Париж. Полная история города

М. Клодт. Отъезд княжны Анны Ярославны во Францию для венчания с королем Генрихом I. XIX век

В Реймсе должна была состояться брачная церемония и коронация Анны. Еще ни одна французская королева не удостаивалась подобной чести, однако Генрих считал, что такой обряд только упрочит права его будущего наследника. Но уже с первых дней пребывания Анны во Франции ему пришлось столкнуться с ее упрямым характером. Так, например, она решительно отказалась присягать, положив руку на латинскую Библию, и заявила, что клятву принесет только на славянском Евангелии, которое она привезла с собой. Очарованный ее прелестями, Генрих вынужден был уступить, несмотря на ворчание епископов.

В Париже и поныне хранится брачное свидетельство, подписанное Анной. Кроме того, там же находится и привезенное ею из Киева Евангелие, которым ее благословил перед отъездом отец. Евангелие это написано на церковнославянском языке. Многие французские короли при помазании давали Богу обет на этом Евангелии, и так как славянская азбука им была совсем незнакома, то они принимали ее за какой-то неведомый магический язык. 22 июля 1717 года, когда император Петр Великий посетил Реймс, ему показали это Евангелие и пояснили, что никто из людей не знает этого «волшебного языка». Каково же было удивление французов, когда Петр начал бегло читать его вслух!

Кстати сказать, в мае-июне 1717 года царь Петр посетил Париж. Петр I, как и его спутники, был наслышан, что «город здешний велик и строением хорош и богат, товаров всяких и гораздо хороших множество, только очень все дорого; правда, есть чего смотреть».^[9]

Забегая вперед, отметим, что Париж начала XVIII века был уже совершенно другим городом. При Людовике XIV он значительно изменил свой облик: почти утратил средневековые укрепления, многие набережные были облицованы камнем, в городе появились целые районы регулярной застройки, в том числе площади с памятниками королям, а также несколько общедоступных регулярных садов и бульваров. И Петру, в отличие от Анны, Париж понравился. О парижских впечатлениях царя в своих «Мемуарах» герцог де Сен-Симон написал так: якобы Петра I «крайне поразила роскошь, которую он видел; ему очень по сердцу пришлись и король, и Франция, и он с горечью сказал, что роскошь вскоре погубит Францию. Уезжал он, восхищенный оказанным ему приемом, всем, что увидел».^[10]

Сказать то же самое об Анне невозможно. Но выбора у нее не было. Позже, под влиянием обстоятельств, она примет католичество, и в этом дочь Ярослава проявит мудрость – и как французская королева, и как мать будущего короля Франции. А пока же на ее голову была возложена золотая корона, и она стала королевой Франции.

Бракосочетание происходило 19 мая 1051 года в аббатстве Святого Ремигия, а церемония коронации – в церкви Святого Креста, той самой, на месте которой сейчас находится знаменитый Реймсский собор.

Анне казалось, что все, что с ней происходит, ей лишь снится. От латинских, не очень благозвучных, но громких гимнов, от непривычно тягучей музыки органа, от благовонного фимиама у нее закружилась голова.

И что интересно, высокообразованная Анна на брачном контракте «написала свое имя, ее же супруг король вместо подписи поставил крестик».^[11]

По окончании коронации в архиепископском дворце устроили пышный пир.

* * *

Как пишет профессор Т.Г. Семенкова, в те времена Франция и Древнерусское государство от раннефеодальной раздробленности переходили к централизованной власти, и «это обстоятельство особенно важно, поскольку общепризнано, что до нашествия монголов Древняя Русь развивалась по законам, единым с Европой».^[12]

Париж Анна не сочла красивым городом. Королевский дворец напоминал своими мощными стенами и скупо прорезанными окнами крепость. Девушке, привыкшей к красотам стольного града Киева, в котором в те времена насчитывалось более четырехсот церквей, образованным собеседникам и огромным размерам страны, все это было как-то странно. Право же, Париж начала XI века по сравнению с Киевом выглядел провинциальным городишком.

В Париже Анна морщилась при виде грязи и мусора на улицах, которые кучами лежали повсюду, отчего по улицам бегали крысы, а в воздухе летали полчища мух. Водопровода в Париже тоже тогда не было, и воду из пригорода приносили водоносы. Из-за отсутствия канализации в домах помойные ведра в этом городе выливали прямо из окон и нечистоты часто попадали на проходящих мимо людей. От всего этого кошмара по улицам разносился такой зловонной запах, что дышать было невозможно. Чтобы от него избавиться, люди разжигали костры, но это не спасало. Но ароматы на улицах – это еще полбеды, потому что от самих франков тоже исходил неприятный запах. Выяснилось, что мытье тела они считали не только бесполезным, но даже вредным для здоровья занятиям. Более того, многие были убеждены, что омовение водой – это грех, и король Генрих был того же мнения. Плюс он ел руками и совершенно не умел пользоваться вилкой и ножом.

Своему отцу ошеломленная Анна тогда написала: «В какую варварскую страну ты меня послал. Здесь жилища мрачны, церкви безобразны, а нравы ужасны».^[13]

Однако ей было суждено стать королевой именно этой страны, где даже придворные были почти поголовно неграмотными.

Париж к тому времени уже был важным центром торговли и ремесел, но в политический центр государства он еще только превращался. И развивался он как типичный раннефеодальный город. Париж интенсивно стирал следы былого римского присутствия. Левобережный Париж стал оплотом католического духовенства, базировавшегося в аббатствах Сент-Женевьев и Сен-Жермен-де-Пре (аббатство Сен-Виктор было основано лишь в 1113 году). Парижского университета, положившего начало знаменитому Латинскому кварталу, тогда еще не было. Зато был речной порт, рынок и многочисленные ремесленные мастерские.

Развивался Париж достаточно стихийно. По мере необходимости его окружали крепостными стенами (наполовину каменными, наполовину дубовыми), которые оберегали жителей города от набегов мятежных феодалов и иноземных захватчиков. А внутри городских стен располагались тесно застроенные кварталы с лабиринтом кривых и узких улиц, долго остававшихся немощенными, без тротуаров и со зловонными канавами для сточных вод. Сразу за стенами начинались сельские предместья – фобуры.

Многие парижские церкви и монастыри лежали в руинах, и большинство парижан продолжали тесниться на острове Ситэ. Вокруг аббатств раскинулись поля и виноградники, а город часто страдал от разрушительных наводнений, после которых властям приходилось восстанавливать мосты и укреплять береговую линию.

Генрих I стал королем в 1031 году, а его отец Роберт II Благочестивый, желая искупить свое отлучение от церкви, перестроил церковь Сен-Жермен-л’Осеруа, которая первоначально называлась Сен-Жермен-ле-Ронд (Saint-Germain-le-Rond). Он расширил королевский дворец на острове Ситэ и построил в нем часовню Святого Николая (на месте будущей Сент-Шапель). Сам Генрих I на месте старой капеллы Святого Мартина основал монастырь Сен-Мартен-де-Шан, наделив его особыми привилегиями и фактической автономией от власти папы. Но окончательно закрепил свое главенствующее положение среди городов-конкурентов Париж лишь к концу XII века.

В описываемый период большинство горожан по-прежнему живут на острове Ситэ; здесь же сосредоточен основной «жилой фонд» города. Сохраняется и соперничество за власть между королем и епископом. Реставрацию Робертом Благочестивым дворца Ситэ на западе острова парижане воспринимают как символ восстановления королевской власти. Этот дворец остается резиденцией короля вплоть до середины XV века. Характерные черты острова – мосты, торговые лавки, рынки и порт.

ИВАН КОМБО

французский историк

Королевский дворец на острове Ситэ, в котором поселилась Анна, – это нынешняя Консьержери (La Conciergerie), но в те времена это был королевский замок в самом центре Парижа, на западной оконечности острова Ситэ (никакого Собора Парижской Богоматери рядом тогда еще не было). Сегодня Консьержери – это целый комплекс Дворца Правосудия, в котором до сих пор находятся муниципальные службы, суд и прокуратура, а в те далекие времена был лишь скучный серый замок, который стал полноценной королевской резиденцией в конце Х века.

Томас Шоттер Бойз. Сен-Шапель. 1839 год

Сын Гуго Капета Роберт II Благочестивый, женившись на Констанции Арльской, родившей королю девять детей, решил увеличить королевский замок. Он пристроил к его стенам потерны (так называются подземные галереи для сообщения между фортификационными сооружениями), а на северо-востоке замка он построил Королевский Зал, где заседал Большой королевский совет.

Когда Генрих отсутствовал, Анна по каменной винтовой лестнице поднималась на дворцовую башню. Оттуда были хорошо видны окрестности города, зеленоватая река и склонившиеся над водой старые ивы. Город был обнесен серыми стенами, а все пространство внутри укреплений было застроено серыми домами, среди которых кое-где возвышались такие же серые, как и все вокруг церкви. Как же все это было непохоже на ее родной Киев…

Анна уже побывала во многих церквях, скромных и полутемных. Они ей не нравились, но она не показывала виду. Где бы она ни появлялась, парижане радостно приветствовали ее криками, в надежде, что она будет не такая, как другие.

Жизнь Анны в Париже текла вяло, однообразно и казалась совсем беспросветной. Удивительно, но она почти никогда не оставалась наедине с мужем. За столом, во время поездок по королевским владениям, на охоте, в Королевском совете, в котором королева принимала участие наравне с Генрихом, – всегда и в любой час рядом находились чужие люди. Даже в королевской спальне то и дело появлялись то сенешаль (так назывался высший придворный чиновник, заведовавший внутренним распорядком), то гонец с каким-нибудь срочным донесением, то старый псарь с известием о болезни любимой собаки короля. Перед тем, как лечь в супружескую постель, Генрих обычно сидел, в одной рубахе, босой, перед зажженным камином и, мешая железной кочергой уголья, хрипловатым голосом рассказывал королеве о своих проблемах, и мало-помалу Анна стала жалеть этого человека, которого враги теснили со всех сторон, как волки одинокого пса у овчарни.

Проблем у Генриха, действительно, была масса. Ему постоянно приходилось обнажать меч против своих заносчивых вассалов, и вся его жизнь проходила в бесконечных походах и осадах. Он был храбрым воином и неутомимым солдатом, но успех сопутствовал ему далеко не всегда. Королевская власть при нем ослабла, причем особенно жестокие удары ему нанес герцог Нормандский Вильгельм (будущий Вильгельм Завоеватель, король Англии), дважды разгромивший его. Не давал расслабиться и правивший в Бургундии завистливый младший брат Роберт.

Дагобер посещает строительную площадку Сен-Дени. Большие Француские хроники. XV век

Военные действия обычно велись весной и летом, так как в остальное время года дороги во Франции находились в таком состоянии, что передвигаться по ним было невозможно.

С другой стороны, жизнь Анны в Париже совпала с экономическим подъемом в стране. Во время правления Генриха возрождались старые города – Бордо, Тулуза, Лион, Марсель, Руан. Шел процесс отделения ремесел от земледелия. Все это влекло за собой развитие товарно-денежных отношений: налоги с городов приносили казне доход, который способствовал дальнейшему укреплению государственности.

При этом во дворце, конечно же, было слишком много суеты. Целая армия придворных, как прожорливая саранча, пожирала все, и королю постоянно приходилось думать о пополнении запасов продовольствия. Параллельно с этим ему нужно было ежедневно разбирать судебные тяжбы, проверять отчеты вороватых чиновников, посещать монастыри и т. д. и т. п.

Молодая королева сразу же показала себя дальновидным и энергичным государственным деятелем. И очень скоро Анна, по сути, стала соправительницей мужа. Об этом говорят документы, в частности, государственные акты и грамоты, дарующие льготы или жалующие вотчины монастырям и церквям, на которых можно прочитать: «С согласия супруги моей Анны» или «В присутствии королевы Анны».

* * *

По словам Франсуа де Мезере, автора многотомной «Истории Франции», «все надеялись, что этот брак будет более счастливым, чем брак с первой женой короля – Матильдой. Однако надежды добрых французов оправдались не сразу: прошло несколько лет, а детей все не было. Франция, прождав так долго счастья, уже начала терять надежду. Король был от этого в большом огорчении, а Анна, огорченная еще более, чем он, безутешно скорбела. Перепробовав все существующие лекарства, она обратила свои молитвы к небу, уповая на Святого Винсента – заступника французов».^[14]

В 1053 году Анна, к великой радости короля, родила ему здорового наследника, которого назвали Филиппом.

* * *

Текли годы, отмечаемые только празднованием Пасхи и Троицы или удачной охотой. Но для Анны и короля они были полны событий. После Филиппа (в 1054 году) у королевской четы родился еще один сын, которого назвали Робертом, еще год спустя – дочь Эмма, а еще через два года – третий сын, которому дали имя Гуго.

Генрих благодарил небеса, что не ошибся в плодовитости королевы, и очень восхвалял ее разум и рассудительность. К сожалению, Роберт умрет, не достигнув и десяти лет, зато Гуго станет знаменитым Гуго Великим, основателем второго дома Вермандуа, одним из вождей Первого крестового похода.

Для закрепления короны за своим потомством Генрих решил, по примеру отца, короновать своего первенца Филиппа заблаговременно. Коронация эта состоялась в Реймсе 29 мая 1059 года. Для Анны церемония превратилась в событие, полное волнений. Совершал церемонию архиепископ Реймсский Жерве, в присутствии двух папских легатов – епископов Гуго Безансонского и Эрманфруа Сьонского^[15].

Хотя Филиппу едва исполнилось семь лет, Генрих пожелал, чтобы древний обряд совершили полностью. Король опасался всего; ведь в противном случае враги могли оспаривать в будущем священные права Филиппа на престол, сославшись на какое-нибудь упущение.

Церемония получилась длительная и скучная, все ее участники страшно устали, но многие не без удовольствия наблюдали за поведением маленького Филиппа в этом своего рода театральном действе. Еще бы, зрителем подобных представлений приходилось быть не всякий день. Однако маленький Филипп держался превосходно и ни разу не дал повода усомниться в том, что он – достойный сын достойного короля.

* * *

А 4 августа 1060 года король Генрих I скончался.

После смерти мужа 28-летняя Анна с сыновьями поселилась в Санлисе, небольшом замке в 40 км от Парижа. И там ею был основан и женский монастырь, и церковь Святого Винсента (на портике последней при реконструкции в XVII веке было установлено лепное изображение русской княжны в полный рост с моделью воздвигнутого ею храма в руке и надписью: «Анна Русская, королева Франции, воздвигла этот собор в 1060 году»).

Сын Анны, Филипп I со своей первой женой Бертой Голландской и детьми Людовиком VI и Констанцией. Большие Французские хроники. XIV век

Как пишет профессор Т.Г. Семенкова, «отношения супругов (особенно во властных, государственных сферах) означали, что женщинам, вступающим в брак, определен один лишь долг – защищать интересы мужа и помогать ему. Исключение составляли вдовы, которые после потери супруга выполняли роль главы семьи, а иногда и государства. Тем самым от “женских” обязанностей они переходили к исполнению обязанностей “мужских”. Такую миссию с успехом выполняла лишь женщина, обладающая талантом, характером, волей».^[16]

Согласно завещанию Генриха, Анна должна была стать опекуншей своего малолетнего сына Филиппа. Однако Анна – мать короля – осталась королевой и стала регентшей, но опекунство, по обычаю того времени, передала мужчинам, шурину покойного короля графу Бодуэну Фландрскому и Жерве де Беллему, архиепископу Реймсскому.

А потом, как утверждает Т.Г. Семенкова, «по существовавшей тогда традиции вдовствующую королеву Анну (ей было около 30 лет) выдали замуж. Вдову взял в жены граф Рауль де Валуа. Он слыл одним из самых непокорных вассалов, <…> но тем не менее всегда оставался приближенным к королю. Граф Рауль де Валуа – сеньор многих владений, да и воинов имел не меньше, чем король. Анна Ярославна жила в укрепленном замке мужа Мондидье».^[17]

Но есть и более романтическая версия о втором замужестве Анны Ярославны. Якобы Рауль де Крепи граф де Валуа влюбился в Анну с первых дней ее появления во Франции. И только после смерти короля он осмелился открыть свои чувства. По еще одной версии, он якобы даже похитил Анну.

Так Анна оказалась в Мондидье. Жизнь там была скучной и неудобной. Однако граф не зря облюбовал именно этот очень укрепленный замок, только там он мог чувствовать себя в полной безопасности.

Похищение – это так романтично! Постепенно душа Анны успокоилась, траурные настроения отошли на второй план, и она стала отвечать на ласки пылкого Рауля поцелуями. А потом, в 1062 году, местный священник обвенчал их.

При этом Анна продолжила управлять Францией вместе с сыном-королем. От этого времени сохранились документы с ее подписями, при этом весьма примечательно, что она продолжала в основном подписываться кириллицей и гораздо реже латинскими буквами – Annae matris Filipi Regis (Анна, мать короля Филиппа).

Однако бурная жизнь не прошла для графа бесследно, и он все чаще стал жаловался на боли в сердце. Нес-мотря на то, что врач, по его словам, учившийся в знаменитой Салернской академии, запрещал графу есть жареное мясо, сало и жирных гусей, а особенно – злоупотреблять вином, он тем не менее съедал за столом по нескольку кусков говядины и выпивал не меньше кувшина крепкого вина, отчего его лицо становилось багровым, теряя последние остатки былой красоты.

Шел 1074 год. И вот в одну из темных ночей с 21 на 22 февраля граф де Валуа скончался, и Анна вторично осталась вдовой. После этого она покинула замок Мондидье и вернулась в Париж к сыну-королю.

* * *

В Париже она опять стала подписывать указы и распоряжения, и при этом «не удовольствовалась, по обычаю тех времен, за общей безграмотностью, поставить крест рядом со своим именем, написанным рукой писца», а собственноручно подписывала документы «своим именем на русском языке».^[18]

Филипп неустанно трудился на пользу Франции, был деятельным и полным сил, хотя заметно толстел с каждым годом.

Для Анны время тянулось в сводчатых залах парижского дворца томительно. Иногда королеву мучила бессонница. А если она спала, то первая мысль Анны утром, по пробуждении, летела к милым сестрам и братьям, и однажды у нее родилось пламенное желание отправить кого-нибудь на Русь, чтобы этот человек посетил ее близких, своими глазами посмотрел на то, что там происходит, и, вернувшись во Францию, обо всем рассказал.

Но кого послать? Выбор Анны пал на рыцаря Вольца.

Грамота французского короля Филиппа I в пользу аббатства Св. Крепина в Суассоне, содержащая автографическую подпись Анны Ярославны, королевы Франции. 1063 год

Его возвращения она ждала много месяцев, и вот он вернулся, привезя с собой печальные вести. Оказалось, что вскоре после ее отъезда из Киева умерла ее мать. Через четыре года после смерти жены, 19 февраля 1054 года, в Вышгороде скончался отец Анны, Великий князь Ярослав Мудрый. Похоронили его в Киеве, в Софийском соборе. А свои земли Ярослав поделил между сыновьями, чем спровоцировал новый виток борьбы за великокняжеский престол.

* * *

О последних годах жизни Анны Ярославны мало что известно. Последняя подписанная ею грамота относится к 1075 году. Дальнейшая ее судьба – тайна за семью печатями.

Существует предание, что в конце жизни Анна Ярославна вернулась на Родину и, прожив там несколько лет, умерла. Выбитая у подножия ее статуи в Санлисе строка «Анна возвратилась на землю своих предков», вроде бы, дает основания историкам думать так. Русские летописи об этом, однако, молчат. Возможно, она ездила в Киев, но вернулась обратно во Францию, где она любила и была любима, и где прошла вся ее жизнь. На самом деле, зададимся вопросом – что было делать этой женщине в стране, которую она покинула в молодости и в которой теперь никого не знала?

По иным версиям (и они выглядят более достоверными), она никуда не уезжала и дожила свой век при дворе сына Филиппа. По словам русского историка Николая Карамзина, «честолюбие, узы семейственные, привычка и вера католическая, ею принятая, удерживали сию королеву во Франции».^[19]

Некоторые утверждают, что в последние годы жизни Анна много путешествовала по Европе. В частности, когда ей стало известно, что ее брат Изяслав, потерпев поражение в борьбе за киевский престол, находится в Германии, в городе Майнце, она якобы вспомнила, что Генрих IV Германский был дружен с королем Филиппом (они оба конфликтовали с Римским папой), и отправилась в путь, рассчитывая на добрый прием. Но, прибыв в Майнц, она якобы узнала, что Изяслав уже перебрался в город Вормс, и тогда настойчивая и упрямая вдова продолжила путешествие, но заболела в дороге. В Вормсе ей сообщили, что Изяслав уехал в Польшу, а его сын – в Рим к Папе. По мнению Анны Ярославны, не в тех странах следовало искать друзей и союзников для Руси.

Огорчения и болезни окончательно сломили Анну, и она умерла предположительно в 1082 году, в возрасте 50 лет, в весьма преклонном по тем временам возрасте. И лишь через восемьдесят лет после ее смерти в Париже, на острове Ситэ, начали возводить грандиозный собор, получивший название «Собор Парижской Богоматери».