Kitabı oxu: «Преврати меня в пепел», səhifə 2

Глава 2

Пробегая мимо развалин в одиночестве, я часто уходила в себя и забывала о том, что в последнее время творилось вокруг. Мысли блуждали среди обломков прошлого, словно пытаясь найти ответы на вопросы, которые давно утратили свою значимость. И все же в этом месте я ощущала странное спокойствие: стены развалин оберегали меня от суеты и шума мира. Взгляд мой устремлялся вдаль, минуя руины, точно пытаясь проникнуть сквозь время и пространство и увидеть то, что давно было забыто.

Прошло две недели с нашей последней вылазки с Дареном, с того времени мы не виделись, но общались по ночнику.

Я бегала каждое утро, пока мои мышцы не начинали гореть, а легкие – разрываться от нехватки воздуха. Я делала все, чтобы стать сильнее. Дарен думал, что я схожу с ума, ведь я могла и не попасть в список D-7. Но как же мне хотелось сказать ему, что вскоре он увидит меня там в числе первых! Я молчала, потому что хотела оставить ему надежду, что я не стану частью эксперимента. У него и так в жизни достаточно трудностей, а тут еще обо мне думать.

Тогда, четыре года назад, он решил, что мне повезло, когда король списал мое поведение на нервный срыв и не казнил меня, но я знала, что наш правитель не был столь великодушен и просто заменил смерть наказанием, которое по сей день терзало мои тело и мысли. Я должна была попасть в эксперимент, даже если буду больна или при смерти. В этом заключалось мое наказание, что каждую ночь заставляло меня плакать. Но умирать я точно не собиралась.

В очередной раз пробегая мимо самого большого дома на окраине города, я смотрела на него и не могла оторвать глаз. Пожар полностью его уничтожил, но эта груда обломков завораживала меня. Появлялось ощущение, будто от них до сих пор исходит жар пламени, которое за столько лет не утихло. Сколько человек сгорело там заживо? Сколько из них задохнулось? За чужие ошибки поплатились все, от мала до велика. Да, война всегда забирала много жизней, но использование магии во время битвы привело к несравнимо большим потерям.

Решив немного передохнуть, я остановилась и огляделась по сторонам. Среди этих развалин не было ни души. Людям здесь делать нечего, но вот мутанты-переродыши вполне могли оказаться поблизости, охраняя всеобщий порядок или предотвращая очередные попытки подростков устроить вечеринку.

Мутанты напоминали мне о врачах. Каждый день меня на дому осматривали доктора, прямо как подопытную крысу. Возможно, я и была подопытной крысой, но они всегда приходили в сопровождении переродышей, которые в случае необходимости могли наказать тех, кто не желал добросовестно готовиться к участию в эксперименте.

Эти существа всегда носили маски, поэтому я никогда не видела их лиц и мне до сих пор было интересно, что же с ними не так.

Набрав побольше воздуха, я услышала тихий писк. Подняв глаза к источнику звука, я увидела над собой маленькую летающую камеру в виде бабочки. Она хлопала своими синими крыльями с черным узором и следила за каждым моим движением. Это новейшая модель дронов-шпионов, разработанная учеными. Давно ли она надо мной летает? Даже если бы я хотела сбежать, то не смогла бы оставить маму и отца – их убьют сразу же, как только я зайду в лес, где скрывались мятежники.

В нашем королевстве много законов, главный из которых требовал беспрекословно их соблюдать. Тогда все могло быть не так уж и плохо. В моем возрасте предписывалось посвящать всего себя эксперименту, не лелеять ложных надежд, не нарушать комендантский час и следовать примеру родителей в пути служения дворцу. Это не ощущалось невыполнимым, но почему я тогда так сильно хотела сопротивляться?

Каждый раз, когда я смотрела из окна своей комнаты на живописные луга и далекие горы, сердце мое наполнялось тоской. Я мечтала о свободе, о том, чтобы пройтись по травянистым полям, ощущая на своей коже тепло солнца, алого, как капля крови. Оно приобрело этот оттенок в тот миг, когда магия из нашего мира исчезла. Но на самом деле его алое сияние существовало только в нашем восприятии. Говорили, что люди смогут увидеть истинный цвет солнца, когда в них вновь пробудится магия.

Все, что делала моя семья, было направлено на благополучие королевства. А я как дочь своих родителей не должна была их подвести. Но вместо этого жаждала приключений, которые ждали за пределами эксперимента.

У моего отца не самая обычная профессия: он королевский охранник – человек, готовый пожертвовать своей жизнью ради тех, кто на самом деле этого не достоин. Моя мама – врач-исследователь, изучающий будущие экспериментальные образцы, то есть таких, как я, Дарен и другие восемнадцатилетки. Иногда мне казалось, что мое благополучие вовсе ее не заботило, ведь когда речь заходила о D-7, она улыбалась и говорила о других детях, но никогда – обо мне. Возможно, она давно потеряла надежду и похоронила веру в свою дочь, зная, что та не справится.

Наша семья обладала значительным капиталом в городе, где многие страдали из-за тяжелых условий труда, за который часто не получали должного вознаграждения. Вопреки всему прогрессу и новым технологиям процветала работорговля. Я сомневалась, что рабство когда-нибудь будет уничтожено и людям представится возможность выбирать собственную судьбу. Увы, насилие и жестокость продолжали существовать: людей до сих пор подвергали пыткам за непослушание, сжигали на кострах и вешали за мелкие проступки. Несмотря на то что годы летели один за другим, создавалось впечатление, что мир остается неизменным, но это представление было обманчивым. На самом деле он менялся, хоть одна вещь не уставала напоминать об обратном: желание людей причинять друг другу боль. Жизнь общества шла своим чередом, а простой народ так и страдал от тирании короля.

Мой друг Дарен – такой же выходец из народа, обычный крестьянин. Его мать работала в прачечной, а отец год назад утонул в море: он был рыбаком, а обычным рыбакам не давали зеленых капсул. У богатых семей их имелось в избытке, поэтому я часто отдавала капсулы Дарену, с ними он чувствовал себя спокойнее. Также я отдавала ему и черные капсулы, которые на некоторое время дарили силу и ловкость. Дарен летом работал на каменоломне, и они были ему нужнее, чем мне. Он никогда не ходил в школу, его навыки чтения хромали, поэтому мне пришлось пересказать ему правила приема черных капсул. Самым важным было принимать их после еды, иначе действие препарата сводилось на нет.

Образование для бедных людей было недоступно. Школа – дорогое удовольствие, ее посещение считалось роскошью. Крестьян заставляли работать, подобно рабам направляя в шахты, каменоломни и другие места, где им доставалась вся грязная, унизительная работа. Такие, как я, становились врачами, охранниками для знати, учителями или учеными, – в общем, людьми, приближенными к королю. Единственное сходство богатых и бедных выражалось в том, что деньги не освобождали нас от эксперимента и полного подчинения власти.

Раньше я не задумывалась об этом, но сейчас понимала, что для бедных в эксперименте все же были свои плюсы. Если они смогут обрести силу, то будут служить королю. Это позволяло им подняться по иерархической лестнице и обеспечить себе жизнь, о которой они и мечтать не могли. Бедные имели возможность завести семью не боясь, что им придется работать там, где когда-то мучились их родители. Возможно, именно поэтому Дарен был напуган не так сильно, как я. Возможно, в глубине души он ждал, что победит и больше ему не придется страдать от голода и принимать мои подачки. Друг стыдился, когда я приносила его семье еду.

В этом году я закончила школу, и наступило последнее лето моей подростковой жизни. Передо мной открывалось неясное будущее, и эта неопределенность наполняла меня тревогой. Однако я понимала, что смерть во время эксперимента – перспектива хоть и пугающая, но далеко не худшая. Жаль только, что увидеть остальные можно будет лишь пройдя через боль. Интересно, что чувствовали те, кто смог выжить? Каково это – стать победителем? Было ли им так же больно? Я никогда не встречала таких людей просто бродившими по городу. Да, они присутствовали на королевских мероприятиях, стояли в толпе во время казней, но на этом все. Все они находились в замке, рядом с королем. Насколько я знала, одаренных там насчитывалось не больше тысячи. Все остальные либо погибли, либо были отправлены на службу в разные уголки королевства. Помню, в один год, не пройдя эксперимента, погибло около семисот детей. Они захлебнулись своей кровью. Выжило лишь двадцать. Нас собирали со всех городов, а выживало несколько человек. Неужели это стоило того? Почему никто из одаренных не пытался дать отпор королю, почему они подчинились ему? Неужели никто даже не думал сопротивляться?

Камера надо мной взорвалась, и в воздухе запахло гарью. Это быстро вывело меня из размышлений. Оглянувшись, я заметила человека, чей взгляд был сосредоточен на мне. Сначала я подумала, что это представитель власти или мутант и сейчас он обвинит меня во взрыве камеры, хотя я ни в чем не виновата. Однако, когда он начал быстро приближаться, заметила, что на нем нет маски. Хотелось сбежать, тут же сорвавшись с места, но на этот раз я решила остаться: он уже рассмотрел мое лицо и попытка бегства только усугубила бы мои проблемы.

Чем ближе он подходил, тем сильнее колотилось сердце. Что, если он и вправду пришел по поручению короля, полагавшего, что я вновь что-то натворила?

Нет, я слишком маленькая проблема, чтобы отправлять за мной. Здесь было что-то не так.

Кому я могла понадобиться?

– Юная леди выглядит напуганной, – спокойно сказал мужчина, подступаясь ко мне.

Его внешность была приятной и вызывала доверие. Добрые зеленые глаза смотрели на меня так, будто он извинялся за свой визит, а рыжие веснушки, похожие на мои, добавляли ему мальчишеского озорства. И лишь шрамы, украшавшие его лицо, немного отталкивали.

– Кто вы? Не я взорвала камеру, меня наказывать не за что, – сразу же объяснила я.

– Я знаю, что вы не взрывали камеру. Это сделал я, – улыбнулся незнакомец.

Оторопело моргнув несколько раз, я нашла в себе силы вновь заговорить:

– Но зачем? Меня могут обвинить в попытке побега и наказать!

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – попросил он. – Новые камеры часто взрываются из-за сильной жары, а сегодня на улице точно в котле. Как вы умудряетесь бегать в такую погоду? А если все-таки вас вдруг спросят, скажете, что камера взорвалась сама, пока вы гуляли по городу.

В словах мужчины присутствовала логика, но это не помогало мне разобраться в причине его появления.

– Что вам от меня нужно?

Он осмотрелся по сторонам и взглянул на небо, словно ища признаки слежки или скрытых камер. Затем он запустил руку в карман и извлек оттуда маленькую баночку. Внутри нее лежала белая таблетка в форме пятиконечной звезды. Незнакомец передал ее мне, и я осторожно приняла предмет из его рук.

– Это от вашей мамы. Выпейте таблетку прямо сейчас: я должен увидеть, что вы ее приняли, – сказал он.

– От мамы? Но почему она сама не отдала мне ее дома? И для чего эта таблетка? Ее принимают все экспериментальные образцы?

Я с недоверием на него взглянула. Не хотелось употреблять что-то неизвестного происхождения. Мир небезопасен. Несомненно, новые технологии снизили уровень преступности среди тех, кто все еще надеялся сбежать от своей нищеты, и количество похищений и случаев торговли органами сократилось. Однако все еще никого не удивляли новости о том, как люди, находившиеся в крайней нужде, крали кого-то, чтобы просто разжиться пищей. Голод способен свести с ума любого человека, и винить за это сложно. Но возможность стать жареным мясом на чьем-то столе не привлекала.

– Никто не должен знать об этой таблетке, даже ваш отец: ваша мать делает это втайне от короля. Поэтому после того, как она растворится в вашем организме, вам нужно будет сделать вид, будто ничего не было.

Вокруг не было камер. Этот человек знал, когда я буду бегать и где. Он все проверил, прежде чем подойти.

– Почему я должна вам верить? Я никогда вас раньше не видела.

Все-таки странно довериться первому встречному лишь потому, что он заявил, будто знает мою маму.

– У тебя нет выбора, эта таблетка может спасти тебе жизнь. Ты же не хочешь умереть? – усмехнулся мужчина, следя за каждым моим движением.

Он смотрел на меня, словно наблюдая за ходом любопытного опыта.

– Спасет жизнь? Я смогу победить вирус?

Вирус, содержащий в себе древнюю магию, должны вколоть нам в ходе эксперимента. Эта магия, существовавшая веками и затем исчезнувшая, стала объектом поиска для одного из правителей. Он поручил найти последних обладателей удивительной силы, которых осталось всего семеро, изучить их и найти способ передачи магии. Так возник вирус, а эксперимент получил название «D‑7», что символизировало «последних одаренных».

Никто не знал, почему магия исчезла, ведь раньше с ней либо рождались, либо же приобретали в подростковом возрасте. Возможно, в процессе развития технологий и по мере появления всех новшеств нужда в магии просто отпала, и она покинула тела людей, давая им возможность научиться жить без нее.

– Сможешь, но тебе все равно придется постараться. Ничего в этой жизни не дается просто так, особенно победа. А теперь пей, я доложу обо всем Коралине.

Стоило ли доверять человеку, который знал имя моей мамы? Вглядываясь в лицо мужчины, я все сильнее убеждалась, что оно мне знакомо. Возможно, я видела его в детстве, возможно, даже на маминой работе. Странно… Но, впрочем, почему бы в этот раз не рискнуть? Эксперимент на носу, терять мне уже нечего, поэтому любая возможность выжить приветствуется. Взяв таблетку и проглотив ее, я почувствовала, как по горлу растеклось что-то жидкое. Мышцы напряглись, а голова закружилась. Я смогла устоять на ногах, но зрение помутилось. Мужчина аккуратно придержал меня за плечи, видимо, чтобы я не повалилась набок. Эти странные ощущения длились минут пять, но потом прошли, будто ничего и не было.

Оставалось надеяться, что меня все же не отравили и я доживу до утра.

– Что это было? – спросила я удивленно.

– Так действует только первая таблетка, – ответил незнакомец. – Не волнуйся, это не смертельно. А теперь иди домой, пока мутанты не начали искать тебя из-за взрыва камеры. И для всех остальных этой встречи не было.

– Но я даже не знаю, кто вы.

– Не волнуйся, скоро узнаешь, – улыбнулся он и ушел той же дорогой, которой пришел.

Этот мужчина не был похож на врача. Я знала всех маминых друзей, но он точно не был частым посетителем в нашем доме. Она что-то от меня скрыла, но что? Что она задумала?

Мама могла передать мне таблетку лично, что бы он там ни говорил, – я знала, что она смогла бы и даже нашла бы способ сделать это. Поэтому все, что произошло, казалось мне каким-то представлением, неоднозначный финал которого терялся в неясных перспективах будущего.

Домой мне снова пришлось бежать: мутанты не должны были подумать, что я пыталась покинуть город, иначе это плохо закончилось бы для всех нас. Пот и без того ручьем стекал по моей спине, а от жары становилось хуже некуда.

Я резко отскочила в сторону, когда на огромной скорости мимо меня промчалась карета. Ее колеса светились голубым – видно, она тоже перегрелась на солнце, а человек, сидевший в ней, потерял управление. Сегодня слишком жаркий день. Раздался оглушительный визг, и карета врезалась в дерево. Однако кабина не просто уцелела, на ней не было и царапины. Подбежав к ней, я открыла дверь и увидела молодого человека без сознания. Я аккуратно перетащила его на землю, но сразу отошла в сторону. На нем была красная мантия с изображением королевского герба. Неужели это сын короля? Но что здесь делает Кристофер Долас и почему он один, а не со своей охраной?

Видимо, сегодня проблемы решили меня преследовать.

Глава 3

Я сумела перенести принца в тень, чтобы предотвратить солнечный удар. Хоть я и не знала, как оказывается первая помощь, я осмотрела его лицо и голову, желая убедиться, что серьезных повреждений нет. Нельзя было нанести ему еще больше вреда: за такое обычно казнили. Нельзя было и оставить его здесь – за это тоже ждала казнь. И что в таком случае мне нужно было делать, чтобы не подписать себе смертный приговор? Я должна была быстрее вернуться домой, но наследник короны тормозил меня. Зачем вообще я подошла к этой карете? Могла бы просто оставить его там, и никто не узнал бы, что я была здесь.

Неуверенно всматриваясь в его лицо, я все яснее замечала, что он совсем не походил на своего отца. Светлые волосы спускались практически до плеч, сливаясь с бледной кожей. Его нос был слегка приподнят и имел небольшую горбинку. Скулы казались острыми, как каменные края обрыва. Длинные ресницы трепетали от теплого ветра, и одна из них даже отважилась ускользнуть, добравшись до его ярких губ. Когда я протянула пальцы, чтобы смахнуть ее, он ловко поймал мою руку в воздухе и внезапно раскрыл глаза самого светлого оттенка серого, который я когда-либо видела. Взгляд из-под темных бровей был настороженным, словно у древнего охотника, готового и к обороне, и к нападению. Казалось, что внутри этого взгляда затаилось нечто непостижимое, что не смогло бы стереть и само время. Моя рука замерла, по коже побежали мурашки, и внезапно холодный воздух окружил нас, словно на город в одно мгновение опустилась зима.

– Что ты делаешь? – не отпуская мою руку, спросил принц.

– Ваше высочество, карета потеряла управление и врезалась в дерево, поэтому я достала вас оттуда и перенесла в тень, – с гордо поднятой головой произнесла я.

Я испытывала перед ним страх, так же как и перед всеми, кто проживал во дворце. Однако показать этот страх – все равно что признать превосходство принца и вручить ему контроль над моей жизнью.

Он сразу же отпустил мою руку, и погода вокруг пришла в нормальное состояние.

– Ох, простите меня, я, наверное, тяжелый, – засмеялся он и встал, после чего подал мне руку, но я не рискнула к нему прикасаться и поднялась сама.

– Нет, вы вовсе не тяжелый! – слукавила я.

Черная рубашка, через которую просматривались очертания его фигуры, подчеркивала изящество рельефного тела. Мой взгляд устремился к гербу, изображенному на королевской красной мантии, раскинувшейся у самых ног. Сияющая золотая корона, обвитая фиолетовой змеей, символизировала королевскую семью и ее ядовитые языки.

– Не стоит мне врать. – Легкая улыбка скользнула по лицу принца. – Надеюсь, я не доставил вам много проблем.

– Нет, конечно нет, – произнесла я. – Простите, но мне срочно нужно бежать, – оправдывалась я, надеясь наконец убраться подальше.

– Ох, да, конечно, приношу искренние извинения за то, что задержал вас. Надеюсь, мы еще увидимся. – Он прикоснулся к моему плечу, но сразу убрал руку.

Кожа вдруг покрылась тонким слоем льда, и меня передернуло. Но я попыталась изобразить улыбку и, развернувшись, медленным шагом направилась в сторону дома.

В семейном гнезде, осмотрев все комнаты на предмет незваных гостей, я устало опустилась на ступеньки лестницы, опершись на изящные перила из красного дерева. Сердце стучало так, словно после долгого сна его вновь вернули к жизни. Взглянув на плечо, я увидела, что слой льда медленно таял. Он действительно оказался необычным, иначе в такую жару от него бы давно не осталось и мокрого места. Принц обладал магией!

Разве в прошлом году он участвовал в эксперименте? Ему, если я правильно помнила, было девятнадцать, и его участие в эксперименте точно предали бы огласке. Король никогда не стал бы скрывать, что его сын прошел через такое испытание и смог победить. Он слишком любил демонстрировать свою власть, а Кристофер был единственным наследником престола. За этим точно скрывалось что-то большее.

Мысли о принце совсем завладели мной. Он управлял даром, и это будило во мне ненависть. Почему именно он? Все его семейство вызывало омерзение, они больше всех заслуживали смерти, но вместо этого жили словно боги. Я всегда понимала, что жизнь несправедлива, но сегодня она в очередной раз плюнула мне в лицо.

Встав с лестницы, я пошла в мамину комнату и закрылась там. Я хотела найти таблетки, похожие на ту, которую приняла недавно. Если мама и вправду пыталась повысить мои шансы на выживание во время эксперимента, то я должна была дать такой шанс и Дарену. На самом деле я поделилась бы этим шансом со всеми, но это могло навредить маме: если все переживут D-7, это даст королю повод для подозрений. Я прекрасно понимала, что всех мне не спасти, но защитить Дарена я бы смогла. Его я спасла бы любой ценой.

Обыскав всю мамину комнату, я ничего не нашла. Где же она прятала свои препараты? Неужели я что-то пропустила? Подойдя к окну, я раздвинула фиалковые шторы и выглянула на улицу. Алое солнце окрасило небо в оттенки рыжего и фиолетового, разливая по нему всю красоту заката. Я восхищалась солнцем: оно неустанно светило для нас, терпело наши ошибки и проступки. Но иногда даже солнцу нужно было отдыхать, и тогда оно посылало дождь.

Я отвернулась от окна и заметила, как лучи осветили стену в конце комнаты, рисуя на ней силуэт поднятого вверх меча. Мое прикосновение заставило меч исчезнуть. Я отошла назад, скрестив руки за спиной, и продолжила внимательно наблюдать. Внезапно меч засиял снова. Его лезвие указывало на потолок, где теперь блестела пятиконечная звезда, пронзенная другим мечом. Потолок располагался слишком высоко, поэтому я пододвинула стол к стене и встала на него. Этого оказалось недостаточно, поэтому я взгромоздила на стол стул и забралась еще выше.

Протянув руку к потолку, я постучала по месту, где находилась звезда. Гулкий отзвук пустоты настораживал. Здесь явно что-то прятали, но на потолке не было никаких дефектов, кнопок или рычагов. Наверняка существовал и другой способ открыть тайник, и, кажется, он связан со звездой и мечом: они точно предназначались не только для украшения.

Вдруг тишину нарушил скрип ступенек на первом этаже, из-за чего мне быстро пришлось спуститься с импровизированной башни. В спешке возвращая мебель на свои места, я услышала шаги, неожиданно прозвучавшие слишком близко. Понимая, что покинуть комнату незамеченной мне не удастся, я направилась к окну. Выглянув в распахнутое окно, я окинула нервным взглядом улицу. Высота для прыжка немаленькая, но прыгать и не придется. Забравшись на крышу, окрашенную в теплый лавандовый оттенок, я осторожно вскарабкалась наверх, к канату, с которым играла в детстве вместе с Дареном. Мы представляли, что дом – пиратский корабль, путешествующий по всему миру, и даже придумали своих собственных чудовищ, которые пытались нас съесть. Вспоминать те дни было весело, и мои руки до сих пор помнили, как быстро спускаться так, чтобы не насобирать новых мозолей.

Снова попав в дом с парадного входа, я притворилась, будто только что пришла. Судя по звукам, мама уже возилась в своей комнате, не обращая на мое появление никакого внимания. Постучавшись в дверь, я осторожно приоткрыла ее.

– Что-то случилось? – не поворачивая голову в мою сторону, спросила мама.

– Сегодня кое-что произошло, – начала я.

Мне очень советовали не поднимать эту тему, но я редко прислушивалась к тому, что мне говорили.

– Я знаю, о чем ты. – Она наконец повернулась и взглянула мне в глаза. – Ты ее выпила, так ведь?

– Да, выпила. Кем был тот мужчина?

– Ты рылась в моих вещах? – с усмешкой увильнула от вопроса мама.

На мгновение показалось, что комната начала сжиматься, пытаясь придавить меня.

– Как ты об этом узнала? – Я не стала отпираться или менять тему.

Мне правда стало интересно: чем таким я себя выдала? Вещи расставила точь-в-точь как было, ничего не испачкала и не испортила, успела даже все перепроверить.

– Ты не до конца закрыла окно, – подсказала мама. – Нашла что искала?

– К сожалению, нет, – ответила я таким же самодовольным тоном, каким она разговаривала со мной.

– Ты искала таблетки? Нельзя принимать больше одной. Не все организмы переносят это вещество. Я рада, что ты смогла пережить первый прием. – Мама нервно улыбнулась, а затем быстро вернула прежнее выражение лица. – Это уже хороший результат.

– А если бы я умерла?

– Но ведь не умерла. Я хорошо тебя знаю. Твой организм уникален, я же сама его создавала! – с воодушевлением произнесла она, и лишь ее дрожащие руки выдавали волнение, нарушившее внутренний покой в ее тихой гавани.

– Уникальный? В каком смысле «уникальный»?

– Каждый год втайне от королевских лекарей я делала тебе инъекции. Ты же не думала, что это обычная процедура?

– Что ты со мной сделала? – с ужасом глядя на маму, произнесла я и сделала шаг назад.

Знай я о ситуации чуть больше, то точно поблагодарила бы маму за то, что она всегда старалась помочь мне. Но сейчас я и не думала рассыпаться перед ней в благодарностях: я хотела огрызаться, ведь в мое тело бессовестно вмешивались.

– Я создала уникального ребенка. Ты не просто переживешь эксперимент, ты станешь сильнейшей из всех. Я делаю все ради тебя, моя девочка!

«Моя девочка». Мама не называла меня так уже много лет. Я не могла поверить, что эта женщина – тот же человек, который когда-то любил меня. Воспоминания из детства все еще противоречили ее словам, доказывая, что она не могла так со мной поступить. Однако… С тех пор как мне исполнилось десять, мама делала мне уколы. Неужели все это время она видела во мне не дочь, а лишь подопытную крысу?

– Ты хоть когда-нибудь любила меня? Отвечай честно! – обиженно закричала я.

Она никогда не понимала и не одобряла моих всплесков эмоции.

Тем не менее я знала ответ. Эта женщина неустанно помогала мне, но я все равно продолжала сопротивляться. Родители избаловали меня, и, возможно, я не до конца понимала, как мама рискует, рассказывая о своем решении.

– Я и сейчас тебя люблю, глупышка. – Она подошла ко мне и прижала мою голову к своей груди, как делала в детстве, когда я грустила. Но я оттолкнула ее.

Почему я просто не могла быть хорошей дочерью?

– Не смей ко мне прикасаться! Отец знает, что ты со мной сделала?

Что же такого она сделала? Спасла меня? Мне хотелось ударить себя за то, что я упорно говорила не те слова и продолжала грубить.

– Нет, но он и не должен знать. Тебе не следует доверять ему, – предупредила она.

– Не может быть, папа любит меня, он всегда так говорил…

Меня словно раскололи пополам, все мои чувства разлетелись на миллиарды крошечных частиц. Под напором своих эмоций я пылала как пламя.

– Может, он и любит тебя, но не встанет на твою сторону, если придется делать выбор, – твердо сказала мама.

– Если он такой плохой, почему ты вышла за него замуж? – Ком в горле мешал говорить, и я уже не могла смотреть ей в глаза.

– От меня почти ничего не зависело. В нашем кругу не принято сближаться с людьми из низших слоев. Мы не могли выбирать, с кем проведем остаток жизни.

Я желала, чтобы она никогда не открывалась мне. В ее слова не хотелось верить, и казалось, что она просто выдумывала их на ходу.

– Почему ты никогда не говорила мне об этом? Почему молчала? Есть у меня выбор хоть в чем-то?

– У тебя он будет, обещаю. Я вытащу тебя из всего этого, ты должна мне доверять. Пожалуйста, Кэсседи… – Мама давно не произносила моего имени, было странно слышать его сейчас. – Все слишком быстро свалилось на нас. – У меня все еще не получалось понять, о чем она говорит. – Раньше я сомневалась, но сейчас уверена, что ты готова и со всем справишься, тебя ничто не сломит. Время пришло.

– Что ты задумала? – просипела я под тяжестью всего, что она вывалила на меня.

– Ты узнаешь это совсем скоро, – с натянутой улыбкой сказала она.

Безумный огонек в ее глазах пугал меня и наводил на мысль, что она давно ждала момента, чтобы наконец начать действовать.

– Сегодня уже поздно говорить об этом. Постарайся выспаться. Нам понадобятся все твои силы. – Ее взгляд был серьезен как никогда, а это значило, что сегодня она на мои вопросы не ответит и лучше делать то, что приказано, поэтому я пошла спать.

– Спокойной ночи, – прошептала я, выходя от нее.

И сразу же направилась в свою комнату. Открыв дверь, я попыталась расслабиться и насладиться тишиной. Лампы не горели, и в спальню проникал только лунный свет, придавая ей таинственности. Подойдя к кровати, я включила ночник, и в мгновение ока комната ожила, наполняясь маленькими звездами. Они плавали вокруг, касались меня, создавая волшебную атмосферу. Ночник создавал все больше звезд, и они медленно опускались на мои волосы, оставляя на них блики. Утром, когда солнечные лучи проникнут в комнату, мои звезды, словно снег, растают под их теплыми прикосновениями. В детстве я из-за этого плакала, ведь звезды умирали у меня на глазах и я ничем не могла им помочь. Поэтому я стала задергивать шторы на окнах, из-за чего звездочки, подобно крупицам пыли, еще ненадолго задерживались в комнате. Меня ужасно разозлило, когда папа однажды открыл шторы и разрушил выстроенные мной горы из звезд. Я проплакала неделю без остановки, в то время как отец утверждал, что даже те звезды, которые я видела на небе, давно мертвы и что мне пора прекратить горевать по тому, чего уже нет. Это был первый раз, когда я ударила папу, да так сильно, что у того из губы пошла кровь, и закричала:

– Если ты умрешь, я не буду горевать. Ты сам сказал, не надо думать о том, чего уже нет!

Тогда отец обиделся на меня, и даже мама не могла наладить наши отношения. Мы не разговаривали, не сидели за одним столом, стараясь избегать друг друга. Спустя месяц я не выдержала напряженной обстановки и решила попросить у отца прощения. Однако и в момент примирения я не смогла простить ему смерть моих верных защитников – звезд, с которыми всегда чувствовала себя в безопасности, когда ночные кошмары преследовали меня. Они всегда были рядом, а он – нет.

Я больше не собирала звезды, но иногда все еще наслаждалась их мертвым сиянием.