Kitabı oxu: «Я бродил меж проталин»

© Трофимов С. В., текст, 2024

© «Геликон Плюс», макет, 2024

«Вновь обретя старинное перо…»

Вновь обретя старинное перо,

Как некогда, для дела, не забавы,

Ищу благословенья Твоего

На дело правды и небесной славы.

Прости, мой Бог, неверному рабу,

Забывшему в сердцах Твои законы,

И не вмени в достоинства врагу

Моё непослушание Ионы.

Пролей Твой свет в неловкие перста,

Нетвёрдо наносящие чернила,

Чтоб в каждой чёрточке жило и было

Святое имя Господа Христа.

«Бумага… Белый-белый лист…»

Бумага… Белый-белый лист…

Невинен, непорочен, чист.

Перо… Изящно и легко.

Великий инструмент всего.

Чернила – мирозданья синь.

За сим земную ложь отринь.

«Вели под руки братья брата…»

Вели под руки братья брата.

Одежды сняли у порога.

Вели, откуда нет возврата,

Где бесконечная дорога.

Срочица белая до полу.

Монахи мантии раскрыли

И, словно крыльями, прикрыли

Того, кому ползти по долу.

У алтаря стоял святитель,

Носитель бремя омофора

И Божьей Волею вершитель

Судьбы ползущего с притвора.

С надеждой он глядел на брата.

Лицо пересеклось слезою.

У той дороги нет возврата —

Она исполнена борьбою.

«Влажный ветер уныло стучится в окно…»

Влажный ветер уныло стучится в окно.

Правит тёмная ночь на дворе.

По бумаге скользит вдохновенно перо.

Тускло лампа горит на столе.

За окном фонари еле-еле горят,

Ветер сипло поёт в тишине.

Мокрый снег небеса этой ночью дарят,

Нет мерцания звёзд в вышине.

Мир уснул в одночасье. Мгновенье одно

Успокоило всё на земле.

Лишь скрипит по бумаге поэта перо,

Тускло лампа горит на столе.

«Минуло время. Нет тебя…»

Минуло время. Нет тебя.

И там, где ты,

Среди небесной высоты,

Как не было, так нет меня.

Но не забыл я. Помню я

Обета дни.

И, как печальные огни,

Молитва теплится моя.

Пусть хилая. И пусть слаба

Моя мольба.

Моя суровая борьба

Лишь мне и дням моим дана.

И я молю. И я люблю.

За кровь твою,

Что в жилах верно берегу,

Тебя, склонясь, благословлю.

Я здесь, на землях. В небе ты.

Я – за тебя,

Ты у Престола – за меня

Всевышнего моли.

«Во мрак раздумий погружён…»

Во мрак раздумий погружён,

Он еле плёлся по дороге.

В скуфью и рясу облачён,

Душой в смятенье и тревоге.

Раздался колокольный звон,

И он в волненье оглянулся.

О, этот радостный трезвон!

Он в утешенье обернулся.

На братию свою воззрел

И, всем нутром своим ликуя,

Смущенье суеты презрел,

О Вечном Боге торжествуя.

«Во дворике храма вечерней порой…»

Во дворике храма вечерней порой

Священник один умирал.

Маститый пресвитер с седой головой

На голую землю упал.

В предсмертном горенье глаза приоткрыв,

Увидел девицу с небес.

Она же, скрижали присяги раскрыв,

Напомнила звуки словес.

Спросила его: «Всё ли ты соблюдал?

Тобою подписан обет?»

Священник бессильно тогда зарыдал,

Ничто не промолвив в ответ.

Несчастные души во аде живут.

Немало хороших отцов,

Присягу забывших, во тьму облекут

Предательства тяжких оков.

«Стучат в незапертую дверцу…»

Стучат в незапертую дверцу.

В безгласной тишине войдут.

Трепещет раненое сердце,

Последние удары бьют.

Застыло в некое мгновенье

Все, что дышало и жило.

Туманом странным наважденья

И тишиной поглощено.

Слепым, неясным исступленьем

Коснулась истина ума.

Окончен праздник сновиденья,

Забыты лабиринты сна.

Сейчас идти мне по дороге,

Ведущей ко Судье веков,

В надеждах, в чаяньях, в тревоге

Неразрешенности оков.

Распахнута немая дверца,

И ангелы ко мне идут.

Освободивши дух от сердца,

На Суд Владыки понесут.

«Пророком сказанное много…»

Пророком сказанное много

Меня пугает и страшит:

Придёт пора предстать пред Богом,

Который Страшный Суд свершит.

«Стоя на распутье, главою поник…»

Стоя на распутье, главою поник

И страшною мукой томим,

В оде́янье дряхлом усталый старик

Стоял величаво один.

Густые седины роскошно лились

На плечи согбенны его.

Изящно и тонко, кудряво вились

Власы бороды его.

И в дальних дорогах превечных путей,

Бесчисленных странствий и мук,

Видений чудесных и низких страстей

Был посох – свидетель и друг.

Дряхлея телесно, усталой рукой

Он посох сильней сжимал,

И мукой томимый рукою другой

Он крест на груди искал…

Из глаз потускневших живою водой,

Целительной влагой дана,

Наградой от Господа, каплей скупой

С очей покатилась слеза.

И капля чудесная светом живым

Ему освятила уста.

Слова покаянные звуком благим

Хвалили и пели Христа.

Его осенила Христа благодать

И рубище дряхлое стало

Одеяньем белым пресветло сиять,

Что солнце ему уступало.

Оставивши посох и вновь молодым,

Страстей позабыв тревогу,

Вознесся на небо бессмертно святым,

Хвалу воздавая Богу!

В пресветлом сиянии ангельский чин,

Страдальца покрыв крылами,

К престолу Всевышнего был возносим,

Где Бог наградил дарами…

…А посох его на распутье лежал,

Превечных свидетель путей,

Где ворон останки бродяги клевал,

Покорный судьбе своей.