Kitabı oxu: «Бывшая жена дракона. Право на сына», səhifə 3

Глава 7

– Арден распорядился, чтобы я занялась твоим размещением, – недовольством встретила меня Николетта.

Сегодня она была одета приличнее, чем вчера.

Ярко-розовое платье оттеняло бледный цвет ее кожи, но, несмотря на свою красоту, не скрывало выражение лица, которое выглядело стервозным.

Хоть Николетта и держалась в рамках приличий, даже не оскорбляла меня, было заметно, что ей претило уделять мне время.

Она вздернула подбородок и повела меня по коридору, горделиво демонстрируя, кто теперь хозяйка поместья и сердца Ардена Северного.

– Алия, пока я показываю комнату нашей временной гостьей, проводи ее служанку, или кто она там, в крыло для прислуги.

Рядом с Николеттой семенила ее помощница. Выглядел она немного забитой, но при этом достаточно взрослой и без единой примеси драконьей крови, что меня весьма удивило, поскольку обычно высокородные предпочитали брать прислугу из, по меньшей мере, полукровок, чтобы можно было им доверять.

– Ханна будет жить со мной, – сразу пресекла я попытки Николетты разделить нас.

– Не знаю, как у вас там принято в вашем захолустье, но у нас тут в столице так не принято. Прислуга должна жить отдельно, чтобы каждый знал свое место.

Николетта даже остановилась и повернулась ко мне лицом, с вызовом глядя мне прямо в глаза.

Несмотря на то что она говорила про Ханну, которую возвела в ранг низшей прислуги, имела в виду она меня. Хотела таким образом завуалированно указать мне на мое место, чтобы я не претендовала на большее.

Судя по ее поведению, она не знала, кем я прихожусь Ардену, и что он сделал меня своей ламией. За это я ему благодарна. Я и так чувствовала себя не в своей тарелке, находясь здесь на правах приживалки. Мне претило подчиняться правилам Николетты, ведь когда-то именно я была хозяйкой дома Арден.

И пусть в этом столичном особняке я никогда не была, это не отменяло того факта, что она заняла мое место, которое я, может, и не хотела, но легче мне от этого не становилось.

– Ханна – кормилица Мира, так что жить она будет со мной.

Это была ложь, но я не собиралась уступать этой хамоватой девчонке, которая возомнила себя королевой и явно вознамерилась помыкать мною. Так что я твердо посмотрела ей в глаза, не отводя взгляда, и вскинула подбородок, с силой стискивая челюсти.

Николетта недовольно прищурилась и дернулась, явно сдержавшись от того, чтобы не накинуться на меня с оскорблениями, которые с самого утра вертелись у нее на языке.

Я не удивлюсь, если она еще ночью перемыла мне косточки со своими прихлебателями. Повадками она похожа на Аишу, а та частенько любила посплетничать с матерью, чему я невольно часто становилась свидетельницей.

– Если вас что-то не устраивает, госпожа Николетта, вы можете обсудить это с лордом Арденом, но менять кормилицу своему сыну я не собираюсь.

Говорить напрямую, что мой Мир – биологический сын Ардена, я не стала, но всё и так было очевидно, так что Николетта, несмотря на свое желание выйти победительницей из этой ситуации, промолчала, поджав губы.

Она ясно показала, что не уверена, что Арден примет ее сторону. Этой ночью он продемонстрировал, что не особо считается с ее мнением, и в их паре всё будет так, как скажет Арден. Так что руководить она может лишь прислугой, и я ей сейчас, как кость в горле. Ни желанная гостья, ни служанка.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, Дарина, и впредь попрошу обращаться ко мне леди Николетта.

Я едва не рассмеялась, услышав ее требование. Сама хотела, чтобы я называла ее леди, но при этом сама обращалась ко мне неподобающе.

– Что ж, в таком случае я требую того же. Леди Дарина, и никак иначе. Я дочь лорда Дагона, владетеля Аллирийских земель.

Глаза Николетты недовольно прищурились, она стиснула челюсти, но не могла мне возразить, поскольку я ткнула ее носом в ее происхождение. Пусть она и была по рождению леди, но все знали, что ее отец был родом из обедневшего рода, который много столетий назад утратил магию.

Единственная причина, по которой Арден женился на Николетте, так это клятва, которую ее отец взял с лорда Захрана, отца Ардена. Слухи об этом заполонили столицу еще до свадьбы, и не было ни одного дракона, который не знал бы ее сомнительную родословную с учетом того, что мать ее и вовсе была не дворянского происхождения.

– Сегодня вечером приезжают мои родители, поэтому гостевую на втором этаже я отдала им. А вам же с ребенком и прислугой выделила комнату, смежную с нашей спальней. Ближайшие девять месяцев она нам не понадобится, так что вы смело можете занять детскую.

Я ожидала, что она захочет мне пакостить и поселит меня в крыле для прислуги или в каком-нибудь чулане без окон, но она пошла дальше, проявляя верх бесчеловечности.

Несмотря на то что она стала женой Ардена, она, видимо, чувствовала во мне угрозу, ведь знала, что я его истинная пара, поэтому хотела, чтобы я еженощно слушала их стоны любви.

Если бы я знала строение столичного дома, то могла бы выбрать себе комнату сама, а пока приходилось подчиняться хозяйке дома.

– Где Арден? Мне нужно с ним поговорить, – произнесла я, обращаясь к Николетте.

В этот момент мы остановились около детской. Ее помощница Алия достала ключи, а сама Николетта напряглась, услышав мой вопрос.

– Зачем он вам? Он занят. Если вам что-то нужно, этим займусь я, как хозяйка дома.

– Нет, это личное, нам нужно обсудить нашего сына.

– Арден не предупреждал, когда вернется. Располагайтесь пока.

Николетта заходить в детскую не захотела, а когда мы с Ханной оказались внутри, я всё поняла. Она оказалась еще более мелочной, чем я предполагала.

Вместо чистой комнаты передо мной предстала пыльная и неубранная спальня с паутиной по углам.

Несмотря на то что я больше не являлась женой Ардена, мне стало больно и горько. Если бы он ждал нашего сына с таким же трепетом и желанием, как я, то приказал бы слугам в столице подготовить детскую еще во время моей беременности. Еще до того, как я застала его за изменой.

Я стояла посередине детской и не видела здесь даже кроватки для ребенка, не то что детских вещей или покрашенных в голубой стен.

Еще одно доказательство, что Ардену всегда было плевать на ребенка. Он был бездушным драконом, который оценивал ребенка лишь по наличию в нем магии и способности к обороту.

– Когда здесь уберут? – повернулась я к Николетте, которая стояла на пороге с видом победительницы.

Она жадно следила за выражением моего лица, но ее ждало разочарование. Ее надежды на мою истерику испарились так же быстро, как мои иллюзии о счастливом браке когда-то.

В последнее время я великолепно держала себя в руках, ведь жизнь научила меня, что эмоции – это слабость.

– Вся прислуга сейчас занята, так что вам придется справляться самим. Но для вас это не составит труда, леди Дарина, вы ведь приехали со своей служанкой. Что ж, где ведро и швабра, сами найдете.

Голос Николетты на этот раз прозвучал жестче, и она, не слушая причитаний моей Ханны, вместе с помощницей на хвосте ушла, оставляя нас посреди грязной пыльной комнаты.

Ханна очень долго возмущалась, поскольку считала это неуважением, а вот я прочитала между строк совсем иную фразу.

Николетта объявила мне войну, но напрямую оскорблять меня и выгонять не собиралась, хотела, чтобы я сама ушла. Вот только она ошиблась, думая, что это сработает.

Она не знала, что у меня нет выбора, и даже если я захочу уйти, без разрешения Ардена не смогу.

– Мы так это и оставим, моя леди? Нужно пожаловаться лорду Ардену, чтобы он приструнил ее. Как она смеет обращаться с вами так, словно вы простолюдинка? Вы выше ее по происхождению.

– Я бастард, Ханна.

– Вы признаны лордом Дагоном, как его дочь. Покойный лорд, его отец, даже завещал вам самые плодородные земли, тем самым выделив вас среди остальных наследников. Для высшей знати это о многом говорит. Вы уж поверьте, моя леди, прислуга всегда знает, о чем сплетничают господа.

Кстати, о землях. Нужно будет поговорить с отцом, что случилось с моим приданым в виде этих земель. Может ли Арден и правда оставить их себе, или они вернутся мне.

– В любом случае, Ханна, хозяйка этого поместья – леди Николетта. Мы не можем заставить ее выделить нам слуг.

Назвать выделенную нам детскую комнатушкой у меня язык не поворачивался. Размеры помещения поражали: здесь было целых два огромных окна и собственная гардеробная, однако находиться внутри было невозможно.

Отдав Мира Ханне, я наказала ей подождать меня в коридоре, а сама изучила фронт работ. Сначала у меня была мысль покормить Мир, а уже после заняться уборкой, но когда я несколько раз чихнула, находясь в пыльной комнате всего пару минут, то не рискнула подвергать жизнь ребенка опасности.

Конечно, заболеть он не заболеет, это всего лишь пыль, но расчихается, и кто знает, как это повлияет на его жар, который может вернуться в любой момент.

Я впервые была благодарна Римме, которая часто поручала мне грязную работу по дому, когда я чем-то могла ей не угодить.

Благодаря ей я всё умела и не была белоручкой, поэтому если Николетта хотела меня напугать уборкой, то ей это не удалось. К тому же я не считала уборку чем-то зазорным. Стыдно жить в грязи, а не убираться.

– Ханна, ты же с утра ничего не ела. Возьми Мира и сходи с ним на кухню перекусить. Я в это время уберу нашу комнату, а потом позову тебя.

– Ох, леди Дарина, вам не пристало заниматься уборкой, это совсем не по статусу. К тому же лорду Дагону это не понравится.

Честно говоря, о мнении отца я совершенно не думала. Тем более, отправляя меня сюда, он знал, в каком качестве я буду здесь находиться, и вряд ли удивится, что я занимаюсь подобными работами.

Да и с чего бы ему на этот раз обращать на это внимание, если он никогда и не пытался приструнить Римму, когда она отправляла меня на конюшню убирать за лошадьми, хоть эта работа была сложной физически и предназначалась для мужчин.

Несмотря на причитания Ханны, я всё равно добилась своего и отправила их вниз, на первый этаж, а сама пошла на поиски швабры и ведра.

В целом, строение поместья хоть и отличалось от того, в котором мы жили с Арденом, но примерное расположение прачечной я знала.

Еще когда мы шли внизу следом за Николеттой, я подметила, куда она кивнула, говоря о крыле для слуг, поэтому и направилась в ту сторону.

Кладовка с моющими средствами была открыта, но поблизости никого из прислуги не оказалось. Видимо, Николетта не соврала, сказав, что все они заняты.

Судя по взбудораженным голосам со стороны кухни, почти вся прислуга занималась помощью в готовке, и это навело меня на мысль, что работников в столичном поместье было гораздо меньше, раз рук и правда не хватало.

В голове от чего-то возникла неприятная и зудящая мысль, что, когда мы с Арденом были женаты, за весь тот год он ни разу не позвал моего отца и его жену в гости. Несколько раз я подкидывала ему эту идею, желая, чтобы всё было по традициям, но каждый раз, когда я заводила эту тему, Арден отнекивался, говоря, что сейчас не время, и мы созовем гостей лишь после того, как я рожу ребенка.

Тогда я считала его аргументы верными и логичными, а сейчас понимала, что он просто прятал меня в поместье, как свой грязный позор.

– Хватит думать об этом, Дарина, – прошептала я себе под нос и пошла с ведром на задний двор, прямиком к колодцу.

Несмотря на то что вода была ледяная, я, стиснув зубы, перетерпела и принялась за уборку. В такие моменты все мысли улетучивались из моей головы, и из-за этого порой я любила это занятие, ведь не думала ни о том, кто я, ни какого я происхождения, ни о своем будущем.

Закончив с уборкой, я вышла из комнаты с ведром грязной воды и чуть не столкнулась в коридоре с какой-то дамой, одетой в чересчур пышное платье, явно не подходящее случаю. Казалось, что женщина хотела показать всем, что может себе позволить подобные наряды, но из-за неуместности всё выглядело наоборот.

– Смотри, куда прешь, коза! – вдруг разозлилась она и прокричала, одергивая подол своего платья, на которое случайно пролилось немного воды из ведра.

Что ж, судя по ее речи, я не ошиблась в выводах, что женщина была из той, про которых говорят «из грязи в князи».

– Прошу прощения, я вас не заметила. Дайте платье слугам, они приведут его в порядок.

Женщина подняла глаза на меня и прищурилась, окидывая задумчивым взглядом. Она кого-то мне напоминала.

В ходе осмотра она составила обо мне мнение и презрительно ухмыльнулась, явно решив, что я не стою не только ее внимания, но и уважения.

– А ты кто такая, что возомнила себя хозяйкой, раз посылаешь меня к слугам? А ну, быстро наклонилась и протерла это пятно, иначе я скажу дочери, и она заставит тебя драить полы всего дома по несколько раз, пока я не решу, что они достаточно чистые, чтобы я могла видеть в них свое отражение.

Я опешила, услышав ее грубый нахальный тон, и не сразу осознала, что она имела в виду. А потом до меня дошло, что передо мной стояла мать Николетты. Так вот, кого она мне напоминала.

Вот, в кого она пошла своим мерзким характером.

Глава 8

Мы с матерью Николетты стояли друг напротив друга и, столкнувшись взглядами, не отрывали свои взгляды.

– Ты посмотри, какая наглая. Как ты смеешь не опускать глаза, когда леди смотрит?! Я похлопочу, и тебя отправят на конюшни. Всю жизнь будешь убирать за лошадьми.

Грубое и бесцеремонное обращений этой женщины стало для меня последней каплей. Я вытащила швабру из ведра, кинула ее на пол и, не обращая внимания на то, что он намок, схватилась двумя руками за ведро и со всей силы вылила всё содержимое на эту грубиянку.

Она заверещала, отчего я поморщилась, поскольку голос у нее был донельзя неприятный и резал слух. Размахивая во все стороны руками, она словно пыталась отмахнуться от воды, но уже промокла с головы до ног, напоминая мокрую курицу. От чистого платья и пышной прически не осталось и следа.

– Ты! Ты! – всё выдыхала она, но никак не могла справиться с собственным дыханием.

Я же просто бросила ведро на пол, и оно со звоном покатилось ближе к окну.

Скрестив на груди руки, я смотрела на ту, которая называла себя леди, и ожидала ее реакции. Почему-то именно сейчас мне хотелось скандала, чтобы выплеснуть всю ту злость, которая скопилась у меня в солнечном сплетении, и я всё никак не могла ее никуда деть. Это был не только гнев, но и беспомощность, обида и горечь.

– Ты, дрянь малолетняя! Ты хоть знаешь, сколько стоит это платье? Никогда в жизни за него не расплатишься, даже если тебя отправят трудиться на каменоломни!

Женщина продолжала кричать и разбрасываться бранью, а я просто слушала и ждала паузу, накапливая энергию для словесного удара.

– Вы закончили? – надменно спросила я ее, когда она замолчала, но, видимо, лишь для того, чтобы вдохнуть в грудь побольше воздуха.

– Если да, то возьмите ведро и швабру и отнесите всё это в прачечную. Вы были так неуклюжи, что разлили воду. У меня нет времени, чтобы тратить его на вас, меня ждет ребенок. И следите впредь за своим языком, раз вы собираетесь оставаться в поместье на несколько дней.

– Ты… ты… Да кто ты такая, чтобы… Ты хоть знаешь…!

– Знаю ли я, кто вы? Я прекрасно осведомлена, что вы мать леди Николетты. И кстати, будьте добры обращаться ко мне «леди Дарина». Я дочь лорда Дагона Аллирийского.

Слова Ханны вдруг заставили меня задуматься о том, что, несмотря на потребительское отношение Риммы ко мне в собственном замке, за его пределами я всё равно считалась одной из дочерей рода Аллирийских, поскольку была признана не только отцом, но и дедом, который в свое время был главой всего рода и советником императора, уважаемым драконом в обществе.

Я могла сколько угодно считать себя недостойной и никчемной полукровкой, но в моих венах по-прежнему текла кровь драконьего клана Аллирии.

Так что другие кланы, особенно стоявшие ниже нас по статусу и положению, должны были относиться ко мне с уважением и почтением.

Раньше я позволяла себе недостойное поведение в отношении себя лишь потому, что сама считала себя ниже остальных, особенно чистокровных.

И пусть сейчас я была всего лишь ламией Ардена, но я не позволю его новоиспеченной семейке обращаться со мной, как с прислугой.

В конце концов, я дочь своего отца и мать сына Ардена, которого вскоре он признает.

Конечно, уверенность в себе не пришла ко мне по мановению волшебной палочки, и, возможно, в моем состоянии сыграло роль то, что теперь я знала, что моя мать была не всеми презираемой подавальщицей в трактире, а наследницей солнечных метаморфов, королевского рода редкой расы.

Не собираясь слушать дальнейшие оскорбления этой дамы, я прошла мимо и не удержалась от того, чтобы не задеть ее плечом.

– Всего лишь бастард, а ведет себя так, словно королевской крови, – фыркнула она себе под нос, но я услышала.

– Вы что-то сказали? – медленно произнесла я и обернулась, угрожающе глядя ей в глаза.

Я стиснула кулаки, еле сдерживая себя, чтобы не накинуться на нее и не оттаскать за волосы, но напомнила себе, что я не простолюдинка, а аристократка, которой не подобало вести себя подобным образом. Мать Николетты сколько угодно могла быть хабалкой, но я должна ставить ее на место лишь силой слова и не опускаться до ее уровня.

– Нет, ничего, я всего лишь сокрушаюсь, что испортила свое платье, леди Дарина.

Она оскалилась, но перестала браниться, явно ощутив очерченные мной границы, и почувствовала угрозу, услышав в моем голосе уверенность в себе.

К тому же все знали, что лорд Дагон прибыл в столицу. Независимо от того, что она знала, что я бастард, это ничего не меняло в отношении меня, поскольку она не знала мои отношения с отцом. Ведь некоторые роды, действительно, признавали бастардов и ставили их вровень с чистокровными, если те обладали магией. Так что моя ситуация не была из ряда вон.

– Мама, ты почему здесь одна? Где отец? Когда вы приехали? Слуги меня не предупредили о вашем приезде, – вдруг раздался голос Николетты, а затем я увидела ее саму.

Она вышла из хозяйской спальни и направилась к нам.

– Почему ты в таком виде, мама? Ты в своем уме? Скоро придет Арден. Он и без того…

Она осеклась, вспомнив про мое присутствие, и недоговорила.

– Меня облили помоями из ведра, дочь. Тебе немедленно нужно пожаловаться мужу, что его гостья ведет себя неподобающе.

Николетте дважды повторять не нужно было. Она сразу поняла, что речь идет обо мне.

– Так и знала, что от тебя будут одни проблемы, дрянь! – процедила Николетта. – Думаешь, раз испортила платье моей мамы, Арден обратит на тебя внимание? Знай свое место, грязная полукровка, и не смей смотреть на моего мужа! Так и знала, что ты такая же легкодоступная и гнилая, как твоя сестра.

– Достаточно, – холодно произнесла я. – Держи язык за зубами, иначе я приму меры.

– И что же ты сделаешь? Пожалуешься Ардену? И что скажешь ему? Ты думай-думай, а вот мне есть много, что ему поведать.

В этот момент она замахнулась, но сделала не то, чего я ожидала.

Я приготовилась отбивать ее удар, но она со всей силой влепила сама себе пощечину. Затем вторую и третью, отчего на ее щеке лопнули капилляры, и кожа покраснела, словно спелая вишня.

Она закричала и начала вырывать у себя волосы, взлохмачивая их и портя прическу, а затем порвала подол платья и разорвала ткань с самого горла до плеча.

Я стояла, как вкопанная, не понимая, что происходит, и не успела отреагировать, как она меня толкнула, вынуждая схватиться за ее плечи.

И в этот момент она с силой надрывно заплакала.

– Хватит, прошу тебя. Я же не сделала тебе ничего плохого! Леди Дарина, пожалейте меня!

Это было до того неожиданно, что я опешила. А когда сзади раздался голос Ардена, то всё поняла.

– Что здесь, черт подери, происходит?!

Это был спектакль для одного зрителя. И я выгляжу в нем агрессором. Напала на Николетту, облила грязной водой ее мать, а сама осталась целой и невредимой.

Патовая ситуация.

– Я еще раз спрашиваю, что здесь происходит? Мне что, из вас клещами информацию вытягивать?

Арден выглядел уставшим и изможденным, оттого, видимо, и нетерпеливым. Выражение его лица было гневным, а глаза метали молнии.

– Любимый, хорошо, что ты пришел. Защити нас, пожалуйста. Ты только посмотри, что она сделала с моей мамой. Вылила на нее грязную воду, которую слуги собирались вылить после уборки ее комнаты, как ты и приказал. Я ведь хотела, как лучше, а она почему-то избила меня.

Я опешила от ее вранья. Мало того, что она вывернула всё так, будто я напала на них, так еще и не сказала, что предоставила мне с ребенком и Ханной пыльную неубранную комнату.

– Что здесь произошло? Внятно и без слез! Я очень устал и голоден, поэтому не тяните с рассказом.

В иной ситуации я бы, может, и защитила бы себя, но когда Арден глянул на меня, я увидела в его глазах приговор. Взгляд его был жесткий и осуждающий.

Он уже сделал меня виноватой, и неважно, что я скажу. Это не сыграет никакой роли, поэтому я лишь стиснула кулаки и сжала зубы, раздраженная тем, что ситуация, которая часто повторялась в отчем доме, повторилась. Хотя мне казалось, что такого больше никогда не повторится. Но это был самообман.

– Леди Дарине не понравилось, как слуги убрали комнату. Она хотела получить другую, но ты же знаешь, что все остальные гостевые заняты и отданы будущим гостям. Мы ведь готовимся к рауту.

Сглотнув, Николетта кинула на меня взгляд, полный слез, и продолжила жалобным тоном давить Ардену на жалость.

– А когда слуги закончили уборку, ее не устроил результат, и она вылила ведро воды на мою маму, которая пыталась всё это время ее успокоить. А когда я попыталась защитить маму, леди Дарина меня избила.

Не знай я истинный хитрый и противный характер Николетты, то могла бы поверить ее словам, поскольку голос ее звучал жалобно, а выглядела она так, что ее хотелось пожалеть.

Будучи женщиной, я улавливала фальшивые нотки в ее голосе, но Арден был мужчиной, а их слух был настроен как раз таки на более грубые тональности, и он не слышал, что леди Николетта так мастерски врала.

– Но это я во всем виновата, Арден, прости меня. Я должна была заранее всё подготовить, еще до прихода леди Дарины и лорда Мира. Я не думала, что они прибудут так рано. Просто слуги были заняты, и я не хотела лишний раз их нагружать. Думала, что они управятся к обеду, но леди Дарина потребовала, чтобы они всё бросили и занялись ее комнатой. Ты же знаешь, как я трепетно отношусь к труду прислуги. Мы ведь с ними всю ночь генералили поместье, но не успели с несколькими комнатами. Ты же помнишь.

Я едва усмехнулась, услышав это вранье. Все мы прекрасно знали, чем она была занята ночью. Ей явно было не до уборки.

– Иди к себе, – процедил сквозь зубы Арден и кивнул на дверь их спальни.

– Лорд Арден, неужели вы так просто это оставите? Я, конечно, понимаю, что дочь влиятельного лорда, но разве это не унизительно, что она оскорбляет и поднимает руку на вашу жену? Если об этом прознает знать, все будут смеяться.

На защиту собственной дочери встала мать, которая вдруг поступила довольно умно и продуманно.

Все драконы тщательно следили за своей репутацией, и Арден был не исключением. Неважно, кто я: истинная пара или чья-то дочь, но если он закроет глаза на то, что я «избила» его жену, то остальные будут об этом судачить, поскольку это будет означать, что его самого можно унижать и оскорблять, раз он не может защитить собственную жену.

И никого не волнует, права его супруга или нет. Ее слово против моего. И все факты против меня, ведь, кроме ее матери, свидетелей инцидента не было. Она всегда будет на стороне собственной дочери, поэтому я оказалась в тупиковой ситуации.

Зная отношение ко мне Ардена, я не сомневалась, чью сторону он примет.

Если бы на моем месте была Аиша, то она бы устроила грандиозный скандал и добилась бы справедливости для себя, но я была не она.

Конечно, я обрела уверенность в себе, но сейчас я считала ниже собственного достоинства что-то говорить. Мне было достаточно и того, что я сама знала правду, и я не собиралась опускаться до уровня этих хабалок и повышать голос.

– Я сказал, прочь! – зарычал Арден, теряя терпение, и обе женщины отшатнулись, чувствуя животный страх. Он был настолько осязаем, что у меня прошла дрожь вдоль позвоночника.

В глазах Ардена разверзлась тьма. Зрачок потемнел и заполонил весь белок, но я не ощущала от него угрозы. А зря.

Когда мы остались наедине, всё его внимание переключилось на меня.

– Ты забыла свое место, Дарина?

Голос его звучал вкрадчиво и обманчиво спокойно, и от этого меня лихорадочно затрясло. Я узнала этот тон.

– Мне нужно покормить сына, Арден, я пойду.

Я попыталась пройти мимо него в сторону лестницы, но он грубо схватил меня ладонью за кисть и сжал ее, причиняя мне боль.

– Ай!

– Ты не смеешь уходить, пока я не разрешил. Мы не закончили разговор.

– Ты уже всё решил для себя и обвиняешь меня, так что не вижу смысла что-то обсуждать. Оправдываться я не собираюсь.

– Это хорошо, что признаешь свою вину. Ты всего лишь моя ламия и не смеешь ни на кого кидаться в этом доме. Это ясно?

– Ясно, – глухо ответила я и опустила взгляд, разрывая контакт с его бешеными глазами.

– В качестве наказания будешь обслуживать гостей на завтрашнем рауте. Может, научишься подчинению и покорности, поработав прислугой среди высокородных.

Если бы он ударил меня, это не принесло бы мне столько боли, что его слова.

Он хочет унизить меня при всех, и это навсегда поставит меня на один уровень с простолюдинами.

– Я поняла. Раз это всё, то я пойду. Мой сын голоден.

На этот раз Арден не стал меня останавливать, и я спустилась на пошатывающихся ногах.

Николетта с матерью обрадуются и будут злорадствовать, что так умело подставили меня, а я поняла, насколько отец был прав.

Они, может, из семьи не особо влиятельной, но оттого и обладали куда более гнусными качествами, выгрызая себе путь наверх.

Но я не собиралась становиться для них той самой ступенькой на пути к власти, пусть даже не мечтают.