Kitabı oxu: «Исаевские»

автор иллюстрации/обложки – Юлия Пронина

Глава 1

– Мне нужно заехать в магазин и купить продукты на две недели, – быстро проговорила я, допивая кофе. Сегодня был один из тех дней, когда хотелось наслаждаться любимым ванильным кофе, добротно усыпанным корицей. Хотелось тепла и праздника.

– Яся, ну зачем тебе в деревню? Что ты там будешь делать? И где она вообще находится? – спросила Женя, моя подруга и однокурсница.

– В Липецкой области, село называется Спасское Чириково. Старая маленькая деревушка, основана в 1710 году, но такая красивая. Такой природы нигде не увидишь, обещаю! Поехали со мной! Там зима, сядем в сани и будем со склона кататься. – только я это произнесла, как мы обе рассмеялись. – Серьезно. Что тут делать на новогодние праздники и что мы еще не видели? А вот дом бабушки стоит без дела.

– Что делать тут, в городе с миллионом развлечений? Мы тебя теряем, родная – Женька приложила ладонь к моему лбу и поцокала языком. – Там надо убираться. Сколько прошло времени? Два года? Паутина, тараканы. – И тут это рыжее чудо прислонила ладонь тыльной стороной уже к своему лбу, изображая горе. Я прыснула со смеху, Женя ко мне присоединилась. Так мы сидели у меня в квартире за кухонным столом каждую неделю. Последний курс на лингвистическом факультете был не из легких, поэтому уехать на две недели было как заначка, про которую забываешь и затем случайно находишь. Зима только набирала обороты, кругом белые сугробы, новогодние украшения, конфеты, мандарины, гирлянды, песни о снежинках и новом начале. К тому же подальше от Павлика, расстаться с которым у меня не хватало смелости. – Ну, поехали! Твои родители всё равно уехали в Москву к друзьям.

– Может, у меня парень есть и с ним буду отмечать?

– Который из? – подруга ущипнула меня за руку и улыбнулась – Ясик, словно нам по шестьдесят, и мы не хотим мешать молодым, вот и сваливаем в богом забытую деревню.

– Ну, там интернет есть, если ты об этом?

– Тогда это всё меняет, – пошутила она – Ладно, но с условием, что глинтвейн и ёлку мы возьмём с собой. Будем есть сладости, смотреть фильмы и гадать! – хитро произнесла подруга. – Дожила, в расцвет молодости, еду в деревню. А летом что? На огород будешь звать?

– Гирлянду нужно купить! – тут же оживилась я, проигнорировав вторую часть.

– А твой ряженый не против? Нормально отреагировал, что ты вот так под праздники оставляешь его одного?

– Как тебе сказать… – обвела край кружки пальцем – Ему ещё никто ничего не сказал.

– Прям никто? А кто должен был? Голубь с известием или мысленное прозрение?

– Да, душный он – не выдержала я – сейчас начнётся «Зачем? Почему? А как же я?» – тут уже Женька скривилась.

– Чего ты его не бросишь, раз душный? Морочишь бедолаге голову.

– Так, ты чья подруга? – Она подняла руки над головой, показывая домик – Понимаю, что есть смысл в твоих словах, но…

– Но тебе скучно, я поняла.

План был простой: Женька уехала к себе собирать вещи, я же планировала покупки, искала тряпки и моющие средства. Бабушка умерла несколько лет назад и с той поры у меня не было сил вернуться туда. Она умерла одна. В тот день позвонила и попросила заехать в гости, мол, давно не виделись. Помню, меня это не очень-то и потревожило, внимание было направлено на свою жизнь, свидания с парнем, будущие возможности. Однако, звонок засел в сердце, и нарастающая тревога заставила действовать. Я не успела приехать, хоть и гнала как сумасшедшая. Войдя в дом, увидела, не двигающееся тело, источающее холод. Говорят, боль от потерь затягивается, а пустота наполняется новыми эмоциями и людьми. Дай Бог, что так и будет. Меня до сих пор мучают ночные кошмары и приходится на ночь оставлять ночник. В своё оправдание скажу, что мой психолог утверждает, это нормально и горечь потери требует времени.

Джинсы, серый свитер, зимние кроссовки – для деревни самое то, тем более придётся слегка убраться. В руки взяла пуховик: машина на внутренней стоянке дома и смысла утепляться не было, тем более Женьку ждать, можно еще и книгу прихватить. Моя ласточка ждала послушно. Удалось досрочно погасить кредит, и теперь зарплата от репетиторства принадлежала исключительно мне, на жизнь не жалуюсь вовсе, мне нравится всё, но конечно хочется больше. Как сказал бы Павлик, зажиточная дама с необъятными хотелками, хотя у самого родители большие шишки. Пока сидела в машине, он успел написать три сообщения и позвонить два раза. Собравшись с мыслями, нажала на иконку с его фотографией и гудки в трубке звучали как барабанная дробь. Предстоящие объяснения уже утомляли.

– Ярослава. – вот так, лаконично донеслось с другого конца.

– Привет. Не занят? – словно выдавила из себя.

– Почему всё так? Почему я всё время должен тебя искать? Звонить по десять раз? Ты можешь хотя бы раз поднять трубку с первого раза? – казалось поток вопросов не прекратиться и мне пришлось его перебить.

– Я скучаю, арбузер – как можно нежнее произнесла я и стало стыдно.

– Можно приеду? – успокоившись, спросил он. Павлик мне нравился по-своему, высокий брюнет с карими глазами и доминантным характером, находка для модельного агентства. Старше меня на несколько лет, немного вспыльчив, но всё же мой.

– Только не убивай меня – в трубке послышался вздох – Мы с Женей поедем к бабушке в дом на новогодние праздники. Только мы вдвоем. Не могу дышать в городе, в этом потоке людей. Мне хочется перезарядиться и разобраться с домом. Там посадки и речка, кругом тихо, безлюдно. Мне нужно туда, солнце – повисла тишина, лишь прерывистое дыхание подсказывало, что меня слушают.

– Прекрасно. Что ты хочешь услышать? – на одном дыхании произнёс – Зашибись. – выдох в трубке – Наверно, я тебя очень сильно люблю – улыбнулась и снова укор совести – Ярик, буду ждать тебя. Ты мне дорога. Не скрою, что не понимаю, почему едешь с Женей, а не со мной, но принимаю. И нафига в деревню, ты с психологом это обсудила? Раз ты так решила, я просто ухожу в сторону. Каждый праздник словно в гонке участвую, а приз – ты. Так хотел с тобой на новый год к родителям, они давно зовут, но, полагаю, подождут еще год. Ярослава, как же это бесит! Мы вместе или нет?

– Да.

– Тогда что за фигня? Я серьёзно уже не знаю, что сказать.

– Тогда скажи, что любишь – и зачем я это произнесла?

– Это всё из-за твоих ночных кошмаров? Или ты играешь мной?

– Не начинай. Мне нужно туда – нашептала ему.

– Возвращайся скорее– всё же по-доброму прошептал в трубку.

– Спасибо, я позвоню, как доедем. – повесила трубку.

Быть шептуньей имеет ряд преимуществ, как сейчас, с другой же стороны, это подавление воли самого человека. Была бы бабуся жива, она однозначно не одобрила бы, да и вообще запрещала часто пользоваться даром. Однако, я же никого не убила, а просто выключила поток ненужных вопросов и эмоций, чтобы спокойно сделать задуманное. Маленькая шалость не причинит вреда никому.

Я включила поп-радио, взбодрилась и поехала в магазин за провизией на праздники. На всё у меня было несколько часов, затем надо было забрать «любительницу санок» и успеть добраться до темноты. Домик располагался в области, так что, поторопиться – лучшее решение. Как же красиво в городе: огоньки, красиво украшенные здания. Главная ёлка города стоит нарядная, и так хочется вокруг неё водить хороводы, но я сама себя не пойму, если в свои двадцать четыре года поддамся этому нерациональному порыву. По-прежнему улыбаюсь новогодним подаркам от родителей, как говорится, на новый год можно съесть все сладкие подарки, на то он и праздник.

Управившись со всеми запланированными делами, сидела в машине и ждала Женю. Наконец рыжая вышла из подъезда, медленно с высоко поднятой головой направилась к машине. Казалось, что мир принадлежит ей и, чего греха таить, может её подождать.

– Что? – невинно спросила подруга.

– Что-что? Ты ведь помнишь, куда мы едем? В деревню? – улыбаясь, адресовала вопрос.

– А што такое? Мне хотелось хорошо выглядеть, а с моими волосами зеленое платье лучше всего идёт. И я не уверена, что нам не встретятся красивые мужчины. Это ты у нас занятая, я же девушка на выданье.

– План в силе? – серьезно спросила я её.

– Да: ты ведешь машину, с меня – еда в дорогу и музыка по заказу – также серьезно ответил штурман.

Она достала чипсы и орешки из сумки, довольно ухмыльнулась, мы тронулись. Меня всегда привлекали поездки зимой, а с подругой так тем более. Дорога простиралась вдоль леса и ощущение, что мы в снежном бархате повышало градус настроения. Пассажир совсем расслабилась и подпела песне «И уносит меня, и уносит меня, в звенящую снежную даль три белых коня, эх три белых коня…». Терпеть было сложно, я заголосила старые сточки как словно мы снова в школе пели на музыке. На момент показалось, что мы в сказочном лесу. На дороге не было никого, кроме нас, лес бережно укрывал нас от непрошенных глаз, а снежное волшебство покрывало землю. Всё же я не удержалась, затормозив, включила аварийку, вышла из машины.

– Женька, посмотри! – почти пропела я и указала рукой на придорожные деревья, укутанные снежным покровом. – Это ли не жизнь?

– Снег? – нотки сомнения – Мать, ты что себе в кофе добавляла? Кажись… – не успела она договорить, как холодная бомба полетела ей в плечо. Изумление, шок, принятие. И вот уже мы – взрослые тёти – играем.

– Отведай силушки богатырской – услышала крик за мгновение до того, как мы обе упали в сугроб. Вот так просто. Кожа покалывала от холода, румянец на щеках горел, мы смеялись. Откатившись от подруги, попыталась сделать снежного ангела, получилась клякса, но попытку засчитала.

– Может уже пора? – хороший вопрос.

– Пора – неохотно ответила я. – Знаешь, в этой деревне прошло всё моё детсво. Мы с ребятами бегали по лесам, купались в речке, жгли костры и жарили картошку и камыши в них. Бывало перепрыгивали через них парочками. Прямо напротив есть село Каменная Лубна и со скуки топали туда пешком, чтобы на других сельчан посмотреть, да самим повыпендриваться перед ними. К тому же, там есть родники и самое главное – Дон.

– Таки любо мне, когда Дон разливается? – пропела она.

– Таки да. У меня было самое крутое время там.

– Звучит интересно, но далеко от меня. Моё детство прошло в городе с компьютером в обнимку и никаких сожалений.

– Да? А рядом с твоим компьютером тоже был заповедник Галичья гора? Между прочим, ещё в 1573 году по приказу Ивана Грозного на том месте был воздвигнут сторожевой пост, один из оборонительных укреплений России. А после были обнаружены какие-то необычные виды растений, названия которых я даже не буду гуглить, для изучения которых съезжались из всех регионов нашей Родины.

– Угу, и поэтому в такую красоту мы едем зимой?

– Так и быть, летом после сессии привезу тебя сюда ещё раз.

– Угрожаешь?

– Обижаешь! Заманиваю.

До деревни еще было ехать пару часов. Проезжая несколько сёл, невольно любовалась ими: дома украшены гирляндами, двор почищен, словно все уже готовы к празднику. Удивительно, в моих ранних воспоминаниях все сёла – это упадок, а сейчас ухоженные дома, дорогие участки, живые ёлки с яркими огоньками, припаркованные машины у каждого дома.

Перед тем, как зайти в дом, нужно было заехать к бабушке. К счастью, дорога была расчищена и не было проблем с заездом к кладбищу. Я посмотрела на Женьку, она лишь помахала головой, отвечая, что не пойдёт со мной. Оно и к лучшему.

– Я быстро – сказала ей и вышла из машины. Открытые двери черного железного забора словно приглашали зайти.

Бабушка была похоронена под берёзой рядом с дедушкой, поодаль от остальных могил. Как будто на своём отдельном островке, огражденные от всех. Это было желание бабушки, она всегда говорила, что дедушка её ждёт и там на небе им не нужна компания, лишь они вдвоем. Жаль только, что лишь тела лежат их рядышком, а души порознь. Снег хрустел под ногами, а ветер толкал вперёд. Присев на лавочку, мысленно обратилась к ним обоим. У меня странные отношения с религией, я крещенная, но не хожу в церковь. Прошу Бога помочь мне в беде, но редко вспоминаю о нём в другие дни. Сейчас же захотелось помолиться за их души, за их покой. У них была одна на двоих фотография, со дня свадьбы, где оба счастливые. Тоже наказ бабули.

– Привет, родные – голос задрожал от волнения – знаю, меня давно не было и прошу меня простить. Я вас очень сильно люблю и скучаю. Дедуля, без тебя мне не с кем поспорить о жизни, пройтись по аллее и поесть мороженого в беседке, смеясь над старыми шутками. Бабуленька, без тебя болит сердце, но я свято верю, что мы встретимся вновь. Не хочу вас тревожить своими слезами, но хочу, чтобы вы знали, что вы не забыты. Решила приехать на новогодние праздники в ваш дом, подругу с собой привезла. Надеюсь, вы не против. Хулиганить и сквернословить мы не будем, обещаю. – улыбнулась фотографии, положила две розы на землю, провела пальцами по фотографии и собралась уходить – Я буду любить вас всегда.

Пошла по направлению к выходу, как заметила, что кто-то смотрел на меня. Возле старой заброшенной могилы стояла, сгорбившись женщина, лица не видно. В старой серой фуфайке и шерстяном коричневом платке, укрывающем большую часть лица.

– Ярушка-унучка, подойди поближе – тихий хриплый голос обратился ко мне.

Меня немного напрягла внезапная встреча, но ноги уже шли к незнакомке. Старушка стояла со свечой возле старой могилы, за которой никто не следил. Надгробие было с трещиной, фотографии не было, даже имя было сложно разобрать.

– Здравствуй-те? – нелепо произнесла.

– У бабуси своей была? Приехала наконец-то, а то заскучала она совсем.

– Простите за грубость – обратилась к ней и что-то знакомое было в глазах – Анастасия Сергеевна, это вы? Давно вас не видела.

– Так приезжать нужно, чтобы видеть – улыбнулась она в ответ.

– А вы чего тут в мороз стоите? Я на машине, давайте вас домой отвезу?

– Нет, девонька, не надо. Сама дойду. Посмотри, родственники усопшей совсем перестали приезжать. Даже не огородили её, никому она не нужна была при жизни и уж тем более сейчас.

– Грустно это. Ваша знакомая?

– Знакомая. Темно и страшно ей там, вот свечу принесла, чтобы согреть её. Помоги старушке и поставь её поближе к надгробию. – она протянула свечу без подставки. Воск немного обжигал пальцы, но наклонившись исполнила просьбу. Анастасию Сергеевну обожала в детстве. Всегда нарядная, с полностью седыми волосами, волосинка к волосинке. И обязательно в платье, встречала нас с подружками яблоками и малиной. Считалось, что она местная ведьма, многие обходили её стороной по этой причине. Однако, мы знали, что это не так, ибо были единственными ведьмами в селе. Как-то раз воробушек запутался в зарослях возле её дома, и она попросила меня помочь ему. Не раздумывая, начала его искать и напоролась на крапиву, меня это не остановило. Достала бедолагу, она лишь улыбнулась и сказала отнести бабушке, мол, она ему поможет. И тогда стало понятно, что она знала, кем мы были.

– Спасибо, унученька. А знаешь отличие мертвых от живых? – вдруг услышала вопрос позади себя. Мурашки побежали по телу, она продолжила – Яся, а жива ли ты? – прошептала она прямо на ухо.

Я резко обернулась, но никого не было. Куда она делать? Ветер всё так же нещадно пробирал до костей. Обернулась несколько раз, даже за надгробие заглянула, никого. Я одна из живых на кладбище. Ни с какой стороны, и следов на снегу не было. На могиле и свечи не было, но я же держала её в руках.

– Чертовщина какая-то – пробормотала я и побежала к выходу. Не останавливаясь и не оглядываясь, выбежала за ворота даже не перекрестившись. Только хлопнув дверью, я смогла почувствовать себя в безопасности.

– Всё хорошо?

– Да, поехали.

Намеренно выбрала дорогу до дома мимо дома баб Насти. Не описать словами моими чувства, когда, проезжая мимо её дома увидела, что дом сгорел. Крыша обвалилась, окна выбиты, дверь нараспашку. Сомнений не было, что в нём никто не жил, тропинка к дому была снежным полотном без единого следа.

– Хренова чертовщина – подумала про себя.

Начало темнеть, а мы уже припарковались возле дома бабушки. К дому еле подъехали, так как снег не чистили, займусь этим завтра. Эх, Бабушка. Самое лучше детское время провела именно здесь, в маленьком уютном доме, возле печки. Под бабушкины рассказы и шепот подруг, запах свежих простыней и нашей яблони. А уж истории какие она умела рассказывать, что страшно ночью в туалет было идти. Помню, снежным вечером поделилась, что каждую зиму Карачун своим хрустальным посохом преображает всё вокруг: появляются мягкая перина на земле, белая шубка у деревьев, королевские узоры на окнах. Вьюга – подруга его, пела песни, успокаивая, а он тем временем подбирался ближе. Было в нём много страшного для людей. «Если встретишься с ним, то смерть свою найдёшь. Страшен он в гневе, и страшнее в раздолье. В ледышку превратит, тут же разобьёт. Осколки вьюга отнесёт к отчиму дому, а по весне растают они кровавыми следами, приковав душу мученицы, как цепями к дому». После таких историй никуда не хотелось выходить вовсе. Бабуля успокаивала, делясь, что шепотом да красотой можно задобрить Зимнего деда и дар получить. Не хотела я верить я тогда этим глупостям, а вот глупые подружки каждый вечер сбегали из дому в лес, лишь бы ещё одну силу получить. Словно она даруется каждый день. Один раз всей деревней искали их, пока плутали в соседней деревне. Заблудились, а там стемнело и не смогли вернуться. Тогда не ловили сотовые телефоны в деревне, а люди добрые позвонили бабушке на домашний, она тогда у нас была старостой деревни. Ох и отчитывала она их, так красноречиво, что все щеки порозовели, а затем напоила чаем с печеньками на тёплой кухне, морально подготавливая к разбору полётов с их родителями.

Да вот только как раскусила я на что способна, так хоть в огонь и воду, но не отдам дарованное.

– Ярик, это конечно прекрасно, что ты стоишь, любуешься, но может калитку откроешь человеку с пакетами?

Оставив воспоминания на потом, открыла замок на заборе, затем прошагала по усыпанной снегом дорожке. «И вот тут он её и унёс…». Бабушкины слова, навсегда поселившие страхи в душе, всплывали в голове с новой силой. – Барыня-сударыня, да спасибо вам огромное, ещё и дверь открыла. – продолжила шутить подруга, заходя внутрь.

– Ты же сказала, что дом возможно слегка прогнил? – недовольно донеслось сзади.

– Так и было, или так и должно было быть. Меня тут не было с того самого момента, да и родители не говорили, что присматривают за домом, они вообще не любят всё деревенское.

Отворив старый замок, мы зашли в чистое сенце, не было ни пыли, ни паутины, словно в доме живут.

– А это еще зачем? – поставив на пол сумки, спросила подруга.

– Бабушка рассказывала, такие кресты рисовали мелом или краской на всех дверях, чтобы отгонять злую силу и не впускать разных ведьм, упырей, домовых внутрь. Нечистую силу, короче. Не смотри на меня так, я лишь говорю, что знаю. И не вздумай стирать, это от бабушки осталось.

Женя молча подошла и обняла меня. А что тут скажешь? Мне хотелось быть в её доме, хотелось почувствовать, что она рядом. Погода начала ухудшаться, и пора бы включить отопление, распаковать вещи. Просторное сенце было центром, их него можно попасть в избу, погреб, кухню и туалет. Родители говорили, что план дома весьма неудачным для продажи – «солнышко».

Помню рассказы о том, как тяжело было строить и облагораживать его, что якобы тут нашли мёртвую девушку и пока вызвали полицию, тело пропало. Моя бабуся тогда еще ребёнком была, но она с самого детства повторяла: «Не отращивай косы или та за тобой придёт».

Однако, все комнаты были убраны и нам оставалось украсить их и приготовить глинтвейн. В избе имелась главная двуспальная кровать, кровать рядом с печкой и диван.

– А как разжечь печь?

– Не знаю и знать не хочу и так тепло.

– А там можно спать?

– Внутри? В копоти и грязи? Теоретически можно, еще и поджарить тебя тоже можно – понизив голос прошептала я.

– Но-но, жарить меня только деревенские парни могут – мечтательно подмигнула она, вечно в поисках приключений и флирта.

Не смогла сдержать смеха и хохотала так, что пришлось схватиться за живот. Вот всегда у нас так, с первого класса вместе и даже самые дурацкие шутки вызывают массу эмоций. Далеко позади школьные времена и универ заканчиваем в этом году, ни разу мы не ругались, никакого парня не делили и выросли как сёстры.

– Да, не, наверху можно? – всё же уточнила подруга.

– Если решишь убраться сначала, то вперёд.

Ёлку мы поставили рядом с окном в избе, чтобы не загораживала телевизор и была видна снаружи. Ветки ели устроились перед телевизором, а электрическая гирлянда украшала стену над большой кроватью. На кухне уже готовилась картошка и я поспешила помочь подруге с мясом по-французски, отметив, что она также захватила красивые новогодние кружки с оленями, красные салфетки со снежинками и маленький домик с лампочкой внутри. На него я и засмотрелась: бордовый с темной крышей и дверьми, слегка светлыми рамами, через которые был виден свет. «Запри дверь».

– Жень, а дверь закрыта?

И в этот момент послышались шаги, машинально взяв нож в руки, повернулась в сторону двери. Шаги приближались.

– Тут-тут, можно? Свет горит, а в гости не зовёте? Ярка, ты ли? – девушка напротив напоминала соседскую девочку, с которой играли в догонялки каждое лето, но теперь это была девушка моего возраста. Кому я вру, моя бывшая подруга.

– Злата?

– Злата, Злата – рассмеялась она с парнем. Парень был мне знаком, у меня случайно выпал нож из рук, и я резко встала.

– Ну, будет, не нервничай. Прости, я без стука и приглашения. Увидела, что у баб Нюры свет горит и дай думаю, зайду. И тут на пороге Олег, наш общий друг – она посмотрела на него с улыбкой – и вот мы тут. А двери чего не запираете, городские? Не боитесь воров, волков? Иль местные традиции чтите?

– Каких еще волков? – медленно произнесла Женя.

– Тут нынче Полинку сожрала стая в посадках, завтра похороны. Приходите, есть на что посмотреть. От тела куски оторваны были, да разбросаны по полю рядом, рука так костлявая и осталась. Патологоанатом сказал, что сделать мало что можно в деревне и просто прикрыть иконой можно. Жуть, я сам видел. А вот лицо не тронули. Такой же красавицей и осталась. Вру, еще пуще стала. Лежит спокойная, волосы цвета снега, губы как малина: розовые и манящие. О, Ярослав, на тебя она похожа, только мёртвая. Кожа бледная, так гляди и встанет, и пойдёт в дом к таким, кто не закрывает двери на замок. – он многозначительно посмотрел на меня.

– Олег, прям неприятно сказал. Поля подругой нашей была, не говори так. Совсем не страшно, а лишь противно.

– Злат, перегнул – пожал неловко плечами.

Женька засуетилась и ей явно было неприятно слушать такое, да и меня передёрнуло, слышала я такое уже.

– Вы пришли глупости рассказывать? Знаю я историю про Капитолину, бабушка ещё рассказывала, что всё на волков пеняли, а муж её убил. Вы хотя бы повествование изменили, а то и кости, и куски. Кстати, стыдно должно быть так про Полину говорить. И, да, вам привет, дела хорошо, да, конечно, заходите в гости – многозначительно посмотрела на них. Прошло время нашей дружбы, сейчас же раздражение накатило от незваных гостей со странными фразами.

– Ярослава, помнишь, значит, а я чуть беспокоиться не начала – улыбнулась Злата. – Не звонила да не писала, а что случилось? – на секунду задумалась.

– Так, это страшилка была и никакой Полины нет? – с непониманием обратилась к ним Женя. Признаться, я сама не понимала, что за цирк эти оба устраивают.

– Как нет? Есть, только теперь это не история, а по правде так всё. – серьезно ответил парень.

– Полина – внучка баб Кати, Яр, помнишь? Она тебя еще гадать учила, а ты её парня целоваться учила. Помнишь, как ночью в одной ночнушке к нему бежала?

– Злата, мы только приехали, пробудем здесь несколько дней. Думаю, ты понимаешь, что нам бы хотелось отдохнуть от дороги. Вам уже пора и страшилки свои дурацкие с собой забирайте. Нехорошо так про Полину говорить, когда она жива и здорова.

– Помню, бабушка тогда тебе все руки отбила, чтобы к картам не приближалась и в то лето волосы по плечи тебе отстригла.

– А сейчас длинные, хоть на руку наматывай – рассмеялся парень Златы.

– Мне не нравятся такие шутки – твёрдо произнесла я, посмотрев ему в глаза.

– Ну будет в гляделки играть. Ты права, Яр. Полины больше нет, умерла она, таким не шутят. Зайди к ней в дом сама проверь, если нам не веришь. Сегодня вечером мы с ребятами пойдём на поле. Ты их всех знаешь, остались здесь с детских времён. Будем рассказывать истории о ней, пить чай, есть и греться у костра. Приходите. Поле вон отсюда видно, около полуночи. Многие в город уехали в этом году, нас не так много в селе осталось. Мои родители приедут на несколько дней и тоже уедут.

– Не уверена, что придём, мы сами недавно приехали, как уже было сказано, и отдохнуть хотим, но если передумаем, то обязательно присоединимся. – протараторила подруга.

Злата перевела на неё взгляд и что-то недоброе в них отразилось. Слишком быстро, чтобы понять, но они тут же вышли, не попрощавшись. Не сразу осознав, что произошло, я так и смотрела в пустой проём.

– Странные эти деревенские – почти шёпотом произнесла Женя.

– Ты права, именно эти странные. Злату я еще с детства знаю. Она, Поля и я дружили хорошо, везде ходили вместе, ночевали друг у друга, потом разладилось и я перестала приезжать сюда на каникулы.

– Разладилось из-за парня?

– Да, я влюбилась в её парня, и он ответил взаимностью.

– И в чем проблема тогда была?

– Ну, это было за спиной у той Полины. – Женька присвистнула. Мне и самой стало не по себе. Его имя до сих пор не произношу и не обсуждала ни с кем и никогда. Прошло несколько лет, у меня другой, а сердце сжимается от воспоминаний.

Вышла из кухни и отправилась запирать дверь. Снег потихоньку начал вваливать в сенце. «Такой же холодный, как и Поля сейчас». Остановившись на пороге обвела глазами улицу, те же дома, те же погреба, тот же склон и церковь Богоявления Господня. В той церкви я впервые познала любовь, в той церкви появилась надежда. А после не стало ни любви, ни надежды. Правду говорят, что первая любовь ранит сильнее всего. Помню его губы. Ничего не изменилось. А изменилась ли я? У меня учеба – работа – дом, ну и Павлик с вечными тусовками. С ним начала меняться, поначалу ночные клубы и веселье было тем, ради чего стоило пропускать занятия и жить. Там были новые друзья, новые знакомства, круговорот денег и он сделал меня центром всего, центром его жизни. Дорогая одежда, подарки, отдых в лучших отелях. Только после несданных экзаменов проснулась и вернулась в себя, друзья на вечер исчезли, никто больше никуда не приглашал, а вот он остался. Порой мне кажется, что он играет и у него кто-то есть, но ему сложно отсечь последнюю ниточку. «Почему он с тобой?». Снова этот вопрос.

– Ясь, а давай на ужин ещё и пасту сделаем? – посмотрев на крестик, закрыла дверь.

– Объедаться, так объедаться.

Быстро всё расставив по полкам, найдя любимую новогоднюю посуду. Женька всегда готовила прекрасно, от простого до сложного. Зачем она решила стать историком мы обе не понимали, но она уже придумала план, как открыть маленький уютный ресторан после окончания института. Меня же всегда тянуло в аспирантуру, чтобы потом работать преподавателем.

Как бы я не отвлекала себя домашними делами, мыслями о будущем и разговорами, мысль о Полине не покидала меня. Несколько лет назад, поспешно уехав навсегда, как тогда казалось, из села, не смогла вырвать воспоминания. Это я Женьке могла рассказывать, что знала их давным-давно и всё уже не то, не так, но правда состояла в том, что Злата, Полина и я были лучшими подругами всё детство и подростковый период. Именно с ними обнаружился мой дар, именно они помогали развивать его, исследовать границы и познавать себя. Мы не просто были подругами, мы троюродные сёстры, Исаевские ведьмы. Наши бабушки родные и всегда были как не разлей вода, а вот наши родители уже не так близки. Уж не знаю, что там за история случилась с моей мамой, но она перестала общаться со всеми, кроме нашей семьи, отказалась от них. Хотя бы мне не запрещала быть частью в детстве.

Женька сидела в телефоне, а я уютно устроилась на подоконнике с чаем. Из моего дома видно дома Поли и Златы. В расцвет нашей дружбы и близости мы ставили свечи на подоконники, в знак того, что всегда ждали друг друга в гости и свеча означала путь в наш дом. Бабушкам приглянулась такая забава и они всячески поощряли нашу дружбу: ни одной из нас не запрещалось ночевать у другой, втроём мы могли пойти почти куда угодно. Однако, накосячила одна – влетало всем. Сейчас же в морозный вечер, смотря в когда-то родные окна и не желая мириться с реальностью, я чётко ощутила, что не ценила прошлое, принимала всё за должное, нашу дружбу в том числе.

Поленька, кто я такая, чтобы заходить к тебе, простила ли ты меня за него. Сердце разрывалось от грусти, мы же как сёстры были, как близнецы. Она приезжала ко мне в город и останавливалась у меня много раз, пока не переехала к Кириллу. Как могло получится, что совсем молодая умерла. Бедная её бабушка.

Решив отнести чашку на кухню, вышла из избы. Ноги сами понесли к входной двери, отворив её, впустила морозную стужу внутрь, чтобы развеять печальные мысли. Всё с той же чашкой в руках, как на распутье, надо было закрыть дверь да остаться дома. Мысленно уговорила себя не глупить, поставить чашку и запереть дверь на дом. Даже кивнула в пустоту, продолжая убеждать себя. Ветер завывал, не раздумывая, схватила бабушкин палантин сзади двери и пошла проститься с моей бывшей подругой.

Словно ведомая, шла, не обращая внимания на дорогу. Остановилась возле калитки, открыта. Они ждут всех, чтобы в последний раз посмотреть на неё. Скребущий звук разорвал тишину и на улицу вышла баб Катя. Прищурившись, улыбнулась и позвала меня рукой.

– Чего стоишь, внученька? Заходи, родная! Вернулась ты! Я знала, я знала, чего же стоишь, проходи в дом. А то все заладили, что ты умерла, но сердце бабушки знает, что неправда и ждала тебя всю ночь – она бросилась ко мне, обнимая и целуя.

– Баб Кать, это я, Ярослава – попыталась успокоить её.

Она перестала меня обнимать. Слёзы полились ручьем из её глаз, она пыталась что-то говорить, но рыдания разрезали слова. Обняв её крепко, повела в дом. Только свечи горели, зеркала завешаны черной тканью.

– Баб Кать, не плач. Прости, что напугала тебя.

– Забыла, как вы похожи, две половинки…

– Одного яблока – не смогла сдержать улыбку. Фраза Полины, которая любила ещё больше подчёркивать нашу похожесть и всем говорила, что мы сёстры, но наши родители разошлись, вот мы и жили в разных домах.