Kitabı oxu: «Странный дом 2»

Copyright

HENNA IE 2 -11 NO MADORIZU – ©Uketsu 2023

© Бадмаева К., перевод на русский язык, 2024

© Токтосунова Ж., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство Эксмо», 2025

* * *

В тот день я, держа в руках одиннадцать материалов, направлялся к дому знакомого проектировщика.

Два года назад я написал книгу «Странный дом»¹. Это документальный роман о расследовании, которое мы провели вместе с одним моим знакомым проектировщиком. Изучив план одного очень необычного дома, мы смогли выяснить, зачем его построили и что за страшные события происходили в его стенах.

К моей большой радости, «Странный дом» произвел сенсацию и удостоился внимания множества читателей. Одновременно с этим мне стали приходить многочисленные сообщения о различных домах.

«Прочел вашу книгу. По правде говоря, у моего дома тоже странная планировка».

«Когда я бывал дома у бабули в гостях, часто слышал, как из пустой комнаты доносятся странные звуки».

«Я как-то раз снимал коттедж. Представляете, там в одном из помещений зачем-то установили колонну».

Я был поражен: оказалось, что по всей Японии раскидана целая куча самых разных странных домов.

Что ж, в этой книге собраны материалы расследований, посвященные одиннадцати из них.

На первый взгляд может показаться, что между данными материалами нет ничего общего. Однако при внимательном чтении можно заметить некую связь.

Попробуйте обнаружить ее при прочтении.

Материал ①. Коридор в никуда

10 и 17 июня 2022 года

Вопрос от знакомого

В тот день я отправился в префектуру Тояма². Я договорился о встрече с некой Яёй Нэгиси. И вот теперь она сидела за столиком напротив меня: ей за тридцать, она работает на полставки, живет в этой же префектуре Тояма. Поводом для нашей встречи послужил сын госпожи Нэгиси.

Мальчику Кадзуки вот-вот исполнится семь лет. Однажды он взял в школьной библиотеке книгу «Странный дом» – объяснив, что схема планировки дома, представленная на ее обложке, его очень заинтересовала. Однако Кадзуки знал пока мало иероглифов, и читать взрослую книгу ему было трудно, поэтому мальчик попросил маму ему почитать. Госпожа Нэгиси согласилась с условием, что будет делать это только десять минут перед сном.

По мере чтения книги в памяти госпожи Нэгиси всплывали эпизоды из ее собственного детства, связанные с домом родителей, – тревожные, гнетущие воспоминания, на долгие годы затаившиеся где-то в дальнем уголке сознания.

Нэгиси: В доме моих родителей было одно странное место. Этот дом уже давным-давно снесли, да и я выросла, у меня работа, свой ребенок, времени думать об этом не было… Или, вернее сказать, я просто старалась не вспоминать и не думать об этом лишний раз. Но чем больше я читала книгу, тем чаще в голове возникали воспоминания о том доме… и о маме…

Когда госпожа Нэгиси произнесла последние два слова, лицо ее заметно помрачнело.

Нэгиси: С тех пор, чем бы я ни занималась: делами по дому, работой, – все мысли были только об этом. Подумала, может, если я поговорю с автором книги, это как-то поможет, и написала в издательство, опубликовавшее «Странный дом». Не то чтобы я надеюсь, что вы прольете свет на правду или около того, просто… В общем, я решила, что, поделившись с кем-то, смогу вырваться из оков прошлого. Прошу прощения за неудобства, и спасибо, что нашли время для встречи.

Автор: Нет, что вы. После того как книга была опубликована, люди часто стали делиться со мной своими историями о «странных планировках». Можно сказать, что собирать их – это теперь мое главное занятие. Поэтому встреча с вами для меня вовсе не обременительна. Даже наоборот: мы убьем двух зайцев одним выстрелом, если беседа со мной подарит вам облегчение.

Нэгиси: Спасибо, вы меня успокоили.

Госпожа Нэгиси достала из сумочки тетрадь и положила на стол в раскрытом виде – внутри был план дома, старательно нарисованный карандашом. Также виднелись и многочисленные следы ластика: обращаясь к разрозненным воспоминаниям, госпожа Нэгиси неоднократно подправляла и уточняла план дома, в котором провела детство.

Нэгиси: Мы жили в спальном квартале города Такаока в префектуре Тояма, в одноэтажном частном доме. Планировка была удобной, но кое-что не давало мне покоя с самого детства.

Она указала пальцем на место в плане.

Нэгиси: Этот коридор… вам не кажется, что он тут лишний?

Автор: Лишний?..

Нэгиси: Ведь он заканчивается тупиком. Из него никуда не попасть, узкое темное место. Без него моя комната и комната родителей получились бы просторнее. Зачем между комнатами это пустое пространство? Оно же совершенно нефункционально. Меня это всегда удивляло.

В самом деле, если задуматься, то пространство и впрямь необычное: для кладовой слишком узкое, и нет ни двери, ни окон.

«Коридор в никуда» – иначе и не назовешь.

Нэгиси: Как-то раз я попыталась спросить отца: для чего, мол, нам этот коридор? Он тогда словно занервничал и резко сменил тему. Мне стало обидно, что он проигнорировал мой вопрос, поэтому я из вредности продолжила допытываться. Мой отец добрый и в обычной ситуации сдался бы, но именно в тот раз молчал до последнего.

Автор: Может, у него была на то причина?

Нэгиси: Мне тоже так кажется. Насколько я знаю, архитектор из агентства разработал планировку с учетом пожеланий родителей, поэтому вряд ли отец не был в курсе насчет коридора. Я подозреваю, что от меня что-то скрывали.

Автор: К слову, а ваша мама ничего не говорила на этот счет?

Нэгиси: Маму я не спрашивала… или, точнее сказать, не могла спросить. Наши отношения не подразумевали такую возможность.

Лицо госпожи Нэгиси вновь помрачнело, когда речь зашла о ее матери.

По моему опыту, чтобы узнать дом, нужно не только разобраться в его планировке, но и глубоко понять людей, живущих в нем. И ключевой фигурой в разгадке тайны этого дома являлась мама – так мне показалось.

Автор: Пожалуйста, расскажите о вашей матери столько, сколько сочтете возможным…

Нэгиси: Хорошо… С соседями или отцом мама всегда вела себя дружелюбно и лишь со мной обходилась сурово: почти никогда не хвалила и очень часто за малейший проступок сильно ругала. Если б дело ограничивалось этим, можно было бы просто назвать ее строгой, но иногда я замечала, что мама смотрит на меня с опаской. Может, она боялась меня… Бывало, мне даже казалось, будто она избегает меня.

В общем, мамино отношение ко мне нельзя назвать обычным.

Автор: Скажите, а была какая-то причина, по которой ваши отношения испортились?

Нэгиси: Не знаю. Сколько себя помню, так было всегда, и я, естественно, решила, что мама меня не любит. А теперь, вспоминая свое детство, понимаю, что не все так просто. С одной стороны, мама была суровой, а с другой – окружала меня чрезмерной опекой. Я родилась раньше срока и наверняка была слабой. Мама каждый день спрашивала, как мое самочувствие, не болит ли чего. И не ходила ли я по улице.

Автор: Какой улице?

Нэгиси: Ах, да, сейчас объясню. Южная сторона дома выходила на широкую улицу с проезжей частью. С северной, восточной и западной сторон находились частные дома, которые отделяли друг от друга небольшие переулки. Мама говорила мне: «Ни в коем случае не приближайся к улице. Ходи только через переулок». Действительно, на той улице было опасно из-за узких тротуаров, но ведь в нашем тихом районе ездило не так уж много машин, и я думала, что мама излишне беспокоится. Как бы то ни было, я делала как велят, ведь в противном случае на меня бы накричали.

Холодность вкупе с чрезмерной опекой – у меня появились догадки насчет такого поведения. Мама госпожи Нэгиси просто не знала, как любить свою дочь.

В мире существует определенное количество родителей, которые не знают, как любить своих детей, но стараются изо всех сил. Так стараются, что становятся слишком зациклены на выполнении родительских обязанностей и всеми силами пытаются уберечь своего ребенка от любых опасностей. Однако их тревога передается ребенку, из-за этого отношения внутри семьи начинают портиться, родители становятся все более нервными и раздражительными и постепенно начинают избегать собственных детей. Груз ответственности за свое чадо давит на родителей и порождает гиперопеку и отстраненность – и в итоге страдает рабенок. Если мои догадки по поводу матери госпожи Нэгиси верны, то…

Автор: Госпожа Нэгиси. Это лишь мое предположение, но может ли статься, что этот коридор был построен по просьбе вашей матери?

Коридор находился между комнатами госпожи Нэгиси и ее родителей. Иными словами, он разделял две эти комнаты. Так, может быть, именно в этом заключалось его предназначение?

Ввиду чрезмерной опеки мать хочет быть рядом с дочерью и в то же время желает сохранить дистанцию – что, если эти противоречивые чувства и породили эти дополнительные стены между их комнатами?

Я поделился с госпожой Нэгиси своим предположением, тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть женщину. Однако, выслушав меня, она медленно покачала головой.

Нэгиси: Сказать по правде, я и сама об этом думала – о том, что мама, возможно, хотела отдалиться от меня. Но выходит как-то нелогично: дом ведь закончили строить в сентябре 1990 года – спустя полгода после моего рождения.

Нэгиси: Как бы быстро ни шла работа, за шесть месяцев дом не построить. Получается, что эта планировка была задумана еще до моего рождения. Не могла же мама уже тогда хотеть отдалиться от меня?

Действительно, как ни крути, ни один родитель не станет избегать своего еще не родившегося ребенка.

Нэгиси: Прошу прощения. Нужно было раньше сказать об этом.

Автор: Вам не за что извиняться. Однако, думаю, тот факт, что дом достроили спустя полгода после вашего рождения, может послужить важной подсказкой.

Нэгиси: Вот как?

Автор: Судя по всему, ваши родители решили построить дом в связи с будущим пополнением в семье. Мне кажется, в некотором смысле этот дом предназначался для вас. В таком случае существует вероятность, что коридор как-то связан с вашим появлением на свет. На данный момент это все, что я могу сказать.

Нэгиси: Если все так… следовало расспросить родителей, пока была такая возможность.

Автор: Прошу прощения, но могу я узнать, что с ними сейчас?..

Нэгиси: Оба уже давно скончались.

Госпожа Нэгиси поведала о том, как осталась без родителей.

Нэгиси: Все произошло зимой, я тогда училась в третьем классе начальной школы. В тот вечер мы ужинали втроем, как вдруг мама сказала: «Голова болит» – и тут же потеряла сознание. Мы бросились звонить в «Скорую», но, поскольку был конец года, машин «Скорой помощи» не хватало, так что прошло много времени, прежде чем врачи наконец приехали.

Осмотр показал, что женщина перенесла ишемический инсульт. Из-за того, что помощь не подоспела вовремя, весь организм был поврежден, и в дальнейшем мать госпожи Нэгиси оказалась прикована к постели. Отцу пришлось уйти из компании, и после этого он либо занимался уходом за больной матерью, либо пропадал на одной из своих многочисленных временных подработок. Госпожа Нэгиси старалась взять на себя часть домашних обязанностей, но, будучи еще ученицей младшей школы, мало чем могла помочь. Отец толком не спал и в потоке беспощадных дней совсем исхудал.

Так они жили на протяжении двух лет. В год, когда госпоже Нэгиси исполнилось одиннадцать, ее мать скончалась от воспаления легких. Немногим позже, словно стремясь последовать за ней, ушел из жизни и отец – должно быть, два года, проведенные в бесконечных заботах о жене, а потом и ее смерть сломили его и лишили воли к жизни. Так предполагала госпожа Нэгиси.

Нэгиси: После этого меня взяли к себе дальние родственники. Я слышала, что наш дом выставили на продажу, но покупателей не было, и спустя несколько лет его снесли под застройку многоквартирного дома.

Госпожа Нэгиси отпила кофе и с легким стуком поставила чашку на блюдце.

Нэгиси: Когда после смерти родителей я разбирала их вещи, то сделала два неожиданных открытия. Во-первых, я нашла деньги. В ящике маминого стола был конверт с шестьюдесятью восьмью банкнотами по десять тысяч иен внутри – наверное, что-то вроде заначки.

Автор: Шестьсот восемьдесят тысяч иен³… Ваша мать долго копила.

Нэгиси: Когда мама была здорова, то подрабатывала в магазине бэнто, так что могла накопить такую сумму, но я немного удивилась: мне всегда казалось, маму не особо интересуют деньги. Но это не все…

Автор: А что еще?

Нэгиси: …Кукла. В комнате в японском стиле⁴, в кладовке, лежала завернутая в газетную бумагу деревянная кукла. Не знаю, правда, чья она была: отца или матери… Что странно, у куклы были оторваны рука и нога.

Автор: Что?..

Нэгиси: Мне стало жутко, и я ее выбросила, но до сих пор не понимаю, что это была за кукла и кто и зачем ее поломал.

Загадочный коридор, странное поведение матери, 680 тысяч иен, кукла с оторванными конечностями. Совершенно не связанные между собой куски информации вертелись у меня в голове.

В этот момент раздался странный лязг, который привел меня в чувство. Оказалось, рука госпожи Нэгиси, державшая чашку, слегка дрожала, отчего чашка и блюдце стучали друг о друга.

Автор: Вы в порядке?

Нэгиси: Да… извините. Что-то вдруг разнервничалась.

Автор: Разнервничались?

Нэгиси: Извините, на самом деле… я еще не рассказала вам самое главное.

* * *

Госпожа Нэгиси, глядя на свои все еще дрожащие пальцы, продолжила тихим голосом.

Нэгиси: Когда родителей не стало, я долго думала, какой же секрет скрывал тот дом. Это не давало мне покоя, я ничего не могла с собой поделать, читала книги по архитектуре, делала заметки в тетради и долгое время размышляла, пока наконец не пришла к ответу.

Автор: Ответу… То есть вы смогли разгадать загадку?

Нэгиси: …Да. Правда, доказательств у меня нет, и что более важно… Сама мысль о том, что моя догадка может оказаться верной, ужасно пугает меня, поэтому… В конце концов я решила выбросить мысли о родительском доме из головы. Я долго пыталась забыть о нем! Но все было тщетно. Сколько бы лет ни прошло, пускай я уже замужняя женщина и мать, всякий раз, стоит подумать об этой догадке, меня охватывает страх – даже теперь. Мне и сейчас очень нелегко… обсуждать это все с вами. Я хочу наконец отпустить эти чувства.

В начале нашей встречи она сказала, что, поделившись с кем-то своей историей, надеется вырваться из оков прошлого – стало быть, ее мучила именно сама догадка. В разговоре со мной она надеялась обрести покой.

Автор: Должно быть, вам было очень тяжело. Честно говоря, не знаю, смогу ли с точностью судить о правильности вашей догадки. Но вы точно почувствуете облегчение, даже если просто выговоритесь. Так что не торопитесь, я вас внимательно слушаю.

Нэгиси: Спасибо вам большое.

Слегка прокашлявшись, она начала рассказ.

Нэгиси: Для чего же построен «коридор в никуда»? Поначалу я думала только об этом. Но однажды меня осенило: что, если это неверный ход мысли? Что, если по изначальному плану он не заканчивался тупиком?

Госпожа Нэгиси достала ручку и сделала отметку на планировке дома.

Автор: Дверь, ведущая в сад?

Нэгиси: Сначала и я так думала: может, здесь должна быть дверь, ведь это логично? Но в сад можно попасть из гостиной и прихожей – в дополнительной двери просто нет нужды. Кроме того, было бы странно построить целый коридор, а потом передумать насчет двери. Потом мне пришла в голову другая мысль.

Она вновь взялась за ручку.

Автор: Комната?

Нэгиси: На этапе планирования задумывалась еще одна комната. И этот коридор должен был вести туда. Однако прямо перед началом работ планировку срочно поменяли, и комната исчезла из проекта, а коридор остался.

Автор: Отменить строительство целой комнаты – довольно серьезное решение.

Нэгиси: Верно. У родителей наверняка имелась веская причина. Например… в семье стало на одного человека меньше.

Автор: Что?..

В этой комнате собирался кто-то жить. Дедушка, бабушка, дядя, тетя или кто-то еще – кто именно, неизвестно, но непосредственно перед началом строительства этого человека не стало.

Автор: Даже если это так, убирать из планировки целую комнату…

Нэгиси: Странно, не правда ли? Именно. В обычной ситуации такое маловероятно. Получается, этот человек был для родителей кем-то особенным. И, размышляя над тем, кто же это мог быть, я заметила кое-что странное.

Нэгиси: Эта комната чем-то похожа на мою, согласны? Размер почти такой же, и обе выходят в сад – словно близнецы.

От этих слов у меня на миг защемило в груди.

Нэгиси: Как я уже говорила ранее, я родилась на два месяца раньше срока, к тому же путем кесарева сечения – роды, опасные как для матери, так и для ребенка. Родители немногое рассказывали о том дне, но что, если… у меня была сестра или брат-близнец? Во время беременности могли возникнуть осложнения и потребовалась срочная операция. Одного ребенка, то есть меня, удалось извлечь целым и невредимым, а другого спасти не удалось.

Автор: Думаете, эта комната была предназначена для неродившегося ребенка?

Нэгиси: Это и есть моя догадка. А родители решили скрыть от меня этот факт. И как мать-одиночка я могу понять их. Все-таки страшно сказать своему ребенку: «У тебя мог быть братик или сестричка, который умер еще до рождения», – это может травмировать его.

Автор: Хотите сказать, ваши родители, решили изменить планировку, чтобы вы ни о чем не догадались?

Нэгиси: Да. Более того, может, они и сами таким образом пытались забыть о своей утрате: было бы тяжело всякий раз при виде этой комнаты вспоминать своего покойного малыша.

Действительно, лишь ситуация подобного рода могла стать причиной отказа от целой комнаты.

Нэгиси: Если это правда, то я в какой-то степени понимаю мамино поведение: она не хотела вновь потерять ребенка, потому и проявляла чрезмерную опеку. В то же время факт моего существования мог вызывать у нее страх, ведь я была словно второй половинкой умершего ребенка. Вдруг одно мое присутствие усиливало в ней чувство вины? В таком случае становится понятен и смысл куклы в кладовке: оторванные конечности, должно быть, символизируют боль от утраты одного из младенцев.

Госпожа Нэгиси потянулась к сумке и вытащила из нее фотографию.

Нэгиси: Когда я разбирала вещи родителей, то в тумбочке отца нашла пачку фотографий. На всех издалека запечатлен процесс строительства – наверное, так отец хотел сохранить дом в памяти. Вот одна из этих фотографий.

На ней был изображен каркас будущего дома. На плане висел баннер – «Идет стройка. Строительная фирма “Мисаки”». Вероятно, эта компания и занималась возведением дома.

Однако больше всего привлекал внимание небольшой красный объект в углу фотографии. На плане он бы находился вот здесь, в правом нижнем углу, со стороны улицы.

Если присмотреться, можно распознать цветок в стеклянном стакане.

Нэгиси: Вероятно, таким образом родители хотели почтить память умершего ребенка.

Мне стало не по себе.

Разумеется, я могу понять, когда цветы подносят усопшим – но чтоб для этого выбирали место перед строящимся домом?.. Что ни говори, выглядит странно. Кажется, будто это не подношение цветов своему ребенку, а скорее…

* * *

Нэгиси: Что скажете? Если оценивать объективно, то как вам моя идея?

Автор: Что ж… Ваши доводы вполне логичны и убедительны. Однако некоторые моменты вызывают сомнение.

К примеру, если б на месте сада планировали возвести комнату, то в спальне ваших родителей не стали бы делать окно. Стена, в которой оно расположено, не являлась бы внешней. Планировку для этого дома разрабатывали профессиональные архитекторы, верно? Сомневаюсь, что им пришло в голову расположить окно в стене между двумя спальнями.

Нэгиси: …Действительно. Теперь, когда вы упомянули об этом…

Автор: Кроме того, возникает вопрос: можно ли столь масштабный проект просто взять и изменить в последнюю минуту? Для этого пришлось бы и форму крыши менять, и закупать новые материалы… Представьте, сколько на это потребовалось бы денег и времени. В общем, трудно сказать, согласилась ли бы на такое сама компания…

Нэгиси: Да… точно.

Автор: Учитывая эти три момента в совокупности, боюсь, ваши доводы далеки от реальности, госпожа Нэгиси.

Честно говоря, у меня не было полной уверенности в том, что госпожа Нэгиси ошиблась в своих предположениях. Но если я буду соглашаться из вежливости, она лишь продолжит жить в страхе перед призраком нерожденного ребенка, которого, быть может, и вовсе не существовало. Я решил, что лучше полностью опровергнуть все домыслы госпожи Нэгиси и тем самым помочь ей вырваться из оков прошлого. Она и сама этого желала… ведь так?

Тем не менее вопреки моим ожиданиям лицо госпожи Нэгиси погрустнело.

Нэгиси: Спасибо вам большое. От осознания, что мои догадки ошибочны, с одной стороны, мне стало легче, но с другой… это как-то печально. Сейчас я понимаю, что лишь хотела выдать желаемое за действительное.

Автор: В каком смысле?..

Нэгиси: Я… и по сей день ненавижу свою мать. Хотя ее нет в живых много лет, но даже теперь, вспоминая детство, я не могу заставить себя думать, что она была не такой плохой… И это ужасно меня мучает. Поэтому мне хотелось верить, что мама не могла вести себя со мной иначе, что у нее была веская причина обращаться со мной со всей строгостью.

* * *

Когда мы вышли из кафе, светило яркое закатное солнце. Я попрощался с госпожой Нэгиси и направился в сторону станции.

Так значит, эту гипотезу о неродившемся близнеце… породило желание госпожи Нэгиси избавиться от ненависти к матери? Да, похоже, так и есть. Но даже если так, я считаю, госпоже Нэгиси необходимо оставить обиды в прошлом. Нет смысла жить в муках, страдая из-за матери, которой больше нет на этом свете. Я уверен, что отвергнуть ее догадки было правильным решением.

И все же кое-что не давало мне покоя – красный цветок на той фотографии. Что же он значит? Кто и зачем поставил его туда? Госпожа Нэгиси сочла его подношением умершему ребенку, но, как ни крути, это исключено: слишком странное место – стакан с цветком стоял прямо на дороге.

Стакан с цветком на дороге… Если рассуждать логически…

Вдруг меня словно поразило молнией. Возникла одна гипотеза.

Не может быть… Но тогда становится понятно, откуда взялся «коридор в никуда».

С помощью навигатора в телефоне мне удалось найти ближайшую библиотеку – в получасе ходьбы от кафе. Там хранились старые выпуски местных газет префектуры Тояма. Я пролистал кучу газет от 1990 года, когда был построен дом госпожи Нэгиси, – и наконец обнаружил одну статью.

К статье прилагалась фотография с места событий – точь-в-точь такого же, какое совсем недавно мне показывала госпожа Нэгиси.

Что и требовалось доказать. «Коридор в никуда» появился из-за этого происшествия.

Требовалось срочно позвонить госпоже Нэгиси.

Нэгиси: Алло?

Автор: Госпожа Нэгиси, у меня к вам просьба. Не могли бы вы связаться со строительной компанией «Мисаки»? Они занимались вашим домом. Нам нужно переговорить с кем-то из сотрудников компании, лично.

Нэгиси: Лично?.. Но родители построили дом более 30 лет назад и больше с этой фирмой не сотрудничали. Не думаю, что у них осталась информация о таком старом заказе.

Автор: Я тоже сначала так думал. Но потом принялся изучать старые газеты и выяснил нечто очень важное. Для компании «Мисаки» вы, госпожа Нэгиси, весьма много значите.

Нэгиси: Что вы имеете в виду?

Автор: Видите ли…

Выслушав мои объяснения, госпожа Нэгиси связалась с компанией, и, как ожидалось, ее там помнили. Когда она попросила о встрече с кем-то, кто знает об инциденте, случившемся на стройке дома ее родителей, ей назвали имя некоего господина Икэды, главы отдела кадров.

В следующую пятницу меня и госпожу Нэгиси пригласили на встречу с ним в офис компании.

* * *

В пятницу после полудня мы с госпожой Нэгиси находились в приемной строительной компании «Мисаки». Напротив нас сидел господин Икэда – скромный, на вид приятный мужчина ближе к пятидесяти годам. Глядя на госпожу Нэгиси, он заговорил спокойным голосом.

Икэда: Надо же… вот и выросли, госпожа Нэгиси.

Автор: Господин Икэда, вы знаете госпожу Нэгиси?

Икэда: Да, еще с тех самых пор, как она была в животе у своей матери. В то время я работал в отделе обслуживания клиентов и руководил строительством дома ваших родителей, госпожа Нэгиси. И сейчас хорошо помню, как ваш отец, поглаживая живот жены, радостно приговаривал: «У нас будет девочка». Но потом… по нашей вине перед вашим домом произошел несчастный случай… это несмываемый позор для нашей компании.

Автор: Сегодня мы побеспокоили вас, как раз чтобы расспросить об этом случае. Не могли бы вы рассказать подробно о том инциденте?

Икэда: Да. Это произошло, когда завершились геологические изыскания и мы приступали к возведению каркаса дома. Один из наших сотрудников сбил мальчика.

Автор: И этот мальчик погиб.

Икэда: Да. Просто вопиющий случай.

Госпожа Нэгиси достала ту самую фотографию.

Нэгиси: Господин Икэда, это вы поставили на дороге стакан с цветком?

Икэда: Не только я. Каждый день, до тех пор пока не завершилось строительство дома, мы с коллегами по очереди возлагали цветы на место происшествия. Разумеется, это не освобождает нас от ответственности – мы намерены и дальше возмещать моральный ущерб его родителям. Однако в неменьшей степени мы виноваты и перед вашими родителями, госпожа Нэгиси.