На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения

Метод исключения

"Да кто же выбирает?" – спросите вы. Мы принимаем ту религию, среди которой выросли. Большинство – да. Но далеко не все. Разве мало европейцев сегодня принимают ислам, хотя выросли рядом с христианскими храмами? Разве мало японцев приняли христианство, хотя были воспитаны в буддизме или синтоизме? А русские кришнаиты? А индийские христиане? Нет числа примерам.

Вы все-таки не хотите выбирать? Вы говорите: "Мы придерживаемся этой религии, потому что такова вера наших предков"? Но тот, кто видит в исполнении религиозных предписаний лишь следование национальным традициям, просто не знает, что такое религия. Мы уже выяснили: религии настолько принципиально различны, что истинной может быть только одна из них. Может быть, наши предки сделали правильный религиозный выбор, а, может быть, ошибочный. Если вы считаете себя мыслящим человеком, вы должны разобраться с этим вопросом.

Скажу за себя. Убедившись в том, что Бог есть и душа не умирает вместе с телом, я принял именно православие просто потому что оно рядом. Разбираться стал уже потом. Меня достали вопросы типа: "В мире столько разных религий, почему мы думаем, что именно наша – правильная?" Вот я и подумал: если нам не известен ответ на этот вопрос, значит мы совершенно бессмысленные создания. Если мы не можем доказать, что именно наша вера является правильной, тогда неизвестно, есть ли у нас вообще вера.

Изучая другие религии, я вполне мог перейти в одну из них, если бы решил, что она лучше веры моих предков. Мой родной город Вологда предоставляет для этого достаточно возможностей. Можно было примкнуть к кришнаитам или к "Брахма Кумарис". Можно было принять ислам и ходить в мечеть. Не трудно было отыскать у нас и язычников, и сатанистов. Ни в одном из этих случаев одиночество мне не грозило. И ведь не малое количество моих земляков ушли в одну из этих религий.

Пусть я принял православие не вполне осознанно, но остался в нем осознанно, на основании свободного религиозного выбора. Мне сказочно повезло: вера моих предков совпала с установленной истиной. Кому-то пришлось платить за переход в православие отречением от своих национальных традиций, тяжелой психологической ломкой, а я, оставаясь у себя дома, оказался там, куда другие с таким трудом добираются. По этому вопросу, как и по всем другим, я не пытаюсь привести исчерпывающего количества доказательств, приведу лишь те, которых лично для меня оказалось вполне достаточно.

Первый вывод, который пришлось сделать: религий на самом деле не так уж и много, их разнообразие – кажущееся. Много различных вариаций, а основных лишь несколько.

Буддизм я отверг легко и без напряжения. Религию, которая не знает Бога-Творца и религией трудно назвать. Если я убедился, что Бог есть, значит мне надо установить с Ним отношения, я должен делать то, что Он от меня хочет, то, зачем Он меня создал. Но буддизм ни чего мне об этом не говорит. И зачем он мне тогда нужен?

Буддизм – это практика совершенствования души. И эта практика меня так же совершенно не устраивает. Ее логика вполне понятна. Открытие, которое сделал принц Гаутама, заключается в следующем: страдания происходят от желаний. Для того, чтобы избавиться от страданий, надо избавиться от желаний. В целом – верно, но что в итоге? Вместе с плохими желаниями предлагается избавиться и от хороших. Любовь, сочувствие к ближнему, стремление придти на помощь – это тоже желания, они тоже вызывают страдания, от них так же надо избавиться. Буддизм похож на антибиотик, который вместе с вредными микробами убивает также и полезные. Буддизм, по моим представлениям, предлагает мне превратиться в чудовище, которому не ведомо сочувствие и сострадание. Мне кажется, это низость. Предпочитаю брать на себя боль моих ближних, чем превращаться в бесчувственный чурбан.

А что предлагаем мне буддизм в награду за то, что я стану чурбаном? Будущее, достойное чурбана. Нирвана – это в принципе абсолютное бесчувствие, то есть абсолютное небытие.

Я пришел в православие из атеизма. Это был тяжелый переход. Если я принял на себя эти тяготы, значит я надеялся обрести в религии то, чего не имел в атеизме. А буддизм предложил мне небытие. Ну, господа, такую-то возможность я и в атеизме имел. Чиркнул бритвой по венам – и вот тебе пожалуйста – небытие, избавление от всех страданий. Да буддизм еще предложил мне тяжелейшую работу над собой за ту награду, которую атеизм обещал мне, как результат разового действия. То есть выводы из буддизма такие же, как из атеизма – все заканчивается небытием.

Буддисты возразят: чиркнув бритвой по венам, ты получишь не небытие, а бесконечную цепочку перерождений. Но, господа, известно же, что в своем новом воплощении я не буду помнить прежней жизни, то есть мое «я» все-таки исчезнет, значит, я его все-таки уничтожу, а это практически не отличается от небытия. Какое мне дело до того, что я стану баобабом, если баобаб не будет помнить обо мне, то есть не будет носителем моей личности? Хрен ли мне до этого баобаба? Я все равно что умру. Значит, даже если буддизм во всем прав, это не опасно. Мы равным счетом ни чего не теряем, если не будем следовать его предписаниям.

Индуизм. Вообще-то индуизма не существует. Это целая группа разнородных культов, но все они имеют между собой нечто общее, так что это общее и разберем. Отвергнув соблазн принять буддизм, мы уже избавлены от необходимости выбирать между дзен-буддизмом и ламаизмом. Так же, если не примем индуизм в принципе, то уже не надо будет выбирать между «Обществом сознания Кришны» и «Брахмой Кумарис».

Индуизм, пожалуй, единственная не авраамическая религия, которая знает Бога-Творца. Но индуизм не поклоняется Единому Богу, он знает трех только основных богов. Брахма создает, Вишну поддерживает, Шива разрушает. Значит, приняв в свое сердце создателя, я буду вынужден вместе с ним на равных правах принять и разрушителя. Вместе с добром, я приму и зло. Я буду вынужден утвердить в себе равноправие добра и зла, их равновеликость и равноценность. Против этого восстает здоровое нравственное чувство. Я не хочу обращаться к персонифицированному злу, не хочу ни о чем с ним договариваться, соответственно не хочу принимать Шиву и его жену Кали. Значит, я не принимаю индуизм.

Конечно, могут возразить: мало ли что ты не принимаешь, мало ли что тебе не нравится, но мир именно таков, каким его понимает индуизм. Тебе может не нравиться закон всемирного тяготения, но он существует, так же, если Шива существует, с ним придется считаться, независимо от того, нравится ли он тебе.

У нас проблема, да? Легко было доказать, что Бог есть и душа не умирает вместе с телом. А могу ли я доказать, что христианство рисует правильную картину мира, а индуизм – не правильную? Лично я – не могу. Правда, и они тоже не могут. Штудирование индуистских источников не предоставило мне ни одного доказательства их правоты. Значит, я отнюдь не вынужден принять индуизм и мне приходится ориентироваться по типу: нравится – не нравится. Выглядит глуповато. Получается, что между индуизмом и христианством каждый выбирает то, к чему у него больше душа лежит, то есть, нет у нас объективных критериев. Я могу, конечно, привести доказательства правоты своей религии, но я прекрасно понимаю, что любое из них можно перетолковать каким угодно образом, то есть кому как нравится. Железобетона в моих доказательствах не будет.

И тогда я задаю себе прежний вопрос: чем я рискую, если отвергну христианство и чем я рискую, если отвергну индуизм? Если я ошибусь с отрицательной оценкой христианства, я буду вечно мучиться в аду, ошибочно отвергнув индуизм, обреку себя на бесконечную цепочку перерождений. (Учение о реинкарнации – общее для буддизма и индуизма). Еще раз повторю: по здравому размышлению, мне эти перерождения ни чем не грозят, я ни чего не буду знать о своих предыдущих «я», следовательно, отвергнув индуизм, я ни чем не рискую, исчезновение личности фактически равняется смерть души. «Слияние с Абсолютом» – очень странная для меня награда, если учесть, что, получив ее, я ни чего не буду об этом знать.

Зачем Бог создал меня? Зачем наделил разумом, чувствами, волей? В чем смысл существования этого мира и моего прихода в этот мир? На какую конечную цель все это направлено? Вот те вопросы, ответы на которые я ищу в религии. Что же отвечает мне индуизм? Будешь хорошо себя вести – исчезнешь. То есть как бы и не исчезнешь, а растворишься в Боге, то есть личность твоя перестанет существовать, то есть все-таки исчезнешь. Ты есть, чтобы перестать быть. Мне не ответили. Меня обманули. Меня завалили ворохом умных слов, но в конечном итоге из них следует, что смысла-то никакого и нет. Допустим, эта религия верна, но тогда мне не нужна ни какая религия, здравый смысл вынуждает меня вернуться в атеизм, хлопот меньше, а результат тот же самый. Но в атеизм я не хочу, потому что уже знаю, что это ложь. Значит, я вынужден отвергнуть индуизм.

Последнее время пытаются реанимировать доктрину катаров, основанную на древних гностических культах. Концепция такова. Мир создан злым демиургом, добрый бог не имеет к этой пакости ни какого отношения. Чтобы вырваться из плена злого демиурга, надо разрушить этот мир, и тогда мы вернемся к доброму богу.

А мне вот интересно, вы, господа, откуда все это знаете? Если вы зададите этот вопрос представителю одной из авраамических религий, вам ответят: «Бог Сам нам это рассказал». Вы можете верить или не верить в то, что Бог обращался к людям через Моисея, Христа, Мухаммеда, но на вопрос об источнике информации вам дают четкий и однозначный ответ. А вам-то откуда известно устройство мира? Не от злого демиурга, это точно, он ваш враг, и не он же научил вас с ним бороться. И не от доброго бога, потому что, по вашим представлениям, его нет в этом мире, он никак себя не проявляет у нас на земле. Вы такие умные, что сами до всего дошли? Что-то мне это сомнительно. Каким образом человек может узнать, кем создан этот мир? Ни один человек при этом не присутствовал. Похоже, что вы все это выдумали.

Хорошо, не торопитесь обижаться, я сейчас просто возьму да и поверю вам. Но тогда у меня возникнут другие вопросы. Предположим то, что демиург злой вы установили эмпирическим путем – мир-то наш и правда не очень ласковый. А вот с чего вы взяли, что тот бог, к которому вы хотите вернуться из плена демиурга – добрый? Мир – вотчина демиурга, а бог всегда был равнодушен к его делам и ни как в них не участвовал. Это доброта? Пока понятно только то, что ни кто из людей вашему богу и на фиг не нужен. И что же я тогда буду так рваться к нему из плена демиурга? Не похоже, что он меня любит, нет признаков того, что он меня ждет. А что если он окажется еще злее демиурга? Короче, полные непонятки.

Вы, господа катары, чем-то похожи на сироту, который разыскивает отца. Отец когда-то бросил ребенка на съедение волкам, ребенок чудом выжил и вот теперь вбил себе в голову, что отец – очень добрый. А лучше бы спросить себя: почему отец меня бросил, почему он сам не пытался меня найти? Ведь, если честно, по всему выходит, что я никогда не был нужен отцу. Почему ваш бог ни когда не пытался выйти с людьми на связь?

А с языческими культами, сколько бы их ни было, и вовсе просто. Сейчас, к примеру, славянское язычество пытаются реанимировать. Совершенно бессмысленная затея. Если религиозная традиция умерла сама по себе, ее уже ни какими силами не вернуть к жизни. А умерла она потому что престала отвечать религиозным запросам людей, перестала соответствовать среднему уровню развития религиозного сознания. То есть сегодня язычество могут поддерживать люди, чье религиозное сознание не сильно возвышается над уровнем каменного века.

Мне предлагают молиться Перуну, Велесу, Сварогу, Даждьбогу и так далее. Ну и какие проблемы я могу через них порешать? О чем мне просить их? Об удачной охоте? О том, чтобы домашняя скотина ящуром не болела? О том, что бы на посевы вовремя прошел дождь? О повышении зарплаты можно молиться? Даже не знаю. Вообще религия нужна человеку не для того, чтобы решать частные вопросы жизнеобеспечения, а для установления связи с высшим планом бытия. Когда у человека не было духовных сил оторвать свой взгляд от пашни, он и не просил ни о чем, кроме всходов, для этого довольствуясь примитивными контактами с миром низших духов. А бесы и рады были рядиться в одежды каких угодно богов. Даже если кто-то не согласен видеть в языческих богах бесов, все равно понятно, что это низший духовный план, Творец вселенной выше их, и наша задача – к Нему пробиться, и монотеизм предлагает нам такую возможность. И зачем нам после этого убогие контакты с какой-то бесчисленной мелюзгой?

Сколько бы мы, господа, не рыскали по всему миру в поисках религии, мы все равно упремся взглядом в авраамический монотеизм. И тут мы можем выбирать из трех религий, впрочем, как всегда, убедившись, что выбирать нам не из чего.

Соблазн иудаизма мы преодолеем легко. Нам его, собственно, ни кто и не предлагает. Иудаизм – религия чисто национальная и вовсе не в том смысле, в каком, например, индуизм. Последний так называется, потому что его "придумали индусы", а в общем-то необязательно быть индусом, для того, чтобы молиться Кришне. Иудаизм – не только изобретение евреев, он и существует лишь для евреев. По утверждению этой религии, только евреи обладают частицей божественной души – шехины, то есть евреи качественно отличаются от других людей. Как невозможно иноверцу стать полноценным евреем, так невозможно иноверцу стать полноценным посетителем синагоги. Иудаизм резко отличается от других религий тем, что не занимается прозелитизмом, то есть обращением в свою веру. Если есть некоторые возможности для перехода в иудаизм, то возможности стать полноценным членом этого религиозного сообщества все равно не существует.

Ну а если бы я был евреем, остался бы я в этой религии, или предпочел бы другую? Предпочел бы. Очень уж иудаизм замкнут на земные дела. По утверждению этой религии, еврей ни за какие злые дела не может быть отправлен в ад более, чем на год. Поэтому за умершего еврея молятся только 11 месяцев, иначе пришлось бы предположить, что он был худшим из евреев. То есть главный вопрос религии – обустройство посмертного бытия, для еврея решен уже в силу религиозной (т.е. национальной) принадлежности. Ну что такое несколько месяцев в аду? Ради них не стоит обременять себя исполнением заповедей в течение нескольких десятилетий земной жизни. Если ты еврей, то можно в общем-то забыть о религии и спокойно заниматься зарабатыванием денег.

Еще меня, например, отталкивает то, что еврейская религиозность строится на исполнении чисто внешних, формальных, мелочных предписаний. Не ешь того, не делай этого. Что случится с моей душой, если я съем устрицу или забью гвоздь в шаббат? Можно я буду думать, что ни чего не случится? Формальные предписания есть в любой религии, но иудаизм исключительно на них только и строится. А это все не о Небе. Тут слишком мало собственно религии, больше национальных традиций.

Ислам. В эту религию можно перейти. Ислам активно к себе зовет. Десятки тысяч европейцев уже приняли ислам. Почему? Полагаю, они поддались чисто внешнему очарованию романтически суровой, мужественной веры. То есть толком ни в чем не разобрались. А стоило.

В исламе, по сравнению с иудаизмом и христианством, нет ни одной новой религиозной идеи. Это специфическое преломление авраамизма в арабском сознании. Арабам пророк Мухаммед подарил монотеизм – это был революционный рывок вперед, это было принципиальное, качественное приобретение. Ну а мы-то тут причем? Мы и так уже имели монотеизм, причем в варианте гораздо более разработанном и детализированном по сравнению с исламом. Если европеец принимает ислам, что нового он приобретает по сравнению с христианством? Ровным счетом ни чего. А вот теряет он очень многое.

Я не верю в то, что Коран – откровение Бога. Точнее, знаю, что он таковым не является. Зачем Богу через откровение сообщать людям те истины, которые Он уже раньше сообщил через предыдущие откровения? Бессмыслица.

Кому-то может нравиться арабская культура и некоторые основанные на ней специфические особенности исламской религиозности. Это может быть поводом для того, чтобы стать арабистом, но это не повод для того, чтобы стать исламистом. Любите вы себе на здоровье арабскую культуру, а религия тут при чем? Чтобы сегодня перейти в ислам, надо просто не иметь ни какого представления о том, что такое религия.

Ну и что у нас осталось от бесконечного разнообразия религии? Да ни чего. Нет тут ни какого разнообразия. Единственный по-настоящему универсальный, основательный, хорошо разработанный вариант монотеизма – христианство. Рискнул бы даже утверждать, что христианство – единственная настоящая религия. Все остальные религии или уводят в сторону магии, или сводятся к соблюдению национальных традиций, или равны по своим духовным выводам атеизму, или являют собой скорее философию.

Мне очень хотелось сравнить христианство с другими религиями, но я не нашел с чем сравнивать. К примеру, ни в одной религии нет такой разработанной догматики, как в христианстве. Там не другая догматика, ее просто нет, или она очень примитивна. Христианское сознание продвинулось так далеко в постижении иного плана бытия, как ни кто и ни когда в нашем мире.

Конечно, сознательный и по-настоящему осведомленный выбор веры – удел очень немногих людей. Хотя, такие люди есть. К примеру американец Юджин Роуз выучил арабский, чтобы прочитать Коран, и в конечном итоге отверг ислам. Выучил санскрит, чтобы прочитать Веды, и в конечном итоге отверг индуизм. И так далее. А в итоге в Православной Церкви появился иеромонах Серафим (Роуз). Но мы не можем повторить его путь. То, о чем я пишу – это доказательства лично мной обретенные и лично для меня с моим средним уровнем достаточные. Для кого-то и столько доказательств – лишка, а иному их покажется явно не достаточно.

И дело не только в количестве доказательств. Кому-то нужны качественно, принципиально иные подтверждения правоты или не правоты той или иной религии. Ведь одни и те же факты очень по-разному воздействуют на сознание людей с различным психологическим складом. К примеру, одна моя знакомая из атеизма пришла в один из индуистких культов. И у нее разом прошли все болезни. Потом она перешла в православие. И все болезни тут же вернулись. Для меня это неоспоримое, восхитительное даже доказательство правоты православия. А для вас – нет? Вам больше понравилась бы такая религия, от которой болезни проходят? Вы склонны видеть в этой истории доказательство правоты индуизма? Вот ведь какие мы разные…

Вполне осознаю, что приведенные мною доводы удовлетворят только тех, кто похож на меня по психологическому складу и вовсе не считаю, что несколькими элегантными движениями стер в порошок все религии на свете. К тому же не мало движений (на мой взгляд – не отличающихся элегантностью) предпринято для того, чтобы точно так же стереть в порошок христианство. Используя метод исключения, я доказывал, что другие религии для меня неприемлемы, но ведь отсюда еще не следует автоматически, что христианство безупречно. Итак, безупречность христианство нам опять предстоит доказывать.

Бог един в трех Лицах

"А почему вы решили, что Бог – это Святая Троица?" – спрашивают у нас. Разговаривая с людьми нецерковными, мы не можем сослаться на свою твердую уверенность, что все учение Церкви есть истина. Нам говорят: "Это придумали люди". Нам есть что возразить? Давайте почешем в затылке.

Если мы заглянем в Библию, то не найдем там упоминаний Святой Троицы. Некоторые фрагменты библейских текстов можно расценить, как "подсказки", то есть косвенные указания на троичность Бога, но давайте честно признаемся в том, что эти подсказки вполне возможно перетолковать каким угодно иным образом. Итак, Библия не содержит прямых точных указаний на то, что Бог един в трех лицах.

Откуда же взялся этот догмат? Вариантов два. Или его придумали люди, или Бог через некоторых людей открыл эту тайну. Возможно ли предположить, что троический догмат есть произвольное измышление человеческого разума? Вот тут-то мы и понимаем, что такое предположение абсурдно и даже, рискну сказать – антинаучно.

Путь человеческого разума – выстраивание цепочки доказательств, которые приводят к четко сформулированной теории. Бывает и наоборот: сначала формулируют теорию, а потом подтягивают под нее доказательства. Бывают фантазеры, которые не обременяют себя доказыванием, но свое "открытие" они описывают охотно, детально и, насколько могут, последовательно. При этом все хорошо понимают: чем более последовательно, логично, детально сформулирована теория, тем более она убедительна.

Что же говорят нам богословы о троическом догмате? А то, что он принципиально непознаваем. Это тайна, недоступная человеческому разуму. Соборный разум Церкви выразил троичный догмат не в точных формулах, а скорее в аллегориях, заведомо крайне несовершенных, тайну отнюдь не раскрывающих, но более точных слов ни в одном человеческом языке не отыскалось, потому что нет соответствующих понятий. В самом деле, как это: с одной стороны – Один, а с другой стороны – Три. Это же не логично. Да, это совершенно не логично. Это иррационально. А в чем принципиальная разница между "рождением" Сына и "исхождением" Духа? Вам ни кто не объяснит. Известно, что эта разница существует, а в чем она – сформулировать принципиально невозможно. Постижение этой тайны превосходит возможности человеческого разума.

Ну ни чего себе догмат "придумали" святые отцы! И сами толком не могут объяснить, в чем он заключается. Господа, так не бывает. Любая "придуманная" теория всегда выражена в точных формулировках. Случается, что изобретатель не все детали дотянул, но это доделывают его последователи. А у Церкви было без малого два тысячелетия на то, чтобы сделать троический догмат более понятным, логичным, последовательным. Не захотели. Попытки-то как раз были. Триадологические ереси, например, арианство, это именно попытки сделать триадологию более логичной, более внятной человеческому разуму.

С точки зрения чисто человеческой, арианство просто обязано было победить. Оно гораздо понятнее, доступнее. Исторических шансов у арианства было более, чем достаточно – его исповедовали целые народы, державшие тогда в руках судьбы Европы – готы, франки. И в богословской среде арианство отнюдь не перестало быть популярным после первого вселенского собора. Но арианство, такое человеческое, такое близкое куда-то просто делось и все. А знаете почему? Потому что арианство – выдумка. Выдумки недолговечны, хотя гораздо более логичны. Правда всегда выглядит противоречиво, потому что человеческий разум далеко не всегда в состоянии снять эти кажущиеся противоречия. Но правда парадоксально живуча.

Итак, мы вынуждены сделать вывод: человеческий разум не может породить теорию суть которой сам этот разум не может ни постичь, ни адекватно выразить. Люди не выдумывают то, о чем сами имеют смутные представления. Если в человеческом сознании присутствует убеждение, для этого сознания не вполне понятное, значит это убеждение не является продуктом этого сознания и привнесено в него извне. Если вы плохо знаете теорию Эйнштейна, можно уверенно утверждать, что вы – не Эйнштейн.

Сам характер "троической веры" уже доказывает, что она не есть человеческое измышление. Единственное убедительное объяснение появления догмата о Святой Троице: Бог Сам открыл о Себе ту часть истины, которую человеческое сознание способно вместить.

Каждый продукт несет на себе отпечаток своего производителя. Так вот христианская триадология не несет на себе отпечатка человеческого разума, не обладает свойствами, характерными для обычной философской теории. Вот скажем исследуют ученые метеорит и приходят к выводу, что он содержит вещества неземного происхождения. Так же, исследуя нашу триадологию, приходится сделать вывод: она не земного происхождения.

Христос существовал

В рамках атеизма существует так называемая "мифологическая школа", представители которой считают, что Иисуса Христа ни когда не было. Помните, в начале "Мастера и Маргариты" Мишка Берлиоз очень сильно на этом настаивает. Дескать, ни один историк той поры ни о каком Христе не упоминает.

Я не профессиональный историк и не посвятил исследованию этой эпохи слишком много времени. Так, читал кое-что, и вполне возможно, что до самых важных книг по этой теме так и не добрался. На чем же строится моя личная уверенность в историческом существовании Христа? Я как студент-недоучка, который компенсирует недостаток знаний изобретением собственных доказательств.

Итак, что я имею предъявить Берлиозу? Исторические свидетельства Тацита, Плиния, Иосифа Флавия. Но ведь я знаю, что эта зараза мне ответит: позднейшие вставки. То есть христиане, спустя много веков, навставляли в произведения древних историков свидетельств о Христе. Мне есть чем крыть? Да, пожалуй что и не чем. Мне, конечно, не нравится такой подход к вопросу – любое неудобное для себя свидетельство сразу же объявлять позднейшей вставкой. Но ведь, кто его знает, может и на самом деле вставки? И не очень-то продуктивно вступать в бесконечные пререкания: вставки – не вставки. То есть свидетельства древних историков не носят характера неопровержимых доказательств. Да и блеклые они какие-то, эти свидетельства, они меня самого ни в чем не убеждают. Что ж, будем исходить из того, что Берлиоз прав, и ни один историк той поры о Христе не вспоминает. Я вообще готов встать на любую точку зрения, лишь бы ее растоптать.

Теперь представьте себя, что вы живете в Москве, а где-нибудь в Минусинске приговорили какого-то бомжа. Вы ведь и знать об этом ни чего не будете, и ни какого значения для вас это не будет иметь. Нам, конечно, трудно представить себя, что нет ни радио, ни телевидения, ни газет, ни Интернета. Еще труднее нам представить, что нет оппозиции, которая постоянно использует СМИ, чтобы самые незначительные периферийные волнения представить вселенской катастрофой. И уж совсем за гранью нашего понимания то, что по всей империи постоянно происходят какие-нибудь волнения, в результате которых постоянно кого-нибудь казнят.

Нам трудно все это себе представить, но давайте попытаемся. Где-то на задворках империи мелкий чиновник вынес смертный приговор ни чего не значащему бродяге. Тут нет вообще ни какого события. Даже если в тот момент в Иерусалиме был какой-нибудь римлянин, вскоре вернувшийся в столицу, о чем он будет рассказывать друзьям? О ценах на рабов, о местной кухне, о том, какие платья шьет себе Клавдия Прокула, о том, что местные легионеры вконец распустились и далее в том же роде. Этот римлянин, может быть, проходил в ста метрах от Голгофы во время казни, но он на это и внимание вряд ли обратил, для него это было бы событием примерно такого же масштаба, как если бы кто-нибудь из нас увидел, как менты куда-то тащат пьяного – скользнул взглядом и в памяти не задержалось. Он даже друзьям о таком пустяке рассказывать не станет. Неужели же он побежит к знаменитому римскому историку и будет настаивать на том, что это грандиозное событие надо непременно включить в анналы империи? Для историка такое событие не являлось бы даже незначительным, это вообще не событие, это будни, повседневная рутина.

Для нас то, что связано с земной жизнью Христа – один из ключевых моментов человеческой истории. Мы живем по календарю, который начинается с рождества Христова. И вот мы совершаем примитивную психологическую ошибку, вопрошая, как такое значительное событие могло не оставить ни какого следа в римской историографии? А ведь напротив, следовало бы очень удивиться, если бы такой незначительный факт заинтересовал историка той поры.

Как же нам доказать, что Христос на самом деле существовал, если римская и еврейская историография не в силах нам в этом помочь? Вы уже поняли, что на «Новый завет» как на показания свидетелей, в разговоре с рационалистами вам ссылаться не придется. Они отрицают ценность этой книги, как исторического документа. Если мы хотим не перебранки, а полемики, то должны опираться только на такие факты, свидетельства, доказательства, которые ни у одной из сторон сомнения не вызывают.

Мне кажется, я нашел такой факт. Это нероновы гонения на христиан. Вот это уже то событие, которое оставило в официальной историографии очень отчетливый след. Нероновы гонения подробнейшим и бесспорнейшим образом запротоколированы. Какое значение это имеет для нашего вопроса? Определяющее. Нероновы гонения отделены от казни Христа всего какими-то тремя десятилетиями. Значит, всего через пару-тройку десятилетий после Голгофы в Риме была уже большая христианская община, и она была уже достаточно значительной для того, чтобы обратить на себя внимание императора и его советников. Если на христиан свалили вину за поджег Рима, значит в них готовы были увидеть один из факторов, определяющих судьбу империи.

Сам факт существования большой группы христиан так скоро после казни Христа уже доказывает, что Христос на самом деле существовал. Вы представьте себе: апостолы проповедуют, призывая обратиться в новую веру, рассказывая о земной жизни Христа. У них спрашивают: «Когда это было?» Они отвечают: «Да мы сами были свидетелями, и еще многие». И этих многих не трудно предъявить, их рассказы в основном совпадают. Весьма значительное количество людей, ходивших за Христом, могли подтвердить – все это было.

А теперь представьте себе, что апостолы – обманщики, которые выдумали ни когда не существовавшего человека, жившего по их утверждению, лет 20 назад. Выступая перед «широкими еврейскими массами», они бы каждые 5 минут на вранье попадались. Обязательно, то один, то другой уличали бы их: «Я там был, но такого не видел». Или мой отец (брат, сват) там был, но ни чего подобного не рассказывал.

Кроме того, не один апостол проповедовал, а многие. Если они говорили правду, то их рассказы совпадали по сути, различаясь в деталях. А вот если бы они врали, то обязательно запутались бы во вранье и противоречиях, над ними через пару месяцев уже начали бы смеяться: «Что-то вы, мужики, плохо договорились, как врать». А невозможно было хорошо договориться. Надо было составить единый письменный вариант «легенды», всем дать заучить, и то вряд ли помогло бы. Люди начали бы задавать вопросы, ответов на которые нет в легенде, и апостолы неизбежно запутались бы во вранье.