Kitabı oxu: «Бабушка-фрилансер»

Şrift:

ISBN 978-5-0053-3459-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бабушка-фрилансер

Предыстория, которую можно не читать

Несколько лет практически не писала прозу. Изредка, когда эмоции переполняли и не находили выхода, откуда-то всплывали стихи, но жизнь так интересна и разнообразна, что на многое не хватает времени. В последнее время судьба стала подавать мне знаки, намекая, что я занимаюсь не совсем тем, чем мне положено. Иногда знаки вполне дружелюбные, а иногда – довольно жесткие.

Те, кто читал мои предыдущие романы, заметили, что есть прямая связь между состоянием моих конечностей и моей творческой плодовитостью. Я и писать-то всерьез стала после того, как сломала ногу, неудачно приземлившись после парашютного прыжка. И вот – несколько лет простоя, бытовая круговерть, и легкий намек – ушиб ребер. Вещь болезненная, неприятная, но постепенно проходящая без хирургического вмешательства. А потому знак, на который я почти не обратила внимания.

Через полгода после этого судьба ткнула меня носом уже сильнее – перелом руки, страшный, болезненный, такой, что даже на компьютере работать трудно. Сейчас, когда все почти позади, я снова могу стучать по клавишам, не корчась от боли, и спокойно сопоставлять факты. Факт первый. Сосчитала свои переломы. Шесть переломов – шесть романов. Рука – седьмой перелом. Следовательно, нужен седьмой роман.

Факт второй: несмотря на возраст у меня нет остеопороза, то есть кальция вполне хватает, чтобы кости были целы. Значит, у моих травм есть другие причины, более глубинные. Знакомая, узнав, что я опять в гипсе, спросила:

– Может, у тебя проблемы с кальцием?

– У меня нет проблем с кальцием, у меня проблемы с тормозами.

Одна старушка, к которой я пришла в гипсе, чтобы выдать ей пенсию, спросила меня в лоб:

– За что это тебя так Бог наказывает? Чем нагрешила?

Я опешила. Конечно, я не отрицаю законов кармы, но не считаю себя более грешной, чем те, кто всю жизнь злобствует, а кости – целы. Я попыталась ответить вежливо, но твердо:

– Знаете, я не думаю, что это наказание. Бог меня любит и не наказывает, а направляет. Перед собой я ставлю не вопрос «за что», а вопрос «для чего».

– И для чего же?

– Я догадываюсь, но это уже наше с ним дело, не могу обсуждать, хотя с вами бы я с удовольствием поболтала. Но извините, меня ждут другие пенсионеры.

И третий факт, тоже из области нашей взаимной любви с высшими силами. Сразу после травмы события начали складываться в мою пользу, хотя с утра денек не задался, как, впрочем, и лето в целом. Русская Прибалтика никогда особо жарким летом не отличалась, но в этом году полностью подтверждала свое звание мочевого пузыря России. Дождь лил ежедневно, по улицам текли потоки воды, а во дворах грязь просто чавкала под ногами.

Была дождливая пятница, денек, особенно сложный для работников почты, где я обычно подрабатываю летом на время отпусков почтальонов. Их всего шесть, поэтому мой рабочий период длится полгода. Итак, по пятницам нам приходится разносить почти все недельные газеты, которые все еще выписывают в провинции пожилые люди. У них нет компьютеров и сил, чтобы дойти до газетного киоска, которых в нашем курортном городке всего три. С работой у нас тоже очень сложно, поэтому молодежь старается уехать в крупные города, чтобы сделать карьеру, а сюда съезжаются такие же пенсионеры, как я, которые считают, что вполне заслужили пожить на старости лет у моря. По пятницам мы кроме корреспонденции разносим пенсии за два дня. То есть я бежала по чавкающей под ногами грязи с неподъемной сумкой на колесиках и с сумочкой через плечо, набитой деньгами.

Передвигаюсь я очень быстро, почти бегаю: во-первых, привычка такая, а во-вторых, участок большой, и прогулочным шагом просто ничего не успеешь. И все-таки на грязной тропинке стоило сбавить обороты. Все произошло мгновенно: поскользнулась, стала падать на спину, подставила руку, а когда затормозила, рука уже болталась, согнутая «в типичном месте». Ложный сустав и мгновенно распухавшая конечность не оставляли сомнения – перелом, причем паршивый, со смещением.

Первая мысль: срочно снять часы, ремешок уже начинал впиваться. Я сделала это, прижала руку к груди, подняла сумку и пошла обратно на почту. Везение первое: я не успела отойти далеко и смогла вернуться до того, как боль стала почти нестерпимой, то есть такой, когда перед глазами плывет комната, тело пытается сползти со стула, а пот застилает глаза. Если бы я ушла дальше, и у меня не было бы сил вернуться, что было бы с валяющейся в грязи, «набитой деньгами» пожилой женщиной?

Везение второе. Мне вызвали скорую, и она приехала. Быстро. А могло быть и иначе. Когда наша скорая занята, машину присылают из Калининграда, до которого от нас около сорока километров. Еще немного, и я начала бы паниковать. Вообще у нас с медициной не очень, врачей не хватает, а о хирургах вообще я хороших отзывов не слышала, хотя лично мне местный хирург однажды помог. Гладя на свою руку, которая в месте перелома напоминала распухшую культю, у меня уже начали появляться нехорошие ассоциации, но я себе пыталась внушать: спокойно, мы еще поборемся за руку, мы так просто не сдадимся. И, мысленно говоря «мы», я не возвеличивала себя, а имела в виду всех своих небесных покровителей, которые обязательно помогут мне не стать инвалидом.

А больнице мне тоже повезло. Рентген еще работал. Интересно, он работает только в первой половине дня. Следовательно, травмироваться нужно с утра. Рентген подтвердил мои опасения: сломаны и смещены две кости (по-моему, они называются лучевая и локтевая) и какой-то там отросток, но это уже пустяк по сравнению с остальным. Рентгенолог, посмотрев на снимок, только охнула:

– Боже мой, какой кошмар! Я не должна вам этого говорить, но перелом очень серьезный.

– Да я и сама вижу, рука-то болтается, и сустав лишний.

– Приготовьтесь, собирать будет не просто.

– Поняла. Скорее бы уже начинали, у меня силы на исходе.

Меня отвели обратно в приемный покой. Двое молодых (с моей точки зрения) парней-хирургов рассматривали снимок и причмокивали. Укол мне сделали еще один, в мягкое место, но боль не стихала. Я не выдержала:

– Молодые люди, вы бы не могли уже мной заняться, у меня сил нет терпеть.

– А у нас сил не хватит вправить. Тут нужно несколько здоровых мужиков, а нас всего двое. Мы физически не справимся. Да и перелом такой сложности, что попыток может быть несколько, недавно с восьмого раза собрали.

– А что же делать?

– Сегодня хороший хирург дежурит, но он на операции, она только что началась, придется ждать. Мы ему уже позвонили, он обещал после операции подойти.

Я почувствовала, что вот оно, очередное везение – хороший хирург. Но сил ждать не было.

– Если хотите, мы можем попробовать, медсестры нам помогут, но вероятность сразу сложить руку правильно крайне мала. Единственное, что можно точно сказать – станет легче.

– Давайте попробуем.

Две медсестры меня держали, двое парней вправляли руку. Я стонала так, как не стонала в родах. Может, нужно было орать в голос, но я боялась испугать врачей. Потом мне наложили временный гипс и отправили на рентген, но результат был неутешительным. И все же ждать стало легче. Я позвонила дочери, а потом даже смогла достать из сумки шоколадку и отломать кусочек. Забавно, но каждый раз, когда мне нужно сделать анестезию, я обхожусь без клизмы. У меня почему-то именно в этот момент желудок оказывается пустым. И в этот раз в 6 утра я съела тарелку овсяной каши, да сейчас – кусочек шоколадки. Так что к наркозу я была готова.

И вот хирург пришел, и я сразу поняла, что это – мой шанс. Он был крупный, сильный и не молодой. И все как-то сразу успокоились. Он готовился, рассматривал снимок, а сам болтал со мной. Он сделал мне комплимент типа «на вас еще пахать можно, неужели вы сидите на пенсии?», на что я ему объяснила, что я на пенсии не сижу, а бегаю. В это время мне снимали гипс. Потом мы как-то перешли на мою работу в интернете (в это время мне кололи в вену наркоз), и я рассказала о том, что пишу цикл статей про живописные деревеньки на Лазурном берегу Франции, и только хотела произнести замысловатые французские названия, как резко отрубилась. Очнулась я уже в новом гипсе, когда врач укладывал мне руку на живот, заворачивая ее в край моей футболки. Медсестра меня немного потрясла:

– Пойдемте на рентген, пока он работает, да и хирург устал, ему бы домой, но он должен дождаться результата.

Я встала, меня пошатывало, а в глазах двоилось. Медсестра вела меня под локоток, а мне было как-то даже весело:

– Давненько я так не напивалась, лет сорок, со студенческих времен. Так, чтобы в глазах двоилось.

– А вы вполне уверенно идете. Руке-то легче?

– Знаете, наркоз еще действует, но у меня твердая уверенность, что все хорошо.

– Сейчас проверим.

Рентген кабинет уже не принимал, там ждали только меня. На этот раз вердикт рентгенолога был краток:

– Удовлетворительно.

Для меня этот вывод был, как бальзам на душу.

– Вот повезло-то, – сказала я медсестре, когда мы возвращались бесконечными больничными коридорами обратно в приемный покой.

– Да уж. Хороший хирург сегодня вам достался, и то с четвертого раза сложил. А, уж, с какой силой тянули, их трое, да нас двое!

– Спасибо вам, а вы знаете, у меня в мозгах уже прояснение начинается, и боль значительно меньше. Хорошо-то как!

Когда мы пришли, хирургов уже не было. Видимо, им по телефону уже сообщили, что все получилось, и они поспешили по своим делам. Дочь позвонила, что уже едет. Раньше выехать не могла. Вот парадокс: когда медицина работала на меня, моя дочь послужила медицине. У нее редкая группа крови с отрицательным резусом, и иногда ее кровь бывает очень нужна. Это был именно такой день. Я брела пешком, вдыхая свежий, влажный воздух, прижимая к себе загипсованную руку и тупо улыбаясь: руку никто не оттяпал, боль была, но уже значительно меньше, а надежда вернуться в строй перерастала в уверенность. Я про себя благодарила своего ангела и архангела Рафаила за то, что послали мне хорошего врача.

Договорились, что дочь подъедет на почту, мне придется вернуться, я там оставила ключи от квартиры. Мне обрадовались, я всех здорово испугала. Из отпуска срочно, на неделю раньше, вызвали мужчину, которого я замещала. Он подхватил мои сумки и пошел «тянуть лямку». В принципе, я поставила всех в неудобное положение. Формально я не была оформлена, поэтому мне не полагалось страховки и даже больничного, а график отпусков накрывался медным тазом, потому что тот, кто числился за меня, ничего не ломал, но и работать не собирался. Таков был уговор: ему стаж, мне – деньги. Я, видимо, находясь еще не совсем в твердом уме, пообещала выйти через неделю, чтобы отпустить в отпуск следующего почтальона, благо, участок у него был не таким сложным.

А пока мне предстояла непростая неделька. Нужно было адаптироваться к новым обстоятельствам, и тут я снова оценила свое везение: пострадала левая рука. Хотя, имея равномерно развитые оба полушария, я владею обеими руками почти одинаково, правой работать привычнее. И все же многие операции выполнять одной рукой почти невозможно. Дочь нарезает мне впрок хлеб и колбасу. Так, что я легко могу сделать одной рукой по дому? Пропылесосить. Плохо, но все же помыть посуду. Пока все. Нужно приспосабливаться.

Что я могу сделать в смысле ухода за собой? Первые дни, пока рука еще достаточно болезненна, я провожу в лифчике и без трусов, так как процесс одевания и снятия оных весьма затруднителен, но постепенно становится выполнимым. Знакомый, товарищ по работе и мой бывший квартирант, подсмеивается надо мной и предлагает услуги «лифтера» – специалиста по застегиванию и расстегиванию лифчика. Сложно помыть одной рукой голову, и даже выдавить из тюбика пасту или из пузырька шампунь, неудобно мыться в ванной, держа одну руку над водой. Каждая новая победа, каждая удачно прошедшая манипуляция наполняет меня гордостью и удовлетворением.

Трудно засыпать, спасает энергетический буклет доктора Коновалова. Для руки кладу отдельную подушку, под нее – буклет. Поза ужасно неудобная, но боль стихает, и мне удается спать. За эту неделю мне нужно закончить серию статей для туристических сайтов. Работа идет крайне медленно, хорошо, что мне дали недельку, и я могу уложиться в срок, несмотря на крайне медленный набор текста. Оказывается, есть комбинации клавиш, которые просто невозможно набрать одной рукой. Пальцы, выглядывающие из-под гипса, шевелятся, но любое нажатие клавиши отдается болью. Кладу левую руку на подушечку с буклетом и продолжаю набирать текст.

Через неделю, когда нужно идти на работу, я заканчиваю заказ, который перепал мне на бирже копирайтинга. Я осваиваю минимум необходимых операций: готовлю еду, придерживая локтем хлеб, от которого кое-как отрезаю куски. Решаю бытовые головоломки: как простирнуть бельишко (у меня нет машины-автомата), как что-то поднять. Сварила большую кастрюлю еды, а поднять одной рукой, чтобы убрать в холодильник, не получается. Долго ходила вокруг, пока не нашла решения: передвигая по кругу кастрюлю на краю стола, подвожу под нее прочный пакет-майку, а потом просто беру его за ручки. Ура, получилось.

Маленькие победы и радости наводят на мысль. Если Бог – всемогущая и любящая субстанция, вряд ли она стала бы так строго возвращать на путь истинный. У меня и раньше было подозрение, что бытовые травмы и инфекции не имеют никакого отношения к промыслу Господнему, а полностью лежат на ответственности самого человека, так как ему дана полная свобода воли. Человек сам выбирает, любить или ненавидеть, радоваться или страдать, вести себя травмоопасным образом или быть осторожным вплоть до боязливости. Бог сострадает нам и помогает пережить приключения, которые мы находим на свои «90». Мне он послал энергетические буклеты, оздоровительную медитацию доктора Роя Мартины и комплекс тибетской йоги «Око возрождения».

Выполнять комплекс в полном объеме нет никакой возможности, но мне явно не хватает его энергетического заряда. Через неделю я возобновляю занятия, видоизменив пару упражнений, которые требуют упор на руки. Главное, не менять при этом способ и ритм дыхания, и мне это удается. Вместо «собаки мордой вниз» я делаю отжимание на локтях, задерживая дыхание в том же месте и в том же ритме. Надо же: получилось! В конце на меня по-прежнему изливается мощный энергетический поток, и я снова готова к движухе, но в замедленном темпе.

Христиане любят стандартные объяснения и рекомендации. Я часто слышала фразы: «Бог испытания не по силам не посылает!», «Бог испытывает того, кого любит!». Нахожу эти высказывания остроумными, но не подозреваю ЕГО в садизме. Вряд ли ОН роняет нам на ноги кирпичи и смотрит, как корчатся в муках его любимые дети. Я думаю, что он не возбраняет нам поступать по нашему разумению или неразумению, а потом дает силы преодолеть последствия своих поступков.

Он учит нас, но не страданиями, а своей любовью. И дает нам прекрасный образец воспитания. Если наше любимое чадо оступилось, наделало глупостей, не стоит усугублять его страдания. Упреки типа «сам виноват», «я так и знала», «идиот!» и прочие заявления ничего не исправляют. Они только расставляют неправильные акценты, суть которых сводится к одному: я – хорошая и всегда права, а ты – дурак. Мне гораздо ближе мать, говорящая сыну: «Ну, ты и наворотил! Ладно, не бзди, прорвемся!». Грубовато, но, сколько в этом любви, понимания и прощения! И ребенок понимает, что он – не один в трудную минуту. Нам, взрослым, тоже нужна бывает широкая спина, и самой надежной всегда является поддержка Господа.

За эту неделю я оценила заново свое поведение, которое несколько не соответствует возрастным рамкам, моим способностям, предназначению и имеет явный материальный уклон. Как говорил один мой знакомый: жизнь такова, какова, а не какова, такова. Иногда обстоятельства вынуждают нас вести себя тем или иным образом.

Мне за шестьдесят, у меня приличная пенсия, и я могла бы выжить и без подработки. Так и было в первый год моего проживания в курортном городке на берегу Балтийского моря. Гнездование, неизбывное счастье от плещущегося под окном моря, духовные практики, недавно родившаяся внучка отнимали все свободное время и заполняли душу. На жизнь хватало. По сравнению с Уралом цены были значительно ниже, жизнь казалась легкой и приятной. Но постепенно, кризис за кризисом, соотношение цен и пенсии менялось не в ее пользу, и мне приходилось подрабатывать.

После неудачных попыток зарабатывать в интернете всеми рекламируемыми способами я остановила свой выбор на одной из бирж копирайтинга, где и сделала не сокрушительную, но вполне достойную карьеру от начинающего копеечного автора до исполнителя высшей квалификации, которому иногда перепадают вполне достойные заказы на написание продвигающих сайты статей на разные темы.

По этому поводу могу сказать одно: «Спасибо Минобразу за нашу обеспеченную старость!». Если бы они не развалили советскую систему образования и не вырастили поколения неграмотных людей, мы не были бы так востребованы в интернет-пространстве. Правда, чтобы обеспечить себе приличный приработок, нужно работать в день часов по десять, но и эта возможность – уже счастье в сложной экономической ситуации и в месте, где приятно жить, но негде работать. Кроме бирж работу всегда можно найти на сайтах фрилансеров, хотя там много и лохотрона.

Однажды дети, услышав, что я считаю себя бабушкой-фрилансером, сначала посмеялись, а потом согласились, что я живу, как свободный художник: есть желание и потребность – беру заказы, нет – отдыхаю. Так бы все и продолжалось, если бы жизнь не призвала меня обратно в ряды бойцов за дензнаки.

Дело в том, что у моей старшей дочери, которая с сыном обосновалась на черноморском побережье, умер гражданский супруг, который помогал им, пока они там строились. Для устройства на работу ей нужно было сдать дом в эксплуатацию и прописаться. Но даже после этого найти работу на юге, имея специальность юриста и небольшой опыт работы, было труднее, чем найти черную кошку в темной комнате, потому что ее там нет. Кого ее? Кошки или работы? Обеих. Даже на самую непритязательную работу с минимальной зарплатой нужно было участвовать в конкурсах, в которых обычно побеждали те, у кого были знакомые, знакомые с теми, кто был знаком с этими и так далее. У моей дочери знакомых не было вообще. К тому же больше десятки вообще никто не предлагал, а прожить с сыном на такие деньги нельзя ни в одном уголке страны.

На помощь бросился мой бывший муж, за что честь ему и хвала, но и ему было сложно содержать еще двоих, так что мне пришлось включиться. Это был именно тот случай, когда бесполезно давать советы, упрекать, осуждать. Здесь возможна только одна реакция: ищи спокойно, твоя работа тебя уже ждет, вам нужно только встретиться! Скромненько, но выживем. Короче, та самая формула: «Не бзди, прорвемся!». В результате я стала брать больше заказов, устроилась на почту, стала пускать квартирантов. К сожалению, лето выдалось не совсем пригодное для комфортного отдыха, но несколько раз все же у меня гостили приезжие. К сожалению, не всегда мне с ними жилось комфортно, но в основном люди попадались замечательные, пополняя в результате число моих друзей.

Работа на почте длится шесть дней в неделю, воскресенье есть, но работу за свой выходной мы просто распределяем между пятницей, субботой и понедельником, потому что выдача пенсий и поступление корреспонденции есть процесс непрерывный. В результате день у меня складывался примерно так: с утра на почту, часов до 12 – сортировка, потом примерно до 4 – бегом вперед по улицам и этажам. Потом обязательно часок на море, несмотря на погоду и холодную воду. Купание, скорее напоминающее омовение, в воде примерно в 16—17 градусов, здорово освежает и снимает физическую усталость.

После этого нужно перекусить, навести порядок, особенно если в квартире живут посторонние люди, и можно садиться за компьютер, после чего остается в полночь удариться о подушку и потерять связь с этим миром.

Единственный выходной я честно посвящала внучке, которая также любит море, как и я. Они приезжали с мамой или всей семьей, мы шли на пляж, если выдавался денек без дождя, и мы с внучкой начинали носиться у кромки воды, постепенно привыкая к ее обжигающему холоду и перемещаясь немного глубже. Внучка постоянно придумывает всякие игры, и частенько вокруг нас образовывается целая ватага малышей, которые хотят играть с нами. В общем, жизнь била ключом, но, видимо, я немного забегалась и потеряла осторожность.

По идее, можно было бы уже снизить нагрузку, так как через два-три месяца дочь нашла работу, к тому же по специальности и с приличной зарплатой. Нашлось место, где нужен был человек со стороны, у которого просто не могло быть коррумпированных связей. Уж в чем-чем, а в ее порядочности я не сомневаюсь. Ей удавалось сохранить чувство справедливости и следовать законам, даже когда она работала риэлтором, а соблазнов там хватало. Так что произошло именно то, о чем я и говорила: это место ждало именно ее.

Но я продолжала крутиться в том же темпе. Пора было менять компьютер – мое орудие труда страшно устарело. Ноутбуку уже пошел второй десяток лет, и я не могла брать многие заказы, в которых требовалось представить результат в форматах, которые у меня не поддерживались, да и операционка уже настолько устарела, что перестала поддерживаться разработчиками. Все больше и больше новых программ невозможно было установить на мой комп, которому тупо не хватало мозгов. К моменту травмы мне удалось заработать на обновку, и я с наслаждением опробовала открывшиеся передо мной возможности.

Тут бы и остановиться, но хотелось немного скопить, чтобы принимать у себя гостей или самой иногда куда-нибудь съездить – к другу в Москву или к внуку в Сочи. Кроме того, я не могла подвести людей, которые ждали меня, как манну небесную, чтобы сходить в отпуск. Но все же я немного сбавила обороты. После травмы вышла на почту, но перестала временно брать заказы, стала больше времени проводить на море, а из квартирантов пустила на недельку последнюю пару, которой давно обещала.

Как всегда в трудные периоды вокруг меня стало появляться много хороших людей, а коллеги по работе норовили облегчить мне жизнь в мелочах – отрезать что-то ножницами, завязать узел, что-то поднять. Из общих работ мне досталась самая простая – вставлять письма в штемпельную машинку. Все понимали, насколько сложно сортировать почту одной рукой. В ход шел подбородок, локоть и другие участки тела, к которым можно прижать стопку газет или писем.

На пляже к женщине с гипсом тоже многие привыкли, но иногда кто-нибудь предлагал мне помочь раздеться или одеться, хотя я справлялась сама. Интересно, мужчины проявляли такую активность, потому что я красивая или потому, что – беспомощная? Жаль, но явно второе. До гипса таких желающих не было. Вот и получается, что мужчины обращают внимание на беспомощных женщин, потому что, оказывая помощь, они чувствуют себя сильными.

Сначала купаться было сложно: я окуналась, держа руку над головой. Постепенно я даже научилась немного плыть на боку с высунутой из воды рукой в гипсе, но недолго. Жизнь понемногу налаживалась. Иногда в гости приезжал друг из Москвы, и мы вместе бегали по участку с почтой, а потом еще гуляли и занимались любовью.

Гипс сняли, рука не разгибалась в суставе, а на месте перелома красовался солидный шишак. Рентгенолог снова вздыхала и говорила:

– Боже мой!

– Что там?

– Ничего говорить не буду, пусть врач сам разбирается.

Хирург долго вертел снимок и сказал:

– Приходите через неделю, рентгенолог опишет снимок, потом поговорим.

Через неделю этого врача уже не было, из отпуска вышел наш постоянный хирург. Пока я сидела в очереди, прочла в карточке заключение рентгенолога: «Состояние отломков прежнее». Я хохотала на всю больницу. Какое прежнее? Мне в тот день сделали несколько снимков: до репозиции, после неудачной «сборки» и после окончательной репозиции.

Я спросила у врача:

– Скажите, я тут вычитала, что состояние отломков – прежнее. Что это означает? Срослось или нет, а если срослось, то правильно или нет?

– Ничего сказать не могу, снимки уже в архиве, а я работаю первый день, и не видел их вовсе. Так что нам остается надеяться, что все нормально. Будем разрабатывать и наблюдать.

И тут мне опять повезло. Больница находилась на территории моего нового участка, поэтому мне не сложно было посещать массажистку, которая была хотя и весьма странной и всем недовольной особой, но дело свое знала, и после положенного числа сеансов жизнь начала возвращаться в поврежденную конечность. Вместе с болью, но все же – жизнь.

На этом участие больницы заканчивалось. Лечебной физкультуры у нас не было в принципе, а физпроцедуры летом не работали. С предыдущего перелома у меня остался приборчик, который лечит магнитным полем, а в интернете нашелся мощный комплекс упражнений, который я выполняю с маниакальным упорством уже полгода. Мои небесные покровители помогают мне, и сейчас моя рука уже выглядит почти нормально, сила вернулась полностью, а подвижность – процентов на 90. Тем, кто не попадал в такие передряги, трудно понять, какое это счастье – две руки, две ноги, и вообще – полный комплект.

Каждое новое достижение вызывает бурный восторг. Вот я уже отжимаю белье, тащу из магазина два пакета, плаваю в море по полной программе, держу стопку газет в одной руке, и вынимаю из нее нужную – другой. Вот и лето прошло, и осень, и я снова свободна. Работаю только в интернете, больше отдыхаю, много гуляю – привычка двигаться осталась. А за новый роман так и не взялась, хотя материала и эмоций накопилось много. Я чувствую потребность, а взяться не могу. И тут пришел «волшебный пендель», без которого не могу взяться за дело не только я.

После нескольких недель обычных зимних дождей, штормов, града и мокрого снега резко похолодало, и мою железную дверь намертво приморозило. Чтобы выйти, я вышибала ее плечом (нет бы включить обогреватель и направить на дверь струю горячего воздуха). Дверь открылось, но с замком что-то произошло, и он перестал выполнять свои функции. Таким образом, за несколько дней до Рождества я оказалась заточена в квартире. Конечно, я не сдавалась. На пронизывающем ледяном ветру я два дня ковыряла замок, мне даже удалось его снять, но установить обратно уже не было сил. А ведь летом у меня получилось! Но тогда день был длиннее, и руки не леденели. Пришлось звать на помощь зятя, который и спас ситуацию. Опять повезло. Все-таки судьба ко мне благосклонна. Но мысль, что меня запирают дома не просто так, заставила меня задуматься. Неужели появилось что-то такое, что должна сказать своим читателям? И ответила утвердительно.