Kitabı oxu: «Клинок Смерти. Чёрная падь 2»

По мотивам рассказа

« История рассказанная на ночь»

Глава 1

Эпизоды жизни человечьей

Звеньями цепи у парапета

Той дороги к Богу бесконечной

Скорбью душ людских, ища ответа

Простирались в вечности затона

Мрака бездны, жажде пониманья

В той Печати Синей небосклона

Постигая истину сознанья.

Эпизод 1

1952 год. Лето.

Казбек жил в Ташкенте, работал в депо помощником машиниста, ездил на поездах в Россию. Прежние разбойные привычки налётчика болотом тягучим проявили себя ухарством к лёгкой, но рисковой добыче. В городе, он сколотил себе банду, занимался кражами по области и награбленные ценности перевозил в Россию на поезде. Добычу во время перевозки прятал под углём в закроме. По приезду в Россию добро награбленное сбывал барыгам, деньги делил с подельниками, свою долю прятал в Ташкенте в своём маленьком доме, который купил на окраине города. Руки его после ожога были без отпечатков пальцев, фамилию и легенду сменил, и о нём все позабыли. С авторитетами Казбек не связывался, жил тихо в своё удовольствие. В его банде вместе с ним было ещё два человека; наводчица Галина, красивая женщина тридцати девяти лет и молодой дерзкий парень по имени Рустам, татарин по национальности, кличка Хан.

Грабили они дома и квартиры по наводке Галины. На дело выходили редко, осторожничали. Чистили закрома тех, у кого рыло в пушку было. Про старые дела Казбека члены банды не знали и звали они его Сидор.

***

Вечером, на складе по заготовке инвентаря для уборки территорий и разных причиндалов для хозяйственников, где, на должности, заведующей складом, состояла Галина, подельники собрались скоротать время и обсудить свои махинации за кружкой крепкого чая. Расположившись за столом, стоявшим у стены напротив входа, Галина и Хан пили чай с малиновым вареньем, намазав его на хлеб с маслом. Казбек сидел напротив подельников, подперев голову рукой, и смотрел на своё отражение в начищенном чайнике.

– Хороший навар у нас с барыги получился. Молодец Галина, складно работаешь. Интересно, где ты его подцепила? – уплетая за обе щеки, бубнил Хан.

– Барыга в пивную зашёл, а там Маняша, моя подруга сердечная пиво бодяжит,– щебетала надуто Галина, – она то и увидела, как Кролик и Мустафа с барыгой за столом разговор вели. Пивная та не простая, туда не каждый ходит. Там лютого народа кишмя кишит. Ну, бывает, с привоза мужики заходят, но в основном вся наша публика собирается и деловые приходят. Публика разномастная, под шумок дела обсуждают, просто и не так заметно. Барыги там всегда трутся. А на железке на гоп-стоп приняли приезжих из Москвы, инженеры видно были. Оставили их, в чём мама родила. Так вот все думают, что это Мустафа с Кроликом их оприходовали, место то их.

– Я тебя про барыгу спрашивал, а ты мне за Мустафу лепишь, – приструнил её Хан.

– Так всё одно к одному, Хан ты мой кареглазый. Они с барыгой пиво цедили, а потом Мустафа ему под столом передал куль. Половой видел всё и Маняше сказал, та мне при встрече рассказала. Мустафа просто так с барыгами не встречается по мелочам. А, раздели приезжих, до нитки и легавых была, тьма тьмущая. Видать приезжие телегу накатали, не боялись засветиться. Везли они, как я услышала от людей, что там, на месте крутились детали какие-то для станков изготовленные в Москве по заказу завода. Ну, в общем, дело государственной важности, – отрапортовала Галина.

– Взяли-то мы рыжьё у барыги, причём тут Мустафа с железками своими? – хмурился Казбек.

– Так я у тебя Сидор не просто так хлеб ем. За неделю назад ко мне на склад с завода их завхоз приезжал, получал мётлы и совки по накладной. Так этот козёл мне ноги задрал, прямо здесь, на вениках, насильно. Я-то потерпела, и не такие, бывало топтали. Потом с ним встречаться стала у него на дому. Он мне по пьяному разговору и выболтал, что детали заводские вернули на завод в обмен на деньги, через каких-то посредников. Детали важные были. Руководство милицию привлекло, но те не смогли найти ниточку кто это был и на них человек вышел за обмен поговорить. Как уж они там всё это провернули, я не знаю, но денег, думаю, отвалили. Я и смекнула, что кулёк переданный Мустафой барыге, имеет связь с наградой за детали. Я рассчитывала, что у него деньги будут, но он, наверное, золото купил на них у кого то, – рассказала Галина.

– Почему не сказала, что завхоз приставал? – спросил Казбек.

– Кому из вас надо было сказать? – косо посмотрев сначала на одного, потом на другого, ответила Галина.

Казбек и Хан посмотрели друг на друга и рассмеялись, понимая, что Галина намекала на их общее отношение к ней.

– Хоть кому, – рассмеялся Казбек.

Галина, молча, смотрела на двух крепких мужиков и каждый из них, был ей по нраву. Отношения всех троих между собой ничуть не мешали общему делу, но бабий мозг всё же с досадой сверлил её голову, Как рой пчёл жужжали в голове Галины мысли и она подумала:

« Как доску стиральную шмурыгают меня, а вид делают, будто не знают, что оба спят со мной по очереди».

Казбек, улыбаясь, сказал Галине:

– Что застыла, отомри. Тебе прямо книжки писать. Это, как подумать надо, чтобы выстроить логическую линию? У тебя Галина мозги, наверное, все расплавились от напряжения. Ты, я понимаю, и жаловаться не стала на завхоза, а просто навела нас на него в отместку. Как говорится у бабы меж ног не гиря, а вес имеет.

– Смейся, сколько хочешь, главное про долю мою не забудь, – резала Галина

– Правда это или нет, трудно сказать, но то, что мы хорошо подмели у барыги на дому, это факт, – дунув на чай в блюдце, сказал Хан.

– Это всё так, но вы не думаете, о другом, – произнес, хмурясь, Казбек.

Хан облизывал пальцы от липкого варенья и с удовлетворением в голосе успокаивал Казбека:

– О чём ты говоришь Сидор? Печали вроде нет никакой. Золото ты скидываешь в России. Ты же официально, на поезде помощником гоняешь туда и обратно. Что беспокоиться? Здесь мы не светимся, дружбу не с кем не водим. Живём скромно, не шикуем, с деловыми не пересекаемся. О нас вообще никто не знает, только Галина, иногда на перекупку вещи отдаёт, но это не страшно.

Казбек приблизил своё лицо к чайнику начищенному, как зеркало, рассматривал своё отражение. Он потрогал рукою щёки и нос, приоткрыл рот, обнажив зубы и, произнёс:

– Я нутром чую, не трогают нас, пока не разобрались, откуда ветер дует. Давно бы на нож налетели, кабы не скромность наша.

Хан подлил себе в кружку кипятку из чайника и проговорил с набитым едой ртом:

– Таких, как мы, хоть пруд пруди.

Так они и сидели, пили чай, курили и болтали. Откровенно говоря, идти каждому из них было некуда, кроме конечно места проживания. Одиночество этих людей сближало и они, бывало, частенько засиживались допоздна на складе, находя любой предлог после работы собраться у Галины вместе и не идти в свою ночлежку. Все трое соблюдали субординацию. Казбек был главным и его авторитет не оспаривался в их общем деле.

У каждого из двух мужчин сложились интимные отношения с Галиной, но они делали вид, что никто из них с ней не имеет близости.

Татарин относился к любви с женщинами спокойно, справлял, как говорят нужду и ничуть не ревновал Галину к Казбеку.

Казбек, любивший задирать подол бабам, довольствовался близостью с Галиной, руководствуясь безопасностью в плане здоровья, так, как подцепить «птичью болезнь» на ту пору было очень просто. Все трое сохраняли интимные отношения, которыми управляла Галина в тайне. Такие отношения между собой всех устраивали на данный момент их совместной деятельности. Галине так и вообще было хорошо. Каждый ей дарил подарки и не имел претензий.

Уже время подошло к десяти часам вечера и подельники закруглялись. База закрывалась, и надо было опечатывать склад. В дверь кто-то постучал. Галина насторожилась.

Казбек вынул финку из-за голенища сапога, встал за дверь и кивнул головой Галине.

Галина прошла через склад, открыла дверь.

На пороге стоял высокий худой мужчина, одетый в одежду работника депо. На голове кепка, на вид лет под пятьдесят. Галина с удивлением посмотрела на мужчину, у которого на лице было написано « пошла прочь с дороги», но голосом вежливым он произнёс:

– Войти разрешите гражданочка?

– Вам кого надо дядечка? – по-хозяйски спросила Галина.

Отозвавшимся эхом прошлого в мыслях Казбека, стоявшего за открытой дверью, прошло мимо него, шаркающей походкой тревожное воспоминание, о глупости за которую ему придётся расплачиваться очень дорого.

***

Сапожнику пришлось очень долго и упорно разыскивать Казбека, как говорят иголку в стоге сена. Сапожник в прошлом опоздал на встречу с Сивым и только издали, с обратной стороны дома увидел Казбека, вылезавшего через лаз из-под сарая соседского дома, с баулом. Сапожник запомнил в лицо Казбека. Старый, умный Сапожник только потом понял, что Казбек и был тот человек, о котором он с Сивым разговаривал на счёт плана коммуникаций, подельник его покойного брата, Прохора.

По просьбе мужика из партизанского отряда Сивый дал распоряжение встретиться ему в архиве с человеком и достать план складов. Сапожник тогда ещё заартачился и напомнил на свою голову Сивому о понятиях. Сивый ничего не ответил ему на это.

На следующий вечер после смерти Сивого, не повезло Сапожнику, он встретил партизан. Взгляд Левшина полоснул его железом, лютым холодом проморозил до костей. И жёстко спрашивали Сапожника люди того мужика, из партизанского отряда, выпытывая куда сбежал Казбек, да так, что вор потом кровью неделю ходил по малой нужде.

Его величество случай помог Сапожнику встретиться с Казбеком. В Москве Казбек сбросил золото барыге Лапе. Сапожнику тоже приходилось иногда общаться с такими людьми, как Лапа. Мир тесен, не так было много надёжных людей. Вот Сапожнику и указал Лапа от кого золото пришло. Помощники Сапожника выследили Казбека.

***

Посмотрев на Рустама, сидевшего за столом в нахлобученной на голову шапке и пившего чай, Сапожник перевёл взгляд на кепку Казбека, лежавшую на столе.

Галина прикрыла дверь, подошла к столу, повернулась лицом к Казбеку со словами:

– Сидор, смотри наглый какой, входит без разрешения, как к себе домой.

Затем она нервно дёрнула плечами и села за стол. Сапожник, не оборачиваясь на Казбека, глядя на Галину, произнёс:

– Вы, мелюзга не елозите у меня под ногами. Встали и к стене отошли.

Сапожник спокойно, как игрушку вынул револьвер из-под пиджака и продолжил, уже в угрожающем тоне всё так же, не оборачиваясь к Казбеку:

– Ну, Сидор, так Сидор, всем спокойнее будет. Хорошо устроились, тишь да гладь, одна благодать. И ты Сидор будь любезен присядь со мной.

Сапожник прошёл через комнату, сел за стол лицом к Казбеку. Галина и Рустам встали из-за стола, отошли к стене. Казбек убрал финку за голенище сапога.

Сапожник смотрел на Казбека и, усмехнувшись, произнёс:

– Ну, здравствуй, Сидор.

– Мужчина, у нас склад хозяйственного инвентаря, вы не по адресу попали. Тут я заведую складом. Вы что хулиганите? Оружием размахиваете, я сейчас мили…

Галина замолчала, напряглась. Сапожник взвёл курок револьвера. Щелчок курка громко отдался по складу, положив конец препираниям. Казбек захлопнул дверь, спокойно прошёл к столу, сел на стул сбоку от Сапожника и спросил его с улыбкой:

– Ты кто будешь, худосочный? Тебе что здесь тир для стрельбы? Думаешь, ствол в руках, козырным стал?

– Я-то? – проговорил Сапожник. – Я проездом здесь и, пользуясь, случаем, напомнить тебе о просьбе зашёл, товарища нашего, Сивкого Петра Евсеевича. Я Сапожник, брат Прохора. У меня Пётр Евсеевич обувь ремонтировал. Я так кроить умею и гвозди в подмётки забивать, что память на всю жизнь оставляю о своём мастерстве.

Лицо Казбека побледнело при напоминании о Сивом. Глаза прищурились, но Казбек продолжил, в спокойном тоне разговор:

– Так помер товарищ наш, весной сорок второго. Я, что-то не припоминаю, что бы мы с тобой у постели почившего слушали его последнюю просьбу.

– Не успел я, – ответил Сапожник, – старость не радость. Только тебя я видел последним у него. Ушёл ты так быстро, что ноги мои старые тебя догнать не успели.

– Понятно. Я помню, о чём меня просил усопший. Умыкнули посылку у меня. Ты уж подожди, когда найдётся. Ясно излагаю? – пояснил с досадой Казбек.

Сапожник улыбнулся:

– Я подожду, только когда найдёшь, мне сообщи, у кого нашёл, я сам у него заберу. А, теперь спасибо за чай. Пойду я, вы уж извините, что без приглашения навестил вас. Да, вот ещё, совет тебе, считай подарок от меня за брата моего Прохора, за дружбу, что ты с ним водил. Обложили тебя уже. По следу идут за кодлой твоей легавые. Про тебя ещё не знают, но дела твои уже на столе милицейского отдела рассматривают. Это точно, мне один человек из ментовки рассказал.

– Негоже вору тереть вопросы с мусорами, – зубоскалил Казбек.

– Он тоже так говорил, ну человек этот из милиции, потом всё мне выложил за возможность умереть смертью лёгкой, – жутью веял Сапожник и спокойным тоном продолжил: – Ты, как решишь наш вопрос, то отсидись пару лет за разбитую витрину, смотришь и, следы потеряются твои. Живу я на Мазутке, там меня и найдёшь. Срок тебе, неделя.

Сапожник встал и направился к двери.

– Спасибо тебе за доверие, – проговорил Казбек ему вслед.

Сапожник открыл дверь и, не оборачиваясь, шутя, ответил:

– Спасибо нам много, нам бы должок вернуть.

Сапожник ушёл, захлопнув за собой дверь, а Галина встрепенулась, закурила. Хан сел за стол и посмотрел на Казбека.

– Это, что здесь было, Сидор? Ты перед ним, как шесть копеек на прилавке, – с удивлением произнёс Хан.

Казбек коротким ударом в челюсть свалил Хана со стула. Хан упал на пол, сел, замотал головой из стороны в сторону и уже с осторожностью, выказывая уважение, но держа фасон, спросил:

– Ты, что Сидор, затмение нашло?

– Тебе добавить? – рявкнул Казбек.

– Нет, не надо, я понятливый, только в толк не возьму, ты как вроде хвост поджал перед ним? – более тихим тоном нудил Хан.

– Нет, не его я боюсь. Одно дело, пулю схлопотать, другое дело, когда тебя живым на ремни резать будут.

Галина содрогнулась, зубы её выбивали дробь. Она по-женски испуганно осведомилась:

– Что Сидор, всё так серьёзно?

Казбек вздохнув, ответил:

– Серьёзнее некуда.

Хан поднялся с пола, сел на стул и с интересом глядя на Казбека спросил:

– Сидор, так ты на самом деле кто?

Казбек смотрел на своё отражение в чайнике, ответил, усмехнувшись:

– Дед Пихто, вот кто.

Эпизод 2

1952 год. Лето.

Казбек шёл по улице Ташкента. Солнечная погода уходящего лета вытащила на улицу города остатки народа, любителей посидеть дома, и переулки кишели людьми, как муравьями. Казбек зашёл на рынок купить продукты в дорогу, ему сегодня предстояло уезжать в Москву с гружёным составом.

Около рынка стояла легковая машина, в машине сидел водитель в форме служащего НКГБ в звании сержанта, с умным видом читал газету. Казбек покосился на водителя и прошёл на рынок.

Рынок был большой, центральный. Казбек прошёл вдоль торговых прилавков и встал в очередь купить зеленого лука и петрушки. Перед Казбеком стояла миловидная девушка с дамской сумочкой, висевшей на руке. Казбек обратил внимание на хорошее платье девушки. Взгляд его, скользивший от ног до головы дамочки, остановился на её запястье. На руке девушки сиял полоской роскоши золотой браслет в виде змейки, с красными рубиновыми глазками. Девушка по имени Вероника приходилась женой Гоше Медведеву.

Казбек мысленно радовался:

«Не может быть, вот это удача. Этот браслетик из коллекции Сивого. Мне тот браслетик сердце грел, так и разбирало его себе оставить. Вот он кому перепал. Кто же эта краля? Значит, Жорик жив, здоров и распотрошил Общак. Теперь за этого козла ответ держать придется, если он разбазарил всё. Да нет, там чтобы прожечь, жизни не хватит. С нашими порядками не забалуешь деньги тратить. Если она носит его свободно, то видно кто-то у неё или муж, или отец на высокой должности стоят. На козе не подъедешь к такой».

Девушка купила у продавца овощей и пошла с полной авоськой на выход с рынка. Казбек пошёл вслед за ней. Он в свои годы ещё был красавчиком. Кобелиная натура его проявлялась в любом моменте, где присутствовали женщины, только из-за панического страха перед болезнями он сдерживал себе от случайных близких отношений, но пофлиртовать не упускал возможности. Казбек догнал девушку и обратился к ней, применяя всё своё обаяние:

– Разрешите вам помочь?

– Ну, что вы, мне не стоит никакого труда самой нести продукты. Конечно спасибо вам, но я сама справлюсь, – ответила Вероника, пытаясь избавиться от незнакомца навязчивого.

– Вы не подумайте ничего такого, просто, когда девушка в таком платье несёт продуктов целую сумку, сердце переживает и пройти мимо, не можешь, помочь хочется, – виноватым голосом ребёнка ответил Казбек, расплывшись в улыбке белозубой.

Вероника тоже улыбнулась, очаровывая из-под густых ресниц своим взглядом Казбека и уже успокоившись, проговорила ему:

– Если только в этом дело, то, пожалуй, помогите, мне тут не далеко, у ворот рынка стоит мой автомобиль.

Казбек взял тяжёлую для девушки ношу и с лёгкостью понёс содержимое к машине. Водитель, увидев Веронику, бросил газету на сиденье, выскочил из машины, обежал автомобиль, открыл заднюю дверцу и залебезил перед девушкой:

– Говорили, что только яблоки возьмёте, а сами вон целую сумку набрали. Знал бы, что так будет с вами пошёл.

– Ничего страшного не произошло Виталий, мне вот мужчина помог сумку донести, – успокоила водителя Вероника.

Казбек отдал сумку с провизией водителю.

– Спасибо большое вам за помощь, – протянув открытую ладонь Казбеку для пожатия, поблагодарила Вероника.

Водитель положил сумку на заднее сиденье автомобиля, пошёл к водительской двери и сел за руль. Казбек пожал нежно руку Веронике и, играя, произнёс:

– Ну, у вас и машина, прямо карета для королевы.

– Это служебная машина моего папы, – беззаботным тоном ответила девушка.

Казбек обворожительно улыбнулся Варе и продолжал топтать к ней тропинку:

– Тогда карета для принцессы.

Вероника рассмеялась от комплемента. Ей давно уже никто не говорил простых, но приятных для девушек слов и она, смущаясь, но держа немного пафос, ответила:

– Вы прямо меня всю возвеличили. Ещё раз спасибо вам и прощайте странствующий рыцарь.

– Всего хорошего вам, – ответил любезно Казбек и, когда машина уехала, достал карандаш из заднего кармана брюк, записал номер машины на пачке папирос « Казбек» и, повеселев от лёгкого флирта и удачи свалившейся на него, как снег на голову, пошёл покупать зелень.

Глава 2

Эпизод 1

1952 год. Лето.

В селе Студёное, в доме председателя колхоза, при свете керосиновой лампы напротив Звягинцева сидел за столом Гриша Медведев и ложкой перемешивал в миске салат из огурцов и помидоров.

Звягинцев нарезал хлеб на доске, разлил по стаканам водку и сказал:

– Гриша, я, конечно, советовать тебе не решаюсь по поводу жить тебе трактористом или попытаться исполнить свою мечту поступить в лётное училище, после того, что тебе сказали на Лубянке, но всё-таки оставить этот момент в жизни просто так, закрыв глаза, я бы не советовал.

– А, что я могу? На неприятность нарваться мне не страшно, я про свою матушку и сестру ничего не знаю. Где они? Вдруг наши отношения с братом моим на их судьбу повлияют.– осторожничал Гриша.

– Так, тем более, ты не знаешь, что с ними. А, ты съезди к брату в Ташкент, спроси у него, вообще, как это получилось, что он твоё имя взял и год рождения? Ведь может, причина, какая есть? – давил Звягинцев надеждой глупой.

– Брат фигура государственная, – кручинился Гриша.

– Ну и что? Ты к нему добро подойди, так мол и так, разъясни мол почему петрушка такая? – советовал Звягинцев.

– Жутко мне от слов офицера этого на Лубянке стало, как будто он мне приговор зачитал. Однако смирится, я не могу, трясёт всего от мысли, что воевал я за свободу своего народа, а народ этот в образе майора, мне определил, то, что считает нужным, невзирая на моё личное желание, – кипятился Гриша.

– Давай, выпьем сынок, – сказал Звягинцев и взял стакан с налитой в нём водкой.

Гриша поднёс свой стакан с «горькой» к своим глазам, повертел, играясь гранями стекла на свету лампы керосиновой и произнеся дерзко: – Двум смертям не бывать, а одной не миновать, – чокнулся стаканом о стакан Звягинцева и махом одним выпил содержимое, зачерпнул ложкой салат и захрустел молодыми зубами садовую радость.

Звягинцев, улыбнулся, спросил:

– Так всё же ты это к чему сказал так решительно?

Гриша прикурил папиросу и ответил спокойным тоном:

– Ну, что мне колхоз зря, что ли пальто купил? Поеду к брату, пусть увидит, что мы не в лаптях ходи.

– Молодец, – ответил Звягинцев и маханул залпом стакан водки.

Эпизод 2

1952 год. Лето 25 Августа.

Гриша Медведев катил в кузове грузовика по окрестностям Ташкента. Палящий зной обжигал кожу на теле. Волосы Гриши под кепкой намокли от испарины, и тоненькие струйки пота стекали по вискам, по носу и по щекам. Гриша ехал в кузове грузовика, сидя на своём чемодане, приспособился на передке кузова в углу, раскинув руки, держался за борта грузовика. Грузовик был завален, каким-то хламом прикрытым брезентом. Несмотря на то, что грузовик ехал ветер прохладнее не становился, а только ещё жарче, обдавал кожу так, что Гришу немного подташнивало. Солнце, в прозрачной синеве неба, напомнило ему яичницу на сковородке. Гриша усмехнулся, сплюнул пыль с губ.

Так хотелось снять пиджак, но Гриша перевёл желание своё, подумав, что вдруг он случайно встретится с братом сразу, когда остановится грузовик и будет выглядеть не презентабельно, поэтому терпеливо ехал в пиджаке, мотаясь телом из стороны в сторону от движения машины по неровной дороге. Дорога пошла по горной местности. Гриша встал, сжал зубы, расставил широко ноги, смотрел на однообразный пейзаж за бортом грузовика, говорил сам себе вслух:

– Горы, конечно, красиво смотрятся, но только по мне лес с ёлками куда приятней, чем булыжники. Захлебнёшься пыль глотать.

Гриша, вдруг рассмеялся от пришедшей в голову мысли, что он пальто новое, для важности не одел, а в чемодан положил. Он устал отплёвываться от пыли, развернулся к кабине спиной. В кабине с водителем ехали две женщины узбечки. Гриша слышал, как они задорно смеялись и переговаривались на своём языке с водителем.

Впереди показался городок. Издалека казалось, что в каменной чаше, лежит зелёный куст с маленькими беленькими цветочками.

Машина въехала на городскую дорогу, отличавшуюся от горной дороги отсутствием камней. Гремя коробкой передачи, грузовик, газуя, остановилась около чайханы.

Гриша перелез через борт грузовика, спрыгнул на землю, подошёл к водителю Володе.

– Вот и прибыли, а ты волновался, – успокоил Гришу водитель, – зайди вон в чайхану там спросишь, про адрес свой и тебе всё популярно расскажут. Люди здесь местные отзывчивые. Мне пора, я дальше на шахты еду. Ну, бывай.

Володя протянул Грише руку для пожатия. Тот в свою очередь дружественно пожал руку водителя, проговорив:

– Спасибо тебе, что довёз. Удачи тебе дорогой, может, свидимся ещё.

Машина, прохрипев передачей, медленно тронулась и поехала по направлению в центр города, оставляя за собой поднявшуюся пылью беспризорность дороги. Гриша огляделся по сторонам, взял чемодан, стоявший на земле, поправил свою кепку на голове, направился к чайхане.

Эпизод 3

1952 год. Лето 25 Августа.

Григорий зашёл в чайхану, сел за стол под навес, вытянув одеревенелые ноги под столом. На пиджаке лежал слой пыли. Гриша покосился на своё плечо и дунул. Пыль с плеча даже не стронулась. Он встал, снял пиджак и стал вытряхивать из него пыль, потом положил его аккуратно рядом с собой на скамью.

К столу подошёл мальчик, одетый в белую широкую рубашку. Поверх рубахи на выпуск была одета безрукавка. Штаны были из хлопка, на голове тюбетейка. Мальчик поклонился с уважением Грише и спросил на русском языке:

– Чаю хотите?

– Хочу дорогой, только по холоднее чаю, – ответил Гриша, повеселевший от радости напиться.

Мальчик улыбнулся красивой детской улыбкой, с любопытством разглядывая незнакомца, и посоветовал:

– Надо пить чай горячим и после него сразу жажда пропадёт, прохладнее становиться внутри тела.

Гриша говорил с подковыркой, с присущей ему весёлостью:

– Не может быть!

Мальчик, не поняв иронии, приняв удивление Гриши за чистую монету, с видом знатока произнёс:

– Как не может быть? Очень даже и может быть. Чай горячий, горячее воздуха. Когда попьёшь, то после него, кажется, что и жары нет даже.

Григорий улыбнулся:

– Неси свой чай, давай испытаем.

***

Гриша сидел за столом, смотрел на горы и вспоминал своё село. Звягинцев по-отцовски пытал его, почему ему отказали в приёме в партию, но Гриша не стал ему говорить правду, сказал, что пока отложили решение.

Звягинцев чувствовал, что-то не ладное, но не стал мытарить душу парня. А, Гриша проработал пару недель и ничего не говоря, собрался и поехал в Ташкент. Он решил, что ему бояться нечего, надо выяснить, что там, у брата по жизни творится. Да, с другой стороны действительно, чего бояться? Внутри его сердца кровь клокотала от несправедливости; почему, он на ровне со всеми бил врага, поднимал колхоз, служил в армии и должен жить, не так, как ему хочется? И как так получилось, что Гоша под его именем живёт и годом рождения. Нет, никому говорить не надо, а, надо выяснить у брата всё глаза в глаза.

Гриша вспомнил добрых и разговорчивых людей на вокзале, которые ему подсказали, что город, где находятся шахты горняков совсем не здесь и до него ещё долго добираться, и он поехал дальше.

Гриша курил, когда мальчик принёс чайник и налил ему чая в пиалу.

– Спасибо дорогой, – подковырнул его Гриша, – а то бы я с голода умер. Сейчас чаю поем и пойду.

Мальчик, спохватившись, побежал в дом и вернулся с лепёшкой, лежавшей на деревянной дощечке, положил дощечку с лепёшкой на стол перед Гришей со словами доброты:

– Кушайте на здоровье, пожалуйста.

Гриша отпил чая, откусил лепёшку и спросил:

– Мне бы узнать, как найти дом пять по улице Ленина.

– Сейчас я деда позову, он вам всё расскажет, – ответил мальчик и шустро зашёл в дом.

Вход в дом был завешен полотняным ковром. Мальчик вышел вместе с дедом, одетым в белую длинную рубашку, на голове тюбетейка. Видно было по походке, что дед совсем старый, но в глазах его мелькал огонёк задора. Дед подошёл к столу, присел на скамейку и поинтересовался:

–Чем могу быть вам полезным?

– Доброго вам здоровья, уважаемый, – отвечал Гриша, – Вы мне не подскажите, как найти улицу Ленина. Дом 5.

– Ну, кто не знает Ленина дом 5, Горком партии нашего города. А вы извините, будете, командировочный или на работу к нам устраиваться? – говорил с интересом к незнакомцу дед.

– На работу устраиваться приехал, – врал Гриша. – А, кто у вас там секретарь партии сейчас?

Гриша достал из кармана пиджака папиросы «Казбек», прикурил, жадно затягиваясь дымом.

– У нас сейчас всем верховодит товарищ Гончаров, Фёдор Лукич и его правая рука Медведев, помощник его, второй секретарь партии. Гончаров уже старый, помощник его молодой, норовистый такой парень, из шахтёров. Мальчиком пришёл на шахту в сорок третьем году и такой молодец. Комсомольцем, понимаешь ли, всю молодёжь поднял на ноги, спортсмен, однако, передовик производства. Три года во время войны наравне с взрослыми из забоя не выходил. На-гора давал две нормы, – разошёлся дед.

– Что же, так сразу взял и две нормы выдал? – начал допытываться Гриша, услышав информацию о своём брате Гоше.

– Нет, конечно. Он начинал работать в женской бригаде. Потом создали бригаду молодёжи комсомольской. Ну, что тут говорить молодец он. Работал и учился. Ко всем с любовью и заботой относится. Все дела делает, не отпустит никого, пока не решит с чем к нему пришли. Старается, однако. У нас весь город поднялся благодаря молодёжи и кино показывают, и дети занимаются в доме пионеров. Детский сад работает, школу, вон какую построили. Я сам учился даже в ней, – рассказывал дед чайханщик.

Григорий задумчиво посмотрел на горы и спросил:

– А живёт-то он один или женат?

– Он женат, – деловито произнёс чайханщик. – Жена красавица у него. Дочка большого начальника в Ташкенте. Отец её проживает в Ташкенте, а дочка с мужем здесь живут. Да ещё вместе с ними мать проживает Медведева. Правда плохо видит она. Война была, в партизанском отряде сражалась. Пытали немцы её, зрение ослабло, видит она плохо.

Гриша содрогнулся, мышцы на лице напряглись, глаза прищурились, и в уголках промелькнула блеском слеза. Он почувствовал в горле комок от волнения, взял лепёшку, откусил сразу большой кусок и, жуя, спросил:

– А дети-то у него есть?

– Конечно, есть, мальчик родился, Кириллом зовут, – повествовал дед.

Григорий, пытая информацию, хитро повёл разговор:

– Надо было сначала няньку родить, девочку, а то ребёнку без няньки плохо.

– Да у них и девочка есть, то есть, сестра Медведева. Не помню вот, как зовут её. Она у тестя его живёт в Ташкенте и мальчик с ними. Она там учиться на артистку, – рассказывал дед.

– Вы дедушка прямо, как информбюро. Откуда всё про всех знаете?– удивлялся Гриша.

Чайханщик приосанился и сказал с гордостью:

– Так у меня же чайхана. Все кто приезжают, прямо с автобуса ко мне чай попить идут. Чай пьют, отдыхают с дороги, все новости расскажут. Тем более у нас здесь рынок торгует прямо за моей чайханой через улицу. Народа, сам видишь, много ходит. Осторожно ходи. Жуликов много.

– Спасибо вам. Как в кино всё расписали. Интересно вас слушать. А, дорогу покажите в Горком? – пытал Гриша.

– Что тут идти, вон дорога, так прямо и иди по ней. Ленина улица у нас главная. Дойдёшь до второго перекрёстка, она и будет, и направо повернёшь. Там площадь будет и Горком там тоже. У нас всё там.

Гриша встал из-за стола, надел пиджак, взял в руки стоявший на земле чемодан.

Мальчик ловко убрал со стола посуду и обратился с удивлением к Грише:

– Вы пиджак, зачем одели? Жарко, однако.

Григорий, шутя, ответил мальчику, с серьёзным выражением лица:

– Чай попил. Такой горячий, что замёрз после него. Воздух, как лёд кажется. Ну, всего вам доброго. Пойду я, а то времени у меня мало. Надо отметиться сегодня по приезду.

– Удачного пути сынок, – пожелал ему добродушный узбек.

Гриша пошёл быстрой, уверенной походкой по дороге к центру города.

Эпизод 4

1952 год. Лето 25 Августа.

Здание Горкома партии представляло собой, двухэтажное кирпичное строение, оштукатуренное и побеленное. Окна и рамы на окнах покрашены белой краской. Около входа росли пирамидальные деревья, посередине, перед входом, клумба с посажеными цветами, перед клумбой памятник Ленину, Владимиру Ильичу.