Kitabı oxu: «Израиль моими глазами. Рассказы, очерки, фельетоны»

Благодарности:

Тимофей Нахимович Комисарчик

© Тамара Айзенберг, 2020

ISBN 978-5-0050-6990-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К читателю

Предлагаемая Вашему вниманию книга содержит наблюдения и впечатления человека, впервые и навсегда покинувшего в 1990 г. бывший Советский Союз, т. е. в некотором смысле «девственного» – не познавшего до тех пор иной жизни, кроме жизни среднего советского служащего: семья – муж, жена и двое детей, трехкомнатная квартира на окраине Ленинграда, зарплата, которой хватало на скромную жизнь, без дачи и автомобиля. Были в этой жизни друзья и родные, книги, чувства и размышления, потрясения и приключения, представления о добре и зле и множество привычек и навыков. И теперь предстояло преодолеть столбняк от страха перед неведомым миром, выучить иврит и усвоить множество новых понятий и принципов жизни.

Вот как это было.

Рассказы и очерки

Уроки Деби

Как и большинство олим хадашим, вскоре после приезда в Израиль мы начали учиться ивриту в ульпане. В нашем классе человек двадцать, все из СССР – из Москвы, Ленинграда, Киева, Одессы, городов поменьше. Врачи, инженеры, музыканты, один повар и двое школьников. Возраст учеников от 17 до 65 лет. Одни – напористые, энергичные, все знают и все делают правильно, другие – тихие, замкнутые, нерешительные: неудачно сняли квартиру, не там купили электротовары, потеряли багаж, не во что одеться и обуться. Остальные ученики между этими полюсами. Очень разношерстный состав. Как-то мы будем учиться?

В класс пришла учительница, внешне ничем не примечательная хрупкая женщина средних лет, среднего роста, с обыкновенным лицом. Выделялись только ее роскошные каштановые волосы, пышные и блестящие.

Она положила на стол сумку, достала книги, тетрадь, ручку и сказала:

– Меня зовут Деби Аронштайн. А теперь вы назовите мне ваши имена.

Так мы впервые услышали ее голос. Что это был за чудный голос: глубокий, чуть низковатый, в нем звучали одновременно и нежность, и сила, и радость жизни. А еще через полчаса мы разглядели огромные глаза, прелестную улыбку, живость и грацию – настоящая красавица.

Началось наше счастливое время, мы шли на занятия как на праздник. За месяцы учебы мы прожили незабываемый и яркий кусок жизни и научились очень многому.

– Уроки иврита

Как объяснить людям, знающим на иврите только «Шалом!», «Бокер тов!» «кэн» и «ло» множество понятий, предметов и действий? У Деби был для этого огромный арсенал разных средств. Иногда ради одного слова она придумывала и показывала нам маленький спектакль, подчас очень смешной. Например, слово «курица». С помощью нескольких известных нам слов она рассказывала, что отец ее – фермер и бизнес его – куриные яйца, а куриные яйца несет – кто? А вот кто: Деби сгибала в локтях руки и двигала ими, в точности как курица крыльями. Столько юмора было в этой сценке, что мы падали от хохота. Как-то так получалось, что по ходу нашей, казалось бы, никем не управляемой беседы мы проходили программу. Когда мы дома открывали учебник, нам все было в нем ясно до последнего слова. Чаще других Деби вызывала пассивных учеников и не отставала от них, пока те четко и без ошибок не произносили предложение. Через три месяца почти все мы могли объяснить на иврите самые необходимые вещи, разобрать счета за газ, воду, телефон, умели заполнить простые анкеты.

– Уроки мужества

С Деби мы пережили нашу первую и, Бог даст, последнюю войну в Израиле в январе-феврале 1991 года. Когда, после первой военной ночи с воздушными тревогами, противогазами и загерметизированными комнатами, мы, бледные и дрожащие, пришли в ульпан, нас встретила наша учительница, спокойная и серьезная.

– Да, – сказала она. – Началась война, и опасность велика. Но так уже было много раз, и наше маленькое государство воевало и побеждало врагов без чьей-либо помощи. А сейчас самая сильная и богатая страна в мире, США, помогает нам. Ирак не может победить, и война будет недолгой. Давайте учиться слушать радио – сейчас это самое важное.

И мы учились очень прилежно, и отступали волнение и страх. Мы без паники выполняли инструкции и успокаивали друг друга. По утрам мы рассказывали в классе на иврите, как прошла ночь, какое у нас самочувствие и настроение. С особенным пристрастием Деби допрашивала Мусю и Абрама, хозяев молодого пуделя:

– А как пережил сегодняшнюю тревогу наш милый Чарли? Идет ли ему противогаз?

Не слишком ли он нервничает?

Все улыбались.

В эти дни мы впервые почувствовали себя частью народа Израиля.

– Уроки патриотизма

Мало кто в нашем классе еще в Союзе знал что-либо об Израиле, его истории, религии, культуре.

На каждом уроке Деби рассказывала нам понемногу о возникновении государства Израиль, о его основателях, о праздниках и обычаях, о политических партиях, об израильских поэтах и художниках. Она научила нас простой молитве и популярным израильским песням.

Деби всегда призывала нас, категоричных и уверенных в своей правоте бывших граждан СССР, не спешить с выводами о том, что в Израиле хорошо и что плохо, а постараться понять новую жизнь, новую Родину и ее людей. Она вселяла в нас надежду, что мы тут не пропадем, что в трудную минуту нас поддержит и государство, и люди: соседи, знакомые, родные, сабры и ватики. А главное, она повторяла, что нынешняя алия – замечательная, образованная, талантливая и трудолюбивая, что все мы нужны Израилю и с нашей помощью произойдет расцвет государства.

– Уроки человечности

На каждом уроке все мы по очереди рассказывали на иврите какую-нибудь историю. И однажды одна ученица говорила о своем родном городе – Одессе. Это был, на первый взгляд, совсем бесхитростный рассказ о том, что в Одессе есть море, красивые улицы, много музеев, театров, институтов… Но в голосе и интонациях звучала такая любовь и такая тоска, что мы едва сдерживали слезы. Только Деби, мгновенно уловив эти чувства, не сдерживала слез и заплакала – горячо и искренне.

Но Деби не только умела сопереживать, она всем нам помогала, утешала расстроенных, давала нам бесценные в нашем положении (без языка и знания жизни) советы, звонила для нас в учреждения, больницы, фирмы, помогала искать работу.

Наша учительница была к нам очень снисходительна и прощала многое: опоздания, шум в классе, ошибки в иврите, самоуверенные суждения. Лишь когда она сталкивалась с наглостью, ее милое лицо и мягкий голос становились такими холодными, что виноватый сразу и надолго делался очень тихим.

Вскоре обнаружилось, что и мы, ученики, стали добрее и терпимее друг к другу, в классе установилась атмосфера тепла и душевности.

Я передаю дружеский привет всем прошлым, настоящим и будущим ученикам Деби и желаю ей здоровья и счастья.

Мой первый Седер в Израиле

Примерно через 4 месяца после нашего приезда в Израиль в нашей квартире раздался телефонный звонок. Звонила женщина и говорила на иврите. Она сказала, что в Машнасе она узнала о проблемах нашей семьи и хочет помочь нам. Да, были у нас, как и у многих олим хадашим весьма серьезные затруднения, и как многие, мы не понимали даже, как подступиться к нашему вопросу, к кому обратиться за помощью, и совсем отчаялись добиться успеха.

Через пару дней эта женщина пришла к нам: 35-летняя, беременная примерно на 6-ом месяце, с небольшой одышкой после подъема по лестнице, с ней двое детей: девочка 4-х лет и мальчик 8-ми лет. Так мы познакомились с Ошрит Сукот и ее семьей. Проблема наша с ее помощью уже давно разрешилась наилучшим образом, но мы часто слышим по телефону ее голос, с неподдельным интересом расспрашивающий о наших делах.

И вот незадолго до Песах снова звонит Ошрит:

– Хотели бы вы провести с нами Седер?

– Да, конечно, очень хотим!

– Тогда послезавтра ждем вас всей семьей к 8-ми вечера.

И вот мы на Седере у Ошрит. Собралась большая семья: родители и их трое детей: Ошрит, Рахель и Ицхак со своими семьями. Дети, умытые, нарядные, в нетерпении ждут начала, ведь каждый из них будет участвовать в Седере, они знают, в какой момент и что именно они должны делать. Старшая среди детей 12-летняя Эстер усаживает нас и приносит иллюстрированную детскую книжку о Песах, листает ее и объясняет каждую картинку. Мы мало еще знаем иврит, но картинки, живое личико и ясные глаза Эстер, ее жесты очень помогают нам. Помогает нам и то, что мы прочли книжку о Песах, полученную в ульпане, и прослушали целый урок, посвященный этому празднику.

Но вот все готово. Садимся за стол, на нем белоснежная скатерть, красивая посуда, блюдо для Седера, маца, блюда с едой, вино. Мы сидим рядом с главой семьи, отцом Ошрит, который проводит Седер, напротив – Ошрит с мужем и дочкой. Нам дают Пасхальную Агаду на русском языке и иврите. Все лица серьезны и торжественны, дети внимательно следят за дедушкой.

Седер начался. Чтение Агады прерывается иногда наливанием вина, преломлением мацы и другими необходимыми действиями. Муж Ошрит, Дани приглядывает за нами, если кто-то отстает или убегает вперед, он находит нужную страницу, подсказывает, когда и что есть, когда пить вино. Остальные тоже иногда бросают на нас дружелюбные взгляды, в которых мы читаем, что мы – желанные гости, что делаем все правильно и не должны смущаться. Теплые волны одобрения и заботы окутывают нас, пропадает скованность от незнакомой обстановки, незнакомого языка, мы чувствуем себя как дома.

И я вспоминаю свой родительский дом в Ленинграде. Мои родители не были набожными людьми, но каждый год проводили Седер. В послевоенные 40-е годы, когда еще не было в квартирах газа, в нашей кухне стояла большая дровяная плита. За 2 – 3 недели до Песах пекли мацу. Приходили мамины сестры с мужьями и детьми. Женщины раздвигали наш обеденный стол, замешивали и раскатывали тесто. Мужчины пекли мацу на огромном железном листе на плите. Детвора толкалась тут же под ногами у взрослых. Царила необыкновенно радостная атмосфера, было много шуток и смеха.

В день Седера приходила вся наша родня, отец мой, большой юморист и острослов, становился очень серьезным, надевал кепку, доставал откуда-то тоненькую, с пожелтевшими листами книжечку с чужими странными буквами. Я хорошо помню эту книжечку и сейчас уверенно могу сказать, что она была на иврите. Поглядев на всех строгим взглядом, он начинал читать молитву на незнакомом языке. Читал он очень долго, мы, дети, ничего не понимали, но было нечто в атмосфере вечера, что заставляло нас сидеть очень тихо, каким-то чутьем мы угадывали, что происходит что-то очень важное. Мы знали только в общих чертах, что Песах – праздник исхода евреев из египетского рабства.

Позже открылась в Ленинграде Синагога и в квартиры провели газ. Мы выбросили нашу дровяную плиту и стали покупать мацу в Синагоге. Каждый год, как всегда, в нашем доме праздновали Песах. И мы, дети, ставшие взрослыми, приходили уже со своими семьями. Приходили беспечные, наслаждались праздником, слушали отца, ели и пили и не расспрашивали ни о чем, как нужно проводить Седер, уверенные, что так будет всегда. Но время шло, родители старели и, наконец, ушли из жизни, один за другим.

Что же мы, дети? Нас было трое у родителей: два брата и я, сестра. Единственное, что я умела – готовить блюда из мацы, т.к. всегда помогала моей матери. Еврейскую литературу в СССР нерелигиозному человеку найти непросто, многие знакомые старики, люди религиозные и знатоки иудаизма, уже умерли, ведь и мы уже немолоды, под 50.

Так что мы могли немногое: узнать дату Песах, купить мацы, вина, приготовить еду и собраться в этот вечер, посидеть всем вместе, припомнить, что же было на Седер у родителей. И мы всегда делали это немногое, каждый год.

Такие воспоминания посетили меня посреди праздника, этих милых людей, и было очень завидно, что для них и их детей продолжительная и сложная процедура Седера, известная с младенчества, проста и понятна, что исполнение всех элементов его исполнено для них глубочайшего смысла и доставляет большую радость. Чего стоило только посмотреть на детей, которые сначала спрятали мацу, а потом вернули и получили подарки, как блестели их глазки, как быстрые ручки нетерпеливо распаковывали пакеты и доставали сумки, книги, игрушки и пр., примеривали, рассматривали, играли, менялись друг с другом. Сколько было счастья!

На этом нашем первом Седере мы поняли, что нам предстоит в Израиле не только научиться ивриту, найти работу и квартиру, но и научиться жить без суеты, понять душу своего народа, его историю, религию, обычаи, и научить этому своих детей и внуков. Мы хотели бы сами строить шалаши в Сукот, придумывать костюмы нашим детям в Пурим и проводить Седер в первый день Песах, быть хозяевами на этих праздниках, а не только гостями.

И еще мы поняли, как прав был тот журналист, который написал в русскоязычной газете, что вопреки несовершенному государственному устройству, бюрократии и другим недостаткам «Израиль существует благодаря очень хорошему человеческому потенциалу».