Kitabı oxu: «Белые хлебушки»

Белые хлебушки… Кто это?

Страна Белых Хлебушков – это необычная детская студия Дома детского творчества, живущая активной творческой жизнью в промышленном районе сибирского города. И в этой стране живут главные герои рассказов, о которых пишет в своем дневнике педагог студии – Светлана Ивановна. А кто ее ученики? Их называют – «ДЕТИ ПРОМЗОНЫ». Дети со сложными характерами и судьбами. Одаренные дети. А как случается эта «одаренность»? Один замечательный психолог ответил на этот вопрос: «Большинство одаренных детей – это дети, прошедшие через адскую боль. Боль сделала их одаренными. Чтобы не умереть от боли они начинают рисовать, петь, танцевать…Чувствовать…».

Светлана Ивановна – творческий педагог, воспитанный в педагогической династии и начавший свой профессиональный путь в 90-х годах, который однажды кинул вызов элитарным учреждениям центра столицы Сибири: «И в промзоне будут расти дизайнеры и архитекторы!». Над молодым педагогом смеялись. Куда уж им…Промзоновским. И ей пришлось стать таким же одаренным человеком, как и ее дети. Через их боль, которую она разделяла. Через их радость и победы. Двадцать четыре на семь с ними.

А что нужно делать педагогу, чтобы из детей промзоны выросли дизайнеры и архитекторы? Светлан Ивановна это точно знает. Она овладела великой силой, творящей чудеса – безусловной верой в своих детей. Ей интересны их мысли, поступки, оценки, сны, переживания, радости, успехи, неудачи, сны, будни, праздники, эмоции и переживания. Ей интересно всё, что касается ее детей. Страны Белых Хлебушков. Жизнь народа этой страны – на страницах педагогического дневника....

На самом деле, в историях, записанных в дневнике педагога, каждый человек может узнать себя в подростковом возрасте. В этом сумасшедшем, чокнутом и прекрасном возрасте, в котором каждый человек «заготавливает» методом «лома» множество «дров», которые потом либо хочется сжечь и забыть, либо медленно топить камин, греться, вспоминать и улыбаться.

Двойняшки

Вика и Вета. Две сестрички-двойняшки. Два теплых солнышка, две ярких звездочки.

– Мамуль, дофдик долго идет! Ма…А када он конщиса?

– Когда, когда…Когда зайчатки мои улыбнутся, развеселят солнышко, оно засмеется и выйдет из-за туч!

– Даааа?

И малышки взявшись за руки пели песни, плясали, наряжались в старые шторы.

– Шолнышко ащё не шмеется? – Вика с сестренкой выглянула в окошко.

– Мама, а пощему? – Вера уткнулась в окошко, по которому ручьем лил дождь.

Татьяна Матвеевна сгребла девчонок на руки и понесла их на кухню.

– Вот, давайте супчик с маленькими солнышками покушаем, и оно будет довольно!

– Да, мама, давай!

Девчушки уплетали суп за обе щеки. Суп с солнышками. Мама их вырезала для них из морковки. Выглянуло солнышко и закончился дождь. Чудеса!

Прошло пятнадцать лет. Впереди замаячил важный день. День полного совершеннолетия. Вике и Вете исполнялось восемнадцать.Утром мама хлопотала у плиты. Позвонила бабушка

– Привет, мам. Да ещё спят! Выходной же! Жалко, что ты не смогла приехать! Да, подарок твой приготовила. Что? Как ведут себя? Ой, не знаю, вроде вчера помирились. Вика категорически против, чтобы Вета поступала с ней в один универ. Представляешь? Мы с Сережей и так и сяк. Нет, кричит! Сказала, что она ей в школе надоела. Ну, будем надеяться, что это просто нервное. Просто, мам, эти экзамены, выбор, баллы…Мы с отцом тоже все на нервах! Хорошо, мам, передам. Всё, целую!

А вчера в доме Васильковых был настоящий скандал. Не просто скандал, а с дракой.

– Ветка, ты дура! Тебе нужно всё то, что я делаю! У тебя просто ума своего нет!

Мама прибежала в комнату к дочкам.

– Вика! Прекрати сейчас же!– В Вету полетел кроссовок.

– Мам! Ты что, не видишь? Она всю жизнь как паразит! Я хотела танцами заняться, записалась в студию, а кто к нам через неделю пришел? Ветка! И старательная такая, и в первом ряду танцевать поставили и на конкурс поехала! Я пошла на вокал, кто пришел на следующее занятие? Ветка! И давай там тоже самое делать! Солистка около оперного театра! Я в студию дизайна пошла, и она снова за мной! Она ворует мои мечты, мам! Она – вор!

Вета молча смотрела на сестру, а по щекам бежали слезы. Мама подошла и попыталась обнять Вику.

– Доченька, ты что такое говоришь? Вета просто любит тебя и хочет быть рядом с тобой…Не надо так, Викуль…

Вика вырвалась из объятий матери, схватила кофту и рванула в коридор.

– Мам, я серьезно вам говорю, если Ветка подаст документы на ландшафтный дизайн, я заберу документы и уйду из дома! Нет! Я вообще уеду в другой город и поменяю фамилию! Она воровка!

Татьяна Матвеевна была в полном ужасе. Вета рыдала, свернувшись калачиком на своей кровати.

– Мам, может я к бабушке в Томск перееду? И там поступлю в универ?

– Веточка, солнышко, не знаю. Как же так? Может ты другое направление рассмотришь? Столько университетов у нас в городе!

– Мам, я хочу на ландшафтный дизайн. Почему всё у нас происходит так, как хочет Вика? Мам?

Вика вернулась поздно вечером. Татьяна Матвеевна попыталась сделать вид, что ничего страшного не произошло, и, положив в карманы две шоколадки зашла в комнату к дочерям.

– А я вам вкуснотушку принесла! Моим солнышкам!

Дочери лежали на своих кроватях, отвернувшись к стене.

– Ну, что такое…Шоколадочка…Она такая вкусная, такая сладенькая…Давайте, девчонки мириться! Завтра праздник у нас, нужно накапливать радость!

Девчонки криво улыбнувшись взяли шоколадки.

– Спасибо, мам.

Татьяна Матвеевна что-то весело щебетала, циркулируя между двух кроватей и это немножко разрядило обстановку. А утром запел мой телефон.

– Светлана Ивановна, здравствуйте! У нас проблема…– И со слезами, с болью мама Вики и Веты рассказала, что случилось у них вчера.

– А сегодня День Рождения у них, что делать? Самый важный праздник в семье…У меня внутри всё трясется! Это моя вина, мое упущение!

Я успокоила маму как смогла и пообещала поговорить с девчонками. Не только как педагог, но и как человек.После Дня Рождения ко мне за портфолио забежала Вика.

– Светлана Ивановна, Вы же просто не знаете всей правды! Вета – это воровка моих желаний! Все мои мечты она ворует! Мне надоело! – из глаз брызнули слезы.

В тот момент я не могла сказать Вике, находящейся в полной уверенности в том, что во всех ее неудачах виновата Вета, что это не так. А что видела я, как педагог, который вел девчонок три года?

Первой пришла Вика. «Ой, как мне всё интересно!!!» – кричала она. «У меня столько идей!» – мечтала Вика. А потом на тестирование пришла Вета. Ребенок с чистыми голубыми глазами, в которых плескалось море доброты и заботы. И тест она сдала гораздо выше по баллам, чем Вика. Естественно, что эти баллы я не озвучивала, они только для меня, чтобы понимать входные способности учеников. На занятиях Вика часто отвлекалась, не могла вернуться к работе. И тут всегда включалась Вета.

– Вик, ты же хотела сделать клумбу в виде попугая? Помнишь?

– И что? Хотела и расхотела! Я другим сейчас буду заниматься!

Вика бросала работу на полпути и хваталась за другую работу. В итоге проект выполняла рандомными частями, которые не вязались в единое пространство.

А потом я замечала, что перед защитой все части проекта Вики каким-то образом совершенствовались и сводились в прекрасный проект. А у Веты что? Клумба в виде попугая.

И это было совсем не воровство. Вета заботилась о том, чтобы идеи Вики не были заброшены. Она кропотливо доводила их до конца. А ещё, по ночам сводила проект Вики так, чтобы он выглядел идеальным.

Вета пришла на мастер-класс, который проводила выпускница студии Сонечка Донская. Соня рассказывала и показывала проект – как создавать смотровую площадку. Показывала свои работы, реализованные на разных базах и туристических комплексах. Это было потрясающе!

– Вета, помоги собрать аппаратуру, пожалуйста!

И вот мы остались вдвоем.

– Вета, почему ты дорабатывала идеи Вики? Почему не свои?

– Вы думаете, Светлана Ивановна, у меня не было своих идей? Зря. Я Вам сейчас покажу!

Вета вынула с нижней полки стеллажа папку, которую я никогда не видела. И показала то, от чего мои брови полезли не на лоб, а на макушку. Сказать, что это проекты, выполненные на «отлично», это не сказать ничего. Это практически профессиональные работы, с космическими идеями, качественно исполненные. Они достойны реализации. У Веты действительно есть талант.

– Боже мой…Вета! Это потрясающие работы!!! Почему? Ответь мне?

– Почему я Вам их не показывала?

– Да!

И Вета расплакалась. Потому что она не могла себе позволить рисовать лучше, чем сестра. Потому, что сестре нужно было помочь. Потому, что лучше сестры быть нельзя. Это стыдно. А если Вика будет чувствовать себя униженной? А если она в себе разочаруется? Я была в шоке. И так у них всю жизнь.

– А зачем ты пыталась заниматься тем же, что и Вика?

– Потому, что один раз Вика записалась на фехтование. А потом рыдала, что у нее ничего не получилось, что она ничего не умеет. А потом она получила травму. А меня не было рядом.

И Вета взяла ответственность на себя. Она всюду ходила за Викой, чтобы «страховать», помогать ей, поддерживать её.

– Она вот даже у нас в студии…Пока я ее не разозлю, работать она не садилась. И вот я ей напоминаю, подсовываю эскизы, каждое занятие стараюсь ее направить. Ей так трудно доводить начатое до конца. Она загорится и тут же гаснет. А ведь она талантище! У нее такие крутые идеи! Если бы Вы ее слышали! Мы едем домой, а она вот просто так, из воздуха, начинает выдвигать идеи! Она же уникум! А идеи потом просто бросает. А я…Всего лишь хочу, чтобы она научилась не только работать языком, а еще и руками…

Вот и вся правда. Что тут сказать? Уговорила маму пойти на встречу Вете и отправить дочь к бабушке в Томск. Пусть начнет учиться там. Я предположила, что Вика, привыкшая к постоянной поддержке Веты, поймет собственные ошибки. Что всё будет хорошо.

И Вета уехала в Томск, поступила на ландшафтный дизайн. Она с головой ушла в учебу, писала мне редко. Вика тоже поступила на ландшафтный дизайн в Новосибирске. Только вот учеба у нее никак не клеилась. На первой же сессии возникли проблемы.

– Светлана Ивановна…Я разочаровалась в универе. Не хочу там учиться! – Вика пришла в гости в студию и агрессивно рассказывала о том, какие придирчивые преподаватели на курсе.

– Я всем одногруппникам раздарила свои идеи, они там курсовые наваяли, а я сижу с долгами! Мои курсовые не принимают!

– А почему?

– Потому что придираются к мелочам. То не так, то это не так. Нет единой линии…

– А почему?

– Не почему…Не знаю! – Вика сидела обиженная на весь свет.

– А Вета как? Общаетесь?

– Так, парой слов перекидываемся, когда мама звонит. Привет-привет…А что Вета? Сидит там, карябает карандашиком. Она же может днями и ночами сидеть. Вроде у нее всё нормально.

– А ты ее работы видела? Как она без твоих идей?

– Ойййй…Не надо. Даже не хочу смотреть! Даже не представлю, что там она может делать!

У меня на столе лежали распечатанные работы Веты, которые она мне присылала с Томска для ребят, которые учатся. Они лежали в стопке на столе. Вика взяла в руки лист.

– Круто, да? Живой потолок в кафе. Нереально красиво! Я бы вот ещё бы стену из стабилизированного мха сделала. И это…Добавить бы мини-сад в атриум. И на столики флорариумы поставить. Просто бомба бы было!!!

– Согласна!

Вика с горящими глазами разбирала работы из папки.

– Светлана Ивановна! Это же такой крутяк! Первый раз вижу такие отличные работы! Фронтальный сад какой….Ммммм! А тут парадный вход как сделан круто! А кто автор? Выпускник?

– Выпускница. Такая же, как и ты.

– Дааа??? С нашей группы??? А кто?

– Твоя сестра.

Вика застыла в изумлении. Нет. Она была в шоке. А ещё я вытащила из укромного места ученическое портфолио Веты.

– А вот работы Веты, которые она делала параллельно с тем, что ты видела. Это её идеи. Чуть не проработанные. Но у нее не было на них времени. Она же пыталась доделать твои идеи. От которых ты отказалась, Вик. Чтобы доказать, что они очень крутые. Тебе, Вика…

Вика сжала губы и не попрощавшись выбежала из кабинета. Она выбежала на крыльцо Дома творчества и застыла у колонны. Резко хлынул дождь. Она стояла под дождем и плакала. Я пошла за ней, но когда я пришла, Вики уже не было.

Прошло два месяца. По времени сессии должны быть уже закрыты. Настало время небольших каникул. Вета приехала домой. Родители радовались, что наконец-то вся семья в сборе. Вика встретила сестру очень дружелюбно и даже утащила ее чемодан в их комнату.

– Вик, ты же привыкла тут одна, давай я в зале поживу?

– Да, ну! Нормально всё! Давай, заходи!

Родители с замиранием сердца следили за девчонками. Вечером, после ужина, сестры уселись смотреть любимый сериал. И всё как в детстве – попкорн, сок и щекотка. Они катались по ковру и пели дурацкие песенки. А перед сном они много говорили – о учебе, о ребятах из группы, о преподавателях, о том, что было важно.

– Вет, а помнишь, когда мы были маленькими, мама нам супчик с солнышками готовила?

– С морковкой?

– Да…скажи, вкусный был…

– Да…И она нас обманывала еще, говорила, что если мы развеселим солнышко, то дождь закончится.

– Помню! Господи, как это мило…Да?

Вета уже уснула. И она так спокойно и сладко спала! Точно так же, как и Вика. И две недели девчонки не расставались. Ходили на каток у Оперного, в кино и кафешки. Накупили себе нарядов, а родители от радости не дышали. Боялись спугнуть такое счастье. В ночь перед отъездом девчонки разговорились.

– Ветка, а я тут прям себя нагнула! Научилась как ты пыхтеть над работами. Все долги закрыла. Это капец как тяжело!

– Это что на тебя нашло? – Вета улыбнулась.

– Твои работы у Светланы Ивановны видела…

– Аааа, так я маленьким отправляла, да.

– Знаешь, Ветка, а ты у меня крутая!

– Взаимно, Вик!

И обе улыбнулись. И пусть много слов не было сказано, каждая из них поняла смысл этой беседы… Весной Вика забежала в студию, принесла «малышам» печеньки.

– Светлана Ивановна, я это…Поговорить хочу…

– Слушаю, Викуль.

– Я вот тут подумала, а Ветка может перевестись ко мне в универ? Ну, чисто, гипотетически? И попасть в мою группу? У нас тут отчислилась куча народу…

– Печешься за наполняемость?

– Эээээ…Честно, нет. Ветка крутая. Чего это она там в Томске «звездит»? Нам, в Новосибе тоже такие нужны! Как Вы говорили: «Где родился, там и пригодился!». Пусть обратно возвращается! Нечего в Томске сидеть!

– А если совсем-совсем честно?

Вика опустила глаза и заерзала на стуле.

– Я была не права. Признаю. Она мне нужна. Вы только представьте, Светланочка Ивановна, что мы с ней вдвоем творить начнем!!! Уххх!

– Ну, значит, творите! – мы сидели и смеялись с Викой. И так хорошо на душе было, просто песня!

Летом Вета без проблем перевелась в НГАУ в группу к Вике. А осенью они переехали в новую квартиру, которую родители купили детям. Так они решили. А по выходным они приезжали домой.

– Мам, дождь идет. Вари суп с солнышками!

И все смеялись. Потому, что справились с настоящей бедой. Потому, что теперь все вместе. Потому, что научились понимать и уважать друг друга. И это настоящее счастье.

P.S

На днях девчонки забегали в студию и сказали, что хотят купить на Алтае землю. Были, говорят на Алтае, влюбились! Посетили Сад пионов. Сказали, что могут сделать круче. Ну, круче, так круче! Они есть у друг друга. И наконец-то у них есть мечта. Одна на двоих. Общая!

Как пришли на этот свет вместе, так уйдем!!! Да? Матвей?!

Данька прочитал сообщение и агрессивно швырнул телефон в рюкзак. Снова брат писал очередные гадости, которые «обжигали» Данькину душу всё больше и больше.

– Матвей? – спросила Вика и поправила капюшон куртки Данила.

– Угу. – Данька посмотрел вниз, а плечи поползли вверх. Поежился.

– Данька, вы ведь с Матвеем близнецы, как так может быть?

– Двойняшки. Это разные вещи…

– Ну, хорошо, двойняшки. Как так может быть, что вы росли вместе, в одних и тех же условиях, а такие разные?

– Так было не всегда.

– С чего началось?

– Год назад в семнадцать лет. В День Рождения. Матвей мне подарил коробку, я ее распаковал, а там тряпка с его соплями. И написано «Убогому соплежую». Он так сильно смеялся тогда…Лицо искореженное его…

Даньку «передернуло». У Вики брови «залезли» на лоб и там оставались.

– Ты серьезно?

– Да. А я на все деньги, которые летом заработал, купил ему кроссовки, которые он хотел. Он тогда их надел и уехал в клуб, даже за столом не сидел. Родителей обидел.

– Интересно, а что родители на это сказали? – Вика не сдавалась.

– Мама потом разговаривала с Матвеем, он ее до слез довел и всё. А отец никогда нас не воспитывал в строгости. Он очень тихий и спокойный человек, я даже не помню ни одного раза за свою жизнь, чтобы он повышал голос или кричал на нас.

– Понятно… Вот моя маман твоего Матвея пришибла бы! Дань, а может я с ним поговорю?

– Вик, не надо, не хватало ещё, чтобы он тебя обидел. Я скоро уйду из дома, у меня есть план.

– Говори!

– Я поговорил с бабушкой и дедушкой, они живут в Барабинске, я у них пропишусь, поступлю в универ и уйду в общагу жить. Как иногородний.

– В общагу? Ну, там же тоже жизнь не сахар, Дань, да и как родители твои на это пойдут? Думаю, не согласятся…

– Ещё как согласятся. Я ведь тоже умею как Матвей и орать и требовать, и вести себя как последняя сволочь!

– Не, не выход. Ты же очень любишь маму, и вот ты оставишь дома этого демона, чтобы он ее совсем съел?

– Отец на это есть. Его же терпение не безгранично? Когда-нибудь он сорвется же…

Снова брякнул телефон. Очередное сообщение от Матвея: «Мне плевать, я занят, сам гони за матерью».

Данил громко вдохнул морозный воздух.

– Вик, прости, не получится сегодня погулять, я за мамой поехал. Матвей не может. Он занят.

– Интересно, чем?

– Вот и мне интересно. У меня давно уже нехорошие подозрения. Он в какой-то группе неадекватов состоит, видел пару раз, как он их видео смотрел, где они друг друга поджигали. Ржал сидел.

– Ууууу, всё настолько плохо?

– Ну, он считает себя крутым, ездит постоянно на сборища. Я же все замечаю. Что он родителям говорит – не знаю.

И разошлись Даня и Вика, каждый в свою сторону.

Пришли долгожданные выходные, и я ринулась в магазины за покупками. Стою с пакетами у машины, звонок.

– Викуль, привет! Что случилось?

– Светлана Ивановна, зайдите в вотсап, пожалуйста…

В вотсапе фото Данила с огромным синяком под глазом, ободранной и опухшей щекой. «Он всё-таки врезал Матвею!», «Они подрались!».

Вика ликовала. А мне было отнюдь не весело. Я ведь знаю, как хорошо мальчишки общались до своего семнадцатилетия…

А дальше развернулись болезненные и страшные события. Но, если бы не они, то…

Данил пришел с универа в пятом часу вечера, родителей ещё не было дома. В комнате, где они с братом жили, было всё перевернуто. Особенно пострадали вещи Данила. «Вот скотина какая!» – подумал Данил и принялся собирать все вещи с пола. Заодно выгреб мусор из-под кровати. И вот на глаза ему попалась невзрачная свернутая бумажка, и он ее развернул.

Это была инструкция, как подготовиться к самому «сильному поступку» в своей ничтожной человеческой жизни… Войти в огонь. Сжечь бренность (видимо тело) и выпустить энергию, чтобы она перешла на новый уровень. И очень много того, что Даня не мог понять. Он трясущимися руками включил компьютер и зашел в соцсеть. Полчаса потребовалось ему, чтобы «вскрыть» страницу Матвея, его закрытый ото всех профиль. У Данила застыла в жилах кровь. Он забыл как дышать. Он даже закричать не мог, потому что там были видео пробных самоубийств, крики и стоны горящих людей, а потом откровенно монтированных видео с полетом светящихся шаров.

Данил зашел в сообщения, и там нашел беседу, где «собратья» по секте его инструктировали, как нужно обходиться со своей семьей – с отцом, матерью и братом. Четкие инструкции, вплоть до сценариев дней. Зачем? Чтобы семья не вмешивалась в процесс «перехода» Матвея в другой мир. Чтобы они отказались от него, чтобы они возненавидели его. В последнем сообщении был скриншот карты ДубльГис. И страшные слова: «Сегодня! Ты готов?» и ответ Матвея: «ДА».

Тело Данила стало ватным. Огромным усилием он взял телефон в руку. Звонить родителям? Нет. Там истерика будет. Кому? И он набрал номер брата отца, он работал участковым в Ленинском районе.

– Дядь Саш, Матвея убьют…

– Данил? Алло! Даня, что случилось? – закричал Александр Николаевич.

Даня сфотографировал экран и снова позвонил дяде. За минуту он объяснил ситуацию. Он так сильно кричал, что у него зазвенело в голове. Дядя положил трубку со словами: «Я поехал!». Данька не мог оставаться дома и начал искать по ДубльГИСу где это место. И нашел. Недострой в поселке Толмачево. Даня накинул куртку и выбежал из дома.

А дальше было то, за что я люблю свой город и людей…

Данька выбежал на улицу в домашних тапках. Зимой. Он стоял и голосовал на дороге. И, представляете, остановилась машина с молодым парнем. Данька объяснил парню свою беду.

– Садись бегом! Карту сюда! – парня звали Вадим. Он посмотрел на карту и нажал педаль газа.

По пути Вадим позвонил своим друзьям по секции бокса и объяснил ситуацию. Пошла цепная реакция. Постоянно звонил телефон Вадима, он координировал выезд друзей. Данька сидел с ним рядом и понимал, что его беде помогут! Обязательно помогут! Только бы успеть!

Буквально через двадцать минут они были на подъезде к недострою, согласно карте. Данил молился, чтобы это было то место. И чтобы успеть.

Впереди виднелась стройка, которая заброшена уже много лет. Одновременно подъехали три машины, выскочили девять друзей Вадима. Они вместе с Даней бежали вперед. Но вокруг была тишина. Где? Может это всё неправда? Они остановились и стали оглядываться кругом.

– Дань, ну это же твой брат! Как говорится – родная кровь! Думай! Где Матвей! Быстрее!

И Данил закрыл глаза и медленно выдохнул. Он мысленно, тихо шевеля губами, позвал Матвея.

«Мааатвееей…Где ты…Дай мне тебя найти…Матвееей…»

И вдруг сердце, которое колотилось в груди всё это время как бешеное, успокоилось. Данила как будто потянуло вправо, к подсобкам в конце участка. Он без объяснений бросился туда и увидел следы! Свежие! Парни всё поняли и молча двинулись за Данилом.

Впереди «нарисовалось» двухэтажное здание без крыши, и на первом этаже, в зияющих дырах вместо окон, были видны отблески огня. Ребята бежали туда вместе.

Данил до сих пор не помнит, как он очутился там, в помещении, где стены были исписаны черной краской, где в средине помещения, в большом котле горели дрова. Резкий запах бензина. Как потом выяснилось, к «переходу» готовились шесть ребят возрастом от 17 до 25 лет.

Вадим с ребятами без разговоров начали бить всех, кто там присутствовал. Внезапно ворвалась полиция и дядя Саша. Данил в это время нашел Матвея. От него жутко несло. Вся одежда на Матвее была пропитана бензином. Даня схватил брата и начал его трясти. Он порвал куртку, но схватился за свитер и продолжал его трясти со всей силы.

– Матвей! Ты мой брат! Матвей! Матвей!!!!Зачем??!!!

Он бросил Матвея на пол и побежал в угол помещения за канистрой с бензином. Трясущимися руками он откручивал пробку. Она не откручивалась полностью. Тогда Данил начал трясти канистру и пытался облить себя бензином.

– Вместе гореть будем! Как пришли на этот свет вместе, так уйдем!!! Да? Матвей?!!!

Матвей пополз к Данилу на четвереньках. Он плакал.

– Не надо, Дань…Не надо….

Вот так их, вцепившихся друг в друга, и нашел их дядя, Александр Николаевич.

А «сектантов» схватили и отправили в полицию. Больше года шло расследование и вышло за пределы города. Размотав клубок до конца, опера полиции дошли до Казахстана. И началась серия задержаний и судов. Началась «чистка» социальных сетей.

А у меня до сих пор вопрос. Почему после бед, которые наделали «синий кит» и другие подобные сообщества, которые вовлекали наших детей в опасную игру, которая заканчивалась печальным исходом, государственные органы не продолжили «чистку» социальных сетей? И сейчас, зайдя в популярные молодежные социальные сети, можно увидеть эти странные посты и завлекающие тексты. Почему так? Вопрос риторический.

А как же Данька с Матвеем? Да всё у них хорошо. Вот на днях опять подрались. В секции по боксу :) Вадим со своими ребятами это дело так не оставили. Хочешь-не хочешь, а братьям пришлось войти в совершенно другое общество настоящих друзей, мужчин и братьев. Теперь они активно постигают искусство бокса.

P. S.

Как гласит пословица – не было бы счастья, да несчастье помогло! НО! Дай Бог, все нашим детям ума-разума, чуткого сердца и силы выжить в этом информационном мусоре и не уходить от реальности. Да, возможно серой, грустной и туманной, но реальности, где всё еще живет ДРУЖБА, ВЗАИМОВЫРУЧКА, БЛАГОДАРНОСТЬ, ЗАБОТА, ЛЮБОВЬ, ДОБРОТА И ВЕРНОСТЬ… Да, дневник?

Одинокие дети или «Антон» в подарок

Тишина в школьных коридорах, идут уроки. Я иду в 8 «В» класс после «теплого» приема заместителя директора по воспитательной работе.

– Светлана Ивановна, зачем Вы берете восьмые классы? Трудные дети, у нас учителя просто «вешаются» от них. Хамоватые, агрессивные, даже стыдно предлагать Вам делать набор. Может посмотрите девятые или десятые?

– Нет, мне нужны восьмые. Эти трудные и агрессивные дети.

– Ну, что ж, дело Ваше, я предупреждала…

Захожу в класс, учитель уступает мне немножко времени, с усталостью садится на стул. Знаете, это так трепетно видеть в первый раз тридцать пар любопытных горящих глаз. Такие маленькие, такие интересные…Объясняю кто я и откуда, рассказываю о программе и приглашаю на тестирование. И, конечно, я сразу вижу глаза моих детей. Тех, кто придет и будет учиться в студии дизайна и архитектуры. Но в этот раз мое внимание привлек мальчонка на задней парте. Такой несуразный, в очках, со взглядом, говорящим: «Я бы хотел, но у меня не получится…» Подхожу и лично приглашаю его на тестирование.

– Я? Меня?

– Ты. Тебя. Жду.

Мой Димка пришел и сдал тест. За мои 20 лет стажа в дополнительном образовании ни один ребенок не радовался поступлению так, как Димка. Он просто орал в кабинете и прыгал между стульями. Так и выбежал, с криком «ураааа!».

А потом начались занятия, и я поняла, что ему нужно было прийти к нам. Он наслаждался каждой минутой общения с ребятами. Часто на переменках дети, словно воробышки садились на большой диван, и пили чай, болтали о своей жизни, о семье, о друзьях. Димка всегда только слушал, часто уходил от ответа и переводил тему семьи и друзей на случаи из школьной жизни. Однажды он остался вместе со мной убирать кабинет после мастер-класса.

– А знаете, Светланочка Ивановна, а мой отец даже не был женат на моей маме. Она родила меня в 18 лет. А он был очень красивый, брутальный, мама влюбилась в него, родила меня. Но потом отец уехал в Санкт-Петербург, там у него семья, дети. Я их никогда не видел. Отца видел два раза всего, и то, он успел меня обозвать придурком и на этом проститься.

Димка смеется. Это уже он уже пережил. Больно, но уже не так сильно…

– Мама много работает, отчима практически тоже не бывает дома. И у меня есть сестра. Я ее люблю. И у меня есть Мотя. Это моё все!

Мотя – это старенькая собака, с которой Димка вырос. Без которой она себя не помнил. Самая родная душа, которая всегда его ждала, любила и заботилась о нем.

После новогодних каникул Дика не пришел на занятия. На звонки не отвечает. Звоню матери.

– Виктория Анатольевна, здравствуйте! С Димой всё хорошо? Он здоров?

– Здравствуйте! Ну, как здоров… Мотя у нас умерла. Он неделю из комнаты не выходит. Сказал, если кто-то зайдет из нас – убьет.

Понимаю, дело плохо. Пишу ему письмо, а сама рыдаю. Тоже пережила в детстве такое. Делюсь с ним, прошу его приехать…Отправила к нему домой ребят с письмом. Дети купили ему вкусняшки, пришли, стоят под дверью. Просунули в дверную щель письмо. Сели на пол, ждут. Через 10 минут щелкнул замок и дверь открылась. Димка рыдал у них на руках час. Позвонили вечером, сказали, что всё хорошо, Димку «откачали».