Kitabı oxu: «Репетитор для оторвы», səhifə 3

Глава 7. Пятница – развратница

Мия

Чертова пятница начинается для меня с сообщения в чате скейтпарка: «Соревнования отменили». Не сразу соображаю и несколько минут попросту пялюсь на два слова.

Соревнования отменили.

Как, почему, зачем?! Никто не дает ответа, просто как факт, а это значит, что на сегодняшний вечер мой план разрушен… И еще один вариант самореализации утерян.

За завтраком кусок не лезет в горло, потому что больше всего на свете я ненавижу, когда рушатся мои планы.

– Ты расстроилась из-за вчерашнего? – спрашивает мама.

Поднимаю на нее взгляд и отрицательно качаю головой. Я не хочу, чтобы она знала о том, что все, чего я хотела, рушится. Ей на радость, не иначе! Безусловно, пришлось вчера поделиться своим провалом на кинопробах, но как такового расстройства я не ощущаю из-за него. Наша группа была лучшей, и мы сделали все круто, от нас уже ничего не зависело на моменте, как актеришка начал флиртовать с девицами.

– Сегодня придет репетитор, ты помнишь? – голос мамы тихий, какой-то опасливый. – Подготовь стол в своей комнате, чтобы можно было удобно расположиться для занятия. И постарайся быть вежливой. Пожалуйста, Мия.

Ну, честное слово, как будто сапер бомбу разминирует!

– Я буду сама доброта, – наигранно улыбаюсь я и заканчиваю с завтраком. – Во сколько ждать этого Оленьевича?

– Вячеслав Олегович его зовут, – поправляет меня мама, и я лишь закатываю глаза. – Он сказал, что приедет к трем часам. Прошу тебя…

– Я все поняла и все знаю, мама! – не выдерживаю я.

Ухожу к себе в комнату и, закрыв дверь, медленно выдыхаю. Хорошо, нужно успокоиться и собраться. Подумаешь, один пункт моего плана полетел к чертям, но другой-то нет!

Распахиваю шкаф с одеждой и бегло осматриваю, выискивая что-то, что может подойти в качестве «униформы» к моей миссии.

Как-то совсем все грустно у меня в этом направлении, жаль, волшебной палочки нет, чтоб наколдовать себе соблазнительное платье с глубоким декольте… Да и то, что должно эротично выглядывать из-под этого декольте, я бы тоже наколдовала, но придется работать с тем, что имеем.

Ничего с глубоким вырезом я так и не нахожу, но зато достаю когда-то купленное в секонде платье-тунику. Мной оно обычно носится с легинсами, уж больно оно короткое, но сегодня как раз тот случай, что это мне на руку. Кружевных чулок у меня не водится, зато есть черные, из спортивного магазина, в них очень удобно кататься на скейте, будучи в шортах.

Ну извините, не каждый день я мужиков соблазняю!

Примеряю все это добро на себя и остаюсь очень довольна, наверное, потому, что это мой максимум. Платье только-только прикрывает ягодицы, а чулки доходят до середины бедра, при движении платье поднимается, демонстрируя примерно десять-пятнадцать сантиметров моего оголенного тела.

Хватит ли Оленьевичу этого для привлечения внимания?

Крашу ресницы тушью и губы розовой помадой, чтоб наверняка, а когда выхожу из комнаты и встречаюсь с мамой, не замечаю на ее лице ни грамма удивления – это значит, что ее мой внешний вид не удивляет и не возмущает. А это большой «плюс» к исполнению моего плана.

Осталось встретить Оленьевича!

Пока жду приезда репетитора, выискиваю в интернете различные места работы, которые мне могут понравиться и подойти. Ничего нового, как назло! Как вдруг я вспоминаю об афише на автобусе, что там было? Жаль, что я не успела отсканировать код, придется искать вручную.

«Шоу Таисия…» – начинаю вводить запрос я, и поисковик мне уже подсказывает: «Авторское шоу Таисии Вайнберг». Когда нажимаю на первую ссылку, то меня перебрасывает на сайт цирка нашего города. М-да, ненавижу цирк за вульгарные наряды, излишнюю тупость и показуху, но если это шоу станет для меня первой ступенькой к чему-то большему и избавит от поступления в университет, то я готова потерпеть.

«Невероятное шоу Таисии Вайнберг ищет новые лица!

Шоу, облетевшее всю страну и побывавшее за рубежом, набирает акробатов, певцов, танцоров и просто талантливых людей, способных удивить нас и публику!

Вы можете сделать сальто? Прекрасно! Вы одарены вокальными данными? Невероятно! А вы сможете петь, выполняя трюк на манеже? Вам нет равных!»

Бегло читаю информацию на странице и уже ненавижу того, кто заносил информацию на сайт, потому что выравнивание текста выполнено вразнобой, где-то по ширине, где-то по левому краю, и это невыносимо бесит! Как можно скорее пролистываю хвалебную агитационную оду, разбавленную фотографиями с этого шоу, пока не дохожу до самого главного: «Для записи на смотр талантов звонить по нижеуказанному номеру».

Недолго думая, я набираю номер и жду ответа, мысленно считая гудки, даже начинаю сомневаться в верности набранного номера. Пять, Шесть, семь…

– Здравствуйте, приемная Таисии Вайнберг. Что вы хотели? – наконец отвечает милый голос в трубке.

– Я увидела афишу о поиске талантов, вы еще проводите набор новых лиц? – спрашиваю я.

Начинаю нервничать и потому встаю с места, брожу по комнате туда-сюда.

– Да, мы очень вам рады, – щебечет девушка. – В понедельник к двум часам, вам будет удобно?

– Да, – немного растерянно говорю я.

– Прекрасно, тогда назовите свое имя, фамилию и возраст, я запишу вас в список участников дня.

– Иванова Мия, двадцать лет, – отвечаю я.

– Спасибо, что записались на пробы. Не забудьте взять удобную одежду для вашего показательного номера, – тараторит девица и отбивает вызов раньше, чем я успеваю уточнить, что подразумевается под «показательным номером».

– Черт, – шиплю я.

Ненавижу неопределенность и теперь буду до понедельника все эти дни мучиться!

Из мыслей меня вырывает громкий звон домофона – явился господин репетитор. Выхожу в прихожую и прислоняюсь плечом к дверному косяку. Мама торопливо открывает дверь и явно в очередной раз собирается сказать мне о хорошем поведении, но я ее опережаю, натянув на лицо добродушную улыбку:

– Я буду само очарование и послушание.

Мама кивает, и на пороге появляется Вячеслав Олегович с папкой в руках. Одет по-прежнему с иголочки, не прикопаешься, в голубых глазах блеск предвкушения, а на губах милая улыбка. Сначала он здоровается с мамой, а затем переводит взгляд на меня. Улыбаюсь самой обаятельной улыбкой из своего арсенала и замечаю, как взгляд Оленьевича опускается мне на ноги, но лишь на долю секунды.

– Здравствуйте, Иванова Мия, вы готовы сегодня потратить час своего драгоценного времени на первое занятие? – спрашивает он.

Наши взгляды встречаются, и, черт возьми, есть какая-то ехидца в этих голубых глазах!

– Готова, – киваю я, улыбаясь.

– Хорошо. – Вячеслав Олегович снимает кроссовки и куртку, после чего проходит в квартиру. – Ирина, вы хотите ознакомиться с программой, которую я составил? Я подготовил для вас копию, пусть будет для вашего спокойствия.

– Я совсем не сильна в физике, поэтому, может быть, лучше Мия ознакомится с планом? – В голосе мамы слышна неловкость.

– Как скажете, – пожимает плечами репетитор.

– Я нужна или пока могу поработать в своей комнате? – спрашивает мама.

– Если хотите присутствовать, я всегда рад, только скажите, где будет проходить занятие…

– Она не будет присутствовать, – перебиваю я и замечаю, как мама облегченно выдыхает, что ей не предстоит грузиться физикой. В отличие от меня. – Заходите, там уже свободен стол, стоят стул и кресло для вас, – отхожу в сторону и открываю Оленьевичу обзор на свою комнату. – Не терпится приступить к поглощению знаний, – не могу удержаться и добавляю с язвительной интонацией.

Одарив меня очередной миленькой улыбкой и тем же странным взглядом, господин репетитор проходит в мою комнату и достает какие-то листы из папки. Закрываю дверь и напоследок получаю от мамы умоляющий взгляд, все с той же просьбой «хорошо себя вести».

– Сегодня разберем простейшие положения, вспомним разделы физики и основные границы применимости законов, – говорит репетитор и садится в кресло.

Я тоже сажусь на стул рядом с ним и закидываю ногу на ногу, тем самым оголяя бедра. Как назло, он не обращает на это внимания, начиная грузить меня определениями, что такое физика, для чего, куда и как… Скука смертная!

Меня раздражает, что он такой серьезный и сосредоточенный на обучении. Меня неистово бесит, что он не обратил внимания на мою одежду и на меня так, как мне нужно!

Пока слушаю, то и дело киваю, изображая интерес, а еще изредка касаюсь коленями его колена. Каждый раз улыбаюсь и делаю вид, что это нелепая случайность. Когда его левая рука лежит на столе, я ненавязчиво пытаюсь дотронуться, наклоняюсь к репетитору ближе, когда он начинает что-то рисовать на листке, дотрагиваюсь плечом его плеча, но и этот контакт не длится долго, потому что он сразу же отстраняется.

Что-то он какой-то непробиваемый, не соблазняемый!

Тогда я меняю тактику и начинаю смотреть не в листок, а на него, вот прям бесстыдно разглядывать лицо Оленьевича.

У него есть веснушки… Едва заметные, наверняка сезонные, как и у меня, они появляются, когда выходит весеннее солнце. Его щетина отдает в рыжину, причем гораздо сильнее, чем волосы. А еще у него в левом ухе есть прокол, не заросший, это значит, что господин репетитор исключительно для работы и для имиджа преподавателя вынимает сережку.

– А теперь давайте еще раз повторим физические термины, потому что без их знания вам будет сложно воспринимать дальнейший материал. – Оленьевич поворачивает ко мне голову и однозначно замечает мой изучающий взгляд, но почему-то игнорирует его. – Итак, что такое физическое тело? – спрашивает он и отодвигает кресло дальше от меня.

– Мы с вами? – невинно приподнимаю брови я и тоже отодвигаю стул, открывая обзор на ноги.

– Фактически да, но хотелось бы услышать точное определение, – кивает он.

– Физическое тело – это объект… – говорю я и чуть съезжаю вперед по стулу, отчего подол платья еще немного задирается.

– Вы пытаетесь меня соблазнять? – неожиданно Вячеслав Олегович откидывается на спинку кресла и прячет ухмылку.

Его взгляд на миг опускается на кромку моих чулок, виднеющихся из-под короткого платья-худи.

– С чего такие выводы? – изображаю непонимание я и закидываю ногу на ногу, тем самым открывая репетитору еще больше простора для фантазии.

Ну пожалуйста, пусть мой план сработает!

Мне же просто нужно, чтобы он повелся, проявил внимание, а я, в свою очередь, скажу маме, что нанятый ею репетитор явно чего-то от меня хочет, и точно не улучшения знаний по физике. Мама его выгонит, и я смогу спокойно заниматься своими делами, искать работу в своей сфере и тренироваться, а не готовиться к этому проклятому повторному поступлению в университет.

– Вы саботируете мое занятие, совершенно не слушаете и не проявляете заинтересованности…

Кажется, пришло время «игры слов».

– А вы проявляете заинтересованность? – выгибаю бровь я.

– Я заинтересован в том, чтобы поднять вашу успеваемость, – по-прежнему спокойно и непреклонно отвечает Вячеслав Олегович. – А вы пытаетесь всеми силами поднимать здесь кое-что другое.

– И что же? – цепляюсь я.

– Поднимать мое желание поставить скрытую камеру, а не только писать на диктофон, чтобы показать вашей маме вашу тягу к знаниям, – усмехается он, а я удивленно распахиваю глаза. Он пишет на диктофон?! – Кончайте с этим, Иванова, – явно довольный произведенным эффектом, улыбается он.

– Серьезно, вы пишете на диктофон? – щурюсь я. – Разве это не запрещено у нормальных репетиторов? Конфиденциальность, безопасность…

– Вот для своей безопасности я это и делаю, Мия, опыт имеется, – говорит репетитор. – Ну что, будем работать или вы продолжите устраивать шоу?

Раскусил. Спутал все карты. Черт подери!

– Послушайте, – вздыхаю я и одергиваю платье, все равно уже смысла нет в этом спектакле. – Не нужно ничего говорить моей маме. Может быть, договоримся?

– Ну, попробуйте, – дергает плечом он, завораживая загадочным блеском в голубых глазах.

Черт! Где ж вас, таких предусмотрительных, делают-то?! Я как-то совсем не подумала о том, что он может быть подкован в таких делах. Долго смотрю в глаза Вячеслава Олеговича, и мне не остается ничего, кроме как попытаться заключить выгодный нам обоим договор.

– Сделайте вид, что проводите со мной занятия, вот и все, – говорю я.

– Что-что? – непонимающе переспрашивает репетитор.

– Это занятие мы проводим у меня дома, в дальнейшем, вы сами говорили, заниматься нужно будет в университете, скорее всего, так? Я буду ездить на занятия, скажу маме, что занятия были, что они прошли шикарно и мои знания по физике растут с невероятной скоростью. Вы получите деньги. Но, что важно, на самом деле вы отпустите меня по делам. Вам же тоже не нравится здесь возиться со мной, терпеть мое присутствие, так вот, мне тоже не нравится тратить свое время, – поясняю я. – Все в выигрыше: вам – деньги, мне – свобода!

В голубых глазах Вячеслава Олеговича на миг появляется заинтересованность моим предложением, но…

– Знаете, госпожа Мия Иванова, я и правда не горю желанием здесь находиться с вами. – Мужчина склоняет голову набок и сверлит меня суровым взглядом. – Но мое воспитание не позволит мне брать деньги с вашей матери за выдуманные занятия.

– Тогда я скажу маме, что вы домогались! – откидываюсь на спинку стула и гордо вздергиваю подбородок.

– Даже если опустить факт наличия диктофонной записи, госпожа Иванова, вы не в моем вкусе, – усмехается репетитор.

Вспыхиваю, словно от обиды. Вот ведь олень упертый!

– А кто в вашем вкусе, моя мама?! – выпаливаю в ответ.

– Я не обязан отвечать на такие вопросы, – фыркает Оленьевич. – А теперь представьте, что скажет ваша мама и какой уровень доверия к вам будет иметь после того, как я предоставлю ей диктофонную запись? Тут не только попытки соблазнения, но и попытки подкупа и лжи…

Стискиваю зубы и чувствую, как буквально закипаю внутри.

– То есть будете мучиться вы и буду мучиться я с этими занятиями? – цежу сквозь зубы, стараясь подавить злость.

– Если вы попытаетесь включить мозги и чуточку подумать, возможно, мучиться не будем, – отвечает Вячеслав Олегович. – От науки еще никто не умирал, Иванова…

– Скажите это чуваку, которого сожгли на костре за утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца. – Скрестив руки на груди, я недовольно сверлю репетитора взглядом.

– Какие познания, – отзеркаливает мой жест Оленьевич, тоже сложив руки. – Не все потеряно.

Встречаемся взглядами и оба молчим, каждый выжидает, замирает, как гепард перед прыжком, чтобы схватить добычу и упиться ее проигрышем. Я бы много чего ему сказала, да вот уж больно убедителен он со своим диктофоном. Одно дело, если мама усомнится в честности репетитора, а совсем другое – если перестанет доверять мне. Она ж меня вообще из дома не выпустит!

– Почему вы не хотите учиться? – спрашивает он.

– Потому что у меня на мою жизнь другие планы, – отвечаю я.

– Напомните, что это за планы, куда не вписывается высшее образование?

– Как вы уже сказали, я не обязана отвечать на такие вопросы, – не могу сдержать язвительности я.

Наша незамысловатая игра в гляделки затягивается, в молчании проходит пять, десять, уже почти пятнадцать минут, в течение которых мы попросту рассматриваем друг друга. Молчу я – молчит и он, скоро уж и занятие кончится. Я могла бы сдаться, встать и уйти, но принципиально жду реакции репетитора. А его как будто наша «игра» вполне устраивает.

– Время вышло, – первым нарушает тишину Вячеслав Олегович и достает вибрирующий телефон из кармана. – Следующее занятие будет в университете на кафедре физики, я сейчас напишу вам адрес, – берет ручку и пишет что-то на листке. – Охранник вас не пустит, поэтому попросите его позвать Райского Вячеслава Олеговича, то есть меня, я вас запущу и провожу в кабинет для занятия.

Смотрю на него, до сих пор не понимая: какого хрена-то?! Что ему с этого?!

– А если я не приду, тогда что? – приподнимаю брови.

– Я скажу вашей матери, что вы не явились на занятие, все по-честному, – он встает на ноги.

Ох и гадость вы, Вячеслав Олегович!

Ненавижу!

Глава 8. С оттенками мазохизма

Вячеслав

Выхожу из подъезда и облегченно выдыхаю. Ей-богу, как будто из тюрьмы! Какая же она… Не могу подобрать слова, чтобы даже в мыслях не обидеть девчонку. Я, конечно, предполагал, что она что-то учудит, но не до такой же степени, а?!

Соблазнять она удумала, ничего себе!

Я за столь короткий педагогический опыт чего только не повидал, ух… Сколько расстегнутых пуговиц, коротких юбок, оголенных пупков и прочих прелестей, выставляемых молоденькими девочками напоказ, чтобы заработать автомат или «плюс к карме». А эта пигалица превзошла всех… Надо ж, блин, было додуматься напялить худи и чулки!

Пришлось пугнуть ее немножко, вот только, по сути, пугать нечем. Никакого диктофона нет, хотя на моей практике и к подобному методу приходилось иногда прибегать. Я не могу привести весомых причин, по которым взялся за это репетиторство и до сих пор продолжаю заниматься с этой Ивановой. Мне просто из чистого упрямства хочется, чтобы эта маленькая колючка пообломала иголки и сделала уже то, что от нее хочет ее мать!

Понедельник у меня в университете самый простой и скучный день, как бы странно это ни звучало, но будущий понедельник обещает быть повеселее.

Ухохочусь, поди, с госпожой Мией Ивановой на пару.

До вечера воскресенья я даже, кажется, забываю про свою непосильную ношу, пока Тася не напоминает мне. Сегодня мы ужинаем у меня дома, потому что та репродуктивная клиника, в которой наблюдается сестра, находится недалеко от моей квартиры.

– Можно тебя попросить завтра после обеда забрать мои анализы? – просит Тася. – Просто этот смотр… Я не могу отлучиться, потому что эти таланты нужны мне, а не кому-то. У тебя же в понедельник до часу лекции?

– Я не могу завтра после обеда, – отвечаю я. – После обеда у меня завтра сеанс иглоукалывания.

– Что? – непонимающе вскидывает брови Тася.

– Репетиторство с колючкой-дочкой твоей подруги, вот что!

– Кстати, а что у вас там? – пытается изобразить минимальную заинтересованность сестренка, но, как говорится, уши уже торчком.

– Завтра ко мне на кафедру приедет госпожа Иванова Мия, заниматься с ней у нее дома я больше не собираюсь, пусть привыкает к стенам университета, – отвечаю я.

– А почему не дома? – удивляется Тася. – Ира же…

Перевожу взгляд с кружки на сестру и мысленно бьюсь головой об стену.

– Тась, твои попытки свести меня с Ириной не увенчались успехом, смирись. Я ей не интересен, она мне… Ну, будем честны, тоже. Ничего в душе не екнуло, а если просто потрахаться – у меня проблем нет, – пытаюсь без прикрас донести до сестры прописную истину. – Но из-за тебя мне теперь придется мучиться с ее дочкой.

– Ты с ней не общался толком! – бурчит Тася. – Вам просто нужно было поговорить вместе подольше, и не об успехах ее дочери… Ладно, прости, – опускает взгляд в кружку с чаем сестра. – Откажись от репетиторства, придумай что-нибудь, и я тоже скажу, что ты не смог, и все такое…

Отрицательно мотаю головой. Нет, просто так сдаться и уйти – хренушки, я такого удовольствия этой девчонке не доставлю. Наденет корону, возомнит себя укротительницей репетиторов и так и будет изводить мать, сидя у нее на шее.

– Но ты же не хочешь с ней заниматься… – морщит нос Тася, явно не понимая моей логики.

– Не хочу… Я, наверное, мазохист, – усмехаюсь я.

– Нет! Ты просто хороший, честный и бескорыстный преподаватель. – Тася кладет руку поверх моей и, чуть сжав, выходит из-за стола. – Значит, тебя завтра на смотре не ждать?

– Не ждать, – отвечаю я. – Прости, во вторник точно буду и составлю тебе компанию.

А в понедельник в два часа у меня по расписанию укрощение строптивой…

Глава 9. Договор с дьяволом

Мия

Открываю заметки и планы на сегодняшний понедельник:

Цирк, смотр в четырнадцать часов.

Университет, репетитор, четырнадцать часов.

Ах, как жаль, что мой смотр и репетиторство назначены в одно время… Что же мне выбрать, ума не приложу!

Расплываюсь в улыбке и с садистским наслаждением стираю вторую строчку. План прост: я говорю маме, что поехала к репетитору. Когда приезжаю в цирк, звоню Оленьевичу и говорю, что наш автобус попал в аварию и придется добираться с пересадками или ждать следующий. То же самое говорю маме. Потом просто возвращаюсь домой, строю виноватую мордашку, что очень и очень жаль.

Уж чему-чему, а расчетливо врать меня папочка научил. Не лучшее качество, но в жизни пригодится.

Если я пройду в цирковую команду, то репетитор мне больше вообще не понадобится и врать больше не придется.

– Мия, ты помнишь про Вячеслава Олеговича? – спрашивает мама, надевая туфли.

Сегодня ее позвали куда-то, какой-то очень крутой дизайнер, чтобы взять маму в свою команду. Она вся на нервах, а это еще один плюс в моем плане. Если мама на нервах из-за работы, то ей глубоко наплевать на детали моего неудачного репетиторства.

– Ты напоминаешь десятый раз за день, как тут забыть, – отвечаю я.

Провожаю маму, желаю ей удачи и обнимаю. В такие моменты мне становится жаль, что я не могу быть с ней честна на сто процентов, ведь я люблю ее, и она так много для меня сделала. Но быстро отметаю сентиментальный бред, потому что наши чувства – это слабости, и ничем хорошим они не кончаются, даже в отношении родственников.

«Показательный номер» все эти дни не давал мне покоя. Я сто раз перечитала афишу и статью на сайте, так и не поняв, что может значить это словосочетание. Но, решив, что они ищут таланты и нужно показать себя, я упаковываю с собой на смотр скейтборд, покажу им несколько трюков, разбавленных акробатикой, под крутую музыку.

Одеваюсь сразу в спортивную удобную одежду и к нужному времени покидаю дом. Как только выхожу из автобуса напротив цирка, набираю номер репетитора и прокручиваю свою нехитрую схему. Мама даже трубку не берет, а план с Оленьевичем вообще неожиданно срабатывает на ура!

– Я очень сильно опоздаю, у нас сломался автобус, – говорю я, направляясь ко входу в здание цирка.

– Правда, неужели? – В его голосе слышится усмешка. Я уже поняла, что он не дурак, явно все понял, но не прикопаешься, все предусмотрено. – Жаль, жаль… Тогда давайте перенесем занятие на четверг, чтобы у нас получилось полноценное занятие, а не огрызок, – говорит он.

Ага-ага, давайте на четверг, конечно… В четверг мы с вами вообще можем не встретиться, если меня примут в шоу!

– Хорошо, – мило отвечаю я.

– Договорились, – вновь слышу в его голосе улыбку.

Бал лицемерия, не иначе!

Захожу в здание, и в вестибюле меня встречает девушка со списком. Называю ей свою фамилию, и она провожает меня в основной зал, где на манеже уже кто-то показывает свои номера. Она уточняет, какой у меня будет номер и что мне для этого понадобится. Приходится объяснить в общих чертах свою задумку, к счастью, все предусмотрено, и для моего номера на манеже поставят деревянную площадку и необходимые препятствия. Показывать номер, оказывается, придется без музыки, а это немного расстраивает, ведь с музыкой все смотрится намного живее.

Участников вызывают по фамилиям, я вынуждена ждать. Сажусь рядом с остальными и осторожно оглядываюсь, выискивая взглядом тех, кто здесь главные судьи.

А вот и она!

Симпатичная молодая женщина сидит в третьем ряду, в руках у нее какая-то папка, и она там что-то записывает, глядя на пареньков, показывающих скучную акробатику на манеже. Я видела фотографии Таисии Вайнберг в интернете, и вот эта просто одетая женщина с собранными в бесформенную гульку волосами совсем не вяжется со сценическим образом немецкой пастушки…

Объявляют следующего участника, и это снова не я. Ненавижу ждать, я начинаю нервничать и, что самое страшное, сравнивать себя с другими. Одно дело, если я и правда лучше, как было на кинопробах, а тут, где у каждого свой номер, уникальные знания и навыки, сложно узнать, лучше я или же нет.

Ряды участников редеют, причем происходит это тихо и спокойно. Если Таисии кто-то не понравился, то после к человеку подходит девушка-администратор и сообщает, что он свободен.

Отвлекаюсь на до сих пор ожидающих участников: разные возраста, кто-то один, кто-то в команде, все выглядят весьма профессионально и спокойно, а еще их количество увеличивается снова и снова. Вот, например, еще кто-то спускается по лестнице и заворачивает на третий ряд к Таисии Вайнберг. Садится рядом с ней, начинает перешептываться, и тут я понимаю, что знаю его, знаю лицо этого человека!

Оленьевич, твою же ж мать!

Перед глазами начинают плясать серые мушки, а пульс подскакивает в один миг. Он что… Он… Следил за мной?! Так вот чего он такой веселый был по телефону! А моя мама… Божечки, а что, если мама не взяла трубку потому, что тоже следила, проверяла меня?!

– Иванова Мия, – оповещает девушка со списком.

В тот же миг взгляд Вячеслава Олеговича натыкается на мой, и удивления в нем нет, лишь усмешка.

– Мия Иванова здесь? – еще раз зовет девушка, и я вскакиваю на ноги. – Отлично, показывайте свой номер.

Выхожу на уже устеленную для меня ровную поверхность и поправляю неправильно расставленные препятствия, после чего возвращаюсь в центр и ставлю ногу на скейт. Медленно вдыхаю и выдыхаю пару раз, стараюсь не думать о том, что в зале сидит прогулянный мной сегодня репетитор. Проверяю раскатку скейтборда одной ногой, потом второй и начинаю.

Мой номер прост, но он зрелищный. Показать что-то стоящее на столь малой площади сложно, но я готовилась, изучала в интернете ширину манежа и отрабатывала за выходные свою идею.

Я катаюсь между препятствиями, выполняю развороты и прыжки. Несколько раз делаю сальто через препятствие, ловлю скейт и продолжаю катать. Настолько увлекаюсь, что не замечаю, как девушка несколько раз говорит «стоп».

Тяжело дыша, я выхожу на середину и исполняю поклон. Не знаю зачем, но в видео с разных шоу все так делают, чем я хуже? Возвращаюсь на свое место и поворачиваюсь к Таисии, которая что-то пишет в телефоне, в то время как мой репетитор, задумчиво подперев подбородок, смотрит куда-то в одну точку на манеже.

– Извините, Мия, вы можете быть свободны. – Вздрагиваю от неожиданности, когда ко мне подходит администратор.

– Что? – переспрашиваю я в надежде, что мне послышалось.

– Спасибо за участие, вы можете быть свободны, – повторяет она.

В груди начинает щемить от обиды. Я считала цирк самой легкой добычей, самым простым способом пробиться, а выходит, что я даже здесь не подхожу? Неужели я настолько плоха? Поднимаюсь и, стараясь не смотреть на третий ряд, выхожу из зала. Не могу в это поверить, неужели и правда все так ужасно. Я же все сделала необычно, опасно, красиво… Или здесь, как в кино, нужно, чтобы кто-то с кем-то спал для достижения успеха?

Плетусь к вестибюлю, не желая верить в отказ.

Может быть, Оленьевич что-то?..

Шальная мысль появляется в голове, когда я слышу шаги за спиной. Поворачиваюсь на звук и вижу как раз Оленьевича, направляющегося ко мне с довольной рожей.

Мог ли он сказать Таисии Вайнберг что-то, чтобы она меня не взяла? Может, у них с моей мамой вообще заговор?!

Репетитор догоняет меня ровно к тому моменту, как я начинаю кипеть от злости и возмущения из-за придуманных мной версий.

– Что вы здесь делаете?! – возмущенно спрашиваю я. – Преследуете меня, господин репетитор, чтобы сдать маме?

– А мне кажется, что это вы меня преследуете, госпожа Иванова, – зло усмехается он. – Что вы здесь делаете?

– Прохожу кастинг в цирковое шоу, ищу свое призвание, так и можете передать моей маме! Она вам что, еще и за шпионаж приплачивает?!

Собираюсь как можно скорее уйти, но Оленьевич идет за мной следом.

– Я даже не общаюсь с мамой вашей! – шипит он, догоняя меня.

– Ну конечно же, вы сейчас оказались здесь совершенно случайно, – саркастично отвечаю я. – И в шоу меня не взяли совершенно случайно! Сидели там, что-то наболтали про меня, да? И наверняка, когда я приду домой, моя мама больше меня никуда не отпустит тоже совершенно случайно, да?!

Разворачиваюсь и снова спешу уйти подальше от него.

– Моя сестра – хозяйка шоу, Таисия Вайнберг, вот почему я сейчас здесь. Если вам так интересно, – вновь поравнявшись со мной, говорит Оленьевич, а я тотчас столбом замираю на месте.

Разворачиваюсь лицом к нему и пытаюсь понять, лжет он или нет.

– Вы серьезно? – приподнимаю брови я, и он кивает в ответ.

Не могу подобрать слов, мысли путаются, и уж слишком много подозрений падает на Оленьевича.

– Что-то еще добавите? – улыбается он. – Например, как ваш автобус свернул не туда?

Давит на чувство вины? Так у меня его нет! Не перед ним точно.

Он ведь и правда мог что-то сказать сестре из вредности, мол, вот эта «госпожа Иванова» сегодня прогуляла мои занятия, ну-ка давай-ка, сестренка, забрей ей к хренам всю будущую карьеру!

Щурюсь и смотрю в голубые глаза Оленьевича, стараясь уловить подвох, но лишь замечаю, насколько идеального оттенка радужка его глаз. Я не люблю, когда в глазах у людей есть пятнышки или крапинки, они меня раздражают настолько, что хочется заставить человека надеть оттеночные линзы. А у него тот самый идеальный для меня голубой цвет, я бы сказала, яркий цвет ясного неба, когда на нем нет ни единого облачка или тучки. В памяти сразу же всплывают воспоминания, как я училась кататься на скейте и падала, снова и снова оказываясь лежа на спине и глядя в небо. Оно было такое же голубое, успокаивающее мое отчаяние от неудач…

Стоп!

Не зацикливаемся, нет-нет-нет!

– Из-за вас меня не взяли? – спрашиваю я.

Вот так вот, прямо в лоб, а чего мелочиться?

– Что? – усмехается Оленьевич.

– Это вы что-то сказали своей сестре, да?

– Она даже не знает, кто вы, – отвечает он, – да и зачем мне что-то говорить?

– Чтобы проучить меня, – пожимаю плечами. – За прогул.

На лице репетитора появляется искреннее удивление, разбавленное милой улыбкой. Как бесит меня вот эта его физиономия с мимолетной улыбочкой!

– Вы считаете, что я бы пошел на такую подлость и низость? – приподняв брови, спрашивает Оленьевич.

Он реально оскорблен? Похоже на то. На самом деле мне даже обидно, ведь я надеялась, что это не я ужасно откатала программу и показала себя, а он сделал мне подлянку. Такой расклад мне было бы куда проще принять, чем это.

– Не хотите извиниться? – задает вопрос он.

Чего-чего? Шутка сейчас была?

– Не хочу, – фыркаю я, дерзко задрав подбородок.

Тяжело вздохнув, репетитор качает головой и разворачивается, чтобы вернуться обратно в зал. Отходит почти на пару шагов и вдруг бросает напоследок:

– До встречи в четверг на занятиях!

– А что, если у меня снова возникнут проблемы с автобусом? – прячу усмешку я, отвечая незамедлительно.

– Господи боже, Иванова, что с вами не так? – неожиданно зло смеется Оленьевич и вновь возвращается ко мне. Останавливается напротив и смотрит сверху вниз, изучает мое лицо.