Остров горного дьявола

Глава третья

Ночь выдалась с дождем. Мягкий шелест капель по листьям наводил сон. Но лейтенант долго не мог заснуть. Он постоянно прокручивал в голове последний разговор с Одзавой. И чем глубже он погружался в собственные размышления, тем отчётливей становилось понимание: Одзава долго не протянет – уйдет. А если не уйдет – подведёт. По-видимому, наступил предел… И Такэда решил последовать совету капрала – больше не брать Одзаву на диверсии. Пусть остаётся в лагере, здесь тоже хватает дел.

В джунглях стоял полумрак. Притом такой, что невозможно было понять – то ли это поздний вечер, то ли раннее утро. Такэда и Сано шли в полном боевом снаряжении. Внезапно лейтенант осознал, что местность, на которую они вышли абсолютно незнакомая и весьма странная. Непроходимые заросли исчезли, а вместо них взору предстало болото, опоясанное кривыми полусгнившими деревянными столбами с колючей проволокой. За оградой виднелось мрачное строение, где в единственном оконце тускло мерцал свет.

– Что это, командир? – насторожился Сано.

Такэда вглядывался в болотный сумрак и молчал. Потом достал карту, пытаясь сориентироваться. Но ветхая бумага пеплом рассыпалась в руках. Лейтенанту стало не по себе. Он хотел было вернуться, но оглянулся – капрала рядом не было.

– Каташи, ты где?

Вокруг лейтенанта ни души, только барак среди болота, гнилые столбы, да свинцовые тучи до горизонта.

– Каташи! Каташи… – занервничал лейтенант. – Где ты?..

Поднимался ветер. Волна холода прошлась по всему телу. Напрасно командир метался, разыскивая Сано. Внезапно нахлынувшее одиночество породило отчаяние. Лейтенант пробовал закричать изо всех сил. Но за порывами ветра он не слышал собственный голос. А когда ветер стих, погасло окно и наступила полная темнота.

– Командир, командир! Пора!.. Надо выдвигаться.

Такэда с трудом продрал глаза. Перед ним стоял Сано живой и здоровый.

***

В пути лейтенант пытаясь заглушить дурные мысли о тяжелом сне, решил затянуть хорошо ему знакомую «Уми Юкаба ˡ». Сано не остался в стороне и подхватил куплет.

海行かば

水漬く屍

山行かば

草生す屍

大君の

辺にこそ死なめ

かへり見は せじ

__________________________________________________________________

ˡУми юкаба – известная японская военно-патриотическая песня:

Если морем мы уйдём, О, великий государь,

Пусть поглотит море нас, Мы умрём у ног твоих,

Если мы горой уйдём, Не оглянемся назад.

Пусть трава покроет нас.

перевод А. Глускиной

Шли целый день и только к вечеру оказались возле военного склада. Место это пользовалось в группе лейтенанта дурной славой. Этот склад всегда был под надежной охраной. Именно здесь лет пять тому назад диверсия команды Такэды была пресечена американцами. И если бы не феноменальные снайперские способности Мацусимы… В общем тогда им повезло по-крупному – ушли без потерь. Памятуя этот провал, Такэда рассудил так: коль скоро неудачная операция заставила нас на долгие годы забыть о существовании этого склада, следовательно, здесь американцы вряд ли будут готовы к новым диверсиям. И наше появление сейчас будет для них как гром среди ясного неба. Годы мирной жизни растлевают боевой дух. Накануне лейтенант поделился этой мыслью с капралом. И тот с командиром согласился. Теперь осталось дождаться темноты.

С наступлением ночи Такэда и Сано вышли на позицию. В лунном свете хорошо был различим сетчатый забор, поверх которого спиралью шла колючая проволока. Чуть дальше находилась вышка, а в глубине территории ангар, возле которого теснились какие-то бочки. Рядом с ангаром притаилось загадочное строение с одним окошком. Всё так, как в прошлый раз.

Некоторое время оба изучали обстановку. Вроде всё было тихо и спокойно. Причем настолько, что эта тишина и спокойствие казались мертвыми.

– Охраны нигде не видно… Странно! – заметил Сано.

– Одно из двух: либо это какая-то хитрая ловушка, либо нас здесь действительно не ждут. – сделал вывод лейтенант.

С минуту оба всматривались сквозь заграждение, зондируя каждый метр территории, пытаясь понять, чтобы всё это значило. Но неожиданно загадочное строение явило признаки жизни – в окне зажегся свет; некая фигура вышла из дома, что-то бормоча вслух.

Пока Такэда следил за происходящим на базе, Сано не теряя времени взял одну из гранат, поместил ее внутрь обрезка трубы, продел две шпильки в заготовленные отверстия сквозь запал. Штатную предохранительную чеку заменил еще одной шпилькой, к которой приделал веревочную растяжку. Верх трубы заткнул листьями и всю эту конструкцию примотал к заготовленному деревянному колышку.

Такэда слившись с землей, подполз к самому забору и начал аккуратно перекусывать сетку. Закончив работу, он подал знак капралу.

Первым пробрался на территорию лейтенант; с ружьем наперевес он перебежками направился к ангару. Сано, прижимая к себе мину двигался следом.

Ржавые ворота ангара были приоткрыты и слегка поскрипывали на ветру. Такэда укрылся за бочками. Сано последовал его примеру, задев одну из них. Раздался глухой звук. Оба на мгновенье замерли.

Лейтенант знаком показал, что надо проверить одноэтажное строение возле ангара. Оба бесшумно подкрались к окну, где горел свет. Лейтенант заглянул внутрь.

Небольшое помещение по-видимому служившее кладовой или подсобкой освещал портативный фонарь, закинутый на верх ободранного шкафа. На полу расположились два человека судя по лицам – филиппинцы. Один постарше сорока лет, другому не было и двадцати. Куртки с капюшоном из плотной ткани без знаков различия, резиновые сапоги, широкие ремни с креплениями для патронов – словом весь их облик говорил о том, что это совсем не военные. И в подтверждение этому в дальнем углу комнаты стояли два охотничьих ружья.

Филиппинцы непринужденно беседовали и собирались поужинать. Тот, что постарше выложил из рюкзака банку с консервами и три кружки, налил в них из фляги, после чего позвал:

– Хосе! Хосе! Где тебя нелегкая носит? Выпей с нами! слышишь, нет?

Такэда дал знак капралу «уходим». Но Сано всё это время следившей за окружающей обстановкой и не ведавший что творилось внутри здания, то ли от волнения, то ли, просто не сориентировавшись, по команде лейтенанта рванул не к забору напрямик, а обратно к ангару и враз напоролся на того, кого звали Хосе. Это был грузный тип, изрядно выпивший, с большим животом. Одной клешней он схватил Сано за китель, в другой – сверкнуло лезвие ножа.

– Какого черта вы тут вынюхиваете? – поинтересовался здоровяк. – Кто такие, спрашиваю?

Разумеется, ни капрал, ни лейтенант дословно не поняли вышесказанное, но общий смысл уловили. Завязалась рукопашная. На шум из подсобки выскочили приятели Хосе. Воздух стал наполнятся звуками борьбы: бранью, воплями, стонами. Ветер носил их по округе… Но грянул выстрел и всё стихло… Будто ничего и не было.

Глава четвертая.

Муха, влетев в открытое окно, короткими перебежками засеменила по грязному подоконнику. Покружившись на одном месте, она подлетела к стакану с чаем, но тут же упорхнула, так как на её место звучно шмякнулась закрученная трубочкой газета. Сержант Акино, выдворив муху прочь из кабинета, вернулся к своему стакану с чаем и, сделав пару глотков, продолжил нести службу в обычном режиме. Тут дверь кабинета распахнулась…

– Шериф у себя? – бесцеремонно спросили прямо с порога.

От неожиданности Акино захлебнулся.

– О… он… Он скоро будет. – прокашлявшись ответил сержант.

Между тем Ирмос трюхал на служебном автомобиле с обеда на работу в хорошем сытом настроении. Подъехав к зданию участка, лейтенант заметил у входа человека. Это был солидный прилично одетый мужчина с холеной физиономией. Присутствие этой личности, да ещё в обеденный час сразу показалось лейтенанту противоестественным. «Что за напасть такая на наши праведные головы? Судя по внешности этот тип – явно офицер, чином майор будет, не меньше. Неужели проверка средь бела дня?»

С такими мыслями и невозмутимым лицом Ирмос деловито продефилировал мимо стоящего. Но оказалось, что этот человек только один из делегации, основные же её силы были сконцентрированы как раз в кабинете. Пожилая дама вместе с молоденькой девушкой активно пытались в чем-то убедить сержанта. Он в свою очередь указал на вошедшего лейтенанта и произнес:

– Вот лейтенант Ирмос сейчас вам всё подробно объяснит.

С этими словами Акино уступил место за столом своему шефу. Не успел лейтенант опуститься в кресло, как в кабинет пожаловал тот самый тип с холеной физиономией.

– Это вы шериф? – начал он с ноткой высокомерия. – Я майор Эрнандес отдел по борьбе с наркотиками. Мой брат полковник Хосе Эрнандес со своим дядей и его сыном два дня назад отправился на ваш остров охотиться на крокодилов и до сих пор не вернулся. Обычно они никогда не задерживались более чем на сутки. Я настаиваю, чтобы вы организовали поисковую группу и немедленно. С ними явно что-то случилось.

– А почему вы, собственно, решили, что с ними что-то случилось?

Не успел Ирмос докончить фразу, как его перебила пожилая дама, постоянно теребившая в руках платок и дамскую сумочку.

– Они с моим мужем всегда к вам на остров ездили. Эти болота они хорошо знают. Но второй день на исходе, а их нет. Я… я не знаю, что могло произойти…

– Успокойтесь, тетя Камилла, скорее всего они просто заблудились. И господин лейтенант обязательно их найдёт… Правда? – успокаивала девушка

– Господа, господа! Я сделаю всё, что от меня зависит. А пока, прошу вас, подождите в коридоре. Сержант, проводи…

Избавившись от посетителей, лейтенант выдохнул и снял трубку телефона.

В коридоре Акино делал попытки отвлечь родственников разговорами, так как стены в отделении полиции были тонкими, и даже через закрытую дверь можно было без труда понять, что творится у лейтенанта в кабинете.

– Я уверен, что нет повода для беспокойства. – сержант говорил намеренно громко, дабы заглушить возмущенный голос лейтенанта. – Заблудиться может каждый, но опытные охотники всегда найдут дорогу к человеческому жилью. У них же были с собой продукты? Ну и отлично! Значит не пропадут! К тому же на наших болотах…

– Сержант! – крикнул лейтенант, прервав мысль своего помощника.

Акино зашел в помещение, поплотнее закрыв за собой дверь, и застал своего шефа в несколько растерянном виде.

– В общем так… Нам предстоит прогулка. – лейтенант старался говорить в полголоса. – Я беседовал с полковником Рамосом. Он сказал, что эти братья Эрнандес серьёзные фигуры в столичном управлении. Начнем сами, а дальше подключится дополнительная группа поиска. Позови-ка мне этого…

– Ваш брат не говорил вам где он обычно охотится? – спросил лейтенант, когда майор появился на пороге.

– Не знаю. – отрезал Эрнандес, но потом наморщив лоб добавил, – вроде там находится заброшенная американская база и что-то ещё… кажется, старый аэродром. Они там всегда останавливаются переночевать.

– Старый аэродром? – переспросил лейтенант. – Поехали! Надо успеть туда за светло. А то застрянем ночью среди болот…

Несколько часов спустя, автомобиль в котором находились Ирмос, Акино и Эрнандес, пробуксовывая в грязи, въехал на заброшенную базу. Лейтенант вылез из машины первым и сразу ощутил едва уловимый тошнотворный запах. Вдыхая его, шериф направился к его источнику, следом шли Акино и майор. Где-то в глубине души лейтенант надеялся увидеть труп японского солдата. Однако, надежды не оправдались, оправдались худшие опасения…

Возле ангара среди пустых ржавых бочек лежали тела приятеля Эрнандеса и его сына. Майор смотрел на всю эту картину, как во сне, не осознавая её подлинность, а затем буркнув себе под нос какое-то крепкое словцо начал шарить по округе, разыскивая своего брата. Лейтенант с сержантом занялись осмотром убитых.

– Расстегни ему куртку.

Акино брезгливо перевернул тело паренька на спину и расстегнул верхние пуговицы.

– Узнаешь? Такие же колотые раны, какие были у тех военных, возле подорванного джипа.

– Снова японцы?

– Они самые. – подтвердил Ирмос, обыскивая тела. – Деньги и документы на месте, что и следовало ожидать. Ты тут покрутись, а я в этот домишко загляну.

Обстановка внутри подсобки несколько озадачила бывалого полицейского. Рюкзак с консервами, охотничьи ружья и патроны к ним – все было не тронутым. «Как это понимать следует?» – молвил про себя Ирмос, но ответить на свой вопрос не успел. В дверном проеме появился майор. От его респектабельного образа не осталось и следа.

– Нашли? – спросил Ирмос

– Там… возле самого забора…

– Живой?

Майор промолчал… Лейтенанту стало душновато в помещении. Он вышел на свежий воздух, достал из кармана небольшую плоскую флягу и одним большим глотком протолкнул в себя добрую порцию крепкого.

– Лейтенант! – крикнул сержант. – Вам стоит на это взглянуть.

– Чего у тебя?

– Там, возле трупа полковника нож охотничий… в траве.

Шериф с помощником подошли к телу Хосе Эрнандеса.

– А этот нож поменьше, чем японский. И на нем вроде следы крови… – констатировал лейтенант. – Больше ничего интересного?

– Больше ничего.

Ирмос прогуливался среди брошенных железных емкостей, стучал по ним ногой, смотрел на ангар и неожиданно обронил:

– А когда-то здесь самолёты ремонтировали… А мы сюда керосин возили, запчасти разные…

– Что? – переспросил сержант, но увидел, как лейтенант внезапно замер, наткнувшись на какой-то предмет, Акино хотел полюбопытствовать.

– Стой! – крикнул Ирмос. – Не подходи! Это мина.

Сержант едва не присел со страха.

– Вон, видишь колышек к трубе примотан, и растяжка тоже имеется. Это нам привет от самураев. Надо это место обозначить – саперам легче найти. – сказал лейтенант и воткнул прутик в землю. – Пойдем отсюда, да под ноги аккуратней смотри.

Сержант обошел прутик дальней стороной.

– А как ты думаешь, – спросил лейтенант, когда они уже оказались на безопасном расстоянии. – Почему самураи не взяли с собой оружие, патроны, продукты, а оставили всё как есть? И даже мину собственного приготовления бросили?

Акино пожал плечами:

– Ну, может они торопились и забыли…

– Торопились… может быть… А насчет «забыли» – вряд ли. У них каждый патрон на счету. А тут – целый арсенал! И всё оставили. Понимаешь? Нет? А ещё этот нож, который наверняка принадлежит Эрнандесу… – лейтенант намеренно выдержал паузу. – Чувство такое: японцы побросали всё, так как у них груз был поважней любого оружия. У них был раненный! Этот здоровяк, что лежит возле забора, по всей вероятности, оказал достойное сопротивление. Самураи думали, что тут до сих пор базируются американские военные, а напоролись на охотников. Так что вполне возможно скоро одной обезьяной в нашем лесу станет меньше.

Глава пятая.

Такэда стоял на коленях возле родника, набирал в кусок бамбукового ствола воду. Отпив немного, дополнил емкость до краев и понес туда, где ждал его Сано.

Капрал сидел на земле, облокотившись спиной на дерево. Дышал тяжело и прерывисто. Изрезанная рука прижимала рану на животе.

– Возьми, – Такэда протянул капралу сосуд с водой.

Хлебнув воды пересохшими губами, он пробормотал:

– Мне… мне уже лучше.

– Давай, я тебе помогу. Лагерь уже близко… – насчет расстояния лейтенант лукавил – обстановка обязывала.

– Осаму, у тебя ведь остались гранаты. – Сано говорил тихо, но уверенно. –Какой смысл в лагерь… идти? Ты сам видишь… Мы ведь недалеко от деревни. Там должен быть полицейский участок. Посмотри… на карте… там должен быть… Помоги мне туда дойти, а там я сам смогу…

Тягостно лейтенанту было слышать эти слова. Но возражать не стал.

Тем временем Одзава в ожидании возвращения командира с капралом не находил себе места. Мысль о сдаче американским властям долго зревшая, наконец дождалась своего часа. Больше суток от лейтенанта никаких вестей. Значит они погибли или пропали. В таком случае, мне здесь тоже нечего делать – мыслил Одзава, набивая вещмешок съестными припасами. Окинув прощальным взглядом землянку, он подошел к плакату и что-то начертал на нем карандашом.

Шел Одзава кратчайшим путем до ближайшего населенного пункта. Так, по крайней мере ему казалось. После нескольких часов тщетных блужданий, ноги бойца стали подкашиваться. И он решил передохнуть.

Кусок сушеной рыбы, глоток дождевой воды и Одзава почувствовал себя намного лучше. Приятно осознавать, что в этот момент ты сам себе хозяин. Никто больше не погонит тебя на очередное задание. И не надо бояться шальной пули. Лейтенанту все равно: погибнут его люди или нет. Он ни свою жизнь не ценит, ни чужую… То, что Мацусима спас всех – большое везенье для нас и позор для лейтенанта.

В самом деле, то, что мы тогда напоролись на американский патруль – вина командира. Он должен был это предвидеть. Но разве он в этом когда-нибудь признается?

Никто ничего толком и не понял… Эти двое – лейтенант с капралом – готовили растяжку и всё шутили: какой замечательный получился подарок американцам на Рождество. Как американцы смогли подойти так бесшумно?.. Хорошо – Мацусима держался в стороне и вовремя заметил опасность. Сколько лет прошло, а до сих пор перед глазами та же картина: солдат с карабином на взводе. Видно, что в плен брать не будет. И тут: выстрел – боли нет и непонятно то ли американец промазал, то ли уже всё…

Оказалось – Мацусима его уложил…

А год спустя Мацусима сам слег в лихорадке. Я ему предложил добровольно сдаться. Он конечно же был против. Ещё бы! Как он мог вести себя иначе перед командиром! Такэда тут же рассвирепел… А за что? За то, что хотелось спасти того, кто спас всех. Если бы Такэда приказал сдаться – Мацусима бы выжил. Это ясно…

Уже к вечеру Одзава вышел на злополучную переправу, ту самую, на которой его чуть не подстрелили. Постояв немного возле обрыва, он вознамерился было штурмовать преграду. Однако, постояв немного, передумал. И к тому же, зачем рисковать, если еда в рюкзаке еще есть, а командира больше нет и не будет. Вот она, свобода! От американцев теплого приема ждать не стоит. Оно и понятно. Будут допросы разные: из какого подразделения, где и с кем воевал. Но они же не звери. Говорили, что к пленным относятся нормально. Конечно, сначала поместят в лагерь для военнопленных, а там как-нибудь всё уладится и можно уже подумать о возвращении домой. Такие мысли лелеял в своей голове Одзава, шагая вдоль обрыва, вниз по течению, в поиске более безопасной дороги.

Перед самым заходом солнца он доплелся до пологого берега, здесь река сужала своё русло настолько, что представлялась весьма удобной для форсирования. Одзава снял с себя китель и ботинки, затолкал их в рюкзак и подняв свои пожитки над головой, ступил в воду.

Успешно сопротивляясь быстрому течению, боец шел по твердому дну шаг за шагом всё ближе и ближе к противоположному берегу. Но тут везенье дало осечку. Дно оказалось с провалом. Лишившись точки опоры, Одзава оказался в бурлящем потоке и его понесло туда, откуда доносился рокот водопада.

***

Какой-то местный мальчишка с обезумившими глазами мчался во весь опор из леса в родную деревню. Добравшись до своего дома, где хозяйка готовила еду, он, словно ошпаренный заголосил:

– Там… возле реки человек… он меня схватить хотел… я его видел. Он там, он гнался за мной!

– Какой человек? Где? – переспросила мать.

– Не знаю… он сюда идет…

На крик из хижины вышел отец; простоватый на лицо с полусонными глазами.

– Что случилось? Кто идет?

– Там… человек… – выдохнул мальчуган.

И он не врал. Из леса к людям вышло тело в рваных штанах и босиком. Глава семейства смекнул, что это существо не из местных и пошел ему навстречу. Соседи сперва наблюдали за происходящем со стороны. Но постепенно чужак собрал вокруг себя толпу любопытствующих из нескольких мужчин, одной женщины с ребенком на руках и двоих подростков. Он молча смотрел то на одного, то на другого каким-то странным рассеянным взглядом.

– Тебе кого надо? – спросил на тагальском отец перепуганного мальчишки.

– Я америкацу хосю здавайся! Хоросё? – прокорявил на английском пришелец и в подтверждении своих слов демонстративно поднял руки вверх. Это был Одзава.

***

Ирмос заполнял бумаги у себя в кабинете. Заниматься писаниной он не любил. Подобная рутина вызывала у лейтенанта тошноту, и чтоб заглушить её, он достал флягу и плеснул себе в рот порцию горячительного. Но вернуться к бумагам лейтенанту было не суждено – на улице возник какой-то непонятный шум.

– Сержант! – крикнул Ирмос, разглядывая деревенскую толпу под окнами.

Акино тотчас явился на порог.

– Узнай по какому случаю возле полиции народу больше, чем людей!

Сержант исчез. И, обернувшись через минуту, доложил:

– Японца поймали!

– Кого?! – удивился лейтенант. – Что за бред!?

– Самурая поймали! – настаивал Акино, не скрывая волнения. – Живого!… Ребята из деревни его связали и сюда приволокли.

– Что бы там ни было, – с долей скептицизма произнес лейтенант, – тащи это сюда, разберемся…

В кабинет ввалились несколько парней и с нескрываемой гордостью предъявили шерифу пленного японца. Из одежды на Одзаве по-прежнему были только рваные солдатские штаны. Однако сердобольные рыбаки добавили японцу один аксессуар – веревку с палец толщиной, коей связали несчастному руки до локтей. Так, на всякий непредвиденный случай…

Лейтенант созерцал всю эту панораму в полном недоумении. Но тут из толпы выдвинулся щуплый мужичонка низенького роста, неопределенного возраста и, ткнув указательным пальцев в Одзаву заявил:

– Господин лейтенант, это он чуть не убил сына Диего!

– Да… да… Это верно, это он! – подхватили остальные.

– Он гнался за ним, стало быть хотел убить, – продолжил щуплый. – Но мы, то есть я и вот ещё ребята со мною, мы, стало быть, все обезвредили его…

– Who are you? – спросил лейтенант у Одзавы.

– Я рядовой японской армии, – ответил тот на родном языке.

– О! – воскликнул Щуплый. – Слышали? Все слышали? Я вам что и говорю, это самурай! Настоящий! Японский! Что б ему пусто было!

– Парни! – крикнул Ирмос, поскольку желающих посмотреть на живую диковинку было слишком много. – Вы проявили бдительность! Это похвально! А теперь ступайте по домам! Дальше уже наша работа.

Люди стали покидать кабинет. В то же время возле полицейского участка собралась почти вся деревня. Люди активно обсуждали судьбу японского солдата. Кто-то говорил, дескать, таких надо расстреливать. Иные утверждали, что японца надо предать суду.

– Какому суду? – вклинился в дебаты Щуплый. – Причем тут суд? И так всё яснее ясного. Пусть сначала всех остальных сдаст. Покажет в каких норах они прячутся! Сколько их там в лесу ещё осталось! А вот когда их возьмут – можно всех разом и расстрелять!

– Тут надобно по закону… Слышал я, что человек добровольно сдавшийся властям, может рассчитывать на снисхождение… – осторожно высказал свое мнение отец мальчугана.

– Я что-то не пойму, Диего, ты что спятил или издеваешься над всеми нами, а? – взвинтился Щуплый не на шутку. – Эта обезьяна чуть сына твоего до смерти не зарубила.

– У него меча при себе не было, ты сам видел – он же голый пришел…

– Да он бы его зубами загрыз! Знаешь, какие они! А ты вспомни дядю своего сеньора Окампу. Что стало с его семьей, а? Японцы вырезали их всех: и жену и детей у него же на глазах. Хочешь, чтобы и тебе так же было? Нет? А тогда чё ты японцу в адвокаты набиваешься?!

– Да я просто так сказал…– начал оправдываться Диего. Но ему тут же заткнули рот.

– Он видите ли «просто так» сказал! – не унимался Щуплый. – По всей округе озверевшие самураи стаями ходят, а он «просто так» сказал!

Неизвестно, когда и чем бы всё это закончилось, не прояви сержант инициативу:

– Так, расходимся, расходимся. Не толпимся у входа, не мешайте работать!

Народ, неохотно повинуясь, продолжая ругаться меж собой, разбредался по своим делам.