Kitabı oxu: «Вокруг света», səhifə 5
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца.
– Понимаю… Не только «на севере диком» сосны грезят о пальмах…
– Но и пальмы грезят о морозной пыли и о небесных заревах, ложащихся на сталактиты обындевелых сосен…
– А что, пустыню можно себе представить иначе чем арабскою? Я не могу.
– И я не могу. Но когда-нибудь и она была другою, как и все на земле. Между Тунисом и Сфаксом есть посреди пустыни римский цирк, гигантский.
– И ничего кругом?
– Кактусы; пустыня, колизей и кактусы.
– И нет жилья?
– Есть арабские сакли – приютились в теневой стороне; но что же эти гнезда человеческие под этакой громадой? Это мне напомнило, хотя совсем не похоже, город Спалато на Далматинском берегу Адриатического моря. Дворец императора Диоклециана, полуразрушенный, в остове этого дворца поместился город. Лестница царского жилища – улица, двери – городские ворота.
– И современные люди, как поселившиеся паразиты?
– Микробы в щелях римского скелета. Знаете, есть такая особая вошь, она нигде не водится – только на шишке, которая вырастает на лбу у кита на его сто первом году от рождения. Огромный старый кит, этот колизей среди пустыни – старый, древний, хмурый, гордый среди корявых кактусов, непреклонный в неслиянности римского величия с беднотой арабского кочевья.
– Вижу… Вижу белое колыхание мягких бурнусов на римской недвижимости каменных лилий.
– Но самая сказка – это Джейпур, главный город Раджпутаны, по дороге из Калькутты в Бомбей. Розовый городок, резиденция магараджи; весь городок – одна «царская потеха», балет на открытом воздухе. Я «посреди сцены», на площади у фонтана, остановил извозчика, смотрел, смотрел – уходить не хотелось. Проваживают царских лошадей – уздечки, чепраки… Проваживают царских пантер – это как соколиная охота, чтобы ловить других зверей… Катают царских танцовщиц – смуглые лани, в кисее, с кольцами в ушах, с серебряной бородавкой на ноздре…
– Красивые?
– Самые красивые в Дели…
– А толпа?
– Апогей кавказской расы, всех цветов загара; и всё кисея, бледные цвета: под жгучим солнцем, умирающие радуги…
– Посмотрите, что делается на улице, а я забыл калоши дома…
– И все же идти надо…
– Когда же?
– А вы не будете завтра на вечере античной психо-мимо-мело-пластики?
– Буду, конечно.
– Ну вот, там встретимся.
– У вас где место?
– Нет еще места. Да сядем рядом – не прогонят, места будут. Ну-с, я иду. Терпеть не могу, когда народ начинает собираться.
– И какой народ! Вы заметили, теперь в Москве какие странные появились типы? Не то русские, похожие на американцев, не то американцы, похожие на русских.
– Полуавиаторы какие-то… Я бегу. Заплатите?
– Не беспокойтесь… Постойте, постойте… Сегодня, поздно, часов около двух, я пойду в ваш трактирчик.
– В «Прогресс»?
– Вы не пойдете?
– Ну кто же против прогресса пойдет!
Москва,18 октября 1911
