Kitabı oxu: «Сила слов»

Şrift:

* * *

Слово, удержанное тобой, – раб твой, слово, вырвавшееся у тебя, – господин твой.
Хафиз Ширази

Если мы не осознаём, что происходит у нас внутри, то извне нам кажется, что это судьба.
Карл Густав Юнг

Все персонажи, истории и события, представленные в данном тексте, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми, событиями или фактами носят случайный характер и не подразумевают никакой реальной основы.

Главной целью создания книги послужила научная статья «Вы этого точно не знали. Матерные слова – это имена демонов».

1. Интерес

Весеннее небо резко нахмурилось. Быстро налетевшие на город тучки начали ронять первые капли. За ними подтянулись еще более плотные и черные, взяв в осаду город и начав грозно грохотать и метать молнии.

Влас Волков лежал на диване и слушал музыку. Цой задорно пел из магнитофона:

«Мама – анархия!
Папа – стакан портвейна!»

Вдруг зазвонил телефон. Влас недовольно скривился и пошел в коридор, снял трубку.

– Алло!

– Привет, Волк!

– Привет Хруст.

– Чем занят?

– Цоя слушаю.

Игорь Хрустин усмехнулся.

– Я тоже! У тебя когда соревнования?

– Двадцать седьмого.

– Собирай своих пацанов, попсовщики обнаглели!

– А что случилось?

– Артема вчера попинали немного. Шел с девчонкой своей, а они ни с того ни с чего пристебались. Да и вообще на нашем месте Шмель со своей шпаной «Белые розы» крутит.

– Осквернение! – согласился Волков. – Когда встречаемся?

– В десять вечера у меня во дворе.

– Хорошо! Цепи, биты берем?

– Да! До вечера! – и Хруст положил трубку.

Влас, услышав гудки, тоже положил трубку и пошел в зал. А Цой уже пел другую песню. – «Танец на улице в дождь».

Влас посмотрел в окно, удивился:

– Ты смотри, какое совпадение!

На улице шел теплый весенний дождь.

Влас вышел на балкон, вдохнул полной грудью свежий, прохладный воздух и осмотрел окрестности.

Дождь шел ливнем. По асфальту вдоль бордюра стремительно неслись ручейки. Дождь то слабел, то после каждого раската грома усиливался. Ветра не было, и капли лились просто стеной, не попадая на Власа, и он стоял и любовался погодой.

Но вот дождь ослабел и через минуту прекратился совсем. Влас поднял глаза к небу – убедиться, что это ненадолго. Однако ошибся – тучи развеялись.

Когда он опустил взгляд, то увидел девушку в мокром голубом платье, которую тоже интересовал этот вопрос. Их глаза на секунду встретились. На ее лице блестели капельки дождя.

А Цой продолжал петь:

Капли дождя лежат на лицах, как слёзы,
Текут по щекам, словно слезы…

У нее было симпатичное лицо, обрамленное длинными белыми мокрыми прядями.

Они вдруг осознали, что их глаза долго контактируют, и вмиг она опустила их, а он отвернулся и сам увлеченно задумался: «Где же я ее видел? Лицо кажется знакомым!»

Он повернул голову и снова поискал ее глазами.

Девушка уже миновала его двор и находилась на углу дома.

– И походка знакомая! Да, где я ее видел?.. Точно! – щелкнул пальцами. – Это сестра Хруста. Он же приводил ее как-то на тусовку. Но она держалась обособленно и ушла быстро. А мне понравилась… – вспомнил он. – Надо у Хруста расспросить о ней поподробней! – посмотрел ей вслед.

Девушка уже скрылась.

Ему стало неинтересно торчать на балконе, и он, зайдя в комнату, пошел к телефону. Набрал номер Стаса Белого. Через несколько гудков услышал его голос.

– Привет. Чем занят?

– С отцом в гараж собрались. А что?

– Артема из толпы Хруста попсовщики побили.

– Ничего себе! – удивился Стас. – Они что, совсем оборзели?

– Хруст собирает всех рокеров в беседке своего двора.

– Биту брать?

– Бери.

– Ладно. До вечера.

– Подожди! Савву прихвати с собой. Стрелка на девять.

– Хорошо… Все! Батя зовет!

– Давай. До вечера! – и Влас положил трубку.

Небо потемнело. Появились первые звездочки. На небосклон начала взбираться луна. Огромный шар с редкими серыми пятнами на поверхности причудливо светился.

В парке на аллее напротив бара «Морская звезда» Вадим Шмелев со своей тусовкой, облепив ближайшие лавки, пили пиво и пытались танцевать брейк под «Ласковый май», орущий с переносного магнитофона. Их было человек двадцать вместе с девчатами. Почти все были одеты в светлую джинсовку.

Во дворе Хрустина пацаны в кожаных куртках с цепочками и браслетами на руках сходились к беседке, у одних были биты, у других цепи. На столе громко играл магнитофон. Цой пел свой знаменитый хит «Группа крови».

Влас, Стас и Савва подошли в тот момент, когда их собралось человек пятнадцать, и они настроились идти. У Стаса в руке была цепь, у Саввы бита, у Власа ничего. Он не любил, когда в драке чем-то заняты руки.

– А, Волк! – воскликнул Хруст, увидев их приближение.

Они были одеты в черные джинсы и кожаные куртки.

– А мы думали, что вы не придете!

– А мы думали, что вы уже со всей силы месите попсовиков! – бросил в ответ Влас.

Толпа остановилась и ждала их приближения.

– Привет!

– Привет! – начали они здороваться за руки, применяя особый ритуал.

– Ну, покажите Тёму!.. Или его здесь нет? – спросил Влас, оглядывая толпу.

Он медленно вышел из-за спины Хруста. Под левым глазом у него красовался синяк, закатанные рукава куртки оголяли руки, перебинтованные ближе к локтям.

– А с руками что? – поинтересовался Влас.

– Свез об асфальт, когда его толпой бутсали! – подзадоривая, крикнул Хруст.

– Ничего себе! – удивился Влас. – Отомстим! – крикнул тоже.

– Пойдемте! – махнул рукой Хруст. – Они в парке на аллее! На нашем месте!

И толпа пацанов, одетых во все черное, быстрым шагом направилась со двора. В руках Тёмы продолжал петь Цой, желая всем «Спокойной ночи». Хруст ему отдал магнитофон, так как посчитал, что в драке от него будет мало толку.

Они быстро пересекли несколько кварталов, затем дорогу и посыпались через забор парка дружной лавиной со свистом и криками.

– Шмель, смотри! – указал рукой один из пацанов, одетый в варенку, сидящий лицом как раз в ту сторону. – Киношники!

– Панки! – заорал вдруг тревожно другой.

Попсовщики вскочили. Кто-то успел отодрать доску от лавочки, кто-то достал кастет, а кто-то и ножик.

– Мужики, бейте этих козлов! – с криком бросился на них Хруст, и первое, что сделал, – это снес ногой с лавочки магнитофон, орущий ненавистный «Ласковый май». Тот, кувыркнувшись, ударился об урну и, заткнувшись, развалился на две части, обнажив и высыпав внутренности.

– Козел! – воскликнул яростно Шмель, и, схватившись с Хрустом, они упали на газон и закатились за лавочку ближе к кустам.

Тут же гулко зазвучали удары досок о биты, звонко защелкали цепи об асфальт. Пацаны, смешавшись в одну толпу, начали месить друг друга.

Савва битой ударил одного по предплечью, затем тыкнул в живот и, когда согнулся, ударил по ногам. Тот упал на клумбу в цветы, а Савва начал добивать его ногами.

Стас чуть подольше сражался цепью против доски и явно напирал на супостата, особенно когда поймал доску рукой.

Влас, краем глаза увидев бегущего к нему попсовщика и его мелькнувшую цепь, кинулся наперерез руке, схватил ее и бросил напавшего через бедро на клумбу роз. Тот дико заверещал, оцарапав себе спину. Влас вырвал из его руки цепь и кинул подальше в кусты. Тут на него напал еще один парень.

Влас успел захватить его и с разворота швырнуть в сторону бордюра, но тот крепко вцепился в него, и они полетели вместе. Несколько секунд яростно боролись, пока Влас не оказался на его спине и, жестко захватив руку, провел болевой, отчего противник заорал, как ошпаренный. Тяжело дыша, Влас на мгновение осмотрел парк.

Зрелище было захватывающим. Вокруг катались клубками люди или махались в стойке, а то и бегали друг за другом. Вся клумба на расстоянии трех лавок будто кишела сцепившимися и вертящимися в драке людьми. Словно из «Маугли» – битва волчьей стаи с толпой рыжих псов.

Наконец он увидел, как грязные синие джинсовки кинулись к противоположному забору парка, преследуемые пацанами в кожанках. Он тогда привстал и отпустил плененного им «рыжего пса». Тот, схватившись за болевшую руку, бросился через клумбу к кустам.

В этот момент засвиристели свистки милиционеров. Влас увидел, как несколько «бобиков» остановились у входа на аллею.

– Атас! Менты! – заорал громко он и побежал искать своих пацанов, но, увидев как Хруст держал за ногу Шмеля, пытавшегося перемахнуть через забор, кинулся к нему.

Шмель, приложив неимоверное усилие, вырвался и свалился на той стороне забора.

– Быстрей! – крикнул ему один из своих, перепрыгнувших через забор рядом с ним. – Менты!

Шмель забарахтался в грязи. Тот помог ему встать, и они вместе побежали через дорогу и нырнули под деревья. Там, отдышавшись, Шмель сказал:

– Отомщу за магнитофон! Я блатных натравлю! Заставлю заплатить…

– Уходим, Шмель! – напомнил ему друг. – Наши все уже разбежались!

– Да, пошли! – недовольно согласился он.

А Влас с Хрустом тоже перемахнули через забор, но побежали не через дорогу за ними, а вдоль забора и, обогнув парк, вышли со стороны бара «Морская звезда». Оттуда было видно, что милиционеры в «бобики» натолкали нескольких пацанов в черных кожанках и почти столько же в светлых джинсовках.

– Менты помешали! – с обидой прорычал Хруст. – Так мы им крепко б наваляли!

– Да, мы и так им надавали! – заметил Влас. – Они под конец драпать начали!

– Да! – согласился Хруст. – Мы победили!

Он вгляделся в полумрак, развеянный фонарными столбами на противоположной стороне парка, где «бобики» уже уезжали.

– Кого же из наших поймали?

– Да фиг с ними! Все равно завтра отпустят.

– Согласен. Может, выпьем? – предложил Хруст.

– Выпьем. Если со своей сестрой познакомишь.

Хруст удивился, посмотрев на него.

– С Женькой, что ли?

Влас кивнул.

Хруст усмехнулся.

– Зачем она тебе? Она же глянцевая. Воображуха. Фифа, короче! Да еще и попсовичка…

– А что она слушает?

– Сандру, кажется.

– Так когда сведешь меня с ней?

Хруст замолк и внимательно посмотрел на него, потом неуверенно произнес:

– Я, кажется, приводил ее в нашу тусовку. Она же никому не понравилась.

– Мне понравилась! – серьезно произнес Влас.

Хруст смерил его взглядом и улыбнулся.

– Ладно, как будет подходящий момент.

Влас тоже улыбнулся и предостерег:

– И не затягивай с этим.

– Ладно! – улыбнулся он. – Пойдем в бар?

– Пойдем.

Как только они двинулись к ступенькам, к ним из темноты вынырнуло семь запыхавшихся киношников, бурно обсуждая на ходу драку. Все сошлись на мнении, что попсовики были побиты.

– Ладно, Хруст, я пошел, – сообщил ему Влас. – Тебе есть с кем выпить, а у меня послезавтра соревнования. – И, попрощавшись со всеми, ушел в темноту.

2. Новость

Влас проснулся поздно утром. Родителей уже дома не было. Он обрадовался, подошел к полке с кассетами, мысленно перебрал все записи, вспоминая песни о любви. Наткнулся глазами на альбом Цоя «Это не любовь». Начал читать названия песен:

1. Это не любовь

2. Весна

3. Уходи

4. Город

5. Рядом со мной

6. Ты выглядишь так несовременно

Улыбнулся.

7. Я объявляю свой дом

8. Саша

9. Верь мне

10. Дети проходных дворов

11. Музыка воли.

Поставил кассету на место.

– Ничего подходящего.

Он задумался о Евгении.

– Чем мне удивить ее при встрече, если она фифа такая?

Он лег на диван, начав вспоминать ее глаза, волосы, лицо, как двигалась, что говорила.

Ту вечеринку он помнил слабо, потому что все хорошо напились, но ее теплые зеленые глаза запомнил, наверное, навсегда. Так поразила его их нежность и осторожность, смешанная с легким отчуждением. Он еще подумал тогда, что здесь что-то не так, что она как не в своей тарелке.

Улыбнулся, вспомнив сегодняшнее ее мокрое, почти молящее лицо, смотревшее в небо, затем ее странный интерес к нему и сконфуженный образ, когда она увидела, что он на нее смотрит.

– Неужели она меня помнит? А может, она плохо видит и испугалась, когда разобрала, что на нее смотрит какой-то мужик… – улыбнулся, отчетливо вспомнив. – Нет, в ее глазах был неподдельный интерес! Так чем же мне ее удивить? – Его глаза остановились на книжном шкафе. – А если классика? – вспомнил и открыл дверцу, быстро провел по книгам пальцами. – Вот Александр Блок! – Вытащил книгу и торопливо открыл ее на загнутой странице.

Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы…

Он задумался и произнес с улыбкой:

– Да, да! Точно для нее.

Тем временем Игорь Хрустин набрал номер своей сестры. Долго выслушивал гудки, начал нетерпеливо нервничать, пока наконец не услышал ее голос.

– Привет! Что, журналы все свои разглядываешь?

– Привет! – удивилась она. – Нет. В ванной была.

– Как поживаете?

– Нормально. А что?

– Мать дома?

– Сегодня еще да, а завтра в рейс собралась.

– Хочешь, я тебя с другом познакомлю? Классный парень.

Евгения замолчала.

– Ну, что молчишь?

– Он же из твоей тусовки?

– Да.

– Наверное, «Кино» и весь ленинградский рок слушает? Панк?

– Да! – удивленно ответил Игорь.

– Что у нас может быть общего?

– Так ты не хочешь?

– Нет. Не хочу.

– Зря, – разочарованно буркнул Игорь. – Он спортсмен. Еще и нравишься ты ему очень.

– Он сам тебе сказал?

– Конечно! – прикрикнул он, выходя из терпения.

– А где он меня видел?

– На тусовке, когда я тебя взял с собой. Помнишь?

Она задумалась. Вспомнила, что видела того парня с балкона, как-то проходящего через ее двор в спортивном костюме и со спортивной сумкой.

«А вдруг это он!» – подумала она.

– Ну так что? – подгонял брат.

– Давай так, – предложила она, – мы сговоримся с тобой, в какой день и в какой час ты мне покажешь его издалека, и тогда я решу.

– Как же у тебя все сложно! – заметил брат. – Ладно, договорились. Вот только мне теперь нужно его ловить как-то. А у него завтра соревнования.

– Захочешь, найдешь время! – фыркнула она. – Все, позвонишь. – И положила трубку с нахмуренными бровями, потом ее лицо просветлело, брови разгладились, и она улыбнулась.

«Зато я теперь знаю, где он живет! Балкон на третьем этаже, можно запросто вычислить номер квартиры. Надо будет чаще ходить через его двор, может, столкнемся случайно».

Она замечталась, а потом вдруг вскрикнула:

– Глупая! Я же могла у Игоря спросить, где он живет, и точно бы знала, он это или нет?

Она схватила трубку и поднесла к уху. Её ноготок уже коснулся диска, но она внезапно остановила палец.

– Нет, я так покажу ему свой интерес, – похлопала веками и медленно положила трубку, потом пошла на кухню.

Из нее через несколько домов виднелся краешек его дома. Она тяжело вздохнула и направила туда взгляд, будто сверля своим взором стены, чтобы снова увидеть его.

Конечно, у нее не получилось, она вернулась в зал и легла на диван, лелея в своем воображении его образ. Мускулистый, уверенный, симпатичный.

Услышала, как мать вышла из туалетной комнаты, вошла в ванную, помыла руки и, зайдя на кухню, позвала:

– Доца, есть будешь?

– Буду, мам!

– Давай вместе по-быстрому накроем?

– Ага! – И Евгения вскочила с дивана, побежала на кухню.

– Кто звонил? – спросила мать, открывая холодильник.

– Игорек.

– И что хотел?

– На тусовку свою все приглашает.

– Ну и сходила бы. Послушала этого, как его там? Цоя!

– Та-а! – отмахнулась Женя. – Депрессняк жуткий, – перехватила у матери из рук тарелки и поставила на стол, затем достала из стола вилки и положила их рядом с кастрюлей борща.

Мать, заметив это, хитро глянула на нее.

– Доченька, ты не влюбилась, случайно? – улыбнулась. – Ты последнее время как будто где-то витаешь.

Она улыбнулась с легкой грустью в глазах.

– Мам! Тебе показалось. – И, опустив глаза к тарелкам, села на стул.

3. Фортуна

«Если вы любите, а вас нет – отпустите. Если вас любят, а вы нет – оцените и присмотритесь. Если любовь взаимна – боритесь».
Ошо

В Донецке двадцать седьмого мая во дворце спорта «Динамо» шло первенство по самбо.

Огромный спортзал с высоко расположенными окнами, где все игровое поле застлано матами толщиной 50 мм и с борцовской круглой зоной диаметром семь метров. Трибуны, переполненные борцами и зрителями, громогластвовали. Уже прошло несколько поединков, и теперь на татами вышли те, кто нас интересует.

Из динамиков громко прозвучал голос с фонящими помехами:

– Финальная встреча у юниоров! Весовая категория до 57 кг!

Арбитр, выйдя на татами в центр круга, указал правой рукой на спортсмена в красном.

– Волков Влас. Мариуполь! – Затем левой рукой указал на спортсмена в синем. – Корнеев Роман. Шахтерск! – И дал резкий свисток к началу схватки.

Борцы тут же сцепились друг с другом за рукава чуть выше локтей и начали крутиться, толкаться, изворачиваться.

С трибуны раздался многоголосый шум и свист.

– Через плечо! – кричал кто-то громче всех.

– Садись! Садись! – вторил другой.

Влас попытался выйти на бросок через бедро. Но Роман был начеку и, не поддавшись, попытался сделать подножку. Ничего не вышло у обоих. Они продолжили крутиться под всеобщие крики.

– Не отпускай рукав!

– Не торопись!

Они так увлеклись, дергая друг друга, что выскочили за границу красного круга. Арбитр свистом разнял их и указал вернуться в центр ковра.

Там они снова сцепились, и в этот раз Корнеев пошел в наступление, попытался загрузить ему руки, чтобы выйти на прием. Однако Волков мгновенно отреагировал, уперевшись ногой ему в живот, и сделал вместе с ним кувырок назад под всеобщий возглас одобрения с трибун.

Корнеев выкрутился и упал на бок на одно плечо.

– Два балла! – раздалось в микрофон. – Волков! Удержание!

Арбитр вытянул вбок руку с открытой ладонью и начал считать секунды.

Роман отчаянно заизвивался, пытаясь зацепиться ногой за туловище Власа.

– Семь! Восемь! Девять! Десять! Одиннадцать… – считал безжалостно арбитр.

Роман напрягся в последнем усилии и вышел в партер.

– Два балла! Волков! – прозвучало в микрофон.

Арбитр, свистнув, прекратил их возню в партере и, подняв руки, призвал в стойку.

Они снова встали и схватили друг друга за рукава. Немного подергались, пытаясь выйти вбок, и в это мгновение Волков резко с разворотом упал на колени и бросил оппонента через плечо.

– Молодец! – закричали с трибун.

Волков плотно прижался к лежащему на спине Корнееву, у которого перед глазами стремительно промелькнули трибуны и пол.

Арбитр тут же вскинув руки вверх, резко свистнул. Борцы встали, поправляя на себе кимоно. Он взял их за руки и под всеобщий крик одобрения поднял вверх руку Власа.

В микрофон прозвучало:

– За две минуты сорок семь секунд победил Волков Влас и стал обладателем золотой медали среди юниоров до 57 кг!

Оба ушли переодеваться, уступив место следующим.

Соревнования продолжались, а Влас, накинув спортивную куртку, выскочил в фойе к телефону.

Ему было двадцать лет, высокий, широкоплечий, с развитой мускулатурой. Черные вьющиеся волосы, подстриженные на висках, челка, небрежно зачесанная наверх, прямой нос, плотно сжатые губы, ямочки на щеках и крупный подбородок.

– Можно позвонить? – спросил у дежурной.

Она кивнула.

Он, быстро сняв трубку, набрал номер и стал терпеливо слушать гудки.

– Алло, Стас!

– Да!

– Ты собираешься меня забирать, или мне ехать со всеми?

– Собираюсь. Ты победил?

– Да. Медаль потом покажу.

– Я машину уже выгнал из гаража. Стоит у подъезда, – сообщил ему Стас.

– Так ты скоро? – не понял Влас.

– Я жду Катю. Она должна подойти с минуты на минуту, и мы выезжаем.

– Хорошо. Жду, – обрадовался Влас. – Ехать помнишь куда?

– Да. Дворец спорта «Динамо».

– Отлично.

– Соревнования посмотреть успеем?

– Если поторопитесь.

– Жду ее с утра. Ладно, давай. – И Стас положил трубку, затем подошел к окну и посмотрел во двор. Екатерины не было и в помине.

– У женщин нет никакого представления о времени, – заметил недовольно и задался вопросом: – Вот где она? Договаривались же!

Обулся и крикнул с порога:

– Па, я поехал!

– Давай! – послышалось из зала, где работал телевизор. – Будь внимательным на дороге!

– Хорошо! – И Стас, выйдя, захлопнул дверь, побежав по ступенькам в подъезде.

Стас был русым, с длинными вьющимися волосами, собранными сзади в хвостик, среднего роста, широкой кости и выглядел крепышом. Лицо круглое, нос широкий и ровный, добрые голубые глаза.

Выйдя из подъезда, он сел в красный «москвич» и стал, барабаня пальцами по рулю, ждать свою девушку, затем глянул на часы, коротко выругался.

Она появилась, когда он уже собрался ехать, в черной джинсовке, с хвостиком на затылке и в белых кроссовках, и быстро подошла к машине.

– Ну, наконец-то! – буркнул он.

Она улыбнулась и открыла дверь.

– Привет!

– Привет! Где ты задержалась? – начал раздраженно, но, увидев ее невинные глазки, сдержался.

Она ему очень нравилась своим телосложением. Он чувствовал себя с ней настоящим защитником, рыцарем.

– Мать задержала.

– Аа! Ну ладно, – буркнул недовольно.

Она села рядом и, хлопнув дверью, поцеловала его в щеку. Он улыбнулся, вся злость сразу улетучилась, аккуратно тронулся с места, развернулся и выехал со двора.

А Катя и правда выглядела почти по-детски, хотя ей было восемнадцать лет. Худенькая, хрупкая, невысокого роста, с длинными черными волосами и детским миловидным лицом, с наивными карими глазами, маленьким носиком и небольшим бутончиком алых губ.

Они выехали на центральную улицу и помчались из города. Несмотря на приличную скорость, с которой вел машину Стас, приехали они только к церемонии награждения.

Стас, подозревая это, не мешкая ни секунды, закрыл машину, схватил за руку Катю и вместе с ней побежал во дворец спорта.

В спортзале, где проходило награждение, звучал гимн СССР:

Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз.
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов единый оплот.
Партия Ленина – сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведет.

Они забежали в спортзал, ища глазами Власа. Тот первый их увидел и пошел навстречу.

– Привет!

– Привет! – пожал Стас Власу руку.

– Привет! – сказал Влас Кате.

– Привет! – Она чмокнула его в щеку.

– Награждение уже идет, – объяснил Влас на их поглядывания по сторонам.

В этот момент защелкали фотокамеры, снимая победителей на пьедестале.

– Это отборный тур для чемпионата СССР по самбо в Калинине, – продолжал вводить в курс дела Влас.

– А когда тебя наградят? – спросил Стас. – Или мы опоздали?

– Вот слышишь? – обратил внимание Влас. – Сейчас будет награждение в легчайшем весе.

В динамиках торжественно прозвучало:

– Внимание! В весовой категории до 52 кг третье место занял Петров Василий, город Зугрэс!

В зал вышел парень в спортивном костюме и стал на третье место пьедестала.

– Награждение проводит заслуженный мастер спорта по самбо Куреев Александр Сергеевич.

Зал возбужденно закричал, захлопал. Вышла девушка в синем платье с подносом, на котором лежали грамоты, медали и стояли кубки. Куреев взял медаль, надел ее на шею спортсмена, затем вручил ему кубок и грамоту.

– Что ты узнал про «Муз-Эко '90»? – спросил Влас. – Будет выступать Цой?

– Будет! – заверил Стас.

По объявлению вышел следующий спортсмен, занявший второе место. Ему тоже вручили награды.

– Ты билеты сможешь достать?

– Думаю, что смогу.

– Почему так неуверенно?

– Катя просила об этом свою сестру.

По объявлению вышел следующий спортсмен, занявший первое место. Снова загремел гимн Советского Союза.

Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил:
На правое дело он поднял народы,
На труд и на подвиги нас вдохновил.

По завершении гимна объявили:

– Внимание! В весовой категории до 57 кг третье место занял Скорый Игорь, город Харцызск!

– Это моя категория, – сообщил Влас. – Скоро я пойду!

В этот момент к ним подошел тренер и, постучав ладонью по плечу Волкова, спросил:

– Готов?

– Готов! – повернувшись, кивнул Влас.

Тренер строго осмотрел его, поправил воротник куртки.

– Молодец! Хорошо провел бросок через плечо.

– Ваша школа! – улыбнулся Влас.

– Согласен! – И гордо оглядел его. – Поедем десятого июля в Калинин.

По объявлению вышел следующий спортсмен, занявший второе место.

– Вот с удержанием слабовато, – продолжил тренер. – Но за месяц я поднатаскаю тебя в партере.

– Надо болевые отработать.

– Отработаем, – пообещал тренер.

– Внимание! Первое место в весовой категории до 57 кг занял Волков Влас, город Мариуполь!

– Давай! – хлопнул тренер по плечу. – Иди!

Влас улыбнулся и с глазами, полными азарта, пошел к пьедесталу первого места. Защелкали затворы фотоаппаратуры. Видеокамеры телевидения словили его в объектив крупным планом.

Он взошел на первое место. Блондинка поднесла поднос с наградами. Куреев надел ему на шею медаль, затем вручил кубок и грамоту.

Снова заиграл гимн. Вышел тренер, и, обнявшись с Куреевым они сфотографировались на фоне победителей, затем обернулись и начали радостно пожимать руку Власу и остальным ребятам. Продолжал звучать гимн: