Легенда об Усену. Цикл «Усену». Книга третья. Том 2

– Оставь… Меня… В покое! – тихо прохрипел он с паузами и упреждающим взглядом, да таким холодным, что Лира невольно отступила назад.

При этом Аяр и бровью не повел. Затем медленно отошел от нее и орла на несколько шагов, держа их на расстоянии своим взглядом.

– Вы стоите друг друга, – бросил он напоследок и со всех лап кинулся бежать прочь от них.

– Ты чего? – выкрикнула Лира, когда спустя несколько секунд, она опомнилась и хотела побежать за другом, но ей преградил путь орел, широко раскрыв крылья:

– Оставь его, если не хочешь снова совершить ошибку.

– Ошибку, какую? Оставить его сейчас?

– Вот именно – сейчас! Он раскусил тебя и не послушает, как и меня, ведь ты сама настроила его против нас.

– Что?! Я?! – забегала глазками Лира. – Но мы же не дадим ему уйти?

– Вовсе не обязательно… Его реакция, вполне предсказуема – его обманули лучшие друзья, те, кому он доверял и теперь негодует. Ему надо дать время остыть и все обдумать.

– И ты думаешь, он меня простит?

– Это будет зависеть от тебя.

– Ну и сколько же нам ждать?

– Думаю, пора, – раскрыл крылья орел и оторвался от земли, последовав по следам Аяра.

Следом кинулась Лира, которая как ни старалась, не могла нагнать парящую в нескольких метрах от земли, лавируя между деревьями, птицу. Как бы сильно она не злилась на орла, именно к нему теперь были обращены ее мокрые глаза, полные надежд и раскаяния…

«Трудно передать, то, что чувствовал Аяр, мчавшийся без оглядки по лесу, без задних лап, прочь от всего и всех. Хотя нетрудно себе представить, если вы хоть раз в жизни были преданы своим другом, которому всецело доверяли, рассказывали ему все тайны, делились мечтами и всем что было дорого и любо.

А он долгое время был предан вам, слушал и внимал вашим речам и все ради чего?

Чтобы однажды днем, при всех высмеять тебя! Поставить на всеобщую потеху?!

Чтобы подняться в глазах окружающих, которые и сами были не выше уровнем с землей?!

И он, видя, как его слова, ранят тебя, продолжает свое дело, в душе радуется этому и кичится своей «смелостью и удалью». Но, неужели, он так глуп, и не понимает, что, променяв одного хорошего друга детства на множество других, непосредственных и временных, не заслужит ни их, ни тем более, своего уважения. И даже наоборот – найдутся такие же, «смельчаки», которые однажды поднимут и его на штыки. И может быть тогда, он поймет, каково было тому, первому другу, которого он, таким образом, предал на всеобщее посмешище…»

– Но я вовсе не злой и не хочу, зла ни Лире, ни Таоху! Не хочу, чтобы кто-нибудь когда-нибудь поступил с ними также… Да, я снова сбежал, и может быть, кто-то скажет – струсил, поджал хвост. Но злой молве грош цена и она скоротечна и надеюсь, и этот поступок будет забыт. Но как я смогу сам забыть, что на минутное предательство, я ответил бесповоротным – нет! Я раскусил их, и мог великодушно простить. Но вместо этого на их мольбы о прощении ответил: «А зачем?!» Я сам наплевал на нашу дружбу, и этому поступку никогда не будет оправдания. Я никогда не смогу забыть его и стереть из памяти. На зло я ответил еще большим, и пострадал лишь сам…

Так размышлял Аяр, бредя по темному лесу, посреди ночи, неспешным шагом, уверенный в том, что его уж точно теперь не отыщут при любом желании. Ведь он смог укрыться от преследователей днем, так почему же им отыскать его ночью, когда и звезд не видно, месяц скрылся за облаками и всюду, куда хватало взгляда, царил непроглядный мрак.

Он был так погружен в эти мрачные мысли, не светлее и не теплее, чем все, что его окружало. Ему было все равно на то, что творилось вокруг него.

На время, он ушел из этого мира в свой особенный мир мыслей, воспоминаний и пережитых вопросов, главным из которых был: «За что?»

И уж так получилось, что Аяр совсем не замечал чью-то большую тень, вышедшую ночью проведать свои территории. Заметив одиноко блуждающего волчонка, ее хозяин последовал за ним, словно тень.

Поначалу, она кралась незаметно. Затем, явно желая напугать храбреца, заплутавшего сюда, да еще ночью, стала явно заметнее и слышнее. Она всячески старалась дать о себе знать, глухим рычанием, сверкающими в ночи глазами и тяжелым дыханием. Но Аяр был слишком поглощен своими бедами, чтобы замечать все эти «мелочи», которые, услышав их – точно заставили его пуститься наутек отсюда. Тем самым это могло уберечь его от более решительных мер фигуры, на которые ей пришлось вскоре пойти. Так как волчонок, споткнувшись, встав, резко поменял направление, и явно его выбор пути был не по душе фигуре.

– Что ты здесь по-за-был? – хрипло членораздельно молвила фигура, появившаяся из тени леса прямо перед Аяром, загородив ему дорогу, в паре метров от него.

– Поди прочь! – прогремел сухой взрослый голос, отдававший хрипотцой, и говоривший далеко не о молодом возрасте своего владельца, который стал медленно приближаться навстречу волчонку.

Аяр резко остановился. Услышав здесь такой угрожающий голос, он замер на месте, не в силах и слова молвить.

– Я кому сказал?! Убирайся! – уже громче и яростнее прокричала фигура, и сделала прыжок вперед, зарычав и ощетинившись.

– Чую-ю страх, – протянула фигура, которая оказалась взрослым волком, худощавым и совсем не молодым, и даже наоборот, почти стариком.

Точно разглядеть, конечно, не представлялось возможным, но при темном окружении, волк казался Аяру не менее страшным и грозным, чем секунду назад.

– Ты боишься? – прошипел он, начиная кружить вокруг волчонка, описывая круги, все больше сжимая кольцо.

– О-о-о, и не только меня! Я чую здесь страх одиночества… Не мудрено. Молодой волчонок, один, здесь ночью, в поисках ответов. На которые и сам мог бы ответить, если бы… А впрочем, не до них сейчас… К чему бояться того, что окружает тебя, обволакивает, о чем ты думаешь каждый день, ложась спать и вставая рано по утрам?! То, чем ты живешь, чем дышишь, то, отчего не скрыться и не убежать?! – волк говорил все тише, вкрадчивее, загадочнее и неминуемо приближался.

– Твой страх – мой страх, мы чем-то похожи… С одной лишь разницей, я свой страх одолел в нелегкой схватке, а вот твой, не дает тебе взглянуть на мир своими собственными глазами. Ведь, если бы ты посмотрел, то понял, что такому молодому волчонку, не пристало быть здесь и сейчас одному, погруженному в тяжелые раздумья. Слишком тяжелые, для такого юноши, как ты! О-о-о, сколько таких, юнцов я повстречал на своем веку, и у каждого одна и та же проблема: «Как быть, что делать? Жизнь обошлась со мною несправедливо! Я заслуживаю большего, а терплю меньшее! Я не хочу, не буду, я ухожу, хочу больше!». Хватит, говорю я тебе! Вот тебе мой совет, возвращайся-ка ты откуда пришел, и выбрось все эти мысли из головы! Ты меня понял? – прохрипел волк, в конце разговора, оказавшись лицом к лицу с Аяром.

– Но… но… я… не могу, – тихо промямлил волчонок, разомкнув уста, и проглотив ком в горле.

– Это еще почему? – не сводя пристального взгляда с волчонка, спросил волк.

– Мне больше некуда податься, – решил солгать Аяр, вполне быстро, но небрежно.

– Ха, – усмехнулся волк прямо в лицо волчонку. – Ложь, ложь… Как много бед и несчастий порождает ложь! Не лги мне! – оскалил зубы волк, и упреждающе лязгнул зубами, отчего волчонок одернулся назад.

– Я… я… вовсе… Хотя нет… Я… я… Убежал из стаи, потому что мой отец считает меня трусом… – выдавил из себя Аяр правду, на что волк немного успокоился.

– Отец, говоришь… Трусом… Скажи, а ты разговаривал с ним на эту тему?

– Н-н-ет, – дрожащим голосом выдавил из себя Аяр.

– Так почему же ты смеешь думать иначе?

– Я… Я… Что?

– Будь ты не трусом, ты бы поговорил с ним об этом, прежде чем бежать и обрекать себя и его на риск!

– Это верно… Я – трус, – тихо согласился Аяр, и сам прекрасно это понимая, опустил голову и продолжил:

– Мало того, что они, якобы презирали меня, я, из-за своей гордыни, глупости и страха быть непонятым… – начал Аяр, и волк, хотевший удалиться, резко остановился.

– Да, я боюсь одиночества, но еще больше – находиться в окружении тех, кто знает меня, но не понимает, кто заботился обо мне, но не любит. Тех, кто хотят быть рядом, но бояться, что я боюсь этого больше, – закончил Аяр, и в конец опустил нос к земле, склонившись до нее.

Он проговорил это, так печально и искренне, что в этом не было нужды сомневаться.

– Твои страхи мне ведомы… – начал волк. – Некогда и я встречался с ними с глазу на глаз… Но, это было очень давно, и очень тяжело, – произнес последнее слово на выдохе волк.

Не проронил ни слова больше, неспешным шагом направился прочь от волчонка, решив оставить его в покое.

Через секунд десять Аяр, поднял очи, и взглянув на удаляющегося волка, вздохнул, но не с облегчением, а со страхом, остаться здесь одному.

– Постой! Погоди! – бросился он за ним.

– Чего тебе? Ступай, я не трону.

– Помоги, прошу!

– Со своими страхами справляйся сам!

– Нет, хотя бы приюти до утра.

– А-а! Ну, это можно, – немного подумав, ответил волк, заставив Аяра, боязливо озирающегося по сторонам, продрожать с полминуты от страха и пробирающего до костей ветра.

– Но! Только до утра.

– Обещаю!

– И еще – никаких вопросов, этого я не люблю. Понял?!

– Да! – коротко ответил волчонок.

Прикусив язык, он молча последовал за волком, уводящим его вглубь темного холодного леса, который теперь казался Аяру чуточку светлее и теплее…

Как бы не было сильно рвение молодой волчицы Лиры отыскать Аяра, и опытного в таких делах орла-беркута Таоха, впервые не сумевшего выследить цель, оба рано или поздно стали сдавать.

– Таох! – не выдержала первой Лира, когда после целого дня безуспешных поисков, им так и не удалось отыскать волчонка.

Она, еле держась на лапах, остановилась посреди ночного леса, не в силах больше продолжать путь.

– Знаю, Лира, ты устала, но рассвет не за горами, и мы должны найти хотя бы его следы! – спустился к ней с неба на землю Таох.

– Да… но… я… больше… не могу! – тяжело дыша выдавила из себя волчица.

– Что я могу сказать? Я же говорил! Или лучше, задай вопрос, по чьей вине все это произошло?

– Что?!

– Не смотри на меня так! Ты заварила эту кашу, тебе и расхлебывать!

– Но я…

– Ой, не надо Лира… Как принимать ответственность на себя, так мы дети, малые и неразумные, так что ли?

– Да, что ты?

– Ну, конечно, ты виновата, а мне расхлебывать?! Ты думаешь, я не устал?! Да я еще держусь в небе, так как не думаю о себе. Не то, что некоторые, – чуть ли не кричал на Лиру Таох, явно нервничая, дергаясь и очень волнуясь.

– Таох, ты что думаешь, я не волнуюсь? И совершив глупость не жалею об этом? Или у меня вовсе нет ни совести, ни сердца?

– Будь у тебя и то и другое, ты бы сейчас думала больше не о себе, а о Аяре и о своих родителях! Ты только представь каково им сейчас?!

– Я представляю…

– Вовсе нет! Ведь будь это правдой, ты бы не жалела ни сил, ни себя, ради того, чтобы отыскать друга, а вместо этого ты пыхтишь и жалуешься.

– Я?! – воскликнула Лира, и через секунду замолкла.

– Да, ты, кто же еще! Твой отец, чудесный друг и волк, и он явно не достоин того, чтобы у него была такая непослушная дочь!

– Ты прав, – тихо согласилась Лира, опуская взор на землю.

– И не смей перебивать, ведь когда я прав, то…

– Ты прав, – снова повторила тихо Лира.

– Я прав?! – немного удивленно повторил Таох, явно не ожидая, что она вот так быстро согласится.

– Я и вправду поступила подло по отношению ко всем: к отцу, к Аяру, к тебе. И я сделала это не ради него, а только ради себя! Это себе я хотела доказать, что способна на куда большее, чем готовил мне отец. Не Аяр, а я, очень боялась будущего. Ситуация с Бари показала мне, что меня ждет… И я испугалась, что вот так легко без согласия, стану чей-то волчицей… Чей-то собственностью, вещью! Я испугалась, поверь Таох, и не хотела терять единственного друга, Аяра! Страх сыграл со мной злую шутку, и я пошла у него на поводу… Прости меня, если сможешь…

– Эх, дуреха, – изменилась интонация в голосе орла. – Какой же ты собственно еще ребенок, раз не смогла разобраться в ситуации?! Ты испугалась ночных кошмаров, которые хоть и страшны, но все же они кошмары, не более! Как ты могла подумать, что твой отец, самый благородный из всех волков, который я видел и встречал, поступил так с тобой? Да он прежде покинет стаю, чем отдаст тебя другому! Он души в тебе не чает, а ты… – тяжело вздохнул Таох.

Подойдя к ней ближе, и подняв ее мордочку своими крыльями к себе, он продолжил:

– Эхэхэх, – увидел он на ее глазках горькие слезинки. – Ребенок, что здесь скажешь! Но ничего, вот отыщем Аяра, вернемся в стаю, и все будет по-старому…

– Не хочу по-старому, – уткнувшись носиком в перышки орла, простонала Лира.

– Я хотел сказать, что все у нас будет хорошо…

– Точно?

– Точно, точно, вот увидишь. Семьи снова воссоединятся и ты…

– Я вернусь к отцу?

– Конечно Лира, не сомневайся девочка. Я нисколько не удивлюсь, если уже сейчас Шуаш и Хое, с лап сбились, разыскивая вас. И не нашли лишь потому, что наступила непроглядная ночь… – тихо молвил Таох, успокаивая прежде всего Лиру и немного себя, не желая выдать своего собственного волнения.

В знак надежды, он поднял очи к небу, где сквозь темные черные как сама ночь, тучи прорезалась одна маленькая звездочка, свет которой рассеивался по всей земле, и достигал каждого, кто верил и надеялся…

А далеко от того места, где остановились переночевать Лира и Таох, узрев рассвет в небесах, остановилась пара взрослых волков. Один из них, явно больше ждавший этого момента, сделал пару шагов вперед, после чего задрав голову к небу, сел на землю и тяжело прошептал:

– И почему они убежали? – тихо задал он вопрос небу, но ответ последовал из-за спины, от его товарища по несчастью:

– Из-за наших ошибок, Шуаш.

– Но Хое, ведь я делал все, чтобы он был обеспечен в будущем хорошей жизнью…

– Ты слишком давил на сына, а я – слишком мало уделял внимания дочери.

– Может и так Хое! Может, я зря пригласил тогда эту старуху?

– Не надо так, она ни в чем не виновата!

– Это ее предложение, на счет этой волчицы, вскормившей барсенка, это она сбила меня с панталыку!

– Разве? Вспомни, когда ты в последний раз разговаривал с Аяром не как вожак с молодым волчонком, а как отец с сыном? Вот именно, молчишь!

– Ты тоже не лучше – распустил дочурку, вот она и выросла сорванцом! Ведь это от нее Аяр прознал про мой разговор с Виштой.

– Может и так! И пусть ты даже отказал бы ей, но ты забыл, что это не твой выбор, а наших детей. И поэтому не стоит их слишком ругать.

– Что?! Ты желудей объелся что ли?

– Вспомни свое отрочество, когда ты сбежал из стаи, побоявшись взрослеть…

– Да-а-а, как не помню… Это было еще с моим другом Сиваохом до того, как он стал таким…

– А помнишь, какое наказание применил к тебе твой отец?

– Забавно, решив, что я не готов становиться взрослым, он отдал меня на неделю к нянечкам, воспитывающим грудных волчат…

– И что было дальше?

– Мне хватило двух дней, чтобы понять, что я уже не ребенок!

– Вот именно, это и нужно осознать нашим детям.

– Но зачем сбегать? И перестань говорить таким спокойным голосом, будто у тебя не пропало дитя!

– Я спокоен снаружи, но лучше тебе не знать, что творится у меня внутри!

– Не лучше, чем у меня…

– Это правда! И я очень хочу отыскать их прежде, чем с ними произойдет беда!

– Да-а-а, беда – не лучший учитель, Сиваох хорошо это усвоил.

– Не стоит сейчас о нем, ведь он предпочел повзрослеть в плохую сторону.

– Поначалу и я был с ним.

– Но затем все изменилось… И посмотри, что стало со стаей?! Пусть сейчас она на попечении Вишты и Вихши, но она процветает. А у нас такие замечательные дети, и заботливые волчицы…

– Да уж, замечательные… Сбежали из стаи.

– Ни сколько из стаи и от своих матерей – сколько от нас и самих себя! Решив скрыться на время от всех, они решили отыскать ответы на тревожащие их с определенного времени вопросы.

– Неужели Хое, мы не могли их дать им?

– Одно дело мы, Шуаш, но манящее желание узнать все самим, познать неизведанное, испытать себя, с головой окунуться в новое приключение – вот что ими сейчас движет.

– О-о-о. Как бы мне не хотелось, чтобы оно стало последним в их жизни, – горько заметил Шуаш, и к нему подсел Хое, до того, стоявший за спиной.

– И я тоже, друг мой, я тоже…

VI Длинная ночь

Все та же ночь, все тот же лес. Задремавшие Лира и Таох, прижавшись друг к другу, ожидали рассвет, который подарил бы им новую надежду, но как на зло, ночь была длинной и холодной. А с определенного времени еще и очень шумной.

Вначале шум напоминал шорохи, затем шелест листвы. Но когда стало ясно, что это шаги, Таох, вдруг резко очнулся и прикрыл собой Лиру, которая проснувшись, мало, что поняла, и вся обратилась вслух. Оба они, скрывшись за большой тенью деревьев, затихли, как будто их и вовсе здесь не было.

Шаги становились все отчетливее и ближе. Через пару минут из чащи темного леса, показалась чья-то фигура. Казалось, она кралась, то двигаясь перебежками, то замирала на месте, кидалась за кем-то. И на протяжении всего того времени, что фигура не выходила из лесу, она не замечала орла и волчицы, которые боялись даже вздохнуть, не зная чего ожидать от столь позднего охотника. Но когда очередной выпад фигуры не принес видимых результатов, и та, повесив голову, стала выходить из чащи, и попала под сияние луны, то перед Лирой и Таохом, показался взрослый серый волк.

– Волк-одиночка! – прошептал Таох, когда понял, что он заметил их, и направляется в их сторону.

– Так, так, так… И кто это тут у нас? – хрипло, довольно угрожающе прорычал волк.

– Стой, где стоишь! – вскрикнул Таох, преградив собой дорогу, широко раскрыв крылья и оголил когти на них, упреждающе сверкнув глазами.

Волк удивленно остановился, чуть наклонил голову в одну сторону, потом в другую, а затем воскликнул:

– Ну надо же… Дичь, зазывает волка! Это что-то новенькое.

– Это мой друг, ясно! – сравнялась с орлом Лира, выскочив из-за спины орла.

– Очередное дитя?! – тихо обмолвился он, а затем громко продолжил:

– Ну, раз так, не буду мешать, – закончил он и стал быстро удаляться на радость орлу.

Но Лира, оказалась куда более сообразительной, и не прошло десяти секунд, как она выскочила вперед, с криком:

– Стойте, что значит очередной?! Вы уже встречали волчонка?

– Ничего не знаю! Уходите, пока я добрый, – бросил через спину волк, и хотел продолжить путь, но Лира не отставала.

– Почему?! – смело она преградила волку путь. – Вы не хотите говорить об этом?

– Потому что ничего не знаю.

– А мне сдается, вы все прекрасно знаете!

– Лира! – одернул ее орел, подскочивший к ней.

– А вдруг он его видел? – шепнула орлу волчица, и продолжила расспросы.

– Что вы с ним сделали? Где он, говорите! – налетела на волка Лира, решив сразу пойти в атаку, но волк оказался хоть и стар, но стойким и даже бровью не повел.

– Вы ошибаетесь, – прохрипел он, и в его голосе, зазвучали нотки угрозы.

– Но… но… – начала Лира, но на ум ничего дельного не приходило.

Таох поспешил утянуть ее с дороги волка, который продолжил путь.

– Аяр, он мой лучший друг! Мы не можем его бросить, – прошептала она орлу, провожая печальным взглядом единственную надежду, так же быстро исчезающую, как и появившуюся.

– Не волнуйся Лира, как только нас найдут Шуаш и твой отец, мы вместе отыщем его! – ответил в сердцах Таох, и оба даже не обратили внимание, как волк резко остановился. Его вдруг всего передернуло, и он чуть обернулся на них.

– Другие?! – протянул он грубым тоном. – Я волк-одиночка, и не потерплю здесь гостей: ни вас, ни других волков!

– Значит, тебе придется изменить свои принципы, – бросил Таох.

Волк замер в пол обороте.

– Слышал, Одиночка?! Мы не уйдем без нашего друга!

– А не слишком ли смелые слова? – начал волк, быстро развернувшись, и приблизившись к Таоху и Лире. – Для птенца и девчонки!

– Во-первых – я орел!

– А, во-вторых, пусть я и девчонка, но мои зубы, так же остры, как у всех членов нашей стаи, – ответила смело Лира, чем заставила волка остановиться шагов в десяти от них.

Воцарилась тишина, длившаяся, казалось, вечность, и которую нарушил первым волк:

– Ваш друг, я знаю, где он, – лишь ответил он, и, развернувшись, побрел в лес.

Лира хотела пойти за ним, но Таох остановил ее:

– Ты что, поверишь ему? У него на лбу написано – опасен!

– Пусть так, но может быть…

– Нет, Лира, не стоит доверять первому встречному!

– Твой ручной орел прав, не доверяй мне! – бросил волк. – Но все же, если хотите увидеть волчонка до рассвета… – осекся на доли секунды волк, а затем продолжил. – Скажу лишь, что у этого мальца заскок по поводу своего отца! – бросил он напоследок, и исчез в лесу.

– Это он, Аяр, это точно он! – зашипела на Таоха Лира, и тот отвечал ей так же тихо:

– А вдруг он врет и это ловушка?

– Ловушка – это то место, где мы сейчас! А это – возможно выход, – не собираясь больше тратить время на разговоры, она кинулась за волком.

Таоху ничего не оставалось, как последовать за ней, чтобы уберечь Лиру в случае чего.

Но, несмотря, на все страхи и опасения, терзающие Лиру и в большей степени Таоха, на всем протяжении следования, за хранившим молчание волком, он через полчаса привел туда, куда и обещал.

– Аяр! Аяр! – кинулась со всех лап Лира, увидев, одиноко сидевшего волчонка, ожидавшего возвращения своего недавнего помощника.

Но не успел тот появиться на горизонте лунного света, как его опередила она, та, которую он явно не ожидал увидеть здесь и сейчас. Ничего не понимая, Аяр еле дыша от столь сильных и крепких объятий Лиры, устремил вопросительный взор на волка.

– Не смотри на меня так, – ответил он волчонку на его взгляды. – Сама увязалась! – бросил он и прошел мимо.

– Сама?! – только и успел переспросить Аяр, как к нему и Лире, подлетел Таох.

– Таох?

– Аяр, как я рад видеть тебя в добром здравии, – недоверчиво бросил взгляд орел на волка, который поймав его, вовсе не обиделся, а даже ответил колкостью в ответ:

– Я ушел за едой. Если хочешь – он станет ею, – бросил волк, возвращаясь к волчатам, жадно поглядывая на птицу.

– Пожалуй, не стоит! – пристально взглянул Аяр на Таоха, вовсе не являясь злопамятным, и смог быстро простить все Лире.

– Слишком он тощий! – подытожил Аяр, для разрядки обстановки.

Волк, еле заметно улыбнувшись ему уголком рта, хотел отойти, но Лира остановила его:

– Спасибо вам, кем бы вы ни были!

– Не за что!

– А скажите, кто вы? И как ваше имя? – вмешался Таох, по-прежнему не доверяя волку.

– Одиночка, не более, – ответил поспешно тот и хотел удалиться, но повернувшись к волчатам боком, попал под прямые лунные лучи света, и Таох тут же подскочил к нему, загородив собой волчат.

– Твое лицо, где-то я его видел… Эти черты, этот прищуренный глаз, эти скулы, – начал размышлять вслух орел, немного пугая волчат.

– Я не прошу доверять мне. Вы сами пришли, и если не желаете рассердить меня, ложитесь и спите. Рассвет скоро, а значит и час нашего расставания не за горами, – сказал, как отрезал волк, явно немного разозлившись на орла, за его расспросы и подозрения.

Не желая больше продолжать разговор, он удалился и лег в сторонке.

– Буду считать минуты, – еле слышно прошипел Таох.

– Я тоже, – буркнул ему в ответ волк, услышав его слова.

– Таох! – одернул его Аяр.

– Что Таох?! Я ему не доверяю. Он одиночка, он страшный, и кто знает, что у него на уме, – с опаской поглядывал орел на волка, уже сомкнувшего очи.

– Если бы хотел, он давно причинил мне вред, – заступился за него Аяр.

– Аяр прав, Таох. Он привел нас к нему, он помог, – подытожила Лира, и Таох, видя, что спорить бесполезно, решил закончить эту тему:

– В одном он прав, вы должны отдохнуть, рассвет близок.

– А как же ты?

– Я пободрствую немного, – ответил орел и проследил за волчатами, которые так вымотались за весь день, что и не успели сомкнуть глаз, как уже мирно сопели.

Таох, как лицо ответственное за них, и как старший, решил не смыкать глаз, и сторожить.

Но что стоит желание с необходимостью организма во сне и отдыхе? Не успел Таох осознать, как веки его опустились и он впал в глубокий сон. И лишь ранее пение певчих лесных птичек заставило его проснуться.

Резко дернувшись, он с испугом огляделся. Аяр и Лира мирно спали. В округе царило спокойствие и благодать.

– Никого рядом… А где же волк, куда он делся? – были первые вопросы, ударившие ему в голову.

Молниеносно и тихо, словно кошка, он бросился к тому месту, где до этого располагался волк.

Но ничего, кроме следов, он не увидел. Но их было достаточно, чтобы понять – он ушел. Но куда, зачем и самое главное за кем? Эти вопросы налетели на орла, как туча разъяренных пчел, не давая покоя.

Еще раз взглянув на мирно спящих волчат, он не решившись разбудить их, последовал по следам.

В предрассветной мгле, сквозь еще ночную пелену леса, Таох, пригнувшись, шел по следам волка, тихо, осторожно и с опаской, с бешено бьющимся сердцем и полным незнанием, что ждет его впереди.

Вскоре до его слуха стал отчетливо доноситься голос волка. Он что-то кому-то говорил грозно, твердо и отчетливо, явно не боясь, что его услышат. Но кто был его собеседником, чей голос был тише, спокойнее и еле слышным – это и решил разузнать Таох, прокравшись ближе.

– Выйди, выйди ко мне! И говори, не прячась, – раз за разом повторял волк, а в ответ лишь было тихое сопение.

– Покажись, если не трус!

– Трус, я? – послышался тихий голос, по мере приближения орла к источникам голосов, и он стал красться еще осторожнее.

– Ты, ты?! – замер в оцепенении волк, после того, как его собеседник решил показаться ему.

Но Таох, укрывшийсь за деревом, никак не мог увидеть хозяина второго голоса. Приблизиться ближе не было возможности, и он засел здесь, решив хоть подслушать, о чем будет идти речь.

– Но это не возможно, ты…

– Я умер?! Весть о моей смерти была ложной, и долгое время служила мне щитом от тебя, и тебе подобных…

– Но как?! Раз ты жив? Почему, почему не пришел, не помог, когда я так нуждался в тебе?!

– Ты нуждался во мне, лишь, когда был ребенком, так что не стоит обманывать себя!

– Но, ты… Я искал тебя долгое время!

– Я знаю.

– Ты, ты, просто не достоин называться другом!

– Другом?! Это слово и все, что оно значило, умерло в тот день, когда погиб Гишти!

– В этом не было моей вины!

– Конечно, как и в последующих смертях!

– То вина человека!

– Человека, говоришь?! И ты еще смеешь винить его? Ты – предавший друга, изгнавший его мать, и всех кто был верен ей, не успело остыть тело нашего друга! Ты, съедаемый ненавистью и злостью, обрушивший ее на людей, и не сумевший ничего добиться, переключился на меня?

– Я искал тебя, но вовсе не из-за этого, мне и вправду нужна была помощь!

– Помощь?! О помощи просят, а не преследуют, нагоняют, убивают, чтобы навязать ее!

– Убивают?! Но ты жив, а значит…

– А значит, что ты по-прежнему виноват! Ты думаешь, я просто так сымитировал свою смерть на глазах твоих волков? Нет, за день до этого, они вторглись в мой дом, перепугали мою… – осекся голос, чуть не выдав ту, что защищал.

– Но самое главное, когда я хотел удалиться, так как они вели себя, не лучше твоего, они… Они… – тяжело хрипел хозяин второго голоса.

– Ты хоть знаешь, что произошло тогда?!

– Да, они упоминали о каком-то коте, который ринулся тебя защищать, и…

– О каком-то коте?! – зарычал собеседник волка.

– Вижу, ты вовсе не изменился! Это был Ярси, тот самый рысенок, мой первый и верный, добрый друг! После стольких лет разлуки он вернулся, чтобы повидать меня… У него была семья, уже трижды был отцом, его ждала любимая, но ей так и не суждено было дождаться его… Он кинулся на мою защиту, когда твои волки стали силой волочить меня и мою воспитанницу по твоему приказу к тебе! Этот, «какой-то кот», пожертвовал собой, чтобы мы могли убежать… Его раны, были слишком глубоки, а силы истощены в схватке с матерыми волками, чтобы выкарабкаться… Этой же ночью он издал свой последний вздох, – крайне тяжело давались воспоминания тех ужасных дней собеседнику волка.

– И ты скажешь, что не знал, ни кем он был, ни что с ним случилось?! И как ты после всего этого смеешь называть меня другом? – не говорил, а кричал второй голос, порой переходя на шепот и скрежет.

– Я… я…

– Полно тебе, Одиночка, или как ты себя нынче называешь? Я пришел сюда не ради того, чтобы выслушивать твои запоздалые извинения!

– А для чего?

– Я слышал, твой собственный сын, поступил с тобой также, и занял место вожака стаи. Как видишь – зло вернулось к тебе…

– Так ты пришел позлорадствовать?

– Вовсе нет! Я чувствую, что дни мои скоро закончатся и решил в последний раз встретиться лицом к лицу со своим ночным кошмаром! – произнес он, и волк, явно сгорая от пристального взгляда своего собеседника, попятился назад.

– Ты прав старик…

– Я не более стар, чем ты!

– И опять прав! В прошлом я совершал ужасные вещи: убивал, изгонял, предавал своих же сородичей и друзей… Так продолжалось очень долго, пока у меня не появился сын. С самого детства он всегда старался походить на меня, во всем. Тогда я и стал замечать черты, которые сам бы не заметил в себе. Мой сын рос не только как волк, но и как кровавый убийца. Это проявлялось в его манере играть – он до крови грыз пятки сородичей, а также в охоте – нагнав добычу, он подолгу мучал ее, прежде чем съесть. Бремя власти давило на меня, но на него еще сильнее. Тогда-то я и вспомнил о том славном учителе, который некогда учил нас волков – верности, любви, дружбе…

– Как видно, плохо, раз ты все забыл?!

– Я помнил, помнил, но глубоко внутри! И вот тогда я пошел со всей стаей на твои поиски. Через пару месяцев мои разведчики вышли на тебя. И я, о горе, мне, послал девять волков за тобой…

– Но их было десять!

– Десятым еще совсем мальчишкой был мой сын! – печально, даже прискорбно молвил волк. – Тогда я думал, что отправляя его вместе с ними, одного, я сделаю его в своих и моих глазах старше. Но, свет луны, что же я наделал? Через пару дней они вернулись, сказав, что ты умер. Но больше всего меня ужаснули рассказы моего собственного сына, как он, после всех, последним впился в шею рыси, и именно его укус был смертельным для него. Это было боевое крещение, через которое проходят все волки, но не в столь раннем возрасте. И не с такой жестокостью. Вне себя от гнева, злости, переполнивших меня, скажу по правде по поводу утраты тебя, мой старый друг, я так отходил своего сына на глазах всей стаи, что он на всю жизнь запомнил это! И когда, уже повзрослев, я приболел, он объявил меня слабым, бросил мне вызов. Я не мог победить его, ведь он был мой сын. Закон стаи гласил —проигравшему в бою ждет смерть. На что я не мог пойти… Не смог и он… Мой собственный сын попросту изгнал меня…