Kitabı oxu: «Волчина позорный», səhifə 18
19. Глава девятнадцатая
Через день после ограбления в сберкассу пришла красивая девушка в бирюзовой вискозной блузке и полосатых голубых брюках в обтяжку. Девушка имела короткую стрижку, которую опоясывала бирюзовая узкая лента, принесла на себе позолоченные серьги без камней в маленьких ушах и розовый шелковый шарфик, нырнувший концами в декольте. Она спросила охранника где найти заведующую кассовым отделом и, как-то ухитряясь не вилять бёдрами при тонкой талии и пухлых ягодицах, быстро пошла к окошку.
За стеклянной панелью с оконцем внизу издали бросался в глаза высокий, крашеный почти фиолетовой краской волос женщины бальзаковского возраста. Ещё в окне виднелись её коричневые роговые очки и сжатые губы без помады.
– Здравствуйте, – нежно пропела девушка. – Я мужа потеряла. Не ночевал дома вторую ночь. Милиционер он у меня. Его позавчера послали сюда. Сказали, что сберкассу ограбили. В милиции сейчас мне объяснили, что группа милицейская два дня у вас работает без отдыха, следы ищут от преступников. И спят, сказали, по часу, а потом снова ищут. Где они? Как мне его выловить? Даже не позвонил ни разу, гад такой!
Ирина Андреевна Лучко, не поднимая головы, всё же снизу вверх коротко глянула на посетительницу, которая пришла не по финансовому вопросу. И почему – то подумала, что девушка эта не жена милиционера. Чего бы он в сберкассе искал два дня? Да ещё и не один.
– Позавчера приходили трое. – Ответила она сухо.– Но были всего около часа Ничего не нашли и убежали. Чего бы ему дома не ночевать? Утром же работали, и то недолго.
– Ничего совсем не нашли? Ни одной улики? – девушка опечалилась. – Так где же он тогда, если им тут делать нечего?
Ирина Андреевна подняла голову. Фиолетовый волос свалился ей на спину.
– Ну, в милиции и спрашивайте. Может, его на какое другое преступление направили. Может, он сутками в засаде не разгибаясь сидит. А у нас никого больше не было. Не нашли же улик. Чего им снова бегать сюда? Государство вчера возместило нам украденное. У него денег много, у государства.
– Ну, я ему!!! – сердито пробормотала посетительница и неторопливо ушла.
– Эта расфуфыренная уже на Галкино, царство ей небесное, место кассиршей прибежала устраиваться? Полтора дня по радио передают, что нас ограбили, охрану и кассиров убили. Ну, шустрая. Разодетая, как на танцы вроде собралась. Очень уж у неё вид вызывающий. Не бухгалтерский. – Сразу же подлетела к окну кассирша Катя Малыгина и скороговоркой выдала эту длинную фразу. – Отшили вы её?
– Иди, не мельтеши, – строго сказала заведующая.– Что, клиентов нет? Тогда полы протри влажной тряпкой. Бывший директор уборщицу не принял. Жлоб. Может новый возьмёт в штат. Назначат же вместо убитого. Нельзя без директора. А то мы бесплатно и моем, и окна да двери красим. А это экономия что ли? Лучше бы ружья охранникам выдали, да ещё двух наняли. Здоровых, сильных. При наших хранителях-дедушках, у которых вон и без бандитов руки дрожат да ноги по полу шаркают, нас всех скоро насмерть перестреляют, раз уж началось такое…
Катя протерла пол в зале и вышла на улицу. В одиннадцать обещал прийти к ней Олежка. Жених. Так просто забежит на пять минут. Поцеловаться. Он тут рядом работает на ремонтно-механическом заводе токарем. Деталь выточит с начала дня и перекур будет у него минут на пятнадцать. Как раз хватит времени поцелуя на три. Долгих и страстных. Но до него пришел милиционер позавчерашний. В белой рубашке и бежевых льняных брюках.
– Не узнали меня? – засмеялся он. – Здравствуйте, Катя. Меня зовут Александр Павлович. Я тут кое-что забыл уточнить позавчера. Заведующая на месте?
– Ну, да, – улыбнулась Катя. – Не поймали грабителей?
– Так быстро можно только насморк поймать на сквозняке, – сказал красивый милиционер. – У вас там не дует? Я в прошлый раз видел, что все форточки открыты. Пейте чаще горячий чай. Разрешают вам?
Только Катя рот открыла, а в этот момент Олежка подбежал. Жених. Он тягучим нехорошим взглядом обмусолил Маловича и обнял Катю.
– Это к тебе гражданин? – спросил он неспокойным голосом.
– Я из милиции, – Шура показал парню удостоверение. – А ты откуда? Про ограбление знаешь?
– Конечно, – быстро ответил жених.– Весь город знает. По радио говорят. И в газете написали. А мне Катерина доложила.
– Давно у вас любовь? Извините за проникновение в личную жизнь. Служба такая.
– Ну, допустим, три года. Жениться будем осенью, – Олег пригладил каштановый «полубокс». – А вам оно на что? Это наше дело – любить да жениться.
– А ты позавчера с девяти утра до половины десятого где был и что делал? -Внимательно оглядел его снизу доверху Александр Павлович.
– Позавчера в девять я начал точить резьбовую штангу для стяжки нижних тросов на башенном кране. Я с ремонтно-механического завода токарь, – доложил Олег равнодушно. – Сберкассу не грабил. В цехе двадцать шесть человек скажут, что я вышел на пять минут покурить около двенадцати. Деталь сложная.
– Как фамилия твоя?
– Луганский.
– Идём к телефону. Позвоним начальнику цеха, – Шура взял его за рукав.
Позвонили с телефона охранника.
– Луганский с утра позавчера до обеда пахал как Бобик, – доложил начальник. – Деталь заковыристая. А он мастер. Такую точить двое смогут из цеха и всё.
Тут Александр Павлович использовал одну из милицейских хитростей, стандартный «мусорской» приём, который в обычной жизни люди называют наглой провокацией. С его помощью он мог поймать ниточку – причастен токарь Олег к ограблению или нет. Ведь возлюбленная могла ему сказать, что вечером деньги привезут и завтра будет много работы. Она – то знала. А Олег мог передать это кому- то из бандитов. Вполне.
– А за день до того как подсел он на эту серьёзную деталь, что за друг к нему приходил? – Спросил он, не зная, естественно, приходил кто к токарю или нет. Наудачу спросил. – Я из милиции. Майор Малович.
– Я его не запомнил толком. Но он часто забегает. По-моему, Витькой его зовут. Вышли они, пять минут покурили и Олег уже не отрывался. Точил до конца дня, – начальник цеха закашлялся и трубку положил.
– Вы откуда знаете, что ко мне друг приходил? – Олег сделал круглые глаза.
– Начальник и сказал,– улыбнулся Шура. – Я милиционер уголовного розыска, а не волшебник. Как бы я сам догадался? А чего приходил он?
– На рыбалку мы собираемся в субботу с ночёвкой. Договаривались, чего и сколько брать. Катька и его Людмила с нами едут. А что?
– Ладно, ребята, целуйтесь, а то заругают обоих на работе, – Шура шутя едва коснулся его подбородка кулаком. – Мне тут спросить надо кое-что.
Заведующая встретила его как старого друга семьи. Стул подвинула, чаю стакан налила горячего и шоколадку выложила.
– Ну, движется расследование? Мы переживаем. Нам эту же сумму сегодня банк снова дал. Люди простые на наши проблемы натыкаться не должны. Но если вы те деньги найдёте и мы их в банк вернём, нас похвалят и станут к нам ещё лучше относиться. Кстати, тут недавно жена вашего милиционера приходила. Вроде он второй день дома не ночует. Ищет его у нас. Странная. Вы же что-то нашли, так за час всего! А я ей сказала, что не нашли ничего и ушли. Врёт?
– Врёт, – улыбнулся Шура. – Правильно вы сказали. Это, я думаю, от грабителей посыльная с проверкой. Узнать хотят гады, какие следы они оставили и можем ли мы их по следам разыскать. А как она выглядела?
– Да я лицо только видела. Окно высоко, посмотрите. Кроме лица не черта не видно. Но лицо смешное. Красивая девка, только уши совсем малюсенькие, детские. И видно, что рыжая. Волос в белый цвет перекрасила, а лицо красноватое и конопушки вокруг носа как у всех рыжих.
-И глаза косят заметно?– Спросил Малович.
– Во! Точно.– Оживилась заведующая.– Смотрит как бы на меня, но выглядит это так, будто собственный нос разглядывает.
– Понял.– Александр Павлович засмеялся.– Это Никулина Светлана по кличке «Жареная», подруга жизни карманника одного. И сама воровка на доверии. Мошенница – проще говоря. Я с ней поговорю. Послал её к вам, похоже, этот карманник. «Холоп» его кличут. Но сам он на грабёж с убийством не пошел бы. Кто – то из грабителей его попросил, чтобы Светка сыграла жену милиционера и узнала – сильно они наследили или нет. Я после нашей встречи пойду и найду её или Холопа. Поговорю. Спасибо. Полезная информация.
Ну, да ладно. Перейдём к моим вопросам. В городе три банка. Центральный, Стройбанк и филиал Алма-Атинского «Госбанка», – Шура загнул три пальца.– От какого из них позавчера вы вечером получили деньги? И кто знал, что привезут их вечером перед утренним ограблением?
Ирина Андреевна поправила причёску, очки и шепотом назвала.
– Центральный прислал в этот раз. Но в их банке о том, что нам деньги направят вечером знали не все, конечно, а только директор, главбух, инкассаторы да их шофёр. А! Ещё начальник отдела кредитования Муттер Лев Борисович. Мы же деньги в кредит берём. Потом возвращаем без процентов. Из наших работников я знала. Они мне звонили. Директор, которого убили, знал, естественно. Ну, и наш «вохровец» из хранилища. Его тоже застрелили. Всё.
– А кассирши?
– Да нет. Им зачем? Разве что Катерина…Деньги привезли вечером. А мы с Катькой чай пили часов в десять утра. Дружим с ней. Хорошая девка. Я сказала, что часов в семь, к концу рабочего дня привезут деньги, а с утра пахать придётся без продыху. Дни зарплаты начинаются. Народу – тьма набегает.
– С упаковок кто переписывает серии и номера банкнот? – Шура сделал глоток и отломил квадратик от шоколадки.
– Я вообще-то. Но это если днём приходят деньги. А вечером – не успеваю. Это ж до часа ночи сидеть. А мне пешком в конец города одной топать в это время как-то неохота, – Лучко Ирина Андреевна тоже глотнула из стакана. – Утром хотела внести в реестр. Но, сами знаете, что помешало. Они же в самом начале рабочего дня напали.
– Ну, хорошо, – Малович поднялся. – Пойду в Центральный банк. А Катерина ваша жениху своему не могла сказать про поступление денег вечером? У неё бесполезно спрашивать. Скажет, что никому не говорила.
– А может и могла, – заведующая опустила голову и смотрела в «амбарную книгу». – Они же откровенничают сейчас друг с другом. Показывают обоюдное доверие. В семье-то положено секретов не держать никому. Ну, вначале, перед свадьбой, все так думают.
– Спасибо, – Шура слегка поклонился и ушел. Катя с женихом возле двери на улице всё никак не могли оторваться друг от друга. Малович похлопал парня по плечу, пожелал счастья и пошел в банк, думая на ходу почему-то о кассирше Кате. Видел он в ней хорошую, добрую неглупую девушку, которой на первый взгляд повезло. Она выходила замуж за симпатичного тридцатилетнего мастерового и по виду – серьёзного, спокойного парня, и жизнь вдвоём могла получиться вполне удачной.
Не знал Шура, да почти никто и у неё на работе уже не помнил, как они с Олегом встретились, почему начали дружить и как решили соединить жизни. А три года назад так вышло, что Олег и его старая компания на пляже пили пиво, загорали, травили анекдоты и в перерывах купались. С середины Тобола, метров за тридцать от берега хриплый истошный мужской голос кричал только два слова.
– Тонем. Помогите!
Парни пригляделись. Из воронки, которые часто образуются на Тоболе от резкого перепада глубин и течения, пытались безуспешно вырваться парень со своей девушкой. Он кричал ей: «Греби левой рукой», сам делал то же самое, но ничего у них не получалось. Четверо из пяти любителей пива и знатоков анекдотов вскочили и поплыли к воронке. Надо было, не доплывая до неё, схватить ребят за руку и сильно рвануть на себя. У Олега это вышло сразу. Он дернул девушку так, что и руку мог бы оторвать. Но зато она, рыдая от страха, вцепилась в талию Олега и он дотащил её до места, где уже можно было встать на ноги.
Они оглянулись. Парни ныряли со стороны вглубь воронки и вылетали из воды метров за пять от неё. Ныряли они минут двадцать. Но впустую. Воронка всосала парня и донное течение унесло его вниз по реке. Воздух в лёгких кончился и он умер под водой. Никто не мог предположить, где тело прибьёт к берегу. Кто-то побежал с пляжа на бугор, где шла первая улица. Там был телефон. Вызвали милицию. Она приехала через десять минут. Милиционеры взяли лодку на лодочной станции и прошли вдоль обоих берегов почти километр. Не нашли тело.
Анекдотов больше никто не рассказывал. Налили девушке пару стаканов пива. Она минут через сорок успокоилась и согрелась. Рассказала, что с парнем этим познакомилась час назад на пляже. Они болтали, сыграли несколько партий в дурака и пошли купаться. Парня звали Мишей
– Тобол переплывёшь? – крикнул Миша и рванул вперёд красивым кролем.
Катя плавала очень хорошо и быстро его догнала.
– Переплыву, конечно, – успела ответить она и в эту же секунду оба влетели с разгона в воронку.
Миша потратил много сил, пытаясь её из бешено крутящейся воды вытолкнуть. Не вышло. Остальное видел весь пляж. Но спасать побежали только друзья Олега и он сам. Наверное, так и бывает всегда. Кто-то жизнью рискует, а другие за него переживают. Так мир устроен. Потом Олег проводил Катю домой. Рассказали немного о себе. Олегу исполнилось двадцать семь, Кате двадцать два. Он был четыре года женат. Но год назад жена случайно познакомилась с летчиком в кафе парка. У неё обеденный перерыв был. Работала рядом в музыкальной школе. Преподавала сольфеджио.
Лётчик жил в Свердловске и летал оттуда в Кустанай и обратно. Утром самолёт садился на кустанайскую полосу, а вечером возвращался в аэропорт Свердловска. Ночью оттуда он летел в Челябинск. Там ночевал и в десять утра летел в Свердловск. День отдыхал и всё повторялось. Встречались они с полгода по его расписанию, а тридцать первого декабря он позвал её встретить новый год в Свердловске с его друзьями, поскольку он уже два года холостой. Жена его покинула мирно, но по веской причине. Дома он из семи дней недели ночевал два раза. Остальное время уходило на полёты. Вот улетела с ним жена Олега, и больше он о ней не слышал ничего и ни одного письма не получил. Детей она не хотела. Их и не было. Жил холостым.
Катя замужем не была, но три года с девятнадцати лет плотно дружила с бывшим одноклассником. Он учился в педагогическом институте, а она в кооперативном техникуме на кассира-бухгалтера. Потом, после института, его забрали на год в армию. В город Ростов-на-Дону. Танкистом служил. Ну и остался в Ростове после службы. Написал Кате: «приезжай». Но она уже устроилась в сберкассу и не поехала, поскольку Диму, одноклассника, не любила.
А после своего невероятного спасения она стала встречаться с Олегом, в котором инстинктивно угадала настоящего мужчину. Он выучился на токаря в ПТУ, занимался боксом и волейболом, много читал, писал стихи, сам научился играть на аккордеоне, не нёс Катерине всякой сопливой любовной чепухи, умел делать руками всё, что положено уметь мужчине, был нежным, добрым и очень хотел, чтобы Катя родила ему сына. Что они и собирались сделать после свадьбы.
Катя чувствовала, что уже счастлива и не понимала, почему так повезло именно ей. Она сама почти ничего не умела делать. Только шила всё что угодно на маминой машинке с ножным приводом. Ну, готовила очень хорошо. Бабушка научила. Всё. Книжек почти не читала, в искусстве не разбиралась, ничего не понимала в спорте и талантов не имела даже к выбранному бухгалтерскому труду. Единственное, чем она гордилась, так это своей любовью к животным. Дома ей никто не запрещал держать трёх собак, пятерых кошек, несколько кроликов, и даже десяток куриц во главе с петухом Петровичем, которые гуляли по двору вместе с кошками и собаками.
– Теплая ты душа, Катюха, – говорил ей дед Фёдор. Потом он внезапно умер от инфаркта и на память Кате оставил эти слова.
Всё это Катя рассказала Александру Павловичу позже. Когда он три дня подряд что-то искал, измерял, записывал в сберкассе, а в обед они вчетвером сходили в столовую, затем заведующая и сторож Дуленко Иван пошли на места свои, а Шура с Катериной сели подышать на скамейку у входа. И она сама, ни с того, ни с сего, вдруг стала рассказывать ему короткую историю своей жизни и нежданной любви. Малович слушал и чувствовал, что очень хорошая жена достанется Олегу Петровичу Луганскому, токарю и настоящему мужчине.
Вышел Шура из сберкассы и стал вспоминать – где он нашел Светку «Жареную» после того, как в прошлом году на вокзале Холоп неудачно подрезал карман у мужика, который ждал посадки в вагон. Мужик его поймал за руку, а тот перехватил точёную монету в другую руку и порезал пассажиру шею и лицо. Мужика, перед тем как Холоп начал подрезать карман, отвлекала какими- то вопросами именно Светка. Карманника взяла железнодорожная милиция, Светка успела убежать, а Маловича позвали потому, что была попытка убийства. Заточенной монетой горло перерезать запросто можно. Поехал он потом с Холопом за соучастницей. Много свидетелей сказали, что они вдвоём пришли и долго оба кого- то ждали. Где же она была? Где её нашли?
– А, блин, вспомнил. – Шура щёлкнул себя по лбу. – Она же гадает на базаре с помощью золотых колец. Находит доверчивых дурачка или дурочку с золотым кольцом и у себя в редикюле имеет десяток дешевых медных, но позолоченных. Кладет на ладонь два кольца – сначала кольцо лоха, определяет размер и достаёт такое же. Размещает их на ладони у «терпилы» и говорит.
– Если кольца начнут сближаться медленно, то жизнь ваша будет улучшаться, а если они станут расходиться в разные стороны – жди неприятностей.
Свою руку она держала снизу под рукой клиента и незаметно делала так, чтобы его ладонь или сжималась чуть заметно, или разгибалась. Потом говорила, чтобы клиент зажал кольца в кулаке и встряхнул три раза. Пока он тряс, она шептала какую – то чушь непонятную, разжимала кулак и говорила, что никаких бед теперь у человека не будет. После чего забирала кольцо золотое, а своё, копеечное, оставалось у лоха. Подмену не замечал почти никто и работала она гадалкой лет пять, не меньше.
Нашел её Шура легко. Отвёл в сторону и спросил – кто послал её в сберкассу и заставил прикинуться женой милиционера.
-Холоп.– Сказала она. – А его попросил Мишка «Нищий» из блатных. Но Мишку тоже кто- то попросил, только ни она, ни Холоп не знают кто именно.
– Ну, ладно, дури народ дальше. Участковый тебя не трогает?
– Да тут все свои.– Засмеялась Светка.
-Холоп там же живет, на улице Чкалова?– Спросил Малович.
– И я там с ним живу.
– Я к вам зайду вечером. Не убегайте. И не бойтесь. Просто поговорим втроём. Обещаю – просто поговорим.
– А нам чего бояться? Приходите.– Светка помахала рукой, когда Шура уже выходил из ворот.
-Теперь надо сбегать в два ювелирных. – Решил Александр Павлович.
Позавчера он ходил в Центральный банк, ему переписали все номера, серии купюр и дома он три вечера подряд сидел над этими листами. Думал, где искать место, в котором помеченных в банке купюр оказалось бы больше всего. Оттуда можно было бы протаптывать тропинку к кому-то, кто эти деньги в большом количестве туда принёс. Решил, что начинать надо с трёх. С самого богатого ресторана, основного ювелирного магазина, с торговой точки для избранных «Берёзка», где продавали то, что больше купить было негде в городе.
Деньги ресторан сдавал раз в неделю, а оставить в кабаке приличную сумму банкнот из списка с переписанными номерами грабители могли запросто. Ну, это только если бандиты были местные. А если «гастролёры», то задача со многими неизвестными автоматически превращалась в почти неразрешимую проблему. Сидят они сейчас где-то в Тамбове и впихивают награбленное в приносящие удовольствие дела. Но, судя по тому, что послали на разведку девицу, чтобы понять, напали на след «мусора» или мимо проехали, всё же из Кустаная банда была. «Гастролёры» уехали бы сразу.
Последнее июньское утро хвасталось солнцем и тёплым ветерком перед ждущим за следующей ночью июлем. Он, центральный месяц летний, гордым был, даже спесивым. А что б ему и не выкаблучиваться! И дождей он несёт столько, что хоть купайся в лужах. И цветов в июле – тьма тьмущая. Солнце жаркое, ночи тёплые, дни укорачиваются чуть заметно, Да что особенно хорошо, кроме дней рождения и свадеб, никаких праздников. Деньги у людей не тают со скоростью апрельского снега, мужики почти все дни трезвые, а ближе к августу рождается у большинства граждан зуд ожидания урожая.
Всем в любой организации дают за городом делянки по десять-пятнадцать сотых гектара. Сажают всё. От помидоров и огурцов, до баклажанов, перца и, непременно, картошки. Второй хлеб как-никак. Без неё – не жизнь. А какие закаты в июле! Не только влюблённые юные, но и старшее поколение находит место, откуда виднее как проваливается солнце за край земли. Лучи радужные, зарево завораживающее переливами и игрой теней на земле. Красота! Отдых сердцу.
Вот в такое последнее утро июня пошел Александр Павлович в ресторан «Турист». Самый дорогой, уютный, имеющий лучших в городе поваров и известный всему Казахстану вокально-инструментальный ансамбль «Степное эхо». Встретился с директором Владимиром Валерьевичем Югаем. Он с родителями из северной Кореи переехал пятьдесят лет назад. Пока молодым был, лук выращивал в артели потребсоюза. Корейцев в Кустанае много. У них с войны образовался внутри города свой городок. Его так и называли – «Корея».
Потом пошел учиться на повара. Десять лет готовил еду в кафе «Кустанай», а потом устроился метрдотелем в «Турист» и за пять лет добрался до должности директора. Лучше него директоров ресторанов и кафе не было и славился «Турист» благодаря его управленческому таланту вот уж лет пятнадцать. Шура его знал. Югай много раз помогал милиции. Но генерал приказ написал, чтобы никто из МВД не вздумал есть и пить в «Туристе» бесплатно. Платили все. И это вызывало у директора дополнительное уважение к советской милиции.
– Володя, – приступил после объятий Малович к делу.– Вот номера и серии купюр, которые три дня назад унесли грабители из центральной сберкассы.
– Слышал я, – сжал кулачки маленький директор.– Они ж там ещё человек пять пристрелили, сволочи.
– Именно пять, – удивился Малович. – Откуда точные данные?
– Обедал вчера тут ваш генерал с проверяющим из Алма-Аты. Он и
сказал.
– Они, Володя, вполне могли позавчера и вчера гулять в твоём ресторане. Надо же достойно отпраздновать удачное дело, – Шура оглядел помещение. Сам-то не часто сюда ходил. Красивый был зал. С лепниной узорчатой на потолке и стенах, столики розовыми скатертями покрыты. Салфетки накрахмаленные в центре стола выглядывают из высокого хрустального стакана. Хорошо! – Купюры, Валерьевич, самые новые. Прямо из банка. Мне банк дал номера и серии. Можно их сейчас выловить из общей массы?
– Жора, официантов всех собери. Пусть ко мне подойдут, – сказал Югай метрдотелю.
Подбежали шесть молодых ребят и четыре красивых девушки в коротких черных юбках.
– Объясните людям задачу, Александр Павлович, – директор поправил на белом воротнике филигранно отутюженной рубашки официанта галстук- «бабочку».
– Вы деньги сразу сдаёте в кассу? – спросил Шура. – С кем из вас рассчитывались абсолютно свеженькими банкнотами? Десять рублей, двадцать пять в основном.
– Из кассы Надя их вечером достаёт, заворачивает, подписывает дату и сумму. Относит в главный сейф, – пояснил Югай. – Найти можно. Так кто новенькие получал? Только что из банка нужно найти шуршики. Новенькие.
– Со мной рассчитывались хрустами свежими. Трое мужиков и три девки вон там сидели. Пили «Армянский». Бутылок десять на шестерых взяли, ели салаты всякие, икру, потом это… как же? А! «Утку по-пекински» заказали и поросёнка молодого, зажаренного на вертеле, – вспомнил большой мускулистый молодой человек. – Сидели с пяти вечера до двенадцати. Нагуляли на сто тридцать, сейчас в блокнот гляну… На сто тридцать восемь рублей шестьдесят пять копеек. Зарплата инженера за месяц. Чаевые дали. Двадцать пять рублей тоже новенькие. Я их дома в копилку сложил. Машину хочу купить. Собираю с чаевых.
– Ни хрена так. Четвертак на чай! – пискнула хорошенькая блондинка с подносом и при белом крахмальном фартучке. – Мне за симпатичность тоже добавляют. Но четвертной никто не давал.
– Пошли, – позвал Шуру директор. – Ключи от сейфа у меня тоже есть.
Достали пачки денег за три последних дня. Развернули. Володя оглядел стопки денег сбоку и как на колоде карт сдвинул верхнюю часть. Взял новеньких двадцатипятирублёвых бумажек пять штук, одну свеженькую десятку и ещё старый «трояк» плюс два рубля прошлогодних.
– Да, вот это их расчёт со мной, – официант-атлет улыбался. – Сами они – хмыри. Видно, что с тюремным прошлым. И девки – шмары. Клеймо лепить некуда.
Шура сверил серии и номера четвертных купюр. Долго искал в своём огромном списке. Нашел. Всё совпало. Это были деньги с ограбления.
– Я их заберу как вещдок для начальства? Вернём вам эту сумму прошлогодними деньгами. Из нашей кассы МВД, – Малович вопросительно глянул на директора.
А о чем речь, Шура?! – Югай взял из тумбочки белый длинный конверт. Такие обычно держат для взяток. Кому давал их ресторан, Маловичу было ясно, но не интересовало. Он заложил деньги, заклеил сверху и сунул в карман.
– Кто помнит какие-нибудь особые приметы этих богачей?
– У одного, лысого, лет тридцать ему примерно, на лбу от правого глаза шрам до начала лысины,– вспомнил официант. – А другой, постарше, на руке наколку большую имеет. Издали видно. Морда змеи с высунутым раздвоенным языком. Я ж прямо над ним стоял. Тарелки ставил.
Шура всех поблагодарил, Югая обнял. Официантам пожал руки, а девушкам слегка поклонился.
– Капитально мне помогли, – весело сказал он.– Спасибо огромное. Побегу я.
Командир Лысенко выслушал версию Шуры.
– Поганцы эти – местные. Чужие пили бы с удачного «скока» в своём городе. Им главное – свалить побыстрее. Да и не могли «гастролёры» знать, что инкассаторы привезут деньги вечером. – Малович рассказывал медленно. Чтобы шеф всё запомнил. – А нашим кто-то явно подсказал. Напасть вровень с началом рабочего дня, когда все служащие ещё в дела не врубились, – это ход хитрый и умный.
Среди бандитов обычно таких хитроумных мало. Наверняка придумал кто-то из сберкассы. Тот, кому долю пообещали. Его обманули. Не дали долю. Пожадничали и пристрелили. Ну, не «вохру» же в долю брать! Да и не придумал бы он. А вот директора нового шлёпнули. И в этом есть смысл. Случайно совпало? Появился новый директор и через пару недель – грабеж?
Ну, и то, что грабители убийцы из Кустаная – ещё такой факт утверждает.
Они прислали в кассу через день шмару в модном прикиде. Она искала мужа-милиционера, который уже второй день дома не ночует, а что-то, мол, ищет в сберкассе. Заведующая сказала ей, что мы ничего, никаких улик не нашли и сберкассу покинули через час. И она убежала. Я её нашел. Поговорил. Но от неё длинная цепь тянется. Сегодня вечером пойду к ним. Она с одним знакомым мне карманником живёт. Поболтаем. Может выплывет что- то полезное.
Да! Чуть не забыл. Я вот изъял вещдоки в ресторане «Турист». Клиенты расплатились вечером в день ограбления вот этими деньгами. Новенькие. Серии и номера совпадают с теми, которые отправил банк в сберкассу. Уже кое-что. Возьмите, к делу присовокупим. Приметы бандюганов мне официанты дали хорошие. Буду искать. Уже легче. Теперь схожу в центральный ювелирный и в «Березку». Ну, и далее по обстоятельствам.
Зазвонил телефон.
– Лысенко,– ответил командир. – Понял. Записываю. Хорошо. Сейчас направлю туда Маловича с Тихоновым.
Что там? – кивнул Александр Павлович на телефон.
– На окружной дороге вокруг города носятся двое мотоциклистов. Один не может догнать другого и стреляет в него из двустволки. Второй гонит впереди и отстреливается от него тоже из двустволки. Через плечо стреляет. А там людей полно, на окружной. Давай, Шура! Обоих возьми живьём. Вот козлы же, а!
Малович не стал отвлекать Тихонова сел на мотоцикл и рванул на окружную. Остановился перед мостом через Тобол и стал ждать. Минут через десять услышал мотор мотоцикла «ИЖ-56» и два выстрела. Он отогнал свой крупный «Урал» к маленькому дому, выбежал на дорогу и лёг поперёк неё лицом вверх в белых штанах и такой же рубахе. Мотоциклист начал гнать Шуру матом с асфальта еще за двести метров. Как только заметил. Но Шура не шевелился.
Второго мотоцикла пока слышно не было. Первый тормознул перед лежащим, поставил свой «ИЖ» на подножку, схватил Маловича за ноги и хотел стащить на обочину. Малович в движении сел на задницу и руками дёрнул мужика за обе ноги на себя. Мужик рухнул, Шура дал ему по шее ребром ладони, взял ружьё, подтащил мужика к его мотоциклу и присел за ним. Тут вылетел второй. На мотоцикле поменьше – «К-175 Б». Он увидел затор на дороге и снизил скорость метров за двадцать до мотоцикла. Александр Павлович проверил – заряжена ли двустволка, быстро выставил ствол, прицелился в колесо и выстрелил. Попал. Второго, который догонял, занесло на пробитом колесе и он при малой скорости завалился набок.
Правую ногу придавил своим транспортным средством. Малович забрал у него ружьё, тоже дал по шее, нацепил наручники, потом вернулся к первому и также украсил его кисти «браслетами». Потом оттащил их технику с дороги, загрузил обоих в коляску и привёз в отделение. Дежурный записал ему задержание в одиночку двух вооруженных людей, ведущих стрельбу на улице. Малович отвёл их в третью и шестую камеры, сказал сержантам, чтобы пригнали от моста два мотоцикла и пошел к командиру.
– Поганцы задержаны. Находятся в камерах номер три и шесть. Пусть Тихонов ими займётся. А я в ювелирный пойду. В «Рубин» Там мне как раз до вечера работы будет.
– Ну, молодец, что стрелков задержал – Лысенко пожал ему руку. – Никто не пострадал?
– Не…– зевнул Шура. – Эх, давно в ювелирном не был.
– Заодно Зинке брошку с бриллиантами купишь.
– Я их, бляха, и не видел никогда. Да и Зина тоже. Мы ж из деревни. Кольца свадебные и то из серебра недорогого. Куда нам до бриллиантов. Ладно, простите, если что-то сегодня не доделал.
И ушел в сопровождении хохота командира.
