Kitabı oxu: «Два букета. Бегущая… от своего счастья!»
© Семён Юрьевич Ешурин, 2019
ISBN 978-5-4496-9151-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Понедельник 13 июля 1981-го года начался так, как и положено понедельнику, почитаемому «днём тяжёлым». Да и число «13» оптимизма не прибавило. Одно утешение – «пятница, 13-ое» считается ещё хуже, чем «понедельник, 13-ое».
…Младший научный сотрудник (м.н.с.) одного из ленинградских НИИ Юрий Гордеев проснулся по звонку будильника. Он нажал кнопку, и будильник затих.
«Полежу ещё пять минут», – подумал молодой человек.
Родители Юрия были хоть и дома, но в отпуске. Они тоже любили поспать и проснулись только в девять утра.
Юрий опоздал на работу и получил нагоняй от начальника. От расстройства он «запорол» чертёж.
Поэтому младший научный сотрудник возвращался домой далеко не в приподнятом (скорее даже «приспущенном»! ) настроении.
Он заметил, что догоняет двух симпатичных девушек. Эта парочка оживлённо болтала. Точнее, этим занималась только одна красотка. Другая слушала и изредка коротко отвечала.
На перекрёстке подруги расстались. Молчаливая продолжала идти к метро, а говорливая повернула направо.
Юрий увидел лицо повернувшей и подумал:
«Ого!»
Вдруг осмотренная «болтушка» обернулась и громко крикнула:
– Света! Не забудь про завтра!
– Я помню, – ответила окликнутая приятным голосом.
Юрий взглянул на тоже обернувшуюся Свету…
Впоследствии молодой человек сам удивлялся собственной смелости. В другой день он не решился бы познакомиться с такой красавицей. Но в этот день ему решительно во всём не везло.
«Пусть не повезёт и сейчас! – подумал м. н. с. – Разом больше, разом меньше…»
Он подождал, пока говорливая скроется из вида и догнал свой идеал:
– Света! Я хочу с тобой познакомиться.
Девушка, широко раскрыв свои чёрные очи, уставилась на Юру. Тот обречённо бросил:
– Нет, так нет.
– Да! – спохватилась Света. – … Хорошо, Юра. Я согласна.
– Меня зовут «Юра» … Постой! Ты ведь меня «Юрой» назвала! Или у меня «глюки»?!
– Ни Глюки, ни Бахи… Просто я тебя однажды с дрУгом видела в трамвае… точнее, с твоИм дрУгом.
И он назвал тебя «Юрой».
Молодой человек ехидно улыбнулся и начал:
– Вообще-то…
– Согласна, – блеснула знанием тонкостей русского языка знойная красавица. – «Юрой» тебя НАЗВАЛИ родители, а твой друг тебя так НАЗЫВАЛ.
– Неужели ты меня запомнила?!
– Это было нЕчто незабываемое! Ты так живо доказывал, что «Зенит» надо разогнать, а стадион имени Кирова засеять картошкой!
– Мать честнАя! Это когдА ж было?! Кажись, три года назад.
– Пять.
– Три и пять… Как у Карцева с… не подумай плохого… раками.
Девушка прыснула со смеху:
– Не обижайся, Юра, на суровую правду, но ты – пошляк!
– Я где-то слышал, что пошлость (а заодно и мат) напоминают тухлое мясо. В чистом виде – мерзость…
– А в обработанном, – догадалась Света, – копчёная колбаса.
– МолодЕц, … то есть молодчина! Эрудитка!
– Не буду возражать, но в данном случае всего лишь догадливая… А свою «зенито-картофельную» мудрость ты изрёк 24-го апреля 1976-го года.
– Ты чтО?! И Это запомнила?!
– Просто я в тот день отмечала свой день рождения.
– Сколько? … Прости. Не хотел… То есть хотел, но это не принято спрашивать.
– Пятнадцать.
– Сейчас?
– Тогда. Сейчас побольше.
– Всё равно немного. Но как же я тогда такую красавицу не заметил?!
– Ты тогда вообще ничего не замечал, – ответила польщённая Света. – Слишком был зол на «Зенит»!
– Теперь я на него не злюсь. Как-никак, а в прошлом году «бронзу» отхватил. Поверь моему слову: через несколько лет чемпионом станет!
– Верю. Жаль, что в этом году уже не станет.
– Ты тоже болельщица?
– Не такая страстная, как ты, но спортивные страницы газет читаю.
– А по-мОему, ты очень даже страстная! – ляпнул Юрий.
Света улыбнулась, но тут же спохватилась:
– Ты чтО это себе позволяешь?!
– Да я… того… А! Я сказал, что ты страстная болельщица.
– Знаешь, Юра, если ты со мной хочешь только «расслабиться», то поезжай в дом отдыха. Там с этим проще. А от меня отстань!
– ЧтО ты, Светочка! Я с тобой серьёзно!
– Тогда познакомь меня со своими родителями.
– Ладно. Немного повстречаемся, а потОм познакомлю.
У метро какой-то то ли грузин, то ли армянин продавал какие-то цветы – довольно красивые.
– Три штуки, – небрежно бросил Юрий.
– Пят-дэ-сЯт, – произнёс по складам кавказец.
Младшего научного сотрудника чуть ни хватил удар. Эта сумма равнялась его авансу. Молодой человек не стал торговаться в присутствии избранницы и начал рыться в карманах.
Вместе с заначками, которые Юрий на всякий случай прятал от родителей, набралось 34 рубля и 69 копаеек.
– Как раз на два цветка, – пробормотал незадачливый покупатель.
– Я ещё живая, – напомнила Света, – а чётное число дарят покойникам.
«Дешевле сделать тебя покойницей!» – со злостью подумал Юрий и обратился к продавцу:
– Слушай, кацо! У меня немного не хватает. Может, уступишь за тридцать четыре?
– Нэ хватает! – блеснул кавказским остроумием продавец и выразительно похлопал себя пО лбу. Затем назидательно изрёк. – Нэт дЭнэг – сыдЫ дОма!
Юрий от стыда готов был утопиться в любом водоёме, включая не очень чистый Обводный канал.
– Одну штуку, – процедил он.
Света не выдержала такого унижения своего кавалера. Она открыла рот и стала «нести» какую-то совершенно непонятную тарабарщину.
Юрий с удивлением увидел, что кавказец расцвёл больше, чем продаваемые цветы и пять минут оживлённо беседовал с его (Юрия) избранницей. Из всего диалога молодой человек понял только одно слово: «Юра»!
Наконец, счастливый продавец обратился к Гордееву:
– Руп.
Юрий посмотрел на Свету, ожидая перевода.
– АдЫн руп, – пояснил продавец.
– Ничего не понимая, Юрий протянул рубль. В обмен на это кавказец выбрал пять самых роскошных цветов, обернул их бумагой и даже перевязал ленточкой:
– БэрЫ!
Обалдевший от подобной щедрости Юрий взял цветы и вручил их своей спутнице.
Когда молодые люди спускались на эскалаторе, многие пассажиры с поднимающегося эскалатора завистливо смотрели на букет (да и на девушку, держащую этот букет!).
– Слушай, полиглотка! – поинтересовался Гордеев. – На каком языке ты «шпарила»? На «инглиш» вроде бы не похоже.
– Да и мой «цветочный» собеседник не похож на человека, который «спикает»… Это азербайджанский язык.
Так тЫ азербайджанка?
– Половинчатая. По отцовской линии.
Юрий решил, что мать собеседницы русская.
– Ты там жила? – поинтересовался он.
– Да. Я там родилась.
– В Баку?
– В ШемахЕ. На родине шемаханской царицы. Но уже десять лет живу в Ленинграде.
– Ровно полжизни! – заметил Гордеев.
– Тебе, Юра, до какой станции?
– До «Ломоносовской». Но я тебя провожу.
– С удовольствием. Но только после того, как познакомишь с родителями.
– Тогда дай телефон.
– Я тебе даже номер телефона… не дам! Ведь по нему можно вычислить адрес. А это всё после знакомства с твоими родителями. Но можешь назначить место встречи. Например, у Эрмитажа.
– А «место встречи изменить нельзя»?
– Можно, – улыбнулась Света.
– Давай на «Площади Восстания». Там, где спускается эскалатор с «Маяковской».
– Согласна. Но сколько тебя ждать? Целыми днями всю неделю?
– Ой! Я и забыл про время! Давай по субботам и воскресеньям в полдень.
– Давай. А сейчас уже «Площадь Восстания». Тебе выходить.
– А кАк ты узнала?! – удивился Юрий.
Раз ты здесь свидание назначил, значит здесь и живёшь… Или выходишь для перехода на Невско-Василеостровскую линию.
«Или»! – подумал молодой человек, выходя из вагона. Затем громко произнёс:
– Я буду ждать тебя, Светик!
На другой день в аптеку №22 на Суворовском проспекте вошли девушка и молодой человек, оживлённо разговаривавшие по-азербайджански.
Девушка встала в очередь в отдел и обратилась к своему спутнику:
– Пробей в кассе двадцать три копейки во второй отдел.
Кавалер возразил:
– Послушай, СевИнч! Давай лучше я сюдА постою, а ты в кассу. А то я по-русски не очень…
– ВОт, РустАм, и потренируешься! – отрезала неумолимая Севинч.
Бедняга тяжко вздохнул и встал в очередь в кассу. Он мысленно отрепетировал свой монолог по-русски и наскрёб ровно 23 копейки. Если кассирша не поймёт, можно будет сказать: «Бэз здачи» и показать на отдел, в очередь к которому встала Севинч.
Наконец, подошла очередь в кассу. Рустам взглянул на кассиршу, … и вся репетиция пропало дАром!
Чёрные очи девушки, сидящей в кассе, пронзили сердце южанина… Кассирша заметила замешательство молодого человека и мило улыбнулась. Клиент окончательно «растаял».
Эту идиллию нарушила старушка, стоЯщая за Рустамом:
– МилОк! Чаво рот разинул? Выбивай чек.
Рустам спохватился, покраснел и от волнения сказал по-азербайджански:
– Двадцать три копейки во второй отдел.
Девушка молча пробила чек. Молодой человек его взял и, оглядываясь на прекрасную кассиршу, побрёл к Севинч.
Старушка, которая торопила Рустама, удивилась:
– Доченька! Неужто ты по-басурмански понимаешь?
– Чуть-чуть.
Севинч купила нужное (не для неё, а… для устройства личной жизни своей подруги кассирши!) лекарство и вывела влюблённого (теперь уже не в неё!) Рустама на улицу, точнее на проспект. Они прошли по этому (Суворовскому) проспекту пол-остановки.
Вдруг Рустам остановился:
– Не пойму… Не может быть!
Севинч не стала уточнять, а посмотрела на собеседника в ожидании пояснения… И дождалась!
– Я сказал про 23 копейки и второй отдел по-человечески, … а не по-русски. А она поняла и выбила чек.
– НЕчему удивляться, – усмехнулась спутница. – Думаю, что у них в училище, где готовят кассиров, учат выбивать чеки на многих иностранных языках и языках народов СССР, в том числе на «человеческом» азербайджанском.
…Вскоре в голову Рустама пришло свежее решение. Кассирша скорее всего ничего по-азербайджански не поняла. Она просто выбила чек на все 23 копейки, которые ей дал клиент. А отдел угадала потому, что в него стояла в очереди Севинч, с которой он пришёл.
…Рабочий день в аптеке подошёл к концу. Все сотрудницы пошли на остановку. Только юная кассирша пошла … «другим путём», то есть в противоположную сторону – она жила недалеко от аптеки.
…Неожиданно девушка услышала за спиной топот. Она повернулась и увидела подбежавшего Рустама.
– Девушка, ты говоришь по-азербайджански? – спросил влюблённый на родном языке.
– Говорю, – ответила та по-азербайджански.
– Тебя в училище научили?
Кассирша рассмеялась, услышав столь нелепый вопрос, но постаралась успокоиться, чтобы не смущать собеседника:
– Я родилась в Азербайджане и жила там первые десять лет.
– Ты азербайджанка?
– На одну четверть. Мать моего папы – азербайджанка.
– Тебя кАк зовут?
– Света.
– Такая хорошая девушка, и такое плохое имя!
– А почему плохое?
– У меня в классе была староста. Тоже Света. Уж кАк она надо мной издевалась! ВсЁ замечала! То ногти грязные, то шнурок развязался, то учусь плохо. Прямо, не Света, а шайтан в юбке!
Девушка захохотала чуть ни до слёз.
Рустам обиделся:
– Ничего смешного не вижу! … Видела бы ты эту зануду!
Красавица достала из сумочки зеркальце, поправила причёску и заявила:
– Видела. И даже… сейчас вижу!
– В уме?
– В зеркальце!
– Так ведь там кроме тебя никого больше нет.
– А больше никого и не надо!
– Только не говори, что ты и есть та зануда!
– Не скажу, так как это сказал тЫ! И оказался прав!
– Так тЫ – это онА?! – опешил Рустам.
– «Я – это Я!» – ответила Света, подражая Шурочке Азаровой. – Но десять лет назад и впрямь была той занудной, … то есть наблюдательной старостой.
– И как же твоя фамилия?
– Корежатова. А ты – Рустам Мамадов.
– Правильно! – опешил Рустам. – Корежатова… А в каком городе это было?
– В Шемахе. Школа номер три.
– За что ты меня так не любила?
– За недогадливость! Не догадался, что ты мне очень нравился. А девочкам не принято первыми объясняться в своих… симпатиях. Вот я и пыталась хоть как-то привлечь твоё внимание.
– А сейчас я тебе нравлюсь?
– Ещё кАк! … Правда, у меня есть жених…
– Бросай его! Я тебя больше люблю!
– Верю. Но мне надо подумать.
В ближайшую субботу и воскресенье Юрий встречался со Светой. Он влюбился окончательно и пО уши. Было только совершенно непонятно: за чтО такая красавица любит его, такого заурядного?
Юрий сообщил своей любимой:
– В следующую субботу я, наконец-то, узнАю твой адрес и телефон… В смысле, номер телефона.
– Будешь меня пытать?
– А зачем? Я не садист, ты не мазохистка. Сама расскажешь. Мои родители изъявили желание с тобой познакомиться. А после этого ты обещала «выйти из подполья»!
– Раз обещала, значит, выполню! И вообще, Юра, как ты уже слышал, слово я держу, не мазохистка. Могу добавить, что не садистка, не диссидентка, не лесбиянка, не бисексуалка. Одним словом, … отсталая! Не умственно, а от моды.
– Светочка, милая, … «отсталая» ты моя! Уверен, что ты принадлежишь к (увы!) непопулярному в народе и не модному меньшинству населения…
– Хоть я с уважением ОТНОШУСЬ к евреям, – перебила знойная красавица, – но я к ним… не ОТНОШУСЬ!
– Я к ним так же отношусь и… не отношусь! Но в данном случае имею в виду не национальное, а ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ меньшинство!
Pulsuz fraqment bitdi.
