Kitabı oxu: «Меняя формат Судьбы»

Şrift:

Серия «Еще раз про любовь. Романы Т. Алюшиной»

«Не, ну-у-у… фиг его знает, может, конечно, и дольмены…» Слушая пояснения Виктории, Дарья со скепсисом рассматривала груду камней, вокруг которых столпилась их экскурсионная группа.

– Подобные сооружения в научной среде называют дольменами, а в околонаучной их принято называть «домами Души». Исчисляются в наших краях дольмены сотнями, и расположены они не только в горной местности, но и в степных районах. К сожалению, бо́льшая их часть не изучена и даже не поставлена на археологический учёт, а потому и не охраняется государством, что приводит к нанесению этим уникальным сооружениям непоправимого ущерба несознательными гражданами, имеющими тягу к разрушению по ограниченности своего разума, расчётливыми варварами, «чёрными копателями» и так называемыми «эзотериками». А в последние десятилетия ещё и сторонниками палеоконтактов, то есть приверженцами теории строительства дольменов нашими предками – как инструмента для создания и поддержания взаимосвязи с инопланетным разумом.

«О как! – развеселилась Дарья. – И планетяне туда же, типа: дольмены как центры межгалактической связи с Альфой какой-нибудь там, прости господи, Центаврой».

– Но археологическая работа по описанию и учёту подобных сооружений ведётся, хоть и очень медленно, – продолжила свои пояснения экскурсовод: – И будем надеяться, что в скором времени государство оградит столь уникальные достопримечательности от варварского разграбления и уничтожения. Ну а мы с вами более внимательно рассмотрим два конкретных объекта, которые условно можно причислить к мегалитам. Итак, это дольмены канонической конструкции, то есть четыре плиты одинакового размера, в одной из которых делался вход для проникновения внутрь, иногда это была круглая дыра, выпиленная в монолите, но в нашем регионе, как в данном случае, чаще встречаются дольмены с небольшим прямоугольным отверстием. – Она указала рукой на завалившиеся набок «останки» каменной плиты, имевшей тот самый прямоугольный вырез в середине. – Сверху эти четыре плиты накрывались пятой. По крайней мере, таковыми были и эти два сооружения до разрушения.

«Ну, может, может…» – повторила мысленно Дарья, с большим сомнением разглядывая нагромождение каменных плит, явно очень давно, в хрен знает какие замшелые времена сложившихся в кучу, но уж точно не из-за разрушений «несознательными гражданами», упомянутыми экскурсоводом, а скорее всего от воздействия на них какой-нибудь природной стихии непреодолимой силы типа землетрясения.

Не, разумеется и совершенно очевидно, что плиты эти в незапамятные времена за каким-то «надом», не поддающимся осмыслению современному человеку, были установлены здесь людьми. И теперь всё это жутко замшело-древнее и загадочное должно вызывать трепет до дрожи и почёсывания в нервной системе перед очевидной демонстрацией неумолимости времени и чего-то там эдакого недоступно-мистического понимавших во всяких загадочных явлениях природы и её божественности прародителей, но…

Но что-то Дарье эти сложившиеся внутрь блоки каменного «недостроя без отделки» времён палеолита, или, бог его знает, неолита какого, не внушили никакого трепета вот ни разу. И как-то даже разочаровали, если честно.

Вообще-то подъём к этим сооружениям программой экскурсии не предусматривался, и предложение осмотреть мегалиты – это чистой воды экспромт их экскурсовода, невысокой, по-спортивному стройной, невероятно энергичной, улыбчивой и очень симпатичной девушки Виктории – со всей очевидной и нескрываемой преданностью беззаветно влюблённой в свой родной край, в его уникальную, богатую историю и, понятное дело, в свою профессию, пожалуй что и до самозабвения.

Данное предложение Виктории было явной и, как говорит Полинка, Дарьина младшая сестрица, «голимой» авантюрой чистой воды по двум причинам. Во-первых, технической, то есть подъём к дольменам не самый простой – по еле заметной и довольно-таки крутой и извилистой тропе, местами огибавшей большие каменные выступы и валуны. Хорошо хоть идти не так уж и далеко – где-то метров восемьсот, не больше, но поднимались они гуськом, что называется, «затылок в затылок» друг за другом, а после прохождения группой основного маршрута их похода физически всем было уже довольно тяжеловато.

Ну а второй и, пожалуй что, основной причиной авантюрности предложения Виктории являлся тот факт, что в этих дивных курортных краях всякая экскурсия в лес в обязательном порядке официально-документально оформлялась руководителями групп с лесниками и представителями МЧС, с утверждением чётко определённого маршрута и фиксированием паспортных данных всех её участников. И вольности в виде «отошли в сторонку посмотреть красивую полянку» этими же лесниками не только не приветствовались, а строго запрещались и пресекались. И, кстати, административно наказывались вполне серьёзно.

Хотите поход в природу, «лютики-цветочки», горы и лесочки – приобщиться, так сказать, подышать-полюбоваться? Да пожалуйста и за милую душу, но только таким вот строго регламентированным образом, и с тропы не отходим.

А с этими дольменами дело получилось так.

Их группа прошла своим заявленным маршрутом, наполняясь удовольствием от активной, в меру нагрузочной, то бишь без лишнего экстрима и ненужной спортивности, прогулки по лесу, сопровождаемой интереснейшим рассказом Виктории, наслаждаясь великолепными панорамными видами, открывавшимися с гористых площадок, на которые они взбирались. И за несколько часов, сделав большой крюк в десяток километров и завершив этот поход, они спустились вниз и вышли на серпантин асфальтированной дороги к ожидавшему их автобусу.

Обычно, когда собирается группа незнакомых людей, объединённая определённым интересом, обязательно найдутся и недовольные ворчуны, и всезнайки, и кто-нибудь, кто переоценит свои силы, из серии: «Как в атаку, так понос», – и будет ныть всю дорогу потерпевшим инвалидом, и обязательно какие-нибудь неугомонно-активные граждане, сующиеся и лезущие в каждую дырку, куда ни попадя… То есть не коллектив, а сборище разрозненных индивидуальностей.

Но, как ни странно, их экскурсионная группа оказалась на удивление сплочённой, энергичной и весьма позитивной, чему в большой степени способствовала невероятная увлечённость Виктории, её любовь к истории и красоте своего края, которой она прямо-таки заряжала всех вокруг, ну и наверняка ещё и то, что в группе подобрались люди примерно одного возраста и все довольно спортивные.

Потому-то бо́льшая часть участников, когда их маршрут был пройден, не торопились заходить в автобус и рассаживаться по местам, а окружив Викторию, всё продолжали задавать ей вопросы. Девушка с нескрываемым удовольствием отвечала, видя неподдельный интерес к её предмету, и в какой-то момент, напустив на лицо наигранной загадочности, выдала собравшимся вокруг неё экскурсантам интересный факт:

– А знаете, здесь совсем недалеко находятся два дольмена…

Ну и понеслось…

Заинтригованный народ принялся с азартом расспрашивать и уточнять: «А где? А что? А как?..» А у троих самых активных и самых спортивных мужичков из их группы, весь поход выказывавших своё природное лидерство, правда, надо признать, без навязчивого давления и доминирования, но таки обозначив себя тут немного мачо с элементами профессиональных управленцев – вот у этой-то бодрой троицы на столь увлекательную вводную глазки-то азартом и загорелись.

И предсказуемо кто-то из них, не удержавшись, предложил подняться к этим самым дольменам и тут же, не отходя от распахнутой двери автобуса, принялся воплощать свою идею и организовывать желающих.

Надо отдать должное, Виктория честно посопротивлялась, напомнив раздухарившимся энтузиазмом и азартом гражданам о правилах нахождения в лесу и предупредив о трудном подъёме, но как-то вяленько и совсем недолго – ну а что, зря она, что ли, тут туману таинственности напустила и закинула этот «крючок». Поэтому, быстро согласившись с инициативой, выдвинутой, как говорится, «снизу, от народа», Виктория предложила, не откладывая и не рассусоливая, собраться тем, кто выказал желание осмотреть мегалиты, посмотреть-запомнить друг друга, пересчитать по головам и «вставать на маршрут».

Из двадцати человек, составлявших походную группу, желающих обследовать древние сооружения энтузиастов набралось большинство – аж целых двенадцать человек, в числе которых оказалась и Дарья.

А почему нет? К тому же она не вот тебе сразу и безоглядно кинулась в интересное приключение, а предварительно выяснила у Виктории, насколько всё же сложен подъём, какова его протяжённость и сколько времени займёт этот их исторический вояж. А получив ответы, прислушалась к своему телу, прикинула свои силы и поняла, что спокойно осилит такую дополнительную нагрузку.

Ну и интересно, дольмены всё-таки – таинственная древность!

И… обидно же, да! Не глянулись Дарье эти дольмены вот нисколько и никакого положенного трепета не вызвали – камни и камни себе, ну старые, ну несколько тысяч веков назад сложенные. Может, это вообще никакое не культовое сооружение было и никакой ни «дом Души» тебе, а ну… амбар какой-нибудь или ещё что-то более прозаичное.

А народ ничего, не в пример ей азартненько так запал на тему, с энтузиазмом рассматривает плиты, заглядывает во все щели, кто-то вон уже полез внутрь, наверное, искать присутствие остаточных эманаций жреца, совершавшего культы всякие в этом дольмене, ждут, чтоб тот им поведал: что было, что будет, чем вся бодяга, происходящая в мире, успокоится, – и чтоб непременно сразу просветление на них нашло какое. Дашка в меру ехидненько похихикала про себя и решила отойти в сторонку, чтобы не мешать людям приобщаться к историческим загадкам и налаживать связь с планетянами.

Да только не удержалась всё-таки, достала телефон и тоже сделала несколько фоток, а поймав себя на том, что выискивает наилучший ракурс для снимков, похмыкала, иронизируя теперь уж над собой и над тем, что поддалась-таки общей заряженности на приобщение к чему-то метафизическому. Да и вообще, зря она, что ли, сюда тащилась – надо запечатлеть на память.

Экскурсанты активно перемещались по поляне, снимая на телефоны всё подряд: себя на фоне дольменов, в дольменах и на их развалинах, окружающую природу, себя в этой самой природе, а в перерывах столь важного дела наскоро просматривали фотки и возбуждённо обменивались впечатлениями от увиденного с другими членами группы.

Надо заметить, что поляна, на которой находились мегалиты, была совсем небольшой, метров тридцать в диаметре, ну, может, чуть больше, при этом плотные кусты терновника и деревца дикой сливы и орешника, растущие по её периметру, создавали вокруг этой площадки нечто вроде естественного забора. А поскольку через колючие терновые кусты было не продраться, да и деревья стояли довольно близко друг к другу, все двенадцать энтузиастов изучения древних строений с тринадцатой Викторией хаотично перемещались внутри этого природного кривоватого кольца, и шум-гвалт от их возбуждённых голосов стоял над поляной вполне себе конкретный.

Чтобы не мешать другим людям, сделав наскоро несколько снимков, Дарья отошла подальше в сторонку, к самому началу тропы, образовавшей что-то вроде единственного свободного от кустов и деревьев входа-выхода на поляну, и принялась рассматривать в галерее смартфона то, что наснимала, и подивилась. Ну надо же! Оказалось, что на снимках дольмены, вернее, та груда камней и плит, которая от них осталась, смотрелись куда как презентабельнее и значительнее, чем в реальности, – и камни эти замшелые смотрятся как-то торжественно-загадочно, и окружающие поляну деревья и кусты, одетые в ярко-зелёные, молодые весенние листики, и горы визуально выглядят отличным фоном. Да красота прямо! Вот что пиксель чудотворный делает!

От дальнейшего рассматривания фоток Дарью отвлёк странный шум, раздавшийся выше по склону, слева от поляны – как-то очень громко и резко вдруг зашуршали листья и затрещали ломающиеся ветки кустов.

«Никак понесло всё же кого-то по кустам шариться, – не удержав эмоций, предположила Дарья. – Не то по естественной нужде, не то просто, как говорит Полька, дурку погонять».

Нет, понятно, что эмоции у людей зашкаливают. Погодка отличная, солнышко мягкое, радостное, весеннее, нежно гладит, а не жжёт, природа вокруг вообще зашибись какой красоты – насыщенно-изумрудная, звонкая от весенней радости, а лёгкий ветерок кажется вкусным и сладким от аромата леса с еле уловимой морской ноткой, да ещё и таинственные дольмены, вот и понесло кого-то на дальнейшие подвиги…

Но Дарья практически сразу отмела эту версию – усиливающийся звук безжалостно ломающегося подлеска, приближавшийся с ненормально стремительной скоростью железнодорожного экспресса, как-то резко перестал походить на чью-то неумную шутку, а всё больше смахивал на надвигающуюся катастрофу и как-то сильно настораживал.

И чем бы ни было то, что ломилось через лес взбесившимся бульдозером, неслось оно именно к ним, находящимся на поляне людям, причём неслось с какой-то роковой неотвратимостью, всё больше отдававшей жутью…

Звуки, издаваемые таинственным «болидом», по мере его приближения становились всё оглушительней и яростней, и причём уже настолько очевидными, что даже самые увлечённые изучением старых развалин и фотосессией, производимой на обломках неизвестной цивилизации, люди, резко замолчав, присоединились к остальным членам группы тревожно-испуганно всматривавшимся в ту сторону, откуда доносился разрушительный грохот…

С момента первого треска ломаемого, безжалостно раздираемого дерева, донёсшегося из леса, прошло всего несколько секунд, превратившихся в бесконечность. Словно Неведомая Сущность – может, та самая, к которой взывали далёкие Предки в этих дольменах, – желая наказать нарушителей покоя, наслаждаясь состоянием паники, охватившим людей, подпитываясь им, растянула течение времени…

Хрен его знает, всё может быть, только Дарье казалось, что пытка неизвестностью и разрастающимся страхом всё длится и длится и что прошло уже несколько минут, а никаких не секунд перед тем, как…

…проломившись через заросли, на поляну выскочил кабан…

Нет-нет, не так… КАБАН! Большими, просто огромными буквами – КАБАНИЩЕ!!! Не кабан, мать его свинячую армию, а какой-то монстр! Конь прямо, только сплющенный спереди и сзади Матерью Природой!

Здоровенный, сволочь дикая, с огромными, загнутыми кверху жёлтыми клыками, торчащими из его пасти…

Ёлки вашу кадриль, девочки!!!

Выскочил, сука страшная, и, резко остановившись, замер как вкопанный, уставившись на людей своими маленькими злющими красными глазками. Его жуткая морда, лишённая природой опции под названием «мимика», не выражала совершенно ничего, и только здоровенный коричневый пятак с двумя дырками, живя какой-то своей отдельной от всего остального организма жизнью, ходил ходуном в разных направлениях, шумно вынюхивая что-то ведомое только ему…

– А-а-а-а-а… – внезапно разбивая повисшую над поляной ошеломлённую тишину, вдруг тонко-испуганно и как-то обречённо запищала какая-то женщина.

Услышав этот звук, кабаняра резко развернулся всей своей огромной тушей, засопел пуще прежнего, с какой-то особой злостью, и пробуравил своими красными глазищами верещавшую…

– А-а-а-а!!! – заорала та уже во всё горло, окончательно впадая в конкретную, неконтролируемую панику.

Мужик, который был с женщиной, муж, наверное, или… Да какая разница, кем он там ей приходится, не важно… Главное, что мужчина дёрнул тётку за руку, пытаясь остановить этот её вой. И что удивительно – женщина заткнулась, оборвав истошный крик, словно ей кто-то кляп вставил в разверзнутый рот, но было уже поздно…

Каким-то странным, необъяснимым образом все присутствовавшие на поляне люди вдруг в один момент поняли-почувствовали, что Монструозная Скотина выбрала себе цель, навелась на неё, и всё – сейчас она атакует, и уже ничто и никто не сможет её остановить и…

…и в этот момент в руках у Дарьи завибрировал смартфон и заорал вызовом – слишком громким, практически оглушающим для напряжённой, наполненной страхом и ужасом абсолютной тишины, клубившейся над поляной, от которой даже птицы замолкли и перестали шелестеть листья, – словно протрубив в громкую трубу…

Кабаняра резко и стремительно, буквально в какие-то полсекунды, развернулся всей своей невероятной тушей в сторону раздражающего звука, сбившего все его предыдущие настройки на возмездие… и с ходу, без всякого намёка, без перехода и «предварительных ласк», обозначенных хотя бы дёргающимся рылом, ринулся на Дарью…

Вольский неспешно, пребывая в приятном расслабленном состоянии внутреннего спокойствия и удовольствия, которое получал от езды, вводил джип в очередную петлю серпантина, постукивая пальцами по рулю в такт ритму песни и время от времени принимаясь подпевать одной из его любимых групп, звучавшей на минимальной громкости, скорее для поддержки того самого приятно-расслабленного настроения, а не ради музыки как таковой, не мешающей спокойному течению его мысли.

Конечно, ехать по трассе было и быстрее, и комфортней, но Саныч любил эту дорогу, вьющуюся змеёй-серпантином через лес. Именно потому, что через лес, прекрасный в любое время года, и потому, что практически всегда пустую, поскольку редкие машины на ней даже трафиком невозможно назвать, и потому, что серпантин. Ну нравились ему эти дорожные «завитки-локоны», и что скорость ограничена – самое то, для релакса. А парочка мест, где можно остановиться, чтобы посмотреть с особым душевным удовольствием на раскинувшуюся внизу панораму – море в зелёно-серой чаше гор, крыши домиков в посёлках внизу, – та самая красота, от которой что-то словно умиротворяется в душе, наполняясь лёгким восторгом.

Не, реально же красота!

Ну и что, что лишних километров накрутит и минут на тридцать-сорок дольше, чем по трассе, проедет, он никуда не спешит и не опаздывает, а наслаждение эстетическое получит гарантированно, что для начала короткого отпуска и настройки на честный, заслуженный отдых – самое что ни на есть правильное дело.

Вот потому и катил себе: неторопливо, в удовольствие, постукивая пальцами и подпевая одной из любимых композиций, думая-размышляя о всяком разном.

Вольский двигался в очередном «слепом» повороте левосторонней петли серпантина, когда внезапно и словно бы из ниоткуда из-за поворота прямо навстречу его джипу выскочила какая-то заполошная тётка.

– Ёжик мохрюстый! – втопив «тапку в пол» – по тормозам до упора, – высказался от души Саня.

Только благодаря своей феноменальной реакции он успел затормозить ещё до того, как смог оценить ситуацию в целом. Его джип, взвизгнув возмущённо протекторами, захлебнувшись-дёрнувшись экстренным торможением, замер на месте, словно вцепившись всеми своими четырьмя массивными колёсами в асфальт, практически не проделав тормозного пути, остановившись буквально в полутора метрах от ненормальной бабы.

«Надо будет Палычу ещё разок большое спасибо выказать, с поклоном и подношением», – проскочила в голове Александра шустрая мысль-благодарность заму начальника их техслужбы, обихаживавшему джип Вольского с особой, почти нежной заботой в рамках своей неподдельной любви именно к этой марке машин.

Его-то джип остановку проделал чётко, «на раз», а вот дура эта, понятное дело, тормознуть столь же резво, как его конь железный, не смогла, и, влекомая вперёд силой набранной инерции, она буквально впечаталась в передок джипа, вынужденно упершись ладонями в капот.

– Ты охренела, что ли, болезная?! – возмущённо прокричал через стекло ей Вольский.

Только на следующем, без сомнения верном и уже буквально вырвавшемся из глубины души высказывании об адекватности и состоянии ума данной особы Саня осёкся, придержав эмоции.

Не, понятное дело, если человек кидается под колёса машины, с ним явно что-то не в порядке, но в данном случае похоже, что с этой дамочкой, при ближайшем рассмотрении оказавшейся никакой не тёткой и уж тем более не бабой, а вполне себе симпатичной девушкой, случилось нечто сильно шибанувшее по её нервам.

Она явно не осознавала ситуации и, казалось, даже не обратила внимания на то, что чуть не угодила под колёса машины – мазнула по Вольскому шалым, не фиксирующим картинку взглядом широко распахнутых от сильного испуга глаз, резко обернулась назад, разглядела что-то у себя за спиной и, пронзительно взвизгнув от страха, вдруг скакнула влево, в сторону от машины, да так стремительно и резво, что Вольский даже подивиться не успел очередному кульбиту неизвестной прыткой дамочки.

А в следующую секунду нечто невидимое Александру с какой-то охренительной таранящей силой прилетело в бампер его джипа! Да так вломило, что автомобиль откатился назад под уклон дороги. Вольский, среагировавший мгновенно, дёрнул рычаг ручного тормоза практически одновременно с движением машины – привычно, на рефлексах, сначала отреагировав и лишь потом оценив, насколько верно и чётко он всё сделал.

В данном случае очень даже чётко – «стреноженный» ручником джип замер, дёрнувшись всем своим могучим телом, не успев толком и откатиться.

– Это что вообще за нафиг? – подивился в меру возмущённо-недоумённо Сан Саныч.

Отстегнув ремень безопасности и прихватив с магнитного автомобильного держателя свой телефон, он распахнул дверцу и скоренько выбрался из машины.

В паре метров от него, согнувшись пополам, упёршись ладонями в колени, подрагивая всем телом, загнанно-форсированно дышала с каким-то даже подхрипом и сипом явно измотанная до предела девушка.

– Вы как? – проявив участие, спросил Александр бегунью-прыгунью, искренне той посочувствовав, даже не ведая пока причины произошедшего, вынудившие настолько умотаться девушку.

Она отмахнулась коротким жестом, обозначавшим, видимо, «жива пока», и, быстренько вернув ладошку на колено, продолжила шумно-хрипло дышать.

«Ну, жива и жива, и слава богу», – решил Вольский и двинулся вперёд, выяснить этимологию непонятного явления, долбанувшего его любимый автомобиль.

– Ох, ни х… – Саныч уж было оборвал вырвавшееся словцо, но, зыркнув на девушку, которой, со всей очевидностью, в данный момент было глубоко пофиг, матерится он тут или излагает свои мысли высоким штилем, закончил свою мысль, не сильно, впрочем, нивелировав матерную составляющую своей эмоциональной реакции на увиденную картину: – …Ёптель махрюстый! Это ж откуда ты такая красючая Конская Богомышь образовалась-то? – дивился он, разглядывая валявшегося на боку на асфальте перед машиной кабана, не подававшего признаков жизни.

Вольский присел на корточки возле неподвижной туши, внимательно изучая животное, поднялся, обошёл вокруг, разглядывая морду кабана, и только после того, как удовлетворился проведённым осмотром, развернулся к своему джипу – оценить степень нанесённых повреждений его бамперу.

Ну что сказать: урон в виде вдавленного металла бампера имел место, но при тех габаритах, которыми наделила природа этот кабаний экземпляр, выступивший в роли тарана, Саня ожидал, что машина понесла гораздо больший ущерб.

Так, с этим разобрались, а вот чтобы обезопасить от ещё каких ДТП свой автомобиль и в первую очередь их с бегуньей-прыгуньей, следует срочным порядком сделать весьма важное дело. Поэтому Вольский направился к багажнику, по пути ещё раз поинтересовавшись состоянием девушки, продолжавшей стоять всё в той же позе, опершись ладошками на бёдра, но дышавшую уже гораздо более спокойно.

– Вы как?

– Нормально… – просипела она.

«Ну и ладушки», – кивнул ей Саныч и открыл багажник. Любивший во всём порядок, Вольский быстро нашёл мирно лежавшие там, где им и положено, два аварийных треугольника, нажал кнопку закрытия дверцы и побежал вниз по дороге к началу поворота.

Выставить аварийные предупреждающие треугольники надо обязательно. Им с барышней и так повезло, что пока он там разглядывал зверушку дикую и повреждения, нанесённые любимой машинке, никто не ехал ни сверху, ни снизу, а то бы им с девушкой совсем «весело» стало. Они ж там раскорячились прямо посреди дороги, изображая живописную группу: кабан лежит, он осмотром занимается, а девушка продыхивается – и тоже не в сторонке у обочины.

«А посему – бегом, бегом, Саныч», – подгонял-поторапливал он себя. Установил первый треугольник на дороге и даже толстую ветку с обочины дёрнул и положил рядом – для особо невнимательных, усилив эффект предупреждения, и побежал вверх по дороге. Пробегая мимо девушки, отметил, что она уже распрямилась и даже достала из небольшого рюкзачка, что сняла со спины, бутылку воды и жадно пила из неё.

«А вот это правильно», – мысленно похвалил её действия Саныч, но махать ей и задавать вопросы о самочувствии в этот раз не стал. Добежал до выхода петли из поворота на верхнем выпрямлении, пристроил на дороге второй треугольник, обойдясь здесь только им, без дополнительных, усиливающих эффектов, и лёгкой трусцой вернулся обратно к месту происшествия.

– Может, ещё воды? – спросил он, кивнув на пустую бутылку в руке у незнакомки.

– Хорошо бы, – кивнула она и призналась: – Пить очень хочется.

– Сейчас, – пообещал Вольский. «Нырнул» в машину к водительскому месту, дёрнул из кармана в дверце непочатую поллитровую бутылочку, захлопнул дверь и подошёл к девушке: – Возьмите.

– Спасибо, – поблагодарила та и, торопливо отвинтив крышку, припала к живительной воде, делая большие глотки.

– Где он на вас вышел? – спросил Вольский, когда девушка, перестала пить и перевела окончательно выровнявшееся дыхание. – На дорогу выбежал?

– Нет. В лесу. Знаете, тут недалеко есть место, где находятся два дольмена?

– Нет, не знаю, – покачал головой Саныч и задал следующий вопрос: – Я так понимаю, что кабанчик вынудил вас принять вызов на стайерский забег на победителя?

– Я не настолько самоуверенна, чтобы соревноваться с этой дурмашиной. Просто улепётывала, времени на обдумывание и принятие иного решения он мне просто не оставил, – невесело усмехнулась девушка.

– А с чего он на вас попёр-то? – спросил задумчиво Вольский и пояснил свою мысль: – Кабаны вообще-то животные хоть и агрессивные, но осторожные и просто так дуриком, ни с того, ни с сего на людей не бросаются, только если те нарушают границы их ареала или угрожают потомству. – И спросил: – Вы там одна были, у дольменов этих, или с экскурсией?

– Конечно, не одна, одиночные прогулки по дикому, незнакомому лесу как-то совсем не моя история, – объяснила девушка. – С экскурсией.

– А-а-а, – протянул Вольский, прикидывая для себя расклад ситуации, и поделился с собеседницей своим ви`дением: – Вы, наверное, там нашумели. Скорее всего, слишком громко выражали эмоции от увиденного.

– Ну да, народ фонтанировал восторгами, – покивала, подтверждая его предположение она.

– Идёмте, кое-что покажу, – махнул приглашающим жестом Саныч, позвав девушку подойти к поверженному кабану.

Посомневавшись буквально секунду-другую, она всё же пошла за ним и осторожненько так, с опаской приблизилась к лежащей на дороге туше.

– Секач, здоровый, конечно, для этих мест, взрослый, – принялся пояснять ей Александр. – Лет пяти, скорее всего. Но не самый крупный экземпляр.

– Это не крупный?! – форсированно-возмущённо переспросила девушка, уставившись на Вольского недоумённым взглядом, и не удержалась от эмоционального всплеска: – Это ж монстр какой-то, недолось сохатый! Вы его клыки видели? Когда он выскочил на поляну, буквально пропахав в лесу полосу, как трактор, мы все онемели от испуга: он же огромный! И если ЭТОТ не крупный, то даже боюсь спросить: какой же тогда, по-вашему, крупный?!

– Ну, то, что он показался вам исчадием инферно, это нормально, это от неожиданности и испуга. А так-то на самом деле обычный кабан. Здесь, на юге, кабаны не самые большие, – усмехнулся вспышке девичьего негодования Саня. – Этот, конечно, хороший экземпляр, весом, наверное, с центнер.

– Ага, – кивнула саркастически девушка и повторила за ним: – С центнер – это некрупный, я поняла. – И поинтересовалась с явной ноткой иронии: – А вы встречали крупнее? Ну, типа настоящих таких самцов кабаньих, под два центнера или сколько там?

– Встречал. Доводилось, – тихонько засмеялся Вольский язвительной иронии и эмоциональности, с которой она её выказывала. – В Сибири и на Дальнем Востоке кабаны гораздо крупней, но по два центнера нет. Максимум килограмм сто тридцать. Но это уже суперкабан.

– Понятно, – кивнула девушка, не став выяснять, где и при каких обстоятельствах он мог встречаться с такими экземплярами.

– Идите сюда, – подозвал Саныч девушку поближе к зверю и, когда она приблизилась и встала рядом, указал пальцем на бок животного: – Видите, у него рана и запёкшаяся кровь на шерсти вокруг неё.

– Да-а, – протянула удивлённо девушка, чуть нагнувшись вперёд, чтобы рассмотреть, на что он указывает.

– Кабаны, – принялся пояснять Вольский, – они шума и суеты не любят, поэтому держатся подальше от людских мест проживания. Здешние кабаны обитают, как правило, выше в лесах и подальше от дорог. Но этот подранок то ли сам где-то травмировался, что вряд ли, то ли с другим секачом «поспорил», весна всё-таки, но тоже вряд ли. Скорее всего, браконьеры подстрелили, вот он себе лёжку тихую и нашёл, чтобы и еды рядом побольше, да и безопасно отлежаться, восстановиться. А тут ваша группа: нашумели, потревожили, он и понёсся своё место отстаивать. А вот почему он выбрал именно вас в качестве цели, это уже вы мне расскажете, – и выдвинул предположение: – Находились у него на пути или шумели больше других?

– Не повезло… – пожала плечами и вздохнула смиренно девушка: – Я-то как раз тише всех была, меня эти камни доисторические не впечатлили совершенно, отошла в сторону, давая возможность другим отрываться с фотками и обменом впечатлениями, а тут этот Пумба-брутал совсем не мультяшный как выскочит! – передёрнула от воспоминаний плечами она. – Девушка одна от испуга закричала, он резко развернулся на звуки и уже явно собирался на ту кинуться, а тут у меня зазвонил телефон… – вздохнула она ещё раз.

– Понятно, – кивнул Вольский, – перенавёлся на более громкий и более раздражающий звук.

– Ага, – невесело усмехнулась незнакомка. – Что называется, получи, собака, палку! В нашем случае: получи, кабан, звонок телефона. А я совсем недалеко от него стояла… Он на меня ринулся, причём мгновенно как-то, а я, понятное дело, от него, ну и понеслась у нас гонка. Бежал за мной с каким-то маньячным упорством… – вздохнула-выдохнула она, справляясь с эмоциями, и продолжила: – По узкой и крутой горной тропе, где и одному человеку-то пройти не везде просто. Я вообще не понимаю, как он по ней мог двигаться, где-то через кусты напрямую ломился, сокращая повороты. Заносило его пару раз конкретно, пробуксовывал иногда, но не свалился же никуда вниз по склону, скотина клыкастая. А когда я выскочила на дорогу, так он по асфальту за мной припустил, причём очень сильно ускорившись, а у меня какой-то турборежим врубился: вижу, чувствую, что расстояние между нами сокращается прямо стремительно. И ничего ему не делалось, может, он и подраненный, но бежал, сволочь, как целый и вполне себе здоровый! – возмутилась-пожаловалась девушка и, не удержав душевного порыва, хоть и легонько, но таки пнула мстительно поверженного кабана носком кроссовки и завершила свой рассказ: – Честно говоря, я уже из последних сил бежала: ничего не соображала и не видела, всё уже расплывалась перед глазами, а тут вы едете… И как вы вообще смогли молниеносно среагировать и затормозить? – покачала она недоумённо головой. – Не представляю. И как я сумела отскочить, тоже не понимаю. А у кабанища тормоз, видимо, не предусмотрен природой, вот он со всей дури и врубился в ваш бампер башкой, угомонив сам себя зверским тараном… – Вздохнув-выдохнув продлённо, она констатировала: – Такой вот у зверюги «геймовер» случился нежданчиком. – И спросила участливо: – Сильно он вашу машину помял?