Kitabı oxu: «Постигая мудрость»

Şrift:

Дизайнер обложки Николай Красненко

ISBN 978-5-4474-9223-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Светлана Сервилина

Все герои этой книги являются плодом художественного вымысла и не имеют ничего общего с реальными людьми

Пришел однажды ученик к Мастеру и спросил:
– Можно ли постичь мудрость за одну минуту?
– Можно, – ответил Мастер.
– Но ведь одна минута – это так мало! – воскликнул ученик.
– Ровно на 59 секунд больше, чем требуется.
Сколько нужно времени, чтобы увидеть Луну?
– Тогда зачем нужны годы духовных практик? —
удивился ученик.
– Чтобы открыть глаза, – спокойно ответил
Мастер, – возможно, потребуется
вся жизнь. Чтобы увидеть – одно мгновение!
(из восточной легенды)

1. Додзё
Место, где познается «Путь»

Юлия проснулась и, удобно усевшись на кровати, потянулась. Как же здорово валяться в постели утром! Особенно, когда у всех – рабочий день, а у тебя – выходной, и никаких съемок и монтажей! Она улыбнулась своим мыслям и откинула одеяло. Поправив на груди застиранную любимую футболку, девушка вспомнила поучительные слова школьной подруги Оли Шаровой:

«И когда ты, Симонова, выбросишь эту тряпку? Ты же свободная женщина и вдобавок – тележурналист, а, значит, лицо публичное! А ну, как нагрянет загадочный поклонник? Купи себе, наконец, шикарный пеньюар!»

– Откуда взяться этому загадочному? – вслух ответила она своим мыслям и вздрогнула от неожиданного звонка в дверь. Дочь уже в школе, а в этой квартире она живет чуть больше пяти месяцев, поэтому адрес знают только самые близкие. Юля накинула махровый халат и поспешила к двери. На пороге стоял ее бывший любовник из Советска – Кирилл Ковалев:

– Здравствуй! – он виновато улыбнулся, – Можно войти?

Юля слегка удивленно ответила на приветствие и широко открыла дверь, впуская незваного гостя:

– Я только встала… Поэтому, извини за беспорядок, – сказала она и тут же мысленно выругала себя за ненужные оправдания: «Блин, никто его в гости не звал, тем более с утра пораньше!»

Мгновенно вспомнились обиды и неприятное расставание.

– Я сейчас кофе поставлю, проходи на кухню, – уже более сдержанно продолжила девушка и жестом показала мужчине, куда следовать.

– Да нет, спасибо, я на секундочку, – и он долгим взглядом посмотрел на Юлю, – у нас – беда…

От этого известия у девушки почему-то заныла челюсть, и пауза показалась вечностью:

– Что случилось? – дрогнувшим голосом спросила она, от волнения кутаясь в халате.

– Вику Наумову убили, – и тут же быстро поправился, – не совсем, она еще жива и лежит в реанимации, но врачи говорят: «Ситуация очень серьезная. Шансов выжить практически нет».

Юлия почувствовала какую-то странную нереальность слов Кирилла. Она увидела себя как будто со стороны. Стоит и ничего не делает. Пустота и невероятная скованность. Обычно в фильмах женщины, узнавшие о смерти подруги, падают в обморок, заламывают руки или хотя бы неутешно рыдают. Юля молча прошла на кухню и поставила чайник на плиту:

– Ковалев, ты на чем приехал? – обернувшись к гостю, серьезно спросила она и села за стол.

– На своей машине… Я по делам сюда, – ответил он, растерявшись от реакции бывшей возлюбленной на печальную новость, и смущенно сел рядом, – Юль, – он тронул ее за рукав объемного махрового халата и тихо спросил, – у тебя какая-нибудь валерьянка есть?

– Что? – она медленно повернулась на звук голоса и отрешенно посмотрела на Кирилла.

– Говорю, есть у тебя что-нибудь успокоительное? – он мягко положил свою ладонь на ее сжатый кулачок.

– Там в аптечке, – девушка показала пальцем на дверцу в навесном шкафу, оставаясь сидеть.

Мужчина нашел пузырек с валерьянкой, накапал в стоявшую на столе чашку и долил немного воды:

– Выпей! – протянул он лекарство и осмотрелся вокруг.

На кухне, как всегда, уютно и чисто. Как и на прежней квартире в Советске, у Юли был идеальный порядок. Так же висел наглаженный фартук и яркие прихватки, на плите стоял тот же оранжевый чайник со свистком, в который он когда-то любил дуть, хитро зазывая ее на кухню, пока дочка смотрела телевизор или играла со своими многочисленными игрушками… Кажется, это было так давно, а не прошло и года, как его возлюбленная стремительно сбежала из Советска, пока он был в командировке. И никаких выяснений отношений!

Между тем, Юля залпом выпила содержимое и, поморщившись, взяла из вазочки карамельку. Кинув хрустящую обертку рядом с опустевшей чашкой, она откусила конфету и, обхватив лицо руками, горько заплакала. Кирилл облегченно вздохнул и сел рядом:

– Ну вот, теперь все нормально… А я уж испугался…

– А почему мне никто не позвонил? – всхлипнув, спросила Юлия, вытирая рукавом халата слезы, словно маленькая обиженная девочка.

– Это случилось вчера, – Кирилл пожал плечами, – я и сам узнал об этом несчастье только утром, и то случайно. На выезде из Советска встретил знакомых гаишников, они и сказали, что Наумова с ножевыми ранениями в реанимации. Я сразу в уголовный розыск Володе Никанорову перезвонил, так и есть – на Вику напали. Он мне твой адрес дал и попросил сообщить такую вот новость, – и грустно добавил, – печальную.

– А кто ее убил? За что? – девушка подняла на гостя глаза, полные слез, – Расскажи, как все произошло?

– Люляш, – по старой привычке назвал он ее и кашлянул, будто маскируя вырвавшуюся нежность в голосе, – я ничего не знаю. Никаноров сказал, что пока без подробностей…

– Значит, Вика в реанимации… – задумчиво произнесла девушка и резко встав, категорично сообщила, – мне надо ехать в Советск!

– А как же работа? – гость тоже встал, будто намереваясь немедленно отправиться в путь вместе с ней.

– Да, ты прав! Надо отпроситься с работы, предупредить маму, чтобы Марту забрала из школы и оставила у себя, – начала вслух планировать Юля и тут же спохватилась, – ты когда назад?

– Хотел вернуться домой сегодня. Надеюсь, успею здесь все дела сделать и ближе к вечеру выехать в Советск.

– Отлично! – она посмотрела по сторонам, – Я тоже к вечеру все успею! Возьмешь меня с собой?

– Конечно! Тогда я поехал, – Ковалев направился в коридор, – а, как освобожусь, сразу тебе позвоню! Лады?

– Хорошо! – ответила Юля, поморщившись от слова «лады». Сколько раз прежде она твердила ему, чтобы избавился от этого просторечия, так не подходившего современному мужчине, тем более с такими амбициями, как у Кирилла.

Как только за гостем закрылась дверь, мысли о несчастной Вике, словно пчелиный рой, навязчиво мешали спланировать сегодняшний день. После отъезда из Советска с подругой они виделись всего дважды. Сначала Вика приезжала на какую-то конференцию при губернаторе, а потом просто навестить подругу. В тот раз Наумова приехала сюда с их общим знакомым бизнесменом Сергеем Кузнецовым. Гостья сказала, что случайно узнала, что Кузнецов по делам собирается на машине в областной центр и «упала ему на хвост», как выразилась она, потому что соскучилась. Юля еще тогда очень удивилась, что Сергей, человек женатый и очень занятой, приехал с молодой девушкой, а не со своим другом и деловым партнером Ильей Анисимовым. Мужчины несколько лет имели собственный бизнес: ресторан, магазины и даже фермерское хозяйство. В любовных связях на стороне Сергей замечен не был, поэтому Юля поверила своей подружке про случайную поездку вместе. Но когда вечером они втроем встретились в ночном клубе, Юля заметила, что эту парочку связывает не только случайная совместная поездка. Сергей почтительно ухаживал за обеими дамами, однако, по прикосновениям и взглядам соседей по столику, девушка поняла, что они что-то скрывают. Скорее всего, любовный роман, подумала Юлия и позже спросила у подруги, но та посмеялась и ловко ушла от конкретного ответа. Так в жизни бывает, что расстояние разлучает людей. Звонки из Советска стали все реже, да и у журналистки появились новые друзья и сотрудники, заботы о дочке-школьнице, мелкие бытовые проблемы и постоянный аврал на телевидении. Со временем, Юля решила, что дружеские узы с Викой были не очень крепкие. Их связывали занятия фитнесом, душевные посиделки на собственной кухне или в кафе, выезды на природу и праздничные застолья. Как только этого не стало, разговоры стали бессмысленны, лишь некоторые воспоминания об общих знакомых. И никаких обид и упреков друг к другу. У каждой своя жизнь и свои проблемы… Тем более, что Вике было еще двадцать семь и она не была обременена ребенком и семейными заботами. Ее первый брак оказался недолгим и бездетным. Но известие о том, что подруга попала в реанимацию и находится в тяжелом состоянии, стало для Юлии горькой неожиданностью. Веселая и, на первый взгляд, беззаботная Наумова, была вдумчивой и доброй девушкой. Она с детства любила животных и лечила их всеми доступными способами. После школы Вика поехала в Волгоград и поступила в Сельскохозяйственную Академию. Получив диплом ветеринарного врача, она вернулась в родной город и устроилась по специальности. А спустя год случайно попала в санитарную эпидемиологическую службу. За несколько лет упорного труда Вика сделала из маленького отдела, располагающегося в какой-то подворотне, настоящую санитарно-эпидемиологическую станцию районного масштаба. А год назад стала главным санитарным врачом района. Коллеги ее уважали, в районной администрации – считались с ее мнением, да и тех, кого она проверяла, а это – руководители пищевых предприятий и организаций, фермеры и индивидуальные предприниматели, никогда не жаловались на нее. Виктория Валентиновна Наумова была грамотным и лояльным руководителем и перед тем, как кого-то оштрафовать или выставить письменные претензии, строго предупреждала «провинившихся» и поэтому, инцидентов и скандалов, как правило, не было.

Так кому понадобилось ее убивать? Тем более в Советске – небольшом военном городке, где каждый на виду?

Сложив диван и сделав легкую уборку в квартире, Юля набрала номер мамы. После череды длинных гудков телефон отключился.

«Опять сотовый забыла в столе или в сумке», – подумала девушка про, не привыкшую к чудесам мобильной связи, вечно занятую родительницу. Мама всегда ставила работу превыше всего, и сколько бы не обижалась на нее дочь, она убежденно отвечала, что школа – это ее жизнь. Вот и пятьдесят пять минуло в прошлом году, но мама не собиралась на пенсию. А теперь и отговорка нашлась – надо выучить внучку, а потом на покой. Юля усмехнулась:

«Покой нам только снится…» – это про маму и, пожалуй, про нее саму. Она очень любила свою мать, но иногда, совсем некстати, вылезали откуда-то ненужные воспоминания и детские обиды, от них становилось грустно и тяжело на сердце. Вот бывшая одноклассница Оля Шарова часто говорит ей:

«Симонова, у тебя заниженная самооценка!»

А откуда взяться другой, если в детстве тебе никогда не говорили, что ты – красивая, да, ладно, красивая, хотя бы симпатичная! Или талантливая, трудолюбивая… Нет, маленьких девочек не интересует есть ли у них таланты, в этом возрасте всем хочется быть красивыми! Юля вздохнула и тут же вспомнила, как собиралась в восьмом классе на школьный новогодний вечер и, стоя перед зеркалом, спросила у мамы:

«Я – красивая?», на что та ответила: «У тебя правильные черты лица. Пожалуй, тебя можно назвать „миленькой“, а вот моя ученица Ирочка Самошина, действительно, красивая. И фигурка, и лицо! Не девочка – куколка!» После этого, она долго не задавала вопросы своей занятой родительнице по поводу внешности. В следующий раз, это случилось, когда семнадцатилетняя Юля сделала модную стрижку перед выпускным вечером:

«Мне так хорошо?» Однако, критичная мама сразу заметила:

«Правильно, что свой „хвост“ отстригла! Отпускать надо только густые волосы! Вот у меня в девятом „В“ у Лены Пикуновой коса в мой кулак!»

Юля вздохнула: «Ну, вот, зачем всплывают в памяти эти давние мелкие обиды?» Она же знает, что мама любит ее! Журналистка тряхнула головой, будто отгоняя навязчивые мысли.

Через несколько минут раздался звонок:

– Юляша, ты мне сейчас звонила? – послышался родной голос с хронической хрипотцой.

– Да, мама, здравствуй!

– Здравствуй! Ну, говори быстрее, что там у тебя? – нетерпеливо спросила мать, – А то у меня сейчас педсовет начинается!

– Мне надо срочно съездить в Советск по важному делу, пусть Мартуся останется у тебя до пятницы.

– Господи, что тебя туда несет? Лучше бы с ребенком позанималась, если время есть свободное.

– Мама, мне надо. Если ты очень занята, то я возьму дочку с собой, – на всякий случай пригрозила Юля, зная, что она, конечно, согласится оставить у себя любимое девятилетнее чадо. К внучке у директора школы было особое отношение, она для нее была самая красивая и самая умная!

– Марта останется у нас. Езжай куда хочешь! Все, пока!

Как обычно, загруженная работой, мама побежала в очередной раз бросаться на амбразуру безграмотности и несправедливости. Ладно, пусть воюет. Главное, вопрос с дочкой решен. Теперь необходимо договориться с руководством телекомпании. Здесь проще. Съемок для авторской передачи у нее на ближайшие дни нет, а новости можно перекинуть на любого свободного корреспондента. И это уже не ее головная боль, она все-таки внештатный сотрудник:

– Алё, Карина Давидовна? Здравствуйте! Это Симонова.

Голос главного редактора, как всегда, был недовольный, как будто несет она тяжелый мешок с мокрым песком:

– Привет! Слушаю тебя, Симонова!

Юля вкратце объяснила ситуацию и получила в ответ недовольное:

– А кто у меня будет новости снимать? Ты знаешь, сколько перед праздниками событий? – Карина сделала паузу и напоследок лукаво пригрозила. – Вот наберу новых внештатниц, будешь знать!

– Карина Давидовна, подруга может умереть, понимаете? – девушка в отчаянии всхлипнула.

– Ну, ладно, езжай. Как вернешься, звони.

Удивительное изобретение телефон! Не вставая с дивана за пятнадцать минут можно решить все проблемы, или почти все… Юля подумала, что надо бы и Андрею сообщить об отъезде в Советск, и на нее вдруг накатили воспоминания недалекого прошлого. Неожиданно познакомившись с майором Осиповым во время расследовании убийства главного режиссера телестудии всего четыре месяца назад, она и не подозревала, что обоюдная симпатия двух взрослых людей перейдет в нечто большее. Их отношения стали стремительно развиваться. Новый год они отметили с друзьями Андрея, в гостеприимном доме Колесниковых. В январе, во время школьных каникул, Юля познакомила Андрея с дочкой, и он стал частым гостем в их квартире. Они вместе водили Марту на каток и в кукольный театр. На день Святого Валентина любимый мужчина подарил ей косметический набор в красной бархатистой коробочке в виде сердца и намекнул на серьезность своих намерений. А потом его послали на какие-то курсы в Москву и, вернувшись через три недели, Андрей стал более сдержан в словах и поступках по отношению к Юле. Предположения, что мужчина «загулял» в столице и поэтому охладел к ней, девушка избегала. Нет, тут было что-то другое. Возможно страх старого холостяка перед серьезным решением. Да, у Андрея был негативный опыт неудачного первого брака. Но что оставалось ей? Убеждать его, что с ней ему будет хорошо? Ну, нет. От этой мысли Юля решительно тряхнула головой. Не будет она никому навязываться! Осипов – взрослый тридцатипятилетний мужчина и сам знает, как надо поступать, и кто ему нужен. Юля считала себя фаталистом и поэтому решила довериться судьбе. Она отвечала на его звонки, по-прежнему устраивала «семейные» ужины, однако сама звонить перестала, решив, что инициатива должна исходить от мужчины. Но о поездке в Советск, подумала журналистка, надо все-таки сообщить Андрею, но не сейчас, а позже, когда Кирилл освободится и заедет за ней. Как говорится, поставить перед фактом.

Достав из шкафа дорожную сумку, Юля сложила необходимые вещи и документы, навела порядок в квартире и приготовила «дежурные» бутерброды. Мало ли что в дороге может случиться, вдруг захочется перекусить? Время еще было достаточно, и она зашла в комнату дочери. От предстоящей разлуки с ребенком ей стало грустно. На столе у девочки лежал фотоальбом, Юлия взяла его и уселась на диван, разглядывая фотографии. Вот Марте пять месяцев, она хитро смотрит в объектив фотоаппарата, зажав в руке резиновую игрушку. А Юля с любовью смотрит на ребенка, посадив ее на колени. Женщина вздохнула. Какое счастье, что у нее такая дочка – умница, рассудительная не по годам и в свои девять лет такой маленький и надежный друг. От воспоминаний ее отвлек звонок телефона. Она рывком схватила трубку и услышала голос Андрея:

– Привет! Как дела?

– Привет! – Юля мгновенно вернулась к действительности и стала соображать, как сообщить мужчине о своем отъезде, – Андрей, у меня тут проблемы… – начала она, но Осипов ее прервал:

– Знаю, Володя Никаноров звонил только что из Советска, – и мягко добавил, – мне приехать к тебе?

– Нет, – резко отказала Юля, но внутренне порадовалась порыву любимого мужчины, – я очень тороплюсь. Мне скоро уже выезжать. До свиданья, – и решительно нажала «отбой». Ей хотелось дольше разговаривать с Осиповым, но она вдруг испугалась, что он что-то скажет не так, и останется неприятный осадок от разговора, как часто бывало в последние недели. А сейчас осталось милое «послевкусие» от его заботливого беспокойства. Телефон опять зазвонил, на это раз был Кирилл:

– Юля, я уже освободился! Ты готова? Все дела порешала?

– Да, я готова. Через сколько подъедешь?

– Через полчаса. До встречи!

Юля зашла на кухню и открыла холодильник.

«Надо бы его покормить», – подумала она о своем бывшем любовнике, доставая салат «Селедка под шубой», черный хлеб с тмином и квашеную капусту «собственного производства». На газовую плиту поставила кастрюлю с водой:

«Хорошо, что в морозилке есть пельмени, будет сытный и быстрый обед».

Однако Кирилл отказался пройти на кухню, когда бывшая возлюбленная предложила перекусить перед дорогой:

– Спасибо, я уже пообедал в кафе.

– Сейчас около четырех, а ехать нам часа два или три, – мягко сказала она.

– Пожалуй ты права, – сказал Кирилл и, помыв руки, сел за стол. Наскоро поев вместе с гостем и убрав со стола, Юля спустилась вниз к машине.

Сначала ехали молча, каждый думал о своем. Проделав половину пути, Кирилл стал расспрашивать сначала о Марте, потом о работе в новом коллективе. Мало-помалу, они разговорились, и беседа стала непринужденной, как прежде.

Не доезжая километров десять до Советска, Кирилл повернул к бензоколонке:

– Сейчас быстренько заправимся, – пояснил он и остановил автомобиль. Ковалев мягко закрыл за собой дверцу и вальяжно подошел к окну кассира. По-видимому, там никого не было, поэтому мужчина достал из кармана монетку и постучал по стеклу. Через минуту окно открылось и внутри мелькнуло девичье лицо. Кассирша взяла деньги и внимательно посмотрела на клиента. Потом она улыбнулась. Юля видела только спину Кирилла, но по мимике девушки она поняла, что он говорит ей комплименты.

«В этом он преуспел», – подумала она и вспомнила, что сама когда-то «клюнула» на остроумного и обаятельного красавца, пригласившего ее потанцевать в кафе. Кирилл резко обернулся и посмотрел в сторону своего автомобиля, видит ли Юля, каким успехом он пользуется у женщин? Бывшая возлюбленная улыбнулась:

– Молодец! – с иронией сказала она, когда он сел в машину и повернул ключ зажигания.

– Ты о чем? – игриво отозвался он.

– Быстро заправился! – ответила попутчица и замолчала до конца поездки, размышляя о том, что мужчина в первую очередь должен быть надежным. А вести себя, как кокотка из французского романа, по меньшей мере, глупо и недостойно. Это совсем не значит, что нельзя делать комплименты и заигрывать с представительницами противоположного пола. Нет. Просто делать это надо не при другой даме. А такое поведение, как у Кирилла, означает: «Девчонки, а вот и не подеретесь из-за меня!» И Юля подумала в который раз:

«Правильно, что я с ним рассталась».

На въезде в Советск она коротко сказала мужчине:

– Подвези меня к больнице!

– Лады! – как ни в чем не бывало, проговорил Кирилл и улыбнулся, – Ты что, обиделась на меня?

– За что же мне на тебя обижаться? – пожала плечами девушка, – Скорее наоборот, я тебе благодарна!

– Ты после больницы куда пойдешь? – поинтересовался Ковалев, не обращая внимания на ее иронию.

– Пока еще не решила, – рассеянно проговорила Юля.

– Может, вечером встретимся? – Кирилл остановил машину и попытался взять бывшую возлюбленную за кисть.

– Ни в коем случае! – девушка усмехнулась и отдернула руку. – Спасибо, что подвез!

– Юль, постой, – мужчина сделал бровки «домиком», – ну что ты вредничаешь? У меня, между прочим, есть ключи от квартиры одного товарища, тебе же надо провести где-то ночь!

– Я как-нибудь устроюсь сама, – буркнула она и, холодно попрощавшись с бывшим возлюбленным, хлопнула дверцей автомобиля. Перекинув через плечо спортивную сумку, девушка решительно направилась к стеклянной двери административного корпуса Центральной районной больницы.

Узнав в регистратуре, где именно лежит Вика Наумова (решив, что за целый день могли произойти изменения), Юля поспешила сразу в отделение реанимации.

В унылом сером коридоре со слабым освещением она нашла дверь ординаторской и тихо постучала.

– Войдите! – раздался знакомый голос.

Журналистка вошла в кабинет. Так и есть – за столом сидел доктор Воробьев, с которым она раньше общалась и по работе, а порой пересекалась в гостях у общих знакомых. Алексей Вадимович обладал приятной внешностью: крепкий с немного смеющимися голубыми глазами, он нравился женщинам всех возрастов. Да и в компании пользовался неизменным успехом, благодаря, своей обаятельной улыбке и неистощимому чувству юмора.

– Алексей, привет! – осторожно сказала Юля и огляделась по сторонам. В ординаторской кроме доктора никого не было.

– Юлия, здравствуй! – он встал из-за стола и, улыбаясь, подошел к гостье, – Ты, наверное, примчалась сюда из-за Наумовой?

– Конечно, Леш! Как она? – гостья застыла в ожидании ответа.

– Ты представляешь, сильный организм у твоей подруги! Борется и не сдается! Пока в себя не приходила, но все возможно, – он почесал подбородок, – кстати, полчаса назад звонил майор Никаноров из уголовного розыска и сообщил, что скоро сюда подъедет. Да ты присаживайся, – он махнул рукой в сторону офисного дивана.

– Это хорошо, – Юля кивнула, – хочу с ним поговорить, а то я не в курсе, как все произошло?

– Ну да, Владимир Николаевич тебе компетентно все расскажет, – он развел руки и тут же, улыбнувшись, добавил:

– Ты как в областном центре? Освоилась?

– Да, спасибо! Все нормально.

– Ну и слава богу, – он сел опять за стол.

– Алексей, а как бы Викторию навестить? – осторожно поинтересовалась журналистка.

– Я сейчас закончу и отведу тебя к ней в палату, – предложил Воробьев, – Юль, ты извини, у меня писанины полно, а скоро, – он бросил взгляд на часы, – дежурный врач придет, мне ему отчетность надо подготовить…

– Да, Леша, конечно, работай! – она встала и направилась к двери, – Я в коридоре посижу.

– Нет-нет, – Воробьев даже привстал, – сиди здесь, просто я сейчас тебе не смогу время уделить.

Я все-таки пойду… Леш, а можно я к Вике сама зайду в палату?

Доктор внимательно посмотрел на гостью и задумчиво ответил:

– Иди. По коридору – вторая дверь по нашей стороне. У нее там сейчас мать. И одень-ка, – он дал ей белый халат.

Юля накинула на плечи больничную спецовку и отправилась к подруге. Боязливо приоткрыв дверь, она увидела Викину маму. Надежда Александровна, сгорбившись, сидела у кровати и неотрывно смотрела на лежащую под капельницей дочь.

– Здрасти, – робко произнесла вошедшая и обняла женщину.

– Юля, – в глазах старшей Наумовой заблестели слезы, – ты видишь, что с моей Викулей сделали?

Гостья погладила женщину по спине:

– Ну-ну, Надежда Александровна, не переживайте! Она выкарабкается, – и посмотрела на подругу.

Лицо у Вики было бледное и осунувшееся: веки, как вчерашние синяки, приобрели живописно фиолетово-желтый цвет, а неподвижные руки скорбно лежали поверх больничного одеяла. В первый момент Юле показалось, что подруга мертва.

Женщина взяла бледную руку дочери и погладила по ладони:

– Доченька, только не умирай! Пожалуйста… – она с мольбой смотрела в лицо девушке. Юля села рядом, поправила прядку волос у виска подруги и положила пальцы на ее лоб, почувствовав отчаяние от своей беспомощности. Вдруг ей в голову пришла решительная мысль. Она встала над кушеткой умирающей и твердо сказала:

– Вика, я приехала из-за тебя! Бросила Марту, работу… Открой глаза немедленно, когда с тобой старшие разговаривают! – последние слова она произнесла на повышенной ноте.

Надежда Александровна от неожиданности вскочила и посмотрела сначала на гостью, а потом на дочь. А журналистка замерла, увидев, что веки подруги задрожали. И случилось чудо! Виктория медленно открыла глаза. Обе женщины вскочили со своих мест и одновременно радостно вскрикнули:

– Вика!

Девушка пошевелила сухими губами.

– Врача! – крикнула Юля и, повернувшись к Надежде Александровне, радостно повторила:

– Я – за доктором! – и опрометью бросилась в ординаторскую. На звук распахнувшейся двери, повернулись два медицинских работника и посмотрели на возбужденную гостью:

– Что случилось? – испуганно спросил Алексей. Юля нервно глотнула и отчаянно крикнула:

– Наумова пришла в себя!

– Что? – радостно переспросил доктор и глянул на свою коллегу.

«Кажется это Русакова – реаниматолог, – мелькнула мысль у журналистки, – как-то брала у нее интервью».

Все трое быстрым шагом направились в палату к Вике, уже в коридоре Алексей обратился к коллеге:

– Людмила Федоровна, срочно вызовите дежурную группу!

Русакова махнула головой и отправилась в противоположную сторону, а Юля с Воробевым вошли в палату.

Вика лежала с открытыми глазами, а ее мама склонилась над ней.

– С возвращением! – Алексей Вадимович подошел к постели больной, проверил показания подключенных аппаратов и улыбнулся, – Жизнь, мои дорогие девочки, продолжается!

Через несколько минут появилась дежурная бригада, и вокруг Вики поднялась суета – измеряли температуру, давление, сердцебиение. Одна медсестра поменяла капельницу и принесла какие-то медикаменты по требованию доктора, а другая присела рядом с постелью и ввела лекарство внутривенно. Чтобы не мешаться, Юля вышла в коридор и увидела спешащего к палате начальника районного уголовного розыска Никанорова.

– Володя! – она кинулась к нему навстречу.

– Здравствуй, Юля! Чертовски рад тебя видеть! – улыбнувшись, майор обнял по-дружески журналистку за плечи и серьезно добавил, кивнув в сторону палаты, – Как там Наумова?

– Пришла в себя, представляешь! Сейчас у нее там куча врачей! – радостно сообщила журналистка

– Да что ты? – майор весело подмигнул, – Это здорово, правда? Отличная новость! Мне бы поговорить с ней!

– Владимир Николаевич, ты мне расскажешь, что произошло? Как она попала в реанимацию?

– У нее двенадцать ножевых ранений, Юля!

Собеседница резко закрыла рот ладонью, чтобы громко не вскрикнуть от такого ужасного известия.

– А сейчас давай-ка пойдем в палату и попробуем что-нибудь у нее выведать! – предложил он.

Девушка кивнула в знак согласия, и они осторожно вошли в палату. Никаноров поздоровался со всеми и, взяв Воробьева выше локтя, отвел его к окну и что-то стал говорить. Через минуту доктор интеллигентно выпроводил всех из помещения, оставив с больной только майора Никанорова. Симонова осталась у постели подруги и взяла ее за руку:

– Вика, сможешь говорить? – нежно спросила она.

Наумова медленно приоткрыла рот и тихо произнесла:

– Да.

Майор и журналистка переглянулись между собой, и Никаноров кивнул Юле:

«Продолжай!»

– Вика, попробуй вспомнить тот страшный день. Что произошло?

– Я на обед домой зашла, потому что каблук у туфель сломался. Обувь переодеть хотела, – чужим болезненным голосом медленно начала девушка, – а он вошел за мной. Из ее глаз потекли ручьем слезы.

– Милая моя, успокойся, – Юля погладила подругу по волосам, – ты забыла закрыть за собой входную дверь?

Вика медленно кивнула.

– Ты была в коридоре, когда он зашел?

– Нет, – с трудом продолжила Наумова, – я взяла новые туфли и села на диван в зале, – она замолчала, потом два раза тяжело выдохнула и продолжила, – чтобы их надеть…

Она закрыла глаза, а слезы продолжали катиться по щекам.

Юля достала из сумочки носовой платок и аккуратно протерла лицо девушки. Та опять открыла глаза и продолжила:

– Он взял нож и стал меня больно колоть, – она попыталась безуспешно поднять руку, по-видимому, чтобы показать, куда, – а я уворачивалась, а он все колол и колол, – Наумова тяжело застонала.

– Кто «он»? – не выдержал Никаноров.

Вика медленно повернула голову в сторону майора, открыла рот, но ничего не сказала. Ее веки тяжело сомкнулись.

– Вика! – Юля закричала так громко, что через секунду дверь палаты распахнулась, и вбежал Воробьев, а за ним две медсестры. По жесту доктора, схватившего руку пациентки и тут же опустившей ее, Юля поняла, что подруга умерла. Она встала и вышла в коридор. В глазах потемнело, а ноги стали ватные. Девушка облокотилась на стенку и увидела, что из ординаторской, держась за сердце, вышла Надежда Александровна, подбородок ее дрожал. Юля кинулась к женщине и они, обнявшись, зарыдали.