Kitabı oxu: «Одна неизменная истина», səhifə 2
Невероятными усилиями эльфу удалось завернуться в одеяло и укутаться им так, что из него торчали только глаза и нос. Дрожа всем телом, Амаран свернулся клубком, притянув ноги к животу, и впервые с момента пробуждения в Чаще нашёл силы и возможность заняться своими мыслями. В отличие от Ниольи он прекрасно умел контролировать их, так как считал, что для мага этот навык гораздо важнее, чем умение точно запоминать заклинания или последовательность действий в обрядах. Кстати сказать, последним маг Амаран Иддин не занимался вовсе. Он не терпел порядка и ограничений, ему казалось, что все обряды и формулы заклинаний только сдерживают его талант и мешают настоящему волшебству. И потому выше ясности мыслей и чистоты разума он ставил только «чувствование» – особое свойство, которому он всецело доверял, и которое ни разу не подводило его.
Рассудок мага, всегда остававшийся спокойным и холодным, быстро сделал выводы из всего того, что творилось в душе и на сердце.
«Итак, Ниольи нравится мне, – с усмешкой констатировал он. – Не удивительно, впрочем. Она красивая, смелая и сильная душой. Не о каждой женщине и эти три слова можно сказать без лести. Но разве этого довольно, чтобы увлечь меня, чтобы заставить испытывать столь странную к ней… тягу. Почти магическую связь… Есть в ней что-то ещё, чего я прежде не замечал ни в ком…»
Амаран прикрыл глаза, вспоминая спокойное тепло, которое рождалось в его душе рядом с Ниольи, и странную, несвойственную ему жажду её взгляда, прикосновения к ней, звука голоса… Её энергии. Слишком живой, какую он не ожидал встретить в этом мире. Которую когда-то очень давно придумал и искал, но с годами перестал верить в свою глупую выдумку.
Он постарался восстановить все ощущения до последней детали, чтобы убедиться, что не ошибается. Энергия Ниольи казалась ему ярким пятном на блёклом полотне, метким художественным приёмом в скучном деловом письме. Так не к месту, и так приковывая к себе…
Эльф улыбнулся, мечтательно и счастливо, утвердившись окончательно в выводах и радуясь своему обретению. Но тут же согнал с лица улыбку, задумавшись о другом.
«Чушь, Иддин, – строго сказал он себе. – Ты не сегодня-завтра станешь Великим магом! И как, по-твоему, этот путь кто-то может с тобой разделить? У тебя уже есть магия, и всякий рядом с ней будет лишним. Как ты отдашь себя служению этому миру, служению своему искусству, если решишь с кем угодно связать свою жизнь?
Ниольи… Ты ничего не знаешь о ней, – продолжал холодно разбивать все мечты и желания, на секунду зародившиеся в нём, беспощадный разум. – С чего тебе взбрело в голову даже размышлять о ней, как о ком-то достойном стать рядом с тобой? Если всё, к чему ты шёл столько вёсен, не хочешь потерять – не тешь себя глупыми надеждами и детскими выдумками. Нужно скорее уезжать, выбросить эту чушь из головы… И всё будет так, как я и планировал, как и должно быть».
С сожалением он вынужден был признать, что разум его, как всегда, прав, и снова вовремя спустил с небес беспокойное сердце и остановил несовместимые с реальностью порывы души…
– Амаран?..
Увлечённый размышлениями, эльф не заметил, как девушка вошла в комнату, и чуть вздрогнул, услышав её голос прямо рядом с собой. Он открыл глаза, окинул её незаинтересованным взглядом и снова закрыл их, зарываясь в одеяло.
– Кажется, ты не спишь? – прозвучал приглушённый натянутым на голову одеялом голос Ниольи.
– Разумеется, сплю, – Амаран демонстративно перевернулся на другой бок, дабы показать, что не намерен участвовать в разговоре.
– Вот и замечательно, – не обратив внимания на это, продолжила Ниольи. – Значит, с тарелкой каши ты справишься.
Он хотел спросить, из чего она сделала этот вывод, но передумал, понимая, что ничего толкового в ответ не услышит. Ниольи сдёрнула с Амарана одеяло и настойчиво попросила подняться, чтобы она могла накормить его. Волшебник перевёл взгляд на тарелку, стоявшую на столике возле кровати – видимо, девушка принесла её с собой, когда пришла. При мысли о еде мага едва не стошнило, но он решил, что постарается перебороть себя. Ему нужно было восстанавливать силы, хотя бы для того, чтобы поскорее отсюда убраться, и, видят боги, для этого он готов был пойти на всё, даже на такие жертвы, как поедание каши!
Ниольи помогла ему сесть, опираясь на спинку кровати, и подала тарелку и ложку. То, что, по словам эльфийки, называлось «кашей», вблизи выглядело ещё более неаппетитно, чем Амаран представлял. Буроватая, коричнево-зелёная мешанина мало походила на что-то съедобное, кашей она едва пахла, зато маг уловил знакомые ароматы трав, которые часто использовал в зельях. Сначала он с отвращением посмотрел на мерзкого вида варево в тарелке, потом бросил подозрительный взгляд на Ниольи.
– Я это есть не буду, – презрительно поморщившись, он протянул тарелку обратно.
– А что, для господина Великого мага каша уже не еда? – усмехнулась девушка, хитро глядя ему в глаза.
– Какого мага? – переспросил Амаран в изумлении.
– О, я теперь всё про тебя знаю! – нарочито таинственно проговорила Ниольи, улыбаясь. – Давай, ешь, а то не стану ничего рассказывать!
С выражением крайнего омерзения Амаран взял ложку и, зачерпнув противной жижи из тарелки, положил её в рот. Он долго жевал, пытаясь в полной мере оценить вкус, который, на удивление, не показался ему таким уж невыносимо гадким, и, проглотив, с мученическим видом взглянул на Ниольи.
– Ты просто герой, – похвалила его эльфийка. – Уверена, тебе за это поставят памятник!
– Ты обещала рассказать, откуда ты про меня «всё знаешь», – напомнил маг, игнорируя саркастические нотки в её словах. Равнодушно глядя куда-то в сторону, он обречённо вздохнул и повторил свой «подвиг», положив в рот ещё одну ложку каши.
– Ты сам мне всё рассказал. Вчера весь день бредил. Говорил про какого-то Иллиола, спорил с кем-то о чёрной магии, а потом начал размахивать руками и пытался читать заклинания…
– И что, не сработали? Заклинания?
– Нет, – Ниольи покачала головой.
– Повезло, – усмехнулся он. – Ну, а дальше? Неужели я так скучно брежу? – маг с наигранной грустью вздохнул. – Жаль, я ничего не помню…
Ниольи на секунду задумалась о чем-то, но быстро очнулась и продолжила:
– Ночью с тобой что-то странное было: ты как-то сумел подняться с постели и хотел вылезти в окно, обещая убить всех драконов, а когда я попробовала остановить тебя, начал кричать, что ты Великий маг и никто тебя не удержит в здесь, в темнице… – на этих словах Амаран подавился кашей, не вовремя засмеявшись. Он долго кашлял, и сквозь кашель продолжал посмеиваться, пока лицо не покраснело, а из глаз не потекли слёзы.
– Ничего забавного тут нет, – Ниольи одарила волшебника строгим взглядом. – Мы чуть было оба не вывалились из окна, а как только мне удалось втащить тебя в комнату, ты потерял сознание и пришел в себя лишь утром.
– Утром? – нахмурившись, переспросил Амаран.
– Да. Очнулся и продолжил нести всякие глупости…
– Значит, по-твоему, глупости – это то, что я назвал тебя красивой? Или, может быть, смелой? Но это так и есть, – он посмотрел ей в глаза и почувствовал, какая дрожь пробежала по её телу от этого взгляда. Ниольи замерла, мучительно стараясь вернуть себе хоть каплю самообладания, но взор мага безраздельно властвовал над её разумом и душой. Чем дольше глядел он на неё, тем сильнее заливались румянцем щёки девушки, а сбивчивое, взволнованное дыхание учащалось…
«Боги мои, – изумился в мыслях Амаран. – Неужели и она чувствует что-то ко мне?..»
Маг хорошо разбирался в женщинах и научился безошибочно определять их эмоции и желания. Ниольи влекло к нему, этот румянец и нервно сжавшие подол платья в попытке скрыть смущение и трепет пальцы, он не мог истолковать никак иначе.
– Что это всё-таки за гадость? – неожиданно спросил Амаран, переводя взгляд на тарелку. – Если мой нос меня не обманывает, здесь гораздо больше восстанавливающего зелья, чем каши, – он старался произносить слова спокойно и размеренно, чтобы Ниольи успела сообразить, о чём он говорит, и отошла от оцепенения.
– Не понимаю, о чём ты, – она попыталась изобразить отстранённость и лёгкое удивление.
– Правда? – маг поднял брови и с улыбкой взглянул на Ниольи. – Что ж, пусть это будет на твоей совести! – весело сказал он и, протянув ей пустую тарелку, сменившимся тоном мягко и нежно произнёс: – Спасибо.
Они снова встретились взглядом, но Амаран быстро отвел глаза, зная, что Ниольи не сумеет сделать этого первой.
– Рада помочь, – ответила девушка и ушла.
Волшебник взял с прикроватного столика стакан с водой и одним глотком осушил его. Жар разливался по телу, в горле пересохло, он сбросил одеяло и, закинув руки за голову, глубоко вздохнул.
«Её влечёт ко мне, – мысленно повторил он свой прежний вывод и улыбнулся. – Удивительно… Выглядел бы я, как раньше, понял, почему, но сейчас… Я же видел себя, видел, что со мной стало!.. Разве может Такое кому-то понравиться?..»
Ниольи тоже не понимала, что происходит с ней, и на вопросы Амарана не смогла бы найти ответа. Убирая со стола магические травы, которые она использовала для зелья, замаскированного под кашу, девушка всё думала об Амаране, и, не замечая этого, улыбалась. Ей хотелось вернуться, поговорить с ним хоть о чём-нибудь, но до дрожи, до холодной испарины на ладонях она боялась встретиться вновь с его пугающими и притягательными глазами. Боялась… и вместе с тем хотела заглянуть в их туманную глубину, ещё раз оказаться в их странном сиянии…
Глава 2
Свет нетерпеливого Илира заливал комнату, и Амаран сквозь сон недовольно жмурился и всячески старался отвернуться от него. Несмотря на все его попытки, глаза по-прежнему неприятно резало от яростного блеска звезды, и долго бороться с этим волшебник не смог. Он сел на кровати, ощутив в себе гораздо большую силу, нежели вчера утром. Немного погодя, Амаран решился встать с постели. Сделав несколько неуверенных шагов по комнате и убедившись, что ноги снова слушаются его, эльф зевнул, потянулся и, раскрыв окно, полной грудью вдохнул свежий весенний воздух. Прохлада и запах черёмухи тут же ворвались в комнату, а волшебник стоял перед окном, опершись руками на подоконник и, закрыв глаза, в блаженстве поднял лицо к Илиру, точно кот, готовый замурлыкать.
«Жизнь прекрасна» – большими буквами было начертано на его лице, и он сам ещё не мог до конца поверить, что ему так хорошо и светло жить на свете.
– Амаран!
Он обернулся. На пороге комнаты стояла разгневанная Ниольи.
– Я думала, окно само распахнулось, по дому сквозняки гуляют, а это ты! – она быстро подошла к окну и закрыла его. – Тебе только простыть осталось для полного счастья!
– Знаешь, чего мне на самом деле не хватает для полного счастья? – спросил Амаран, и глаза его, секунду назад весёлые и сверкающие, устремившись на Ниольи, померкли. – Впрочем, толку нет об этом говорить.
– И всё-таки? – Ниольи подошла чуть ближе.
– Убраться бы отсюда поскорей, вот была бы радость, – Амаран пожал плечами и отвернулся к окну. – Завтра же выйду в путь, и так стеснял тебя слишком долго.
– Ещё хотя бы неделю тебе придётся пробыть здесь, – возразила эльфийка. – Ты вчера едва мог двигаться…
– Это было вчера, а сегодня мне значительно лучше.
– Но так нельзя! Ты не боишься, что…
– Пусть лучше боятся меня! – усмехнулся маг. – А уж мне с такой рожей бояться нечего!
Долгое молчание повисло в комнате, разделило их, как каменная стена. Ниольи искала доводы, достаточно веские, чтобы остановить его, но не находила. Амаран ожидал с любопытством, что сможет она придумать, но так и не дождался.
– Что ж, если ты так хочешь… – Ниольи вздохнула и не смогла договорить.
– Все думают, что маги поступают как хотят. Так вот, это неправда, – Амаран обернулся и с грустью улыбнулся ей. – Я бы рад был остаться, но не могу.
Ниольи не понимала сама, как хватило ей смелости, чтобы преодолеть разделявшие их несколько шагов, но она сделала это и обняла Амарана. Ей хотелось утешить неизвестно откуда взявшуюся в его глазах печаль, и ничего лучше девушка не придумала. Амаран на секунду задержал дыхание, изумившись, а после прижал Ниольи к себе и, опустив голову, прислонившись щекой к её виску, глубоко вздохнул. Запах её волос, головокружительный, нежный, сладкий, ни на что не похожий, заставил мага забыть обо всём, что происходило перед этим, забыть о сказанных им словах и о решении как можно скорее покинуть этот дом и его хозяйку.
– Ниольи… – мягко и ласково произнёс он, почувствовав, как девушка вздрогнула в его руках. Амаран не знал, что может ей сказать, ему хотелось повторять её имя без всякой причины. – Попроси меня остаться, если ты этого хочешь. Я исполню твою просьбу…
– Почему?.. – прошептала она, испуганная его словами, не понимая, какие чувства побудили мага сказать их.
– Потому что я сам этого желаю… – также шёпотом ответил Амаран, заставив Ниольи невольно вздохнуть от пробежавшего по телу жара.
Эльфийка хотела отстраниться от него, чтобы огонь, в который бросило её, утих, но понимала – тогда волшебник увидит, как разгорелось её лицо. Ни один мужчина прежде не прижимал её так крепко к себе. Ей было стыдно даже за свои мечты о таких объятиях…
– Я… – голос оборвался всхлипом, дыхания не хватило, чтобы произнести задуманное, – я прошу тебя…
Амаран осторожно выпустил девушку из объятий и отступил на полшага, чтобы видеть её лицо.
– Просишь о чём? – он вглядывался в её глаза требовательно и страстно, ему нужен был её ответ, весь целиком.
Ниольи подумалось, что он издевается над ней. От волнения и страха казалось, что вот-вот подкосятся ноги, а он хотел, чтобы она повторила то, что едва нашла силы сказать… Но снова отчаянная решимость, как в Чаще, наполнила её. Что было ей терять? Что её ответ мог разрушить, если ничего ещё не создалось между ними?
– Я прошу тебя остаться, Амаран, – твёрдо произнесла она. Маг улыбнулся, и это и был его ответ. Ещё мгновение они молчали, а после Ниольи продолжила, как будто приходила только эти слова сказать: – Ложись отдыхать. Тебе нужен покой, а ты ничуть не хочешь этого понять. Завтрак уже готов, я сейчас принесу, и даже не говори, что не голоден.
– Я пойду с тобой, – он перехватил её запястье и заставил остановиться, когда девушка уже развернулась, чтобы выйти из комнаты. – Не перенесу ещё один такой «завтрак в постель», не заставляй меня. Ненавижу болеть, без толку лежать и ничего не делать – я с ума схожу от бездействия и скуки! Мне только хуже станет, если буду киснуть в постели.
– Ладно, убедил, – вздохнула Ниольи и подала ему руку.
Он шёл сам, почти и не нуждаясь в поддержке, но девушка боялась, что силы, понемногу возвращавшиеся к магу, могут ему изменить. Вместе они спустились на первый этаж и прошли в кухню.
Пару минут спустя на столе перед ним оказалась тарелка с уже знакомым бурым месивом. Амаран окинул комнату взглядом и заметил на тумбе травы, которые Ниольи не успела убрать.
– Ты говорила, что в Сонную чащу пришла за каким-то растением для лекарства, – припомнил он. – Удалось хоть его найти?
Ниольи обернулась по направлению его взгляда и сразу поняла, почему он задал этот вопрос.
– Удалось, правда, совсем немного… на лекарство хватит, но про запас ничего не останется… – растерянно и смущённо проговорила она. – Хотела собрать больше, но… как ты знаешь, не вышло… – она улыбнулась, уставившись в свою тарелку, где к каше не примешано было зелье, однако выглядела она от этого не сказать чтобы сильно лучше. – Соседки сын заболел, а я немного понимаю в лечении, в травах…
– Как научилась? – с интересом спросил маг.
Ниольи рассказала о том, как по крупицам добывала любую информацию, связанную со свойствами растений, находила, а потом и сама составляла рецепты разных лекарств, и как несколько раз ей уже доводилось спасать жизни тяжело заболевших эльфов из её городка.
Она явно стеснялась того, сколь скудными знаниями обладает по сравнению с её собеседником, который учился магии всю жизнь, но всё равно рассказывала об этом с любовью и увлечённостью. Амаран порой задавал вопросы или что-то комментировал, а про себя отмечал каждое её слово и выражение лица, каждую интонацию голоса, любую реакцию, собирая из них как можно более полный образ.
«Любознательная, умная… Стремится изучить устройство природы и пытается разобраться в такой сложной области, до которой никому вокруг обычно и дела нет. В её деревне ей не у кого даже учиться…»
– Хочешь, я тебе привезу кое-какие книги? – предложил Амаран, и Ниольи с изумлением посмотрела на него. – Мне несложно будет их достать, правда.
– Я буду безмерно рада… – потрясённо проговорила она, не зная, как за такое отплатить, и как можно будет выразить ему всю благодарность, если это случится. – Ты, действительно, можешь?..
– Конечно, – он лениво отмахнулся, показывая, что для него это сущие пустяки. – Заодно, если хочешь, могу принести свои записи – учитель заставлял меня их вести, а мне они не сдались вовсе, пусть хоть тебе полезными будут.
Ниольи стала расспрашивать Амарана о его учителе и о том, как обучался он сам. Волшебник, почувствовав искренний интерес, стал подробно отвечать на все её вопросы, порой отклоняясь от темы, чтобы рассказать забавные случаи из его обучения и из жизни, или углубляясь в дебри магических законов…
Завтрак медленно перетёк в обед, ни один из эльфов не заметил, как за разговорами пролетело несколько часов. Оба они чувствовали, что не хотят отрываться друг от друга, не хотят прерывать их беседу и вместе с ней возникшую между ними незримую связь.
Как-то очень тихо и незаметно, но стремительно образовалась она, Амаран даже не успел отследить, как это произошло, и уж тем более попрепятствовать этому. Чувства не захватывали рассудок, не затмевали его волной страсти, как бывало с ним раньше. Нет, ничего подобного он не ощущал рядом с Ниольи. Она просто стала ему нужной.
Всё в его жизни как будто встало на свои места. Всё, что он искал, к чему, само того не ведая, стремилось его сердце – всё было найдено в этой девушке, сидящей напротив него. Это было нелогично, глупо, в этом не было смысла… Рассудок яростно сопротивлялся, пытаясь найти обоснование его ощущениям, взявшейся из ниоткуда связи, потребности в ней. Умом Амаран сознавал, что Ниольи никак не может быть ему полезна, ничего нет в ней такого, что может быть ему необходимо… Но вот уже который час говорил с ней, любуясь её улыбкой, искрящимися прекрасной и живой энергией глазами, тёмными волосами, блестевшими под светом Илира, точно шёлк, и понимал, что не хочет с ней расставаться. Ни одной хоть сколько-нибудь стоящей причины, по которой он хотел быть рядом с Ниольи, он не мог найти, и это его раздражало, это нарушало его привычку всему на свете знать причину…
– Пожалуй, так мы и до ужина тут просидим, – заметил Амаран. – А мне, наверное, пора идти болеть.
– Сам дойдёшь или тебе помочь? – спросила Ниольи улыбнувшись.
– Сам дойду. Но если тебе нетрудно, то я бы всё же не отказался от… твоей помощи.
Он сознательно сделал паузу, чтобы показать, что нуждается он далеко не в поддержке Ниольи, а в том, чтобы она просто была с ним рядом. Эльфийка поняла это, но не стала возражать и, подойдя к Амарану, без страха и волнения подала ему руку. Он взял её ладонь в свою так, как это происходит между влюблёнными, так, точно между ними всё уже решено… Так, будто Ниольи всегда принадлежала ему.
– Это неправильно, – испугавшись и смутившись, проговорила девушка и попыталась высвободить свою руку из руки Амарана.
– Почему? – спросил он, сразу поняв, что она имела в виду.
– Я почти не знаю тебя…
– Ты думаешь?
Ниольи подняла глаза, и, встретившись взглядом с Амараном, поняла, какую глупость сказала. Она тоже ощущала эту незримую связь, которая тянула её к магу. Ей казалось, что всегда они были частью друг друга, и всегда он был рядом с ней, только почему-то она не могла услышать его и увидеть. А теперь разделявшая их волшебная стена исчезла… И это единственно правильное – быть с ним, быть его… Разве могли они теперь существовать иначе? Разве не разрушится мир, если они попробуют идти наперекор предначертанному?..
Амаран крепче сжал её руку, чуть погладив нежную кожу, и сделал к ней шаг. Всё страшнее и ярче разгорался огонь в его глазах, и пламя растекалось по телу девушки от соприкасавшихся с ним пальцев… Ниольи не знала, что может он сделать дальше, не понимала, боялась любого из возможных исходов. Испуганно отшатнувшись, она снова попыталась вырвать свою руку из руки мага. Амаран горько усмехнулся, глядя на её выцветшее от страха лицо. Он отпустил её ладонь и вышел из кухни. Вцепляясь в перила так, что без того белые пальцы, делались ещё бледнее, эльф с трудом поднялся по лестнице и исчез за дверью отведённой ему комнаты. Ниольи с тяжёлым вздохом опустилась на стул.
«Всесильный Создатель, как же я боюсь его!.. – подумала Ниольи, вспомнив жуткое, неистовое пламя, полыхавшее в глазах Амарана. – Он весь горит в своём странном, диком огне… И не мне разделить его с ним, не мне познать его!.. Я в нём погибну».
* * *
– У тебя есть ножницы?
Ниольи подняла голову, оторвавшись от работы, и взглянула на Амарана.
– Совсем плохо, да? – спросил маг с усмешкой.
Он впервые с того дня, как выбрался из Чащи, смог принять ванну. Вода после его купаний превратилась в грязь. И хотя он ополоснулся в конце чистой водой из ведра, ему всё равно казалось, что на коже остаётся липковатая от пота пыль, не смытая полностью, несмотря на все его старания. Если бы Амаран сам был в силах натаскать и нагреть воды, то набрал бы ещё одну ванну, чтобы окончательно смыть с себя следы пребывания в Сонной чаще, но утруждать этим Ниольи, конечно, не стал.
Его волосы сделались намного светлее и длинными влажными прядями змеились по плечам. Новая чистая одежда, которую откуда-то раздобыла Ниольи, на истощённом теле Амарана висела даже хуже, чем его старые лохмотья, к которым он хотя бы привык. Казалось, его нарядили в просторные мешки, перевязанные на талии поясом, отчего вся фигура мага выглядела ещё более неестественно худой.
– Нет, вовсе не плохо, – оценив его внешний вид, ответила Ниольи. – Лучше, чем было, мне кажется.
– Хотя бы больше не несёт затхлыми листьями и пылью, – кивнул маг, соглашаясь. – Чья это, кстати, одежда? Сомневаюсь, что у тебя просто так дома хранятся мужские вещи на всякий случай.
– Это одежда моего брата, Ниотэ́на. И та комната, в которой ты живёшь, тоже его.
– Где он сейчас?
– На службе в крепости, довольно далеко отсюда. Приезжает время от времени отдохнуть, нечасто… Так что тебе повезло – будь он здесь, не пустил бы тебя даже на порог. Ниотэн ненавидит магию и тех, кто с ней связан.
– Как и многие, – продолжил Амаран с лёгким пренебрежением в голосе. – Не от большого ума. Впрочем, от воина он и не требуется.
– Нет, всё совсем не так, – возразила Ниольи, задетая его словами. – Мой брат… у него есть причины не любить таких, как ты.
Амаран не стал спрашивать об этих причинах, давая время Ниольи самой принять решение – рассказывать ему или нет. Маг устроился на диване и начал тщательно растирать голову, чтобы лучше просушить волосы, пока девушка задумчиво ковыряла иглой нити вышивки, над которой работала.
– Наши родители погибли, когда какой-то волшебник, проезжая через Фиену, занёс сюда колдовской мор. Тогда больше половины города заболели и умерли, так что здесь трудно найти тех, кого эта трагедия не коснулась. Если такие и есть, то это переехавшие сюда позже.
Она замолчала, тыкая иглой в свою вышивку, машинально и не замечая этого.
– Я рад, что ты осталась жива, – тихо проговорил Амаран.
– Мне повезло. Я ещё не успела заразиться, когда Ниотэн вернулся со службы и силой увёз меня из города. У родителей тогда уже появились признаки болезни… Мой брат очень рисковал, забирая меня с собой. Он не мог проверить, заразилась я или нет, пока болезнь не стала бы проявляться. Но если бы он не осмелился… я, скорее всего, осталась бы лежать трупом в общей куче погибших…
По лицу мага от её слов пробежала болезненная судорога. Он представил её мёртвой, бледной темноволосой девочкой, брошенной поверх других безжизненных тел, и ему стало неприятно, почти больно от этой мысленной картины…
– …Я считаю, у Ниотэна есть право ненавидеть ту силу, которая отняла наших родителей и унесла с собой много других невинных жизней, – продолжила Ниольи, возвращаясь к тому, с чего начался их разговор, – даже если я сама не разделяю его взглядов.
– Значит, у тебя нет ненависти ко мне, к моему искусству, ко всем остальным, кто изучает и практикует магию?
– Нет. Тот маг, который принёс колдовской мор, сам был заражён. Он не хотел гибели для остальных, не насылал проклятие… Он оказался такой же жертвой этих чар, какой стали и все, кто погиб из-за них после. Но даже если бы ненависть к магам у меня была, я бы всё равно не оставила без помощи тебя или любое другое существо, будь оно магом или нет.
Амаран улыбнулся, в глазах его ясно читалась удовлетворённость её ответом.
«Ты прошла через то же самое, что и он. Но у тебя хватило мудрости не выбирать ненависть и жестокость, – мысленно обратился к девушке маг, посчитав излишним озвучивать эти размышления. – Да, Ниольи, у каждого из нас есть право на любые чувства и мысли, право выбирать – в этом я с тобой полностью согласен. Но оно может быть использовано как разумно, так и не очень, в зависимости от разумности самого его обладателя… И в мнении о твоём брате я не изменился!»
Вслух же он сказал следующее:
– Так есть у тебя ножницы? Всё ещё жду, когда ты ответишь!
Ниольи, сбитая с толку резким изменением темы разговора, растерянно моргнула и нахмурилась, пытаясь припомнить, когда Амаран вообще спрашивал её об этом, и как их беседа могла уйти настолько в другую сторону.
– Ножницы… – пробормотала эльфийка, как бы вспоминая, что это такое. – Да, конечно есть, держи! – встрепенулась она и, быстро порывшись в коробке с разноцветными нитями, выудила оттуда необходимый предмет. – Что ты собираешься ими делать?
– Убожество это обрезать, – он повёл плечами, указывая рассыпанные по ним мокрые пряди.
– Я думала, у магов принято ходить с длинными волосами, – удивилась Ниольи.
– Что мне за дело до того, как принято у других магов? Я их дел никогда и никак не касался, с чего бы мне соблюдать их правила? – чуть раздражённо ответил Амаран. Он терпеть не мог, когда ему в пример приводили неких «других магов», рядом с которыми он в жизни себя не ставил, считая это слишком унизительным.
Ниольи не стала отвечать на его вопросы, догадавшись, что они не нуждаются в этом, и молча протянула Амарану ножницы. Он подошёл ближе и замер в изумлении. На больших квадратных пяльцах была натянута огромная, вышитая шёлком картина. Дикий сад, извитые ветви деревьев, трепещущие под невидимым ветром листья и лепестки цветов, пёстрые крылья птиц – всё вплеталось в единый, завораживающе прекрасный узор. Амаран никогда не видел картин, хоть малость выполненных так искусно и живо. Показалось, что шелест листьев, пение птиц и свежий ветерок из этого сада вот-вот ворвутся в комнату.
– Потрясающе, – восторженно выдохнул он. – Это… невероятно, Ниольи…
Эльфийка взглянула на его ошеломлённое и восхищённое лицо и улыбнулась.
– Мне кажется, что магией можно творить куда более потрясающие и невероятные вещи, да и не сидеть над каждым заклинанием полными кругами2, чтобы создать одну-единственную картину… А мои работы – просто нити и много монотонного труда.
– Тем ценнее, что ты делаешь такое без всякого волшебства… – щёки Ниольи порозовели от удовольствия, она устремила взгляд в свою вышивку с такой сосредоточенностью, точно хотела рассмотреть каждый сделанный стежок. – Собираешься продать, когда закончишь?
– Это для одной богатой дамы из столицы. Она увидела мои картины на ярмарке, когда друг Ниотэна отвозил их вместе со своим товаром. Ей очень понравились мои работы, и она заказала это, – девушка кивнула на пяльцы с натянутой тканью.
– Мне тоже… – задумчиво проговорил он, тут же пояснив, – тоже очень нравятся твои картины.
Он как будто хотел сказать что-то ещё, но передумал, и, взяв ножницы, ушёл.
До вечера Амаран не показывал носа из своей комнаты. Ниольи почти всё это время занималась вышивкой, а после взялась за готовку. Когда первые сумерки спустились и объяли город сиренево-серыми тенями, девушка собиралась позвать мага ужинать, но тут услышала, как хлопнула входная дверь. Зная, что в её доме может быть только один «сквозняк», она с сожалением и недовольством посмотрела на уже разложенную по тарелкам еду, и, понимая, что она остынет к их возвращению, отправилась догонять непоседливого колдуна.
Эльф с самым что ни на есть отрешённым видом прогуливался по улице, рассматривая залитые розовато-золотым светом дома и деревья Фиены. Города Ми́дриэса даже для большинства эльфов казались чем-то непостижимо странным. С земли здания часто плавно перебирались на ветви или были построены вокруг стволов деревьев, используя их в качестве основания, и мало напоминали такие простые и привычные каменные дома в родном для Амарана Илфриа́нде. Гармония природы и цивилизации, выросшей среди неё, завораживала и с непривычки заставляла рассматривать каждую постройку на пути, словно музейный экспонат.
– У вас очень интересный город, – заметил Амаран, когда Ниольи нагнала его, будто ждал её и знал, что она обязательно захочет разделить с ним вечернюю прогулку. – Ещё нигде на меня не косились более подозрительно и недружелюбно. Знаешь, когда я вернусь от дракона, я построю здесь свой собственный, настоящий дом! Непременно здесь, в этом прекрасном городе, где все шарахаются от магов!
– Ты не совсем… обычный маг, – сказала Ниольи, успев забыв, что собиралась вернуть Амарана домой. – Даже для мага твой облик…
– Знаю. Я урод, ну и что ж теперь? Зато у меня будет мой дом. Говорят, очень хорошо иметь свой дом. Правда, в мире много чего говорят, но кое-что из этого всё-таки стоит проверить… Нет, мне определённо здесь нравится! – заявил Амаран и жутко улыбнулся шедшему им навстречу эльфу, которого заметно передёрнуло от его оскала.
– У тебя никогда не было своего дома? – Ниольи стало грустно от его слов и сделанного из них предположения.
– Нет, – ответил он с безразличным видом, показывая, что не находит в этом чего-то достойного печали. – Я жил у моего учителя, Иллиола. Он заменил мне и отца, и мать, это самое мудрое существо из всех живущих в Запределье.
– А что случилось с твоими родителями? – начала расспрашивать Ниольи, радуясь возможности хоть что-то узнать об Амаране, который, так много и подробно рассказывая о магии, мироустройстве и разных науках, почти не касался в разговоре своей жизни и прошлого. Ниольи видела в его глазах бесконечную глубину души, которую он никому не собирался показывать, и ей хотелось узнать её, раскрыть крепко запертые волшебником двери, то ли назло Амарану, то ли из природного любопытства.
