилавком, бабка, с улыбкой как под травкой,

Но спросишь не то – тявкает.

– Вот святой от пьянства.

Этот от варикоза лучше пиявки.