Kitabı oxu: «Лада и Лель. Для зрелых Душ»
Редактор Ольга Левина
Иллюстрации Нейросеть Шедеврум
© Юлия Фаона, 2024
ISBN 978-5-0065-0271-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1 глава
Божественный мальчик сидел на берегу и кидал камушки в море. Он уже знал, что можно кинуть так, чтобы получились «блинчики» на воде. Только нужно кидать очень близко к воде, и тогда камушек много раз ударится и отлетит от воды. Очень красиво получалось. Да и камушков вокруг было полно. Солнце грело ласковыми лучами, «блинчики» пеклись все больше и больше. У мальчишки настроение было прекрасное!
– Лель! Лель, иди домой, – услышал он издалека.
– Сейчас, мам, – крикнул в ответ мальчик и помчался к матери.
Прибежав, он с разбегу уткнулся в ее теплый живот, обняв ее за талию.
– Мамочка, ты такая мягкая!
Мама только улыбнулась любимому сыну.
– Да-а-а-а, – сказала она, – умеешь ты делать комплименты! Девы Богов от тебя будут в восторге!
Лель ничего не понял про комплименты, но запомнил, что маме нравится, как он с ней разговаривает. Однажды мама испекла вкусный пирог и испачкала немного лицо творогом. Запах на кухне стоял упоительный. Лель подошел к маме и сказал:
– Мам, ну какая ж ты аппетитная! – и поцеловал ее в испачканную щеку.
Она только рассмеялась в голос. Так Лель учился разговаривать с женщинами. Он подрастал и думал, что все женщины Божественного мира такие чудесные и обаятельные, как его мама. И когда пришла пора влюбиться, он был горько разочарован, что не все такие тёплые и душевные. Так получилось, что в жизни Леля было много женщин. С каждой последующей он становился все более закрытым и замкнутым… пока однажды не закрылся вовсе. Когда это случилось, он взял маму и поселился в отдаленном замке. Замок был могуч и неприступен! Теперь ни одна красавица не могла к нему подойти.
Но Лель не был бы самим собой и не был бы родственником Бога Любви, если мог бы прожить без этого самого прекрасного чувства на земле. И тогда в его божественных силах было сделать отдельную комнату в замке, где он смог бы, не показывая себя никому, разговаривать и шутить с людьми. Он для них был неприступным Божеством, а они для него были простыми людьми. Смертными. Женщины его там окружали толпами, ибо очень уж женщины любят тайны и мистические загадки! Каждая глубоко внутри надеялась, что ей-то уж откроется этот Невидимка. Лель имел свойство быть невидимым, при том, что в той комнате все приглашенные были видимыми. Так проводил он досуг, свободный от божественных дел. И когда наставало время ночи, он входил в эту волшебную комнату и играл там с женщинами, как кошка с мышками, никого при этом не обижая, но и не подпуская близко для своей безопасности. Чтобы его разбитое сердце больше никто не смог потревожить.
Шло время. В той комнате менялись женщины, уходили те, кто разочаровывался в попытках умолить сделаться видимым Леля. А он им даже свое имени не называл истинного. Придумал некое для игры. Ну надо же было как-то его называть! Он не огорчался уходящим, не жалел ни о чем.
«Подумаешь, – думал Лель, – придут новые… правда, каждая желает меня увидеть, любить меня, целовать, обнимать… потом захочет стать моей возлюбленной, и в конечном итоге все мечтают стать хозяйкой замка. Но не бывать этому! Не для того я построил замок неприступным, стены толщиной в 3 метра, чтобы кто-то мог помышлять об их взятии!» – утешался Лель.
Однажды в замок была приглашена Лада. Она не знала про эту комнату, так как проходила мимо и не подозревала, что там Лель ищет утешение для своего израненного сердца. Лада изредка бывала в замке по каким-то своим делам. И иногда Лада и Лель пересекались в других комнатах или даже в других замках, где оба бывали по своим божественным делам.
И вот однажды Лель по дороге домой завязал разговор с Ладой. Была чудная погода, и птички щебетали над их головами. Им показалось так легко и радостно разговаривать о божественном мироустройстве. Лель не видел никакой угрозы со стороны Лады, и так уж она приглянулась ему, что решился он пригласить ее в свою волшебную комнату развлечений. Только забыл он с ней обо всем на свете! Обычно Лель всем рассказывал о своих незыблемых правилах: что он «божественный», и место его «работы» не обсуждалось и являлось секретом, что он не показывается никому открыто лицом, да и еще много чего было в том списке ограничений. Ничего этого не знала Лада. И потому однажды она смело открыла двери в ту волшебную комнату и вошла! Поздоровавшись с присутствующими дамами, она немного удивилась – что они все тут делают? – но ничего не сказала, потому как не ее это дом, и тут могли быть местные порядки, к которым она отнеслась с уважением.
И такое веселье устроила Ладушка (как стал ее называть Лель), что слышно стало их во всем замке! Однажды мама Леля услышала его звонкий смех, когда тот выходил из своей волшебной комнаты, и спросила его:
– Что это ты так веселишься, сынок? Давно тебя не видела таким легким да радостным.
– Да, мамочка, у меня хорошо на сердце! Я встретил ту, что понимает меня. Только одно мне непонятно…
– Что же именно, мой родной?
– Как она приходит ко мне ночью, сквозь стены, и читает мои мысли, знает мое дыхание… она колдунья, наверное.
– Отчего же ты удивлен, мой прекрасный сын? – отвечала счастливая мать. – Только любящее сердце может знать, как дышит его половинка. Хотя нет, не половинка. Только целое сердце может знать, как оно дышит. Ты чувствуешь себя с ней целым?
– Я не знаю, мама. Честно, не знаю. Посмотри вокруг! Я столько лет строил этот замок, укреплял все эти толстые стены… ради чего? Чтобы однажды со мной опять случилось… ЭТО?! Никогда этого не будет, мам! Я больше не позволю ни одной женщине сделать мне больно!
– Ах, сынок, делай, как знаешь, я хочу лишь, чтобы ты был счастлив!
Мама ушла, и Лель остался один. «Надо сделать перерыв, – подумал он, – если это пройдет, и я пойму, что мне и без Лады живется хорошо, тогда и придумывать ничего не нужно».
Сказано – сделано. Подошли какие-то праздники на Божественной Горе, и Лель со всем своим многочисленным семейством уехал в Дальние Горы к родственникам, коих было немеряно.
2 глава
Находясь далеко в Горах, Лель набрел на тайную пещеру своего предка. И совершенно неожиданно обнаружил в ней эликсир возраста. Эликсир был в двух сосудах. Одна жидкость была розовая, другая голубая. Он сразу понял, что розовая молодит, а голубая прибавляет возраста.
Хоть и понял, но так захотелось поиграть! И он сначала выпил розовой воды и стал бегать, как молодой отрок, по пещере, и кувыркаться, срывая с потолка пещеры сталактиты! Потом испил голубой воды и сразу обрел медлительность движений и некую скованность тела старца… и тут ему пришла идея!
С этой идеей он загорелся ехать домой в свой любимый замок. И увидеться с Ладушкой, по которой уже успел соскучиться. Пролетели времена празднеств, и пришло время возвращаться. Лель подошел к своему старшему родственнику, умудренному опытом старцу, и просил благословения, как это обычно делали молодые поколения. Старец посмотрел внимательно Лелю в глаза и спросил:
– Ты влюблен?
Лель настолько не ожидал вопроса, что растерянно сказал:
– Нет, конечно! С чего ты взял?!
Старец вздохнул и сказал:
– Значит, показалось, – и тихо улыбнулся в бороду. – Ступай, благословляю тебя, Лель! Только не забывай, почему тебя так назвали и почему ты несешь такую мощную энергию божественности в МУЖЧИНЕ!
Эти слова Лелю показались и загадочными, и очень понятными одновременно…
«Забудешь тут, – мысленно ворчал Лель, – когда на каждом шагу женщины прохода не дают».
Но теперь у него была его идея, которой он загорелся. А что глаза его горели, видела вся Гора Богов!
По приезде он сразу нашел Ладу и пригласил ее на свидание. Но она отказалась идти в волшебную комнату, где было много других людей. Тогда Лель со своего волшебного плеча создал специально для неё пространство, где они могли общаться только вдвоем. Именно там он и предложил Ладушке выпить розовой воды! Лада смотрела на него и воду изумленным взглядом…
– Ты хочешь, чтобы я была моложе? Тебя не устраивает мой возраст? – Что ты, милая, меня все устраивает! – почти крикнул Лель, видя, что Лада уже поднялась, чтобы уйти. -Я тебя принимаю такой, какая ты есть! Но что тебе стоит выпить розовой воды? Это же интересно!
Лада подошла молча и взяла сосуд с водой…
– А может, я тебя напою ею? – спросила она, улыбаясь лукаво. – И тогда я буду тебя нянчить, как младенца! Носить на своих руках и прикладывать к своей мягкой и полной груди?
Лель не ожидал такого поворота событий… и опять, как перед старцем-родственником, растерялся.…
«Меня эта женщина сведет с ума, – думал Лель. – И отказаться от нее не хочу, и руководить ею не могу… что же делать?» – продолжал молча рассуждать он.
Тут подошла Лада к голубому сосуду и взяла его в руки. Лель напрягся всем существом.
– Что ты хочешь сделать? – испугался он.
– Я? Пожалуй, я могу выпить и из этого сосуда и познать, каково быть тебе матерью или тетушкой любимой. Тебе ведь я не нужна в качестве возлюбленной. Ты ведь меня принимаешь такую, какая я есть. И тебе все равно, сколько мне лет, не так ли, Лель? Хоть ты и сказал, что нас разделяет возраст, но ты же знаешь, что, даже если я выпью розовой воды и стану одного возраста с тобой или даже более юной (смотря сколько тебе не жалко мне налить), ты не подпустишь меня к себе близко. Тебе нравится лелеять свою сердечную боль, никого не подпуская к себе. Или, если тебе все равно, я выпью всю розовую воду и превращусь в младенца, девочку, ты сможешь быть со мной искренним и любящим? Только при таких условиях я познаю любовь Леля?
Божественный Лель стоял и молчал. В его сознании мысли исчезли куда-то, и тишина смешалась с пустотой. Всё исчезло… и Лада, и он сам, и замок, и всё… стало тихо и пусто.
«Что это? Где я? – плыли медленные мысли, не находящие ответа. – Что со мной происходит?»
3 глава
Лель перенесся в свои глубины Бытия и понял, что обмануть ни себя, ни эту женщину он не в состоянии. И тогда он посмотрел на Ладу, которая держала розовую воду в одной руке, а голубую в другой, и сказал:
– Ты прошла много испытаний. Еще ни одна женщина не доходила до этой черты.
– Испытания? Так я была испытуемой?
– Да, Ладушка, ты прошла испытание Невидимки, и не дрогнула, что я не открыл тебе своего лица, и ты не знаешь, любишь ты красивого или нет. Ты прошла испытание возрастом и не отвернулась, не зная, сколько лет моему физическому телу, зная только мою Душу. Ты и сейчас видишь не меня… а лишь образ, который я позволил тебе самой сформировать. И нарисовал тебе его. Я ведь художник, ты знаешь.
Лада сделала шаг назад в полном онемении…
– Дальше ты не сможешь пройти. Я уверен.
– Что же ты уготовил дальше для испытаний? Или сам еще не сочинил? – спросила Лада с горькой улыбкой на устах… – А давай я выпью всю воду в обеих сосудах! И какой судьбе будет угодно, такой я и стану. Старухой для тебя, так старухой, ребенком, так ребенком.
Лель стоял и смотрел, как Лада подносила к губам волшебное зелье.
– Остановись, Ладушка!
Лада залпом выпила оба сосуда и, не успев преобразиться, развернулась и ушла прочь. Лель только услышал ее тихий удаляющийся голос:
– Теперь ты вряд ли узнаешь меня. И если ты действительно хочешь меня найти, тебе придется узнать мою Душу, ибо физическое тело и лицо для тебя будут неузнаваемы!
Лель не верил в происходящее. Лада ушла. Как же так?.. Он лишь хотел говорить с ней, смеяться, грустить, быть с ней. И… познавать самого себя. Как могло так получиться, что через общение с другим человеком можно узнавать себя? Немного погрустив, он вернулся в свою волшебную комнату и подумал, что будет и дальше веселиться в ней со своими действительно милыми дамами, которые смотрели на него восторженно и немного наивно. Смотрели на его нарисованный образ, даже не подозревая, что видят не его. Играя с ними, Лель поймал себя на том, что поглядывает на дверь.
«Что это я? Не божественен ли я? Почему я не могу пожелать – и приведут ко мне предмет моего желания? Ну да, я просто видеть её желаю, больше ничего. Но и это для меня много уже… как она не понимает? После стольких лет нежеланий я вдруг чего-то захотел… Пожалуй, надо будет разослать во все концы гонцов и искателей. Они непременно её найдут! – обрадовался Лель своей новой идее. – Вот только как же ее найти, если теперь образ неизвестен? Не художник ли я? – вскричал Лель. – Я нарисую много ее образов в разных возрастах! И тогда какой-нибудь подойдет под описание, и она найдется!»
И Лель с увлечением сел за рисование Лады…
4 глава
Лада, уйдя от Леля, брела по дороге, доселе ей неведомой. Она не знала, как она теперь выглядит, да и, честно сказать, было неинтересно. По-большому счету, теперь это не имело никакого значения. Обязательная красота, молодость, искренность, открытость, чистота Души… все оказалось не нужно Лелю… ничто ему было неинтересно в ней. Она шла, и слезы сами текли из её прекрасных глаз… Поскольку Лада была тоже из дальнего рода Богов Горы, то в сухой почве дороги от её слез стали проклевываться цветы. Но она этого не видела. Она брела и плакала, думая, что же нужно для любви.
Мысли её текли, как вязкая масса, и заполняли сухой пейзаж вокруг густыми зарослями огромного папоротника и еще разнообразной массой экзотических растений, которые отражали суть её экзотических мыслей. И чем более странными были её мысли, тем более затейливее были растения. А рядом с ней так и прорастала дорожка цветов от её слез. Она уже и забыла, что когда-то баловалась созданием ландшафта. Создавала целые миры из прекрасных растений и цветов, заселяла их разнообразными формами жизни. И наблюдала, как все веселится и радуется солнцу, как размножаются и заполняют собой мириады пространств её творения… все это было в прошлом. И сейчас она впервые за долгое время после расставания с Лелем улыбнулась своим воспоминаниям. Она же творец! Лель, наверное, этого не знал. Правда, теперь и это неважно. Лада вспомнила, как её однажды вызвал на Гору Богов Прародитель и запретил впредь творить, пока она не станет целым с тем, кто ей предназначен. И только тогда в полноте они смогут продолжать сотворять миры и живущих в них.
Она тогда так расплакалась перед Прародителем! «Но почему? Что я не так сделала, что это за наказание?» Сейчас она улыбалась ответу Старца, а тогда ничего не поняла из его слов. Он сказал: «Ты неполноценна в своих творениях. Ты вкладываешь во всё столько женской энергии, что получается дисбаланс во Вселенных. Поначалу ты справлялась, но позже начала аккумулировать энергию ИНЬ в чистом виде и перестала видеть некоторые вещи. Увидеть все объемно и полноценно ты сможешь только вместе с твоим избранником».
Лада тогда, опустив плечи, уходила с Горы обиженная и растерянная. Все ей сочувствовали вслед, но никто не посмел перечить Прародителю… Сочувствовали, потому что знали, что далеко не всем божественным Существам, воплощенным на Земле, дано стать целыми с кем-то избранным. Это задача не по силам очень многим, и все понимали: как бы хороши они ни были, это не значит, что в земных условиях они найдут друг друга и узнают.
Ладушка остановилась у реки, прислонилась к деревцу, дотронулась до ближайшего цветка, из тех, что тянулись за ней в своем множестве и буйстве цвета и разнотравья, и стала вспоминать свою земную жизнь в этом воплощении. Каждый раз, встречая Жителя Горы Богов в теле человека, она подходила ближе к нему и смотрела очень пристально в глаза. Но ни один не выдерживал её взгляда. И она понимала, что это тоже не Тот избранник, с которым она снова сможет вернуться к творчеству Вселенной. Не то чтобы она жаждала сотворений новых миров. Этим она наигралась уже вдоволь. Но энергия творчества бурлила в ней, и ей нужно было давать выход. Иначе она не умела жить, иначе она задыхалась. И ей порой казалось, что умирала.
Умирала она миллионы раз и не боялась физической смерти. Каждый раз этот болезненный выход из тела – и невероятное облегчение, когда можно полномасштабно ощутить свое естество вне рамок тела. Только сейчас она поняла, что к ней вернулась способность творить. Она даже подскочила на месте!
– Отец! – воскликнула Лада, обращаясь к Прародителю, – так я прощена? – В ответ стояла глухая тишина, нарушаемая шорохом созданных ею трав и цветов. – Что же это! Меня больше не слышат? – с досадой думала Лада. – Лель хочет только играть со мной, не принимает меня всерьез, но мой возлюбленный Старец Прародитель! Я пойду к нему и все узнаю! – твердо решила Лада! И поднялась в решимости всё выяснить.
Тем временем Лель нарисовал очень много картин с изображением Лады, от ребенка до глубокой старицы, и разослал по всем концам в надежде найти её. В ожидании он решил себя чем-нибудь занять. В надежде найти это новое занятие он вышел из своего замка и пошел гулять по окрестностям. Ему встречались люди, животные, цветы и деревья, камни… но ничто и никто не находил отклик в его Душе. Она молчала.
«Душа моя, – мысленно обратился к ней Лель, – ты привыкла к тому, что тебя понимают? И теперь, когда вокруг все равнодушно на тебя взирают или, с другой крайностью, смотрят, чего-то ожидая от тебя, тебе стало не по себе. Не так ли? – Душа молчала и ждала. – Оказывается, когда тебя понимают – это такое блаженство! Но ведь жил же я без этого! – тихо размышлял Лель. – И были выстроены стены и созданы правила, по которым все жили в замке. Зачем мне что-либо менять? – продолжал утешать сам себя он. – Ведь мне и так хорошо, зачем я ищу Ладу? Что я ей скажу? Я знаю: она сделает со мной ЭТО. Она посмотрит на меня своими глазами. Эти глаза мне известны, и я бежал от них очень долго, и у меня получилось ведь убежать! Почти получилось. Зачем же я ищу её снова, чтобы снова сбежать? Я сумасшедший. Это точно».
Так размышлял Лель, сам не замечая того, что подошел к Горе Богов, где совсем недавно отмечал праздники.
«О, а вот у кого я могу спросить, что мне делать!» – подумал он и решил взойти на Гору к Прародителю.
Лада, придя на Гору Богов, нашла свою бывшую комнату и забилась в неё, найдя там самый темный уголок. Тёмным его, конечно, можно назвать с большим трудом. Но тень, скрывавшая расстроенную Ладушку, её устраивала. Она уснула, и ей снилось детство, снилось что-то очень светлое и радостное, отчего она улыбалась во сне. Она и не знала, что над ней, спящей, стоял Лель, нашедший её в этой комнате. Его отправил туда Старец Прародитель, сказав, что там то, что он ищет. Лель стоял над спящей Ладой в полумраке и думал, что теперь они на равных. Он не видит, как она выглядит, как и она не знает его внешности.
Дыхание Лады было ровным и теплым. Он наклонился посмотреть ей в лицо, но оно было волшебным образом скрыто от него, видны были только губы, которые улыбались чему-то так искренне и так по-детски! Губы были розовыми и манящими. Лель сам себя одернул… Что это он? О чем он думает? Нельзя ему думать о том, как он хочет поцеловать эти губы! Потому что если она проснется, он не сможет уже не посмотреть в ЭТИ глаза. И хотя он еще не спрашивал у Старца о главном, но уже знал, что тот может ему сказать. Вернее, что Старец может сказать им обоим, ибо им вместе было назначено назавтра предстать пред Прародителем. Лель сидел возле Лады, такой теплой и тихо сопящей, и не мог найти в себе силы встать и уйти, так же как не мог найти силы разбудить её и обнаружить себя. В комнату вошел Прародитель и жестом велел Лелю выйти. Тот встал и, подчинившись, вышел. Ладушка так и не узнала, что возле неё сидел Лель – её дыхание, её душа.
Pulsuz fraqment bitdi.