Kitabı oxu: «Ревизор: возвращение в СССР 39», səhifə 3

Глава 4

Москва, у дома Ивлевых

Приехали от Ксюши домой уже в темноте, и с удивлением увидел в свете фар неподалеку от нашего подъезда Шаплякова. И Галия его тоже опознала, так что я явно не ошибся.

– Там Семен Денисович! А что он тут делает? – удивилась жена.

– Может, забыл что-то у нас, когда в гостях вчера был? Люди искусства, они такие рассеянные…

Галия ничего не сказала, и едва я остановился, тут же выскочила из машины:

– Семен Денисович! Что-то случилось?

Я тоже дверцу приоткрыл, но пока не вылезал. Странно все это…

– Галия, здравствуйте! Могу я переговорить с вами наедине?

– Вот так, на улице, в темноте? – растерялась жена, – может, к нам пройдем? Чайку организуем?

– Я недолго, и домой уже сразу и поеду…

– Ну что же… Паша, а ты домой иди. Валентину Никаноровну отпустить надо.

На маньяка режиссер не походил ни разу, так что я запер машину да и пошел домой. Любопытно, конечно, было, что у него там произошло такое, что потребовалось к нам приезжать, но сразу ничего в голову не пришло, а дома сразу захватила обычная рутина. Дети не спали, Валентина Никаноровна сразу мне их передала, едва разулся, а сама домой поспешила. Малыши обрадовались папке, загугукали, а я занялся тем, что делал только наедине с ними – продолжил учить их говорить «мама». Надеюсь, уже скоро один из них Галию порадует…

Галия пришла быстро, минут через десять, прервав, само собой, наше тайное занятие по изучению первого и самого важного слова. Только палец показал сыновьям, прижатый к губам, мол, не выдайте меня, когда входная дверь хлопнула.

– Ну что, родная, в гости заходить отказался?

– Ага, – односложно сказала Галия.

– И в чем там вопрос, что он так поздно приехал?

– Да я так поняла, что он давно уже приехал, нас просто долго ждал, – только и сказала жена, не дав конкретный ответ.

Так… Это становится интересно… Какие-то тайны.

Молча вышел к жене. Взглянул на нее вопросительно.

И тут она поднесла палец к губам. Точно также, как я только что сыновьям показывал. Я аж оглянулся – у меня что там, видеокамера скрытая стоит в гостиной, и жена за нами подглядывала? Тут же опомнился – 1973 год, какая еще скрытая видеокамера! Все никак не могу забыть технологии из двадцать первого века, что были тогда обыденностью, а сейчас верх фантастики…

И тут звонок в дверь.

– Передумал и пришел, видимо, все же. Чайку сейчас поставлю, – сказал я, отправляясь на кухню. Ну а что, режиссёр же гость моей супруги, пусть она его и встречает.

Но Галия тут же крикнула.

– Паша! Это к тебе. Яков Романович!

Чайник горячий оказался, так что не стал его снова на огонь ставить, поспешил к входной двери.

– Яков Романович! Добрый вечер! – поприветствовал я соседа.

Поздоровавшись, он сказал:

– Ну что, Паша – пришел поздравить. В эту субботу премьера твоей пьесы! – сказал он, улыбаясь.

– Ого! – сказал я.

– Ого! – сказала Галия из комнаты.

– Так что ждем драматурга, уже вполне состоявшегося драматурга, раз премьера вот-вот, в 19.00 8 сентября.

– Так… А прикупить билеты, чтобы родственникам раздать, можно в кассе?

– Зачем покупать, Паша? – пожал плечами сосед и протянул мне тонкую пачку контрамарок. – Вишневский попросил тебе передать. Пьеса твоя, так что приглашай гостей, сколько нужно.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я. – Чайку с нами попьете?

– Ой, нет. Устал, как собака, на работе. А вот после премьеры не откажусь, и не только чайку.

– Ага… А как у вас принято драматургу проставляться актерам?

– Да просто у нас можно все сразу после премьеры и организовать. Принеси несколько бутылок выпить, да колбасы какой на закуску…

– Принято! – сказал я. – Спасибо еще раз за благие вести!

Попрощались. Закрыл дверь. Галия стояла взбудораженная.

– Это завтра с утра тебе всех нужно обзванивать и приглашать! – сразу заявила она, – а список сегодня же составим. Вот, Машину бабушку надо точно не забыть пригласить!

– Хорошо, – согласился я, но мне сейчас больше неожиданный визит Шаплякова покоя не давал, – а что по поводу…

И я поднес палец к губам.

– Ой, а давай детей оденем и выведем на улицу прогуляться! – неожиданно сказала Галия.

Я покосился на окно. Темень. Ну да, самое время детей на прогулку выводить. Но мысль понял и стал помогать одевать малышей. Они, конечно, удивились, распорядок дня им известен. Но против точно ничего не имели, радостно загукали. А уж как Тузик обрадовался!

И кажется я, со всеми этими неожиданными тайнами Галии по поводу Шаплякова, начал уже и догадываться, о чем речь может пойти… Вспомнил, о чем с Дианой как-то разговаривал…

Вышли на улицу. Покатили коляску подальше от дома по настоянию Галии. И она начала мне рассказывать.

– Понимаешь, оказывается, Шапляков переживал, что ко мне КГБ может прийти! – сказала Галия.

И сделала драматическую паузу. Ну да, замужем за драматургом, все же. Теперь уже точно, раз дело до премьеры дошло…

– Почему может КГБ прийти? – выдал я реплику, которую жена от меня ждала.

– По поводу одной шведки. Я тебе не помню, рассказывала или нет, но в Болгарии я со шведкой познакомилась. Захотела с ней английский язык потренировать. Шапляков тогда разнервничался очень, потому что шведка всякие нехорошие вопросы задавала. Ну я и перестала с ней общаться. А сегодня он приехал и сказал, что его КГБ по поводу этой шведки расспрашивало. Он даже помогал им ее в материалах киносьемки нашей искать…

– И как, нашел? – спросил я, потому как все остальное мне уже Диана пересказала.

– Нашел, сказал. Но это не главное. Он сказал, что не стал им говорить, что я со шведкой беседовала. Прикрыл. Но не уверен, что остальные члены группы, если к ним тоже пришли, не растрепали про меня… Скорее даже уверен, что кто-то да рассказал. Вот и велел готовиться к визиту из КГБ. Продумать, что надо говорить… Ой, Паша, я боюсь! Тем более, там же муж Белоусовой работает! А я еще не успела тебе рассказать, что эта выдра снова устроила Морозовой сегодня! Вернее, даже не сегодня, а сегодня Морозова неприятности из-за этого схлопотала! Как ее ругали, ты бы знал!

У меня от такого неожиданного перехода аж в голове что-то заискрилось.

– Погоди, родная, про Белоусову, давай вначале разберемся с этим шведским сюжетом. Сразу к тебе вопрос – а Шапляков не был против, что ты мне все расскажешь?

– А, он так обреченно рукой махнул – мол, вы же все равно мужу все расскажете! Просил только, чтобы я тебя попросила никому это не говорить, а то он сильно рискует, подписал что-то там в КГБ, что молчать будет. И ни в коем случае в квартире это не обсуждать, я потому тебе ничего и не могла сказать… Так что со мной будет, Паша? Меня что, в КГБ прямо с работы заберут? А муж Белоусовой не сможет это использовать, чтобы со мной счеты свести?

О как! Да Шапляков, похоже, неплохо разбирается в прослушке. Ничего такой режиссер, интересные у него познания. Или у нас вся интеллигенция автоматически прослушки в квартирах боится? Не могу товарищей интеллигентов за это осудить, учитывая, что совсем недавно она у меня у самого стояла… Да я, кстати, теперь и сам могу ведь тоже интеллигенцией считаться. Самой что ни на есть кондовой. Драматург я или нет, в конце концов? Еще и в помине журналистики не было, а пьесы уже вовсю сочиняли и в театрах ставили.

– Да не нужно тебе вообще ничего бояться и ждать каких-либо неприятностей, – махнул я рукой, – КГБ просто выполняет свою работу по поиску шпионов. Ты вот к шпионам как относишься?

– Очень плохо, – ответила жена.

– Правильный ответ, если кто спросит – никак не отношусь!

Жена недовольно надула губки.

– Паша, ситуация-то тревожная. А ты шутки шутить…

– Еще раз тебе авторитетно заявляю – расслабься и не трясись, как этот твой Шапляков – ничего тебе не угрожает от КГБ. Как и ему, кстати, тоже. Слишком он палку перегибает.

Минут пятнадцать еще гуляли, и вроде бы жену я убедил, что бояться ей нечего. По крайней мере, она заметно расслабилась, когда домой к подъезду вернулись. Смотрю – а неподалеку «Волга» черная незнакомая стоит. И сразу же мысль тревожная – а не КГБ ли это приехало к Галие поболтать на ночь глядя?

Но ясное дело, что никаких офицеров у нашей квартиры не оказалось. В принципе, я говорил Галие то, в чем был уверен. Диана должна была убедительно обосновать своему куратору, что против того, чтобы Галию хоть как-то расспрашивали по этому делу. Ну и после недавнего косяка, когда комитет передо мной дачей извинился за то, что меня какой-то ретивый «старший офицер» потревожил – думаю, последнее, что им в голову придет – подсылать к моей жене кого-то для таких разговоров…

Составили с женой списки тех, кого приглашать в театр будем. Контрамарок у нас оказалось на два десятка человек, так что решили все и использовать… Не пропадать же добру.

Детей уложили, сели с женой на кухне чаю попить. Последние дни так стало получаться, что мы как-то в конце дня так или иначе с ней выгадываем хоть немного времени, чтобы пообщаться вдвоем спокойно, обсудить события дня, поделиться эмоциями. Заметил, что в умиротворенное состояние впадаю от таких спонтанных посиделок. Да и тему шведки и КГБ закрыли, Галия мне поверила и перестала по этому поводу волноваться… Но тут же нашёлся, правда, другой повод для тревоги…

– Так за Морозову беспокоюсь сильно, – сказала вдруг Галия, когда, обсудив кого приглашаем в «Ромэн», перешли на рабочие вопросы.

– А, ты же начинала говорить, что там у вас что-то случилось! – припомнил я. – Так за что там у вас Морозову ругали?

– Да, представляешь, опять Белоусова, гадина такая, подставила Ольгу Вениаминовну и весь наш отдел, – возмущенно ответила жена. – Я вообще в шоке от ее наглости. Сегодня собрание было по подготовке к визиту чехословацкой делегации. Все руководители отделов доклады представляли. А Белоусова приказ спрятала, и мы про делегацию не знали ничего. Ольге Вениаминовне начальник слово дает, а она вообще ничего не понимает, о чем речь… Потом уже, когда ее отругали и она в отдел вернулась с совещания, мы нашли приказ на столе в бумагах спрятанный.

– Так это тот же финт получается, который Белоусова тогда с тобой проворачивала, когда ты на конкурс в Бухарест собиралась, – вспомнил я.

– Именно! – энергично кивнула Галия. – Я поэтому сразу и догадалась и Морозовой подсказала, где искать приказ. Только поздно уже. Федосеев разозлился страшно. Грозил Ольге Вениаминовне выговором, а то и чем похуже.

– Ну да. Подставила ее Белоусова знатно, ничего не скажешь, на глазах у всех. От такого отмыться сложно. – подтвердил опасения жены.

– Ага, – удрученно кивнула Галия. – Начальница рвет и мечет. Говорит, Белоусова на ее место метит и поэтому так поступила. Завтра с утра хочет той допрос устроить, на чистую воду вывести.

– То, что Белоусова подсидеть ее хочет – это к гадалке не ходи. Очевидно все, – кивнул я. – А вот про вывести на чистую воду, не факт, что выйдет. Но тут заранее сказать сложно. Белоусову вашу плохо знаю. Если трусовата или в себе не уверена, то может и получится.

– Хоть бы получилось, – сказала Галия, – иначе мне тоже работу искать придется новую. Если Белоусова начальником отдела станет, я там долго не продержусь. Она же меня ненавидит просто…

– Так, отставить пораженческие настроения, – скомандовал я шутливо. – Чего это ты лапки сразу складывать собралась? А боевой настрой где? Сражение только началось, орудия противника первый залп дали, а ты в кусты сразу?

– Ничего я не в кусты, – вскинулась жена возмущенно. – Просто все так внезапно случилось. И такие последствия плохие могут быть…

– Такое всегда внезапно бывает, – улыбнулся в ответ, – никто не станет тебя предупреждать о том, что вредить тебе собирается. Поэтому надо уметь собраться вовремя и реагировать быстро и эффективно. Вот скажи мне, есть у вас с Морозовой план действий? Какой? Что делать будете? Как решать вопрос?

– Ну, – неуверенно протянула Галия. – Завтра Ольга Вениаминовна будет разговаривать с Белоусовой. Если получится сделать, чтобы та призналась, то будет, с чем к Федосееву идти…

– Так. И дальше что?

– Ну, как что? Он узнает, кто во всем виноват, – недоуменно посмотрела на меня Галия.

– И что это решит? – терпеливо переспросил я.

– То есть? – спросила Галия. – Он узнает правду.

– Это хорошо. Это я понял, – я кивнул. – Но что это решит? Федосеев ваш будет доволен после этого? Станет лучше к вам относиться? Это решит проблемы вашего отдела с подготовкой визита этих ваших иностранцев?

– Ну. Нет, – покачала головой жена.

– Вот о том и речь. Вам надо не просто показать ему виновного, – начал я объяснять ей. – Это даже не полдела. Нужно полностью реабилитироваться в его глазах. Чтобы он наглядно увидел, насколько вы с Морозовой профессиональны и компетентны, и что ситуация с приказом действительно диверсия, которая нисколько не сказалась на ваших профессиональных качествах.

– И как это сделать?! – изумленно посмотрела на меня жена. – Мы же не волшебницы. Ольга Вениаминовна говорит, что Федосеев вредный, припоминать нам теперь будет этот просчет при каждом удобном случае. А уж в других отделах судачить и кости нам мыть будут и того дольше…

– Я об этом и толкую тебе вообще-то. Вам надо сделать так, чтобы начальник и думать забыл об этом провале Морозовой, и помнил только о том, как вы профессионально все решили с этой делегацией. А другие отделы чтобы от зависти к вам и вашей сообразительности лопались, зауважали чтобы, поняв, что с вами лучше дружить, может тогда в следующий раз и с ними мудростью поделитесь… Откуда там, говоришь, делегация?

– Делегация из Чехословакии, – мрачно ответила жена. – Тебе легко говорить. Никто нам этот провал не забудет. Да и сделать задание это быстро не выйдет. Мы пока вообще не знаем, как к нему подступиться. Там сроки уже горят, во-первых, а во-вторых, Федосеев хочет не только обычных мероприятий, а новые подходы. Ругал всех за то, что все как обычно собираются все делать. Удивлять велел… Это так просто не придумать. Где ему это новенькое вообще взять?

– Ха! На что спорим, что придумать можно хоть прямо вот сейчас? – ухмыльнулся я.

– Я сейчас в тебя брошу чем-нибудь! – вспыхнула жена, пряча улыбку.

– Не серчай, красавица, я тебе еще пригожусь, – поддразнил жену. – Хватай лучше ручку и блокнот какой или тетрадку. Будем придумывать чудо-план по спасению моей любимой жены и ее незадачливой начальницы от лап чудища криворукого, приказы в столах прячущего…

Захихикав, Галия пулей метнулась в комнату и вернулась с тетрадью и ручкой. Села за стол, как прилежная ученица, тетрадку раскрыла, ручку приготовила и смотрит на меня во все глаза.

– Чего-то не хватает, – улыбнулся я, задумчиво ее рассматривая.

– Чего? – всполошилась жена.

– Наверное, передника белого и бантов, – рассмеялся, не выдержав, – очень уж ты сейчас на школьницу похожа.

– Так, Ивлев, с огнем играешь.., – заплясали черти в глазах жены.

– Ладно-ладно, шучу, – замахал руками и, обняв жену, чмокнул в щеку. – Работаем. Как вы там обычно гостей заморских встречаете? Хлебом-солью?

– Обычно водим по музеям, театрам, выставкам, – улыбаясь, начала перечислять жена. – У них там есть план обязательных мероприятий, чаще всего это посещение предприятий каких-нибудь и ведомств, но их не так много, а мы заполняем остальное время.

Ага. Ну, все понятно, – подумал я. – Знаем мы все эти выездные занятия для делегаций в «свободное время». Однако сейчас все же 70-е, махровый социализм и время идеалов, так что надо придумать что-то такое, чтобы в рамках приличий и чтобы запомнилось. Что там у меня из прошлой жизни в памяти завалялось, чего сейчас пока нет?..

– А какой у вас на все это дело бюджет? – поинтересовался у жены.

– Я тебе точную цифру не скажу, – покачала головой Галия. – Но Федосеев говорил на совещании, что ему главное, чтоб идеи свежие, а фонды не проблема выделить. Такие представительные делегации из-за рубежа к нам всего пару раз за год приезжают, так что все заинтересованы, чтоб все прошло идеально.

– Ну, тогда смотри. Можно попробовать сделать что-то вроде ролевой игры, – сказал я, чуть не скривившись. После двадцать первого века словосочетание «ролевая игра» имеет для меня сугубо определенное значение, далекое от одобрения советской цензурой. Но сейчас-то все иначе. Да и чем заменить слово «квест» сходу в голову мне не пришло.

– Какой игры? – изумленно посмотрела на меня жена, тем не менее, все старательно записав.

– Надо придумать сюжет с заданием, которое должна решать большая группа, – начал я накидывать сценарий. – Договориться в идеале с киностудией какой или театром, чтоб декорации обеспечить реальные и актеров желательно. И там задание сложное, например, используя подсказки и совместные действия, разгадать загадку и найти ключ от помещения, где все заперты… Это просто как идея, если что… Вариантов тут не счесть, на самом деле. Можно нарисовать карту сокровищ с подсказками разными, поделить чехословаков на две группы и пусть соревнуются, кто быстрее сокровище найдет. И сделать там хитрые подсказки, чтоб и на смекалку, и на смелость, и на командные действия. Можно прятать подсказки в местах, до которых трудно или страшно добраться: на потолке закрепить, или в аквариум с пауками положить, или в ящик со змеями…

– Змеями! – ошалело посмотрела на меня Галия.

– Ну не ядовитыми, конечно, – ответил я. – Вам же понаехавших не убить надо, а развлечь. Хотя, если вдруг билетов в Большой театр на всех будет не хватать, то есть варианты… – пошутил я и получил кулачком в плечо от жены. – В общем, сценарий и детали можно придумать, важно саму суть концепции понять, а остальное – дело наживное.

– Ну так-то, идея мне очень нравится, – подтвердила Галия. – Я такого еще не встречала. Немножко на «Зарницу» похоже по сути, но совсем другое.

– Ассоциации правильные, – улыбнулся жене. – Но ваш вариант должен быть больше не про спорт, а про эмоции. Делегация там скорее всего не слишком молодая. Бегать-прыгать им не понравится, думаю.

– Поняла, – кивнула Галия, что-то энергично строча в тетрадке. – А еще что?

– Ну, еще можно кулинарное представление устроить, – предложил я, подумав.

– Это как? – изумилась жена.

– Смотри, – начал описывать ей идею. – Просто идти в ресторан и кушать там – банально и скучно. Чехословаки эти ваши миллион раз так делали. Даже не вспомнят потом. А вот если в ресторане договориться выделить вам зал и повара и устроить представление…. Чтоб он прямо у них на глазах блюда готовил, которые они есть будут потом. Представляешь, как женщинам из делегации будет интересно? А ведь наверняка будут и мужчины, что любят готовить.

Глаза у жены загорелись, а меня понесло…

– Нет. Еще лучше придумал! Пиши… Надо, чтобы все участвовали в приготовлении блюд, которые потом будут есть. Можно сделать два варианта сценария, попроще и посложнее, пусть начальство ваше выберет подходящий. Смотри. В простом варианте пусть повар придумает пару ударных блюд, например, одно из чешской кухни и одно из русской, и вместе с гостями его готовит. Распределит там задания всем, кому что нарезать, почистить, обжарить… Это уже детали. Приготовят все вместе и съедят. А в более сложном варианте снова на две команды делим иностранцев, к каждой повара приставляем. Каждая команда меню делает из трех блюд и готовит, а потом все пробуют и объявляют победителей по каждому виду блюда и в целом. Можно, кстати, сделать вообще три команды, и схитрить немного. Пусть каждая победит в каком-то одном из блюд и вуаля, победила дружба в итоге. Все счастливы!

– Как здорово! – восхищенно выдохнула жена, непрерывно записывая в тетрадку мои фантазии. – Вот скажи, как тебе удается?! Так шутя, играючи. И ведь такие идеи шикарные…

– Это ты на меня так вдохновляюще действуешь, – подмигнул Галие. – Смотрю на тебя, любуюсь, и идеи появляются одна за другой. И не все приличные, к слову… И некоторые хочется опробовать вот прямо сейчас…

Глава 5

***

Москва

Утром только с прогулки с Тузиком вернулся, да в душ намылился, как телефон зазвонил. Поднял трубку.

– Паша, это я, Сатчан, – услышал я знакомый голос.

– О, привет! Все уже, вышел на работу?

– Сегодня вот и выхожу.

– Как отдохнул?

– Шикарно, но это уже давай при личной встрече обсудим. Я что звоню – наш клуб любителей древностей на «Полете» жаждет сегодня очередную твою лекцию послушать.

– Приятно, что людям так нравится! – восторженно сказал я, отыгрывая роль, – в обычное время?

– Да, все как обычно. Сможешь?

– Так если я не приду, то и некому будет лекцию читать. Нельзя так людей подводить.

Сатчан аж поперхнулся там чем-то, видимо, слишком я уже в роль вошел.

– Ладно, лектор! Молодец, там и встретимся.

Не стал уже про премьеру моей пьесы говорить. Видно, что занят очень. Понятное дело, первый рабочий день после отпуска. Так что контрамарки ему уже вечером и отдам. На него и на супругу. Придут, думаю, никуда не денутся, хотя бы из любопытства, посмотреть, что я там такое наваял…

Так… У меня сегодня день достаточно загруженный. Нужно плотно по графику идти, чтобы ничего не запороть. Надо позавтракать, да начинать обзванивать всех, кого приглашаю в театр. Главное, конечно, чтобы зрителям пьеса понравилась. А то оскандалюсь при всех знакомых…

Начал с Виктории Францевны. Для нее сюрпризом мое преображение в драматурга не было, ей Валентина Никаноровна давно уже рассказала про это. Быстро поговорить, конечно, не получилось. Но ладно, результат положительный, очень загорелись прийти, вдвоем с Машей будут.

Дальше отца набрал. Они с Кирой очень там изумлялись, конечно, как сказала Кира «неожиданной грани моего таланта», но сказали, что будут обязательно.

Художникам вечером забегу лично контрамарки занесу. Сейчас опасно, если зайду к ним, быстро не вырвусь, давно не общались. А мне же в КГБ лекцию везти к десяти. Не тот повод, что стоит озвучивать, чтобы вырваться…

Тут я вспомнил, что в субботу на пять вечера договорился в ресторан с Димой и его девушкой идти. Так, надо перенести на более ранее время.

Набрал его. Трубку никто не взял. Ясно, уже уехал на занятия. Ладно, вечером перезвоню, перенесу на четыре часа. Вполне хватит времени перед премьерой и поесть, и поболтать…

Посидел с полчаса над статьями для «Труда» по комбинатам детского питания. Вчера, как Галия уснула, поработал как следует над материалами. Вечером еще доработаю и можно первую из них завтра везти отдавать Ганиной…

Ладно, все, теперь точно пора выезжать…

***

Москва, отдел книгообмена Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами

Утром Галия примчалась на работу пораньше и сразу села печатать предложения по плану мероприятий для чехословаков, которые обсуждали вчера с Пашей. Успела сделать буквально страницу, как появилась Морозова.

– Я думала, что первой приду, – усмехнулась та с порога, – а ты еще раньше появилась.

– Здравствуйте, Ольга Вениаминовна, – кивнула Галия, – я специально заранее пришла, чтобы напечатать предложения по приказу о приеме делегации.

– Придумала что-то? – заинтересовалась Морозова не на шутку.

– Да. Мы вчера с Пашей обсуждали ситуацию, и он пару таких идей интересных подсказал. Я такого еще не встречала.

– Это замечательно, – оживилась Ольга Вениаминовна, – и так вовремя. Нам надо обязательно Федосеева впечатлить. Ты умница, Галия, и муж у тебя очень талантливый.

– Спасибо, – зарделась Галия и тут же подхватилась, вспомнив про контрамарки на спектакль. – Ольга Вениаминовна, в субботу в театре «Ромэн» будет премьера пьесы, которую Паша написал. Мы вас с супругом приглашаем.

– Пьесы?! – ошеломленно посмотрела на Галию начальница, совершенно не ожидавшая такого поворота. – Ты хочешь сказать, что твой муж написал пьесу и ее поставили в театре?

– Да, – довольно улыбнулась Галия. – Уже стартовый прогон был в начале лета, отзывы самые положительные. А в субботу премьера вот…

– У вас невероятная семья, – изумленно покачала головой Морозова. – Это же надо. Пьеса! Конечно, мы с удовольствием придем. Очень хочу посмотреть. Спасибо! – взяла она контрамарки.

Несколько минут Ольга Вениаминовна переваривала полученную новость, нет-нет, да и качая неверяще головой. Галия тем временем вернулась за машинку, быстро набивая текст и улыбаясь своим мыслям. Впечатление, произведенное ее новостью на начальницу, ее полностью устроило. На лице у той были только положительные эмоции. Приятно, когда человек так искренне радуется за успехи ее мужа. Хороший она человек. А вот Белоусова, когда узнает, ее же просто перекосит от зависти…

– По поводу Белоусовой, – сказала Галие Морозова, наудивлявшись, – когда я начну вести с ней разговор, ничему не удивляйся, пожалуйста. Просто занимайся своими делами как обычно. Ну а если вдруг понадобится, подыграй немного.

Галия вопросительно посмотрела на начальницу, но та лишь усмехнулась.

Белоусова появилась за пять минут до начала рабочего дня. Зашла в кабинет бодро, почти по-хозяйски, быстро поздоровалась и села за свой стол, начав раскладывать вещи.

– Валерия Николаевна, – обратилась к ней Морозова грозно, – у меня к вам серьезный вопрос.

– Да-да, Ольга Вениаминовна, что такое? – вопросительно подняла Белоусова взгляд на начальницу.

– Вчера состоялось совещание руководителей отделов, посвященное приему делегации из Чехословакии, – начала говорить Морозова, – наш отдел оказался единственным, не подготовившим предложения по приему делегации.

Морозова, произнеся эти слова, заметила, как Белоусова едва сдержала довольную улыбку. Вот стерва, точно она все это подстроила, теперь нет сомнений, – подумала Ольга Вениаминовна, сдерживая ярость. – Ну, я тебе сейчас устрою…

– Разыскивая после совещания приказ, мы обнаружили его у вас в столе. Валерия Николаевна, потрудитесь объяснить, пожалуйста, почему вы не поставили никого из нас в известность о таком важном документе? Это вопиющая халатность с вашей стороны. Совершенно не ожидала от вас такой некомпетентности.

– Что!!! – подскочила Белоусова как ошпаренная. – Этого не может быть! Как вы смеете на меня все сваливать. Приказ был у вас на столе. Вы мне специально его подсунули!..

Выкрикнув это, Белоусова замерла, поняв, что сама себя выдала. Морозова смотрела на подчиненную совершенно спокойно. Эффект неожиданности сработал как нельзя лучше, заставив Белоусову выйти из себя. Она всегда такая импульсивная, не думает, когда вся на эмоциях, что именно выкрикивает. А еще в начальницы рвется…

– Валерия Николаевна, вы могли знать о том, что приказ у меня на столе, только в одном случае, – веско произнесла Морозова, – если вы сами его туда положили. И не просто положили, а спрятали под бумаги, чтобы я его случайно не обнаружила. Это называется саботаж, и за такое вы выговором не отделаетесь. За такое с работы вылетают.

– Ничего вы мне не сделаете, – ответила Белоусова, придя в себя и снова садясь на место, отчаянно пытаясь выглядеть уверенно. Она поняла, что прокололась и решила идти ва-банк. – И не докажете, что у меня этот приказ был. Я всем скажу, что вы сами забыли про бумагу, а на меня пытаетесь вину спихнуть. Я ответственный работник, на хорошем счету, Федосеев знает это отлично. Никогда к моей работе претензий не было. А будете мне угрожать, Ольга Вениаминовна, я найду, к кому обратиться за помощью. Пока вы бумажки с места на место перекладываете, я работаю и связи с дружественными ведомствами налаживаю. Попрошу вот хоть Андриянова, мы с ним в прекрасных отношениях. Уверена, что он за меня вступится…

Морозова, которая, слушая речь Белоусовой, снова начинала потихоньку закипать, услыхав фамилию Андриянова, аж усмехнулась, сразу придя в хорошее настроение. Ну, понятно теперь, кто воду мутит, – догадалась она. – Похоже, ловелас этот торгово-промышленный решил отомстить мне так за свой «летний отдых».

– Вот уж на Андриянова, Валерия Николаевна, я бы вам категорически не советовала рассчитывать, – сказала Морозова, тонко улыбнувшись. – У меня на него такой компромат, что он не только вам, он себе не сможет помочь, если я его в ход пущу.

– Какой еще компромат? Андриянов очень серьезный человек, не может у вас на него быть компромата. Не пытайтесь ввести меня в заблуждение, Ольга Вениаминовна, – сказала Белоусова уверенно, – второй раз я на ваши уловки не попадусь.

– Зачем мне уловки, – пожала плечами Морозова, – то, что я хотела, я уже от вас узнала. – Белоусова при этих словах начальницы насупилась, а Ольга Вениаминовна тем временем продолжила. – А Андриянов ваш оказался насквозь гнилым человеком, который служебное положение использовал для личных низменных целей. Как только руководство узнает об этом, уверяю вас, ему станет совершенно не до вас. Да и вы сами не захотите после этого, чтобы кто-то упоминал вашу фамилию вместе с его.

– Да о чем вы говорите вообще? – не выдержала Белоусова.

Уверенность начальницы сильно ее злила и одновременно вселяла нешуточное беспокойство. Она давно знала Морозову и с ужасом осознавала, что та не блефует, говоря про Андриянова. У нее действительно есть о нем какие-то порочащие сведения. Белоусова в панике перебирала варианты действий, понимая, что сейчас как никогда близка к увольнению со скандалом с такой престижной работы. Вот же я дура, клюнула на обещания Андриянова, – мысленно кляла она свою неосмотрительность. – Что теперь делать? Что же она знает такое про Антона Григорьевича? Такой мужчина видный, обходительный, должность хоть и не высокую занимает, но вот связи, которые она ему позволяет заводить, отменные… Быть не может, что он в чем-то постыдном замешан…

– Хорошо, – кивнула Морозова, – я вам расскажу все. Тем более, что после произошедшего намерена дать этой информации ход в любом случае. Ваш Андриянов влюбился в замужнюю женщину и пытался, используя свои служебные связи и возможности, попасть летом на те же курорты, где она находилась, чтобы, видимо, добиться ее расположения.

Белоусова, услышав первую часть про то, что Антон влюбился в замужнюю, поначалу едва скрыла восторг, подумав сразу, что речь идет о ней. Она частенько с удовольствием ловила себя на мысли, что небезразлична Андриянову. Иначе зачем он постоянно искал с ней контакта и так пекся о ее карьере? Изменять мужу она не собиралась, не там у нее муж работает, чтобы такие планы строить, но какой же женщине не будет приятно внимание такого мужчины? Но услышав вторую часть про курорты, Белоусова озадачилась. Она-то никуда пока не ездила. Так в кого тогда влюбился Андриянов?.. Восторг стремительно сменялся разочарованием и обидой.

– Это какая-то чушь! – возмущенно сказала Белоусова. – Антон Григорьевич порядочный человек, он бы никогда не позволил себе такого. Его кто-то оговорил. Откуда у вас эта информация?