Kitabı oxu: «Ань Жань 4:Зима и лето», səhifə 3

Ван Цяо, видя активность коллег, с облегчением улыбнулся: «Отлично, если мы будем работать сообща, я уверен, что мы преодолеем любые трудности. Те успехи, которых достигла Торгово-промышленная палата, – это заслуга каждого её члена. Сейчас, столкнувшись с вызовами, нам нужно ещё крепче сплотиться». Его голос был тёплым и воодушевляющим, словно луч света, рассеивающий тревогу в зале заседаний.

За окном город жил своей жизнью, вдали небоскрёбы сверкали на солнце, словно символы процветающего бизнеса. А в этом зале заседаний незаметно началась бескровная коммерческая война. Цзя Хуй, Гао Чуань, Ань Жань и другие понимали всю серьёзность ситуации. С решимостью и умом, под знаменем Торгово-промышленной палаты, они готовы встретить потенциальные вызовы от Группы Ян-хэ, защищая справедливость и стабильность в деловом мире. Пусть впереди ждут тернистые пути, они верят, что, работая вместе, они пробьются сквозь бурю к светлой дороге и Торгово-промышленная палата продолжит вести множество компаний к широким просторам делового океана.

После окончания встречи Торговой палаты Гао Чуань, уставший до предела, направился в лапшичную, где договорился встретиться с Гао Лин. Только он вошёл, как услышал притворно сердитый упрёк сестры: «Братик, почему так долго? Я уже так долго жду!». Она надула губки, но в глазах её читалась забота.

Гао Чуань извинительно улыбнулся и объяснил: «На работе совсем завал, никак не мог освободиться, извини, что заставил тебя ждать, девчонка».

Гао Лин встала, подошла и подшучивая сказала: «Вы же вице-президент компании Линхай, а я всего лишь рядовой сотрудник, как же так получается, что вы ещё и занятее меня?».

В её словах, несмотря на подколку, сквозила забота о брате. Гао Чуань беспомощно покачал головой и ласково потрепал Гао Лин за нос. Затем, взяв трость, он, прихрамывая, направился к прилавку, чтобы купить Гао Лин её любимый напиток. Его шаткая походка в тёплом жёлтом свете выглядела особенно трогательно, словно вся усталость и все заботы растворились в заботе о сестре. В лапшичной царила тёплая атмосфера родства.

Братья и сёстры сели друг напротив друга, и вскоре им принесли дымящуюся лапшу. Пар от неё застилал им глаза. Гао Лин, уплетая лапшу, невнятно спросила: «Братик, ты же уже какое-то время встречаешься с Цзя Хуй, почему ещё нет детей?».

От этих слов Гао Чуань чуть не подавился лапшой. Он в недоумении посмотрел на сестру, в глазах его читалось беспомощное удивление: «Ты что, совсем обнаглела? Чего ты вмешиваешься?».

Но Гао Лин не обратила внимания, отложила палочки и серьёзно заявила: «Я же переживаю за тебя! Представь, какая милая племяшка или племянник! Я бы, как тётя, постоянно водила бы их гулять». Гао Чуань рассмеялся, легонько стукнув её по голове: «Ты сама ещё ребёнок, а уже о детях думаешь».

Гао Лин подмигнула и продолжила расспрашивать: «Братик, серьёзно, вы с Цзя Хуй планируете?».

Гао Чуань немного помолчал, на его лице появилась нежная улыбка, и он медленно произнёс: «На самом деле, Цзя Хуй тоже очень хочет ребёнка, мы стараемся, просто в последнее время на работе слишком много дел, совсем не хватает времени».

Гао Лин кивнула, словно всё поняла, и снова принялась за лапшу, бормоча себе под нос: «Так что поторопитесь, я уже жду, когда буду нянчить малыша».

Гао Чуань смотрел, как сестра жадно ест, и ему было одновременно смешно и трогательно. Он понимал, что сестра искренне желает ему счастливой семейной жизни.

Съев лапшу, Гао Чуань расплатился и вышел из лапшичной вместе с Гао Лин. Ночной город сверкал огнями, уличные фонари тянули их тени. Гао Чуань проводил сестру до её съёмной квартиры, убедившись, что она благополучно вошла, повернул назад. Он сел в машину, глубоко вздохнул, усталость дня достигла своего пика, но стоило ему подумать о Цзя Хуй, ждущей его дома, как в душе затеплилось тепло.

Гао Чуань приехал домой, едва открыл дверь, как его встретил знакомый аромат. Цзя Хуй уже приготовила еду и сидела за столом, ожидая его.

Увидев его, Цзя Хуй встала навстречу, взяла у него трость и тихо спросила: «Ты сегодня весь день устал?» Гао Чуань обнял Цзя Хуй, прижавшись подбородком к её макушке, пробормотал: «Устал, но увидев тебя, усталость как рукой сняло». Немного постояв в объятиях, они сели за стол.

За ужином Цзя Хуй, словно вспомнив что-то, посмотрела на Гао Чуаня, в её глазах читалось ожидание: «Гао Лин сегодня ничего интересного тебе не рассказывала?»

Гао Чуань, смеясь, рассказал Цзя Хуй всё, что произошло в лапшичной. Выслушав его, Цзя Хуй слегка покраснела и укоризненно сказала: «Эта девчонка, ей богу, всё выбалтывает».

Гао Чуань взял Цзя Хуй за руку и серьёзно сказал: «На самом деле, я тоже всё время думаю о нашем будущем, о детях, я очень хочу, чтобы у нас была полная семья». В глазах Цзя Хуй заблестели слёзы умиления, она тихо кивнула: «Я знаю, сейчас очень важны дела торговой палаты и компании, мы будем делать всё постепенно».

После ужина они вместе убрали со стола и, сев рядом на диване, стали смотреть телевизор. По телевизору показывали трогательный семейный сериал, где родители играли с детьми в парке, и это погрузило их обоих в краткое молчание. Гао Чуань нежно обнял Цзя Хуй за плечи, прижимая её к себе. Цзя Хуй прижалась к его груди, слушая сильное биение его сердца, и почувствовала нахлынувшее счастье. Незаметно их взгляды встретились, и в воздухе повисла атмосфера нежности. Гао Чуань наклонился, медленно приближаясь к Цзя Хуй, а она слегка запрокинула голову и закрыла глаза, встречая его поцелуй.

Сначала поцелуй был нежным и медленным, словно шепчущим о любви и тоске. По мере того, как накалялись чувства, поцелуй становился всё более страстным и глубоким. Гао Чуань невольно коснулся лица Цзя Хуй, а она крепко обняла его, словно желая раствориться в нём. Долго они не могли оторваться друг от друга, наконец, разомкнув губы, оба тяжело дышали, а в их глазах читалась нежная любовь.

Гао Чуань ласково погладил Цзя Хуй по волосам и нежно прошептал: «Дорогая, ложись пораньше спать, завтра много дел. Нам нужно представлять Торгово-промышленную палату и компанию Линхай в аэропорту пригорода, провожать Сунь Жэна из Группы Ян-хэ в зарубежную поездку. В конце концов, они – членские предприятия палаты, так что надо сделать всё как следует». Цзя Хуй, всё ещё румяная и с нежностью в глазах, слегка коснулась лба Гао Чуаня: «Опять ты со своими делами, на дворе же такая стужа, а нам ещё ехать». Но, несмотря на слова, она послушно прижалась к Гао Чуаню.

За окном сгущалась ночь, и холод проникал в комнату, но никак не мог охладить пыл, царивший внутри. В эту ночь они были словно влюблённые, долгое время не видевшиеся друг с другом, отдаваясь во власть любви и страсти, забыв о мирских заботах, превратив всю усталость и напряжение в объятия, полностью отдаваясь своим желаниям. Только когда усталость накрыла их с головой, они обнялись и заснули, и даже во сне на их губах играла сладкая улыбка.

Начало декабря, ветер свирепствовал, словно нож, резал каждый клочок городского воздуха. По обеим сторонам дороги, ведущей к городскому служебному аэропорту, царило оживление. Флаги развевались на ветру, красочные транспаранты с надписью «Желаем господину Сунь Жэну успешной поездки в Боливию» словно объявляли безлюдной окраине о предстоящем важном путешествии, от которого зависело будущее Группы Ян-хэ.

Городской служебный аэропорт был украшен до блеска. Огромные цветочные корзины были расставлены повсюду, аромат ярких цветов, несмотря на свирепый ветер, не мог рассеять тревогу, подобную мрачной туче, в душе Сунь Жэна. Сотрудники группы и представители разных кругов собрались здесь, повсюду слышался гул голосов, вспыхивали фотокамеры. Журналисты деловых СМИ, словно акулы, чующие кровь, проворно перемещались в толпе, занимая лучшие места для съёмки, направив свои объективы на Сунь Жэна, готовящегося к посадке на борт.

Заместитель председателя Торгово-промышленной палаты Ань Жань стояла в стороне, со сложным выражением лица наблюдая за происходящим. На ней было элегантное длинное пальто, воротник которого защищал от ветра, волосы были распущены, но это не скрывало её деловитости, присущей женщине-руководителю. Как высокопоставленный сотрудник Торгово-промышленной палаты, она прекрасно понимала скрытые течения, таившиеся за этим торжественным проводами, и слегка нахмурилась, думая про себя: «В Группе Ян-хэ столько внутренних противоречий, а они устраивают такие пышные проводы… Хорошо это или плохо?»

Все взгляды, словно по договоренности, обратились к Ань Жань, и люди с энтузиазмом и уважением стали подходить к ней. В этот ледяной зимний день в аэропорту она была похожа на гордую зимнюю сливу, распустившуюся среди снега, и мгновенно стала центром внимания. В конце концов, председатель Торгово-промышленной палаты Ван Цяо находился в Мюнхене, и в глазах предпринимателей Ань Жань была уже ведущей фигурой в деловом мире, ключевым человеком, способным повлиять на ситуацию и решить всё.

Она изящно стояла, слегка улыбаясь, отвечая на приветствия. Каждое рукопожатие было продумано до мелочей, тепло её ладоней отгоняло холод; её речь была корректна и уместна, и от той робкой девушки, какой она была несколько лет назад, не осталось и следа. Время и опыт сделали из неё успешного предпринимателя, вся её осанка излучала уверенность и спокойствие, заставляя окружающих обращать на неё внимание.

Гао Чуань, вице-президент компании Линхай, опираясь на трость, немного сутулившись, стоял рядом с Ань Жань. Его взгляд пронзил толпу и остановился на Сунь Жэне, в глазах мелькнуло сомнение. «Хм, посмотри на этот размах, прямо Сунь Жэна на пьедестал возвели. А Ян Хэ всё в санатории, его, наверное, уже и забыли», – тихо пробормотал он Ань Жань, с лёгкой иронией и тревогой в голосе. Трость непроизвольно постукивала по земле, словно отбивая неспокойный ритм этой неразберихи.

В центре толпы Сунь Жэн, в идеально выглаженном костюме, с безупречно уложенными волосами и начищенными до блеска туфлями, под приветственные возгласы окружающих изо всех сил поддерживал уверенный вид. Он улыбался, обмениваясь рукопожатиями с прибывшими на проводы менеджерами, и с полной уверенностью говорил о предстоящей поездке: «Дорогие коллеги, можете быть спокойны, я поеду в Боливию и оправдаю доверие группы, освою новые рынки и принесу богатые плоды». Однако с каждой поданной руки на его ладонях выступал тонкий пот, а за улыбкой скрывалась глубокая неуверенность и страх.

СМИ уже окрестили Сунь Жэна новым лидером Группы Ян-хэ. Журналисты один за другим подносили к нему микрофоны, вопросы сыпались как из пулемёта: «Сунь Жэн, говорят, эта встреча крайне важна для Группы Ян-хэ. Каковы ваши стратегические планы как руководителя делегации?» «Сунь Жэн, ходят слухи, что ваша поездка направлена на укрепление ваших позиций в группе. Что вы скажете по этому поводу?» Сунь Жэн напрягся, но улыбка осталась на лице, он спокойно отвечал: «Цель поездки – поиск международного сотрудничества и развитие группы. Все остальные слухи – полная чушь. Я предан интересам группы, прошу вас больше внимания уделять нашим деловым результатам». Его голос звучал уверенно и мощно, но только он сам знал, что каждое слово даётся ему с таким трудом, как будто весит тонну.

На самом деле, Сунь Жэн был уже в полном расстройстве. Его мучила сильная тревога, перед глазами всё время стояло бледное лицо Ма Цзяцзя, а едкий запах дезинфекции из больницы, казалось, всё ещё витал в воздухе. Он боялся за Ма Цзяцзя, если с ней что-нибудь случится, его преступление – отравление – станет очевидным, и тогда он мгновенно свалится с завидной высоты на самое дно, превратившись в узника. Но при всех этих людях он мог только изо всех сил скрывать своё состояние, сдерживая ужас, и старался замаскировать свой страх улыбкой и уверенностью, создав хрупкую линию обороны.

«Сунь, пора, пора на посадку», – тихонько напомнил помощник. Сунь Жэн слегка кивнул, глубоко вздохнул и направился к самолёту. Этот частный самолёт сверкал на солнце, как огромный металлический зверь, готовый взлететь и унести его в неизвестность. У трапа улыбчивая стюардесса встречала пассажиров, Сунь Жэн поднимался по ступенькам, каждый шаг казался ему шагом по облакам, неуверенным и пустым.

Оказавшись в салоне, Сунь Жэн рухнул в удобное кресло, наконец-то немного расслабив напряжённые нервы. Он вытер пот со лба и, глядя в иллюминатор на суетливых сотрудников аэропорта, испытывал смешанные чувства. Самолет медленно тронулся, оглушительный рев двигателей, ускорение по взлётной полосе, а затем – преодоление земного притяжения, взлёт в небо. Сунь Жэн смотрел в иллюминатор на уменьшающийся город, чувствуя одновременно и жажду власти, и страх перед неопределённым будущим. Он понимал, что эта поездка в Боливию – азартная игра, ставка – его карьера, репутация и даже свобода, а залог – всё, что он накопил за годы работы в Группе Ян-хэ. Теперь самолёт поднялся в воздух, зубцы судьбы бешено вращаются высоко в небе, и ему остаётся лишь в этом бескрайнем море облаков в одиночку встретить надвигающуюся бурю, молясь, чтобы удача ему улыбнулась и помогла пережить этот кризис.

Между тем, в санатории на другом конце города Ян Хэ лежал в постели, тихо глядя на белый потолок, его взгляд был пуст и полон тоски. За окном холодный ветер бил в окна, словно исполняя траурную мелодию. Разве он не знал о суматохе в аэропорту группы компаний, разве он не понимал, что деловые СМИ уже забыли о нём? Когда-то он был непоколебимым рулевым «Группы Ян-хэ», управлял взлётами и падениями деловой империи, но теперь, измученный болезнью, лишённый власти, он мог только ждать последнего приговора судьбы в этой тихой палате. В палате тихонько пищал аппарат, монотонно и уныло, словно оплакивая его ушедшее величие. А что же станет с «Группой Ян-хэ» после ухода Сунь Жэна? Заря ли возрождения это, или прелюдия к краху – никто не знал. Только зимний ветер всё ещё свистел по улицам города, рассказывая о жестокости и непостоянстве делового мира.

Зимняя хмарь окутывала город, мрачное здание психбольницы под свинцово-серым небом выглядело ещё более зловеще. Ветер выл, заставляя сухие ветви деревьев у стены шуршать, словно стонать от боли. Ань Жань, вице-председатель Торгово-промышленной палаты, плотнее запахнула пальто и немного тяжело вошла в эти закрытые ворота.

Охранник у входа, заметив её приближение, сначала опешил, затем в его глазах мелькнуло удивление и просветление, он поспешно сказал: «Вы… Вы Ань Жань? Какая встреча! Я вас часто видел по телевизору, вы же большая шишка, заслуги перед нашим деловым миром огромные!» С этими словами он выпрямился, отдал не слишком правильный военный салют. Удостоверившись в том, что перед ним действительно Ань Жань, охранник невольно зацокал языком: «Невероятно, что вице-председатель Торгово-промышленной палаты пожаловала к нам! Слышал, ваш молодой человек, Хуа Чэн, здесь… Вы такая преданная, это редкость в наше время! Такая верность – это дорогого стоит!» В его словах звучало восхищение, в его взгляде – уважение к этим чувствам.

После недолгой проверки охранник пропустил её. Ань Жань глубоко вздохнула, стараясь успокоить бушующие внутри эмоции. Идя по длинному коридору, она морщилась от едкого запаха дезинфекции; из палаты в палату доносились то высокие, то хриплые крики, добавляя в безмолвную атмосферу жуткую и печальную нотку. Она – заместитель председателя Торгово-промышленной палаты, на работе решительная и бескомпромиссная, но сейчас, в этом месте, наполненном страданиями и отчаянием, её сердце сжималось от боли, а шаги становились всё медленнее.

Наконец, она добралась до палаты Хуа Чэна. Через маленькое смотровое окошко она увидела того самого энергичного мужчину – бывшего генерального директора компании Линхай Хуа Чэна. Он сидел у кровати, худой, с растрёпанными волосами, пустым взглядом уставившись в угол. Былой блеск в глазах исчез, уступив место бесконечной усталости и боли. Сердце Ань Жань сжалось, а на глаза навернулись слёзы.

Она тихонько постучала, и судебный пристав открыл дверь, жестом приглашая войти. Ань Жань медленно подошла к Хуа Чэну и села напротив него. Услышав звук, он поднял голову, и в тот момент, когда его взгляд встретился с её, в его глазах мелькнуло волнение, губы задрожали, как будто он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.

«Хуа Чэнь, я пришла тебя навестить», – тихо сказала Ань Жань, её голос был таким нежным, будто она боялась потревожить хрупкую тишину. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но остановилась в воздухе, в итоге лишь слегка взяла его руку, лежащую на столе; рука была холодной и дрожала.

Глаза Хуа Чэна покраснели. Он открыл рот, и через долгую паузу прошептал хриплым голосом: «Ань Жань… ты пришла… Я думал… я думал, ты больше не придёшь». Каждое слово, казалось, вырывалось из глубины души, полное горечи и самообвинения. Бывший генеральный директор компании Линхай, человек, который когда-то боролся в жестоком мире бизнеса, видевший множество интриг и подлостей, знавший, насколько опасен этот мир, даже он не смог уберечь самого дорогого человека и дело, созданное вместе с Ань Жань.

– Дурачок, как же я могла не приехать? – Ань Жань чуть не заплакала, но изо всех сил выдавила улыбку. – Видишь, я пришла. И всё постепенно налаживается, не отчаивайся. – Её голос был мягким, как весенний ветерок, пытавшийся развеять мрак, окутавший Хуа Чэна.

Хуа Чэнь слабо покачал головой, на его лице появилась горькая улыбка, голос стал ещё более хриплым: – Ань Жань, в этом чёртовом месте я чувствую себя брошенным всем миром, информации здесь кот наплакал. Но иногда я вижу газеты, и каждый раз вижу тебя. Ты становишься всё ярче, а внешнеторговая палата под твоим и Ван Цяо руководством процветает. Читая эти репортажи, я испытываю такую гордость, моя Ань Жань, ты действительно выросла, ты стала настоящим профессионалом. – Он замолчал, в глазах его мелькнула грусть, он вытер лицо рукой и продолжил: – Только вот я сейчас такой никчёмный, я тебя тяну за собой, я часто думаю, что я тебя уже недостоин. – Его глаза снова покраснели, слёзы навернулись на глаза, он с трудом сдерживал их.

В глазах Хуа Чэна горела ярость: – Я ненавижу себя, Ань Жань. – Его голос становился всё тише, последние слова были почти неслышны, он сжал кулаки, костяшки побелели, словно он пытался сжать в них ускользающую силу и достоинство.

Ань Жань нежно коснулась его руки, пытаясь успокоить: – Хуа Чэн, это не твоя вина. В деловом мире подлости не избежать, эти люди не останавливаются ни перед чем, мы недооценили их подлость. – Она посмотрела на него твёрдым взглядом, в её глазах читалась усталость от прошлого и упорство в будущем. – Но не волнуйся, мы не сдаёмся. Сейчас все стараются, мы обязательно привлечём Ли Фэя к ответственности.

Услышав это, в глазах Хуа Чэна зажглась искорка надежды, слабо мерцающая в бездне отчаяния: – Правда? Ань Жань, вы действительно сможете его найти? – Его голос дрожал, словно тонущий человек ухватился за спасательный круг.

Ань Жань решительно кивнула: – Правда, Хуа Чэн. Внешнеторговая палата, Линхай, все работают над этим. Ли Фэй совершил столько ошибок, столько людей пострадало от него, он не сможет уйти от ответственности. – Её голос был твёрд, в глазах стояло непреклонное решение, она пыталась передать эту веру Хуа Чэну, чтобы он вновь загорелся надеждой на жизнь.

В сопровождении судебных приставов они ещё немного поговорили через стол. Слова были немногословны, но каждое было проникнуто глубокими чувствами. Ань Жань рассказала о недавней работе внешнеторговой палаты, стараясь дать Хуа Чэну понять, что мир продолжает жить, что их общая мечта всё ещё поддерживается кем-то; Хуа Чэн молча слушал, изредка вставляя реплики, пустота в его глазах постепенно сменялась теплом.

Время незаметно шло, судебный пристав тихо напомнил Ань Жань, что время свидания почти закончилось. Ань Жань чувствовала себя очень неловко, она крепко сжала руку Хуа Чэна: «Хуа, выздоравливай, я буду часто навещать тебя. Поверь мне, всё будет хорошо». Её голос слегка дрожал, взгляд был полон нежности и надежды.

Хуа Чэнь слегка кивнул, на глазах у него блеснули слёзы: «Ань Жань, я буду ждать тебя. Ты тоже береги себя…» Он не договорил, голос его осип.

Ань Жань медленно встала, в последний раз взглянула на Хуа Чэна и повернулась, чтобы уйти. Каждый шаг казался ей неимоверно тяжёлым, она знала, что за дверью её ждёт другой, полный трудностей мир, но ради Хуа Чэна, ради их общего будущего, она должна идти вперёд.

В коридоре её шаги звучали одиноко, но твёрдо. Ветер всё ещё выл за окном, но в её сердце появилось немного тепла. Она хотела сохранить эту надежду и вернуться во внешнеторговую палату, чтобы вместе со всеми продолжить плавание по бурному морю бизнеса, пока не вытащит на свет скрытую во тьме злобу, пока солнце не засияет в каждом уголке. А в это время в палате психиатрической больницы Хуа Чэн смотрел в сторону, куда ушла Ань Жань, свет в его глазах был слабым, но не погас, он молча молился в глубине души, молился о скорейшем наступлении светлого дня.

Самолет пролетел сквозь слои облаков, после долгого перелёта он медленно приземлился на взлётной полосе аэропорта Ла-Паса, столицы Боливии. После сильной тряски самолёт постепенно выровнялся, рёв двигателей стих. Сунь Жэн сидел в салоне, глядя в иллюминатор на незнакомую, экзотическую землю, и испытывал смешанные чувства. Он – вице-президент Группы Ян-хэ, сейчас он несёт на своих плечах большие надежды компании, в одиночку ступив на эту далёкую от родины землю, чтобы на предстоящей важной встрече обеспечить компании новые возможности. Но в глубине души его терзали страх и тревога.