Kitabı oxu: «Эклектика эпистолярного жанра»

Şrift:

Эта повесть – скромная попытка возродить эпистолярный жанр. Если кто-то увидит в этих письмах себя или своих знакомых, ну, что ж, значит, мне что-то все-таки удалось, потому что все совпадения здесь случайны.
Огромное спасибо моей подруге Диане Сафроненко за идею и поддержку.

Дизайнер обложки Александр Маранов

ISBN 978-5-4485-0227-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Что толку от того, что в моем столе хранятся старые фотографии? Воспоминания, связанные с ними испепеляют душу. Я миллион раз спрашивала себя: зачем я это сделала? Мне так его не хватает… И всегда будет не хватать… Но я упорно продолжаю обманывать себя. Так легче. Я все время чувствовала, что он ускользает от меня. Чувствовала. Но ничего не могла сделать. Совсем ничего. Просто упорно не везло. Я, наверное, никогда не пойму этого человека. А он никогда не сможет понять моего безрассудства. А главное, он просто не верит, что я его люблю…

«Из зеркала на меня смотрела молодая усталая женщина. Может быть, в свои 20 лет я еще не выгляжу такой. Но мне очень хочется. И чтобы обязательно „женщина“ и непременно „усталая“. Так солиднее…»

Хуже и не придумать – копаться в своих старых дневниках. И почему я их до сих пор не выкинула? Смешно 25 лет любить одного человека и столько же лет бегать от него. Смешно называть 25 лет своего ровесника «папочкой», услышанным в итальянском кино. Но ведь «папочка» это так здорово! Большой и добрый, всегда поможет, защитит и утешит, всегда побалует! А рядом с ним я такая маленькая и хрупкая (несмотря на свой высокий рост и 42 европейский размер). Я, наверное, всегда в мужчинах искала отца, потому что свой был в бесконечных далеких командировках. Ай, ну и пусть! Пусть оно будет, пусть это все со мной остается – не расстается, если мне от этого теплее и радостнее жить… пусть согревает меня. Может, и я кого-нибудь, согретая этим своим чувством, согрею…

Держу в руке три пожелтевших листка, напечатанных папочкой на машинке, рассказ когда-то посвященный мне. Это все, что осталось от наших с ним отношений: «КТО ЭТО СМОЖЕТ ПОНЯТЬ?»

«Только тебе…»

– Душно, ужасно душно, – я откинул прилипшую простынь и встал с постели. Взял сигареты и подошел к окну. Раскрытое настежь, оно ничего не меняло в общем мареве ночного воздуха. Была мертвая, июльская ночь.

– Наверное, будет дождь.

Уже много дней подряд стоит изматывающая жара. Люди, дома, воздух – все накалено до предела.

Я закурил. Пламя зажигалки на миг осветило комнату. Она сидела, прислонившись к стене, белая простынь подчеркивала удивительную стройность ее длинных ног. Вспомнился Превер: (1.)

«Три спички, зажженные ночью одна за другой:

Первая – чтобы увидеть лицо твое все целиком.

Вторая – чтобы твои увидеть глаза.

Последняя – чтобы увидеть губы твои.

И чтобы помнить все это, тебя обнимая потом,

Непроглядная темень кругом».

У нее зеленые большие глаза, но мне всегда казалось, что они голубые. Мне так хотелось, чтобы они были голубые! Зеленые, собственно говоря, тоже неплохо. А еще у нее на лице весной появляются веснушки, самые настоящие! Они вызывают во мне какой-то детский восторг! В общем, я очень люблю это создание! А она меня… Но она почему-то всегда исчезает, когда я меньше всего этого хочу. Может ли человек любить и постоянно исчезать на неопределенное время?

– Этой ночью будет дождь, а утром ты снова исчезнешь?

– Ты должен привыкнуть к этому. Я буду уходить постоянно.

– И возвращаться… так больше нельзя, я двинусь от ожидания.

– Папочка, ты, что же любишь меня? Меня, которая уходит и приходит, когда ей вздумается, делает черте что… Может, я сплю с каждым встречным, а потом прихожу к тебе поиграть в чистую любовь? Неужели ты можешь меня любить?

– Если бы не мог, выгнал бы, но пока прощаю, значит люблю…

– Я не верю, не могу верить тебе, ты врешь!

– Оставайся здесь, будь моей женой!

– Как ты себе это представляешь?

Она приподнялась на локте и посмотрела на меня лукавым взглядом. То ли передо мной строили стену непонимания, то ли… Я провел рукой по волосам, во рту стало сухо и горько.

– Я хочу забрать тебя со всем, что в тебе есть. Со всеми твоими недостатками, страстями, потребностями, с твоим законом жизни. Ты есть то, что ты есть. В твоем несовершенстве больше тебя самой, чем во всем прочем. За все, что есть в тебе, я и люблю тебя…

– Дай сигарету!

Пачка и зажигалка шлепаются на кровать рядом с ней. Снова тусклый огонек на секунду освещает ее лицо, глаза и губы.

…Она отдает свое тело вместе с ласковым блеском глаз. Сейчас ты победитель, ты сильнее и самый теплый взгляд тебе. В этот миг ты мой хозяин, я рабыня и принадлежу только тебе, единственный…

Но приходит утро, и глаза становятся отражением бурной и бессонной ночи. Они и благодарят, и осуждают, и тепло уходит куда-то внутрь, и наступает день, полный двуличия и отчуждения. Любовь – это ночь. Ночь – это безудержность, порыв. День – это время остывания тел от страсти, это реальность, вызывающая отвращение и отвергающая любовь. Но все-таки ночь сменяет любой день, смывает краски, стирает границы реалий и четкие очертания тела – твое и мое, и ты – это я, а я – это ты…

Я докурил и вернулся на поле ночной битвы. Вытянулся во всю длину своего пухлого тела, вдохнул и рывком притянул ее к себе. Она уткнулась лицом в мое плечо и крепко прижалась.

– Я люблю тебя, я очень люблю тебя, папочка! Мне ужасно плохо без тебя! Ты слышишь?

– После таких слов не уходят, а просят прощения и остаются навсегда!

– Если я останусь, ты привыкнешь ко мне через несколько дней, а где появляется привычка, там кончается любовь. Любовь – это напряжение всех нервов, мозга, каждой клеточки тела. Я не хочу, чтобы ты перестал меня любить.

– Я не перестану, хм…

– Что ты делаешь! Ты задушишь меня!

– Уж лучше это сделаю я, чем кто-то другой!

Но почему он так звонит, кто же его таким сделал?! Я стучу рукой по будильнику, и он замолкает. Ох,… Ого! Пора мой друг, сегодня гора работы!

Рывок с кровати, ледяная струя в помятое лицо, чашка горячего кофе и в машину – день полетел! Пока добирался до работы в постоянных московских пробках, пытался сообразить, куда подевалось это мое чудо с веснушками. Записки я не видел, может, умчалась раньше на работу, а может снова ушла на неопределенное время?

Лезу в карман пиджака за сигаретами, достаю пачку вместе с запиской. А вот и все объяснения, чего голову ломал… «Милый папочка! Я ухожу. За эту ночь я многое поняла, ты, наверное, этого не заметил. Но мы все-таки разные и ужасно трудно-совместимые. У нас ничего не получится. Я так решила. Прощай, мой любимый папочка, ты был самый-самый лучший! Целую».

– А я вчера такой монолог произнес… Может это и к лучшему… Хоть на добром слове спасибо: «милый, самый-самый», приятно… Куда ты прешь! Ездить научись, чайник!

И как загоняемый волк во флажках по кругу: подписал, позвонил, договорился, опять подписал, позвонил.

– Тебе только что девушка звонила.

– Что сказала?

– Ничего, перезвонит.

Покурил, пожевал, опять подписал, позвонил, сел и закрыл глаза…

– Ты домой собираешься? Уже восьмой час.

– Как восьмой?! Да, скоро пойду.

Это «скоро» тянется почти до десяти, потом к друзьям, последнюю чашку кофе в «Гриле» и домой. Машин нет, можно и притопить… Ну вот, притопил… теперь он меня притормозил, ах, да, сегодня еще догорает понедельник, дам пятерку, что делать, он тоже человек.

Добрался до дома: душ и в кроватку – нырк. Хм, все пахнет ее духами… Пусть хоть приснится… И провалился в свой сон.

– О, черт! Ну, почему он так звонит, кто его таким сделал?!! – стучу рукой по будильнику, но звонить продолжают. Кто же это гад такой, да еще в ночью?!..

Иду в коридор и открываю дверь… Глазам больно от яркого света на площадке, жмурюсь как кот… на меня весело смотрят такие знакомые мне зеленые глаза.

– А что это ты вернулась? – умнее вопроса я со сна не смог выдавить из себя.

– Дурак!

Вот так вот: уходят – милый, приходят – дурак. Ничего не понимаю! Но в коридоре стало тесно от огромного чемодана…

Сентябрь 1989 года

7 декабря 2010, 11:55

Папочка! Это я! Я так рада, что ты позвонил!

«Как долго я Вам не писала, милый мой!» В общем, если быть точнее, писала-то каждый день, но не на бумаге, а мысленно чертила в голове всякие закорюки. Бесконечный монолог, где вопросов больше, чем ответов.

Меня не покидает мысль, что ты меня так и не простил за ту ужасную выходку, когда я выходила замуж первый раз. Боже мой! Наверное, и за вторую, когда забеременела Ванькой, тоже?!! Прости меня! Прости. Я ведь, кажется, никогда не просила у тебя прощения. А ведь это был мне урок, когда ты не сказал, что у тебя родился сын! А если бы я тогда случайно не зашла к тебе на арбатскую квартиру и не увидела рыженького малыша, как две капли воды похожего на тебя?

Одна моя чокнутая приятельница, бывшая подруга времен 1812 года (кстати, у меня все подруги теперь «бывшие») как-то сказала, что иногда в жизни человека бывает так, что он сам себе не рад, а его несет и несет и он ничего не может с собой поделать…

Знаешь, с одной стороны, ощущение такое, что я проспала летаргическим сном все эти двадцать лет и о! проснулась! А у меня уже трое детей и все ЭТО остальное, что я имею, а точнее НИЧЕГО! Ужас! Куда ушло время?! На что?! А с другой стороны, кажется, не было этих лет, и все было только вчера.

Так о чем это я? Почему ты не звонил мне целый год? Почему ты мне не звонил? Почему? Скажи честно (или соври что-нибудь, но лучше честно), что хотелось все забыть и выкинуть меня из своей головы и из своей жизни? Не по-лу-чит-ся! Я же, как плесень, меня вывести невозможно! Невозможно!

Я так давно не писала прекрасный бред! Вот, буду закидывать тебя письмами, может, некоторые даже буду отправлять, а некоторым даже повезет, и ты на них ответишь.

Бесконечно люблю и скучаю.

07 декабря 2010, 17:44

Круто. Меня всегда радовал твой фонтанирующий жизнью слог. Ты пишешь, а читая, я слышу, как ты говоришь. Я не звонил целый год, потому что зимой меня пригласили на новую работу, и мне надо было изучать совершенно новые для меня вещи. Было действительно трудно разобраться в нюансах. Меня отправили в Питер поднимать компанию с нуля. Это был полный кошмар! Я не помню, как прошли весна и лето. Очнулся только осенью… Научился говорить одновременно по 4-м телефонам, ну и отличаю типы задвижек! Гуманитарий!

Так что, год этот выдался сумасшедшим. И не было у меня никаких причин пытаться все забыть… Что за бред: выкинуть тебя из своей головы и жизни? Это невозможно, ты ж и есть моя жизнь!

А что касается Золотова, и как ты за моей спиной выскочила за него замуж (заметь, даже ничего не объяснив!) – это было противно, чертовски противно! Но во второй твоей попытке создать семью (хотя чего считать количества!) я сам виноват. Я не сказал каких-то важных слов, не сделал каких-то правильных движений, а ты повела себя как все женщины и выбрала там, где надежнее… А урок… урок был хороший…

Не надо жалеть, что в материнстве время пролетело быстро. Почему ничего не сделано? Какая глупость! У тебя трое прекрасных детей! Да, пока ты тратишь всю себя на них, на их здоровье и образование. Сейчас они еще маленькие и не дают развернуться тебе в полную силу, но это пока.

Ты думаешь, у нас с тобой было бы что-то по-другому? Были бы те же дети, а может и один, а может и четверо и что? Ты все равно была такой же матерью… Вот интересно, ты бы мне также писала, что жизнь прошла впустую?! Брось, моя дорогая! Просто твоя жизнь пошла вот таким путем. А моя пошла другим… Твоя и моя… У нас с тобой все хорошо, чего оглядываться назад! Главное, мы, несмотря ни на что, все равно рядом. Может быть, даже ближе и влюбленнее, чем могли бы быть спустя 25 лет совместной жизни…, а может и нет… Но ни один день не прожит зря, это точно! И пишите, пишите, вы и в этом прекрасны!

Люблю и целую. Всегда.

08 декабря 2010, 09:20

Проснулась сегодня в 2.22 ночи и до 5 утра никак не могла уснуть – все писала и писала тебе, строила красивые фразы, зачеркивала, снова строила, оттачивала, меняла слова местами… в 7 утра открыла телефон, а там сообщение от тебя, что ты ответ послал – мистика! Чуть с кровати не упала, хорошо посмотрела на время, поняла, что это ответ на прошлое письмо.

Я болею тобой. Думаю о тебе 24 часа в сутки. Пишу тебе и боюсь остановиться и что-нибудь упустить.

Парадокс. Все та же пресловутая, чокнутая бывшая подруга как-то сказала мне, глубоко затягиваясь сигаретой и ехидно щуря глаз, что когда я говорю о тебе, у меня озаряется лицо и горят глаза (заметь, что все вокруг в то время, да и я сама, думали, что я влюблена по уши в Витала Парамонова). Ну, это так, к месту.

Еще один парадокс (обожаю парадоксы!). Когда я поступала на журфак, на втором туре творческого конкурса мне предложили без экзаменов сразу перевестись в Литинститут – слог им мой очень понравился. Но я уперлась как баран и твердила без остановки: «Я хочу учиться на журфаке, я хочу учиться на журфаке»… как заезженная пластинка, выдвигала аргументы типа дедушки и мамы журналистов… А тетка из комиссии меня так уговаривала, даже сказала, что я могу некоторое время подумать…

А если бы я ушла в Литинститут? Я бы (ужас!) не встретила тебя или (ужас!) встретила тебя, потому что не ушла в Литинститут?!

Бабушка рассказывала, когда мне было 4 года, мы ходили гулять по набережной Москвы-реки, и я ее просила: «Возьми с собой блокнот и карандаш, я буду сочинять, а ты – записывать». Гуляли долго, бабушка спрашивала: «Ну, что записывать-то?». «Что-то сегодня не сочиняется»…

Как ты думаешь, я могу претендовать на малюсенький кусочек счастья от жирного пирога жизни?! Нет, не счастья, счастья нет, а кусочек радости. Радости, похожей на рождественскую ночь в маленьком тихом прибалтийском городке с уютными узкими улочками и сказочными домиками, где в каждом окошке горит свет. Повсюду мерцают гирлянды, блестят елочные украшения, светятся фонари, слышится негромкая музыка и все наполнено предчувствием чего-то, и от этого становится так радостно на душе! А вокруг лежит белый пушистый снег, пахнет корицей, имбирем и ванилью…

Многое из того, что я тебе пишу, я никогда бы не смогла сказать. Только бы не пожалеть потом… Пишу и боюсь. Так и не научилась жить как в песне «летать, так летать!» А как хочется все же осмелеть, вдохнуть полной грудью, расправить плечи и ни на кого не оглядываться, и парить, парить…

Так много хочется тебе сказать-рассказать, мысли пихают и обгоняют друг друга, и совсем не слушаются меня. Просто мы даааавно не разговаривали!

Что касается рождения моих трех детей, то они появлялись сами по себе, только потому, что должны были здесь появиться. Я – лишь временный аэродром, чтобы они полетели дальше каждый своим путем.

Ванечка мне очень тяжело достался. У меня была тяжелая беременность, и никто из врачей не давал никаких гарантий. Я помню, как после очередного посещения поликлиники, я лежала на кровати с задранными вверх ногами, и рыдала: «МНЕ ОЧЕНЬ НУЖЕН ЭТОТ РЕБЕНОК!»

Появление на свет Лизы обусловлено тем, что это был временный период близких к идиллическим отношений с Соседом, и я, ревущая уже по другому поводу: потому что НЕ ХОЧУ, поняла, что если ребенка не будет, то меня бросят (а он до безумия хочет дочку).

Василий же – это подарок Божий, прощение мне после шести лет страшных угрызений совести.

Когда Лизе был годик, я смалодушничала, и ведь знала, что нельзя, а все равно сделала… В ночь перед тем как съесть «кремлевскую таблетку», мне приснился сон: мальчик темноволосый и темноглазый в очень бедной рваной одежонке протягивал ко мне ручки и плакал: «Мама, мама, не бросай меня!»

Сколько лет прошло, а мне все также страшно… очень страшно…

Каждый раз думаю, что в следующем письме уже будет не о чем писать! Буду надеяться, что не иссякну!

Все также бесконечно люблю и скучаю.

10 декабря 2010, 09:07

Надеюсь, что ты получил мое второе письмо, просто ответить тебе некогда.

Я уже не помню того времени, когда я делала то, что мне нравится и хочется. Самое большое, что я могу себе позволить из того, что хочу – это попить кофе с молоком и булочкой. Знаешь, как это больно, и странно, и грустно – не принадлежать себе.

Я – так, серединка на половинку. Среди многодетных я – поросячий хвостик, потому что у меня трое детей, а не пятеро и не семеро. Среди верующих я тоже, судя по всему, тот же поросячий хвостик, потому что «просто верую» и ничего не знаю из того, что положено знать и делать. Среди знакомых меня окружающих, добившихся, преуспевших, имеющих, я опять все тот же пресловутый хвостик с мифическими долями дачи в «элитном коттеджном поселке» в Апрелевке, квартиры в сталинском доме, и туманным наследством своего великолепного папы. Правда имеется однокомнатная квартира (вау! теперь рядом с метро!) и машина эконом класса (аж с высокой посадкой и автоматической коробкой!!!)

Зато у меня есть ДЕТИ. Трое прекрасных детей, которых я обожаю и боготворю! Они должны быть у меня самыми лучшими, самыми умными, самыми красивыми и самыми успешными!

Но… Ваньке 12 лет, Лизе – 8, Василию – 2, и они мочат такие корки, что все мои надежды на детей, наверное тщетны. Остается только молить Бога о том, чтобы не сдохнуть на старости лет где-нибудь под забором на вокзале.

И скажи мне после всего этого: кто я?!

Бесконечно люблю и скучаю.

Постскриптум.

Кажется, я начинаю понимать… Я живу не своей жизнью, а тремя жизнями детей, этакий мамагорыныч о трех головах. А им, стало быть, все мои устремления на фиг не нужны. Они хотят своего. Это я хочу самбо, танцы, английский, китайский и прочую «ерунду». А чего хотят они? А, собственно, чего от них хочу я?

Ты, наверное, подумал: вот сидит старая жаба (кстати, про жабу вспомнила и от души посмеялась, в следующем письме напишу) и нечем ей занять свое свободное время (кстати, у меня его просто нет), надоели ей памперсы и щи-борщи в кастрюлях, вот и занимается бумагомаранием. И не буду тебе рассказывать, в каких условиях и как пишутся эти письма… Мне все равно, как я выгляжу. Ты спокойно можешь отправлять мои письма в корзину, даже не читая.

Пост постскриптум.

Ну не бывает же так, что все время плохо?! Ведь когда-нибудь будет хорошо! Пойду выпью кофе с молоком и булочкой…

10 декабря 2010, 10:51

Я с упоением читаю твои письма! Пиши и не думай о том, что с ними происходит. Я хочу слушать тебя! Это константа. Мне всегда надо довести себя до какого-то зуда во всем теле, чтобы сесть и писать. Вот жду зуд… А пока читаю и перечитываю, и наслаждаюсь твоим талантом. И вот уж тут ты не поросячий хвостик! Поверь.

Це.

ЗЫ

И про жабу напиши, что-то я запамятовал!!!

10 декабря 2010, 21:54

На улице зима, а у меня в душе весна! Не знаешь почему? И цветок зацвел на подоконнике, «декабрист» называется. А где и как ты будешь встречать Новый год? Я выпью бокал шампанского и пойду спать. Я давно потеряла интерес к самому празднику. Мне нравится его предвкушать. Обожаю всю эту предновогоднюю суету: наряжать елку, убирать квартиру, выбирать и заворачивать подарки. Праздник пролетит быстро, растает с боем курантов, останутся лишь огрызки мишуры и осыпавшиеся хвойные иголки, которые невесть откуда вдруг выметутся в мае из-под кухонного уголка…

Пару месяцев назад решила поменять в кухне антураж. Сняла одни картины, повесила другие. Перевешивала раз пятнадцать точно, пока в глазах не зарябило. Долго выбирала, какую повесить в центр, чтобы пить кофе с молоком и булочкой и любоваться. Выбрала литографию «Санкт-Петербург». Это я просто так. В жизни очень много всяких совпадений (может ангелы подсказывают что-то людям?) Раньше я обожала апрель! Этот месяц дождя и сплошных противоречий. Месяц романтики, чудес, любви, сюрпризов и тайн. Я всегда ждала его, затаив дыхание, как наверное дети ждут Нового года… Но в апреле умерла моя бабушка, и все рухнуло… апрель превратился в годовщину смерти… С этим очень сложно смириться – теперь апрель для меня, как мой день рождения для тебя, когда ушла твоя мама…

И как это люди раньше переписывались по почте? Как могли неделями ждать ответа? Лично я вчера заглядывала в свой пустой электронный почтовый ящик раз двадцать!

Бесконечно люблю и скучаю.

Про жабу…

Я тогда работала на арабской фирме. Нужно было поздно вечером из Шереметьево забрать посылку. Оказалось, что к посылке еще прилагается громадная коробка с ксероксом. Человек, который это привез, наотрез отказался доставить в офис. Я очень недолго думала в этой ситуации, можно сказать, что не думала вообще, а просто автоматически пошла звонить тебе. Ворча, ты все-таки согласился приехать. Еле-еле загрузили коробку в твою машину. И всю дорогу до моего офиса ты, не переставая бубнил, взывая к моей совести, что вместо того, чтобы развлекаться с молодыми длинноногими телками, ты немедленно все бросил и примчался помогать старой жабе (мне было тогда 27 лет!). А потом тебе пришлось тащить эту коробку на третий этаж, так как сломался лифт… тут мне досталось за то, что ты еще и голодный… хорошо, что в офисном холодильнике осталась курица от обеда… ну, а что было дальше, ты, наверное, вспомнил…

12 декабря 2010, 13:37

Когда-то в 20 лет я написала в своем дневнике: «Снова дикая невыносимая физическая боль – писАть. Карандаш и бумага должны быть постоянно рядом со мной, как кислородная подушка у изголовья тяжелобольного. Каждая схватка родов моих мыслей отбирает у меня огромные силы. Мимолетная мысль, я хватаюсь писать, а она ускользает, ловко меняя свою прежнюю форму. А когда разум пытается воссоздать ее, появляется просто смешное подобие, пародия

Есть огромное желание, потребность, необходимость ПИСАТЬ. Ощущение в руке карандаша придает мне какое-то блаженное спокойствие. Выводить слова на бумаге, не лишенные смысла – блаженство!» Я откопала свои старые дневники, чтобы процитировать точно… Уууууу! Это ж целый чердак мыслей! Надо только стряхнуть пыль и выйдет очень даже ничего! Антиквариат, говорят, дорого ценится!

А ты говоришь «зуд». У меня зуда нет, у меня – бабочки в животе.

Пишу тебе и думаю, а если писать тебе – грех? (а вдруг места в раю мало?) Господь ничего не дает в одни руки – если ты получил талант, да еще сумел не зарыть его в землю, то вряд ли можешь претендовать на что-то еще.

А ты помнишь, как мы были с тобой в Питере? Ну, это уже другая история и другое письмо.

Бесконечно люблю и скучаю.

12 декабря 2010, 21:30

Умные люди пишут и рассказывают о других, но есть такие редкостные дуры, которые любят писать и рассказывать только про себя. Это – я.

Почему нельзя взять у жизни отпуск? Так, ненадолго, только чтоб потом можно было это время вернуть! Я бы все успела, что не успела. А что бы делал ты, если бы тебе представилась такая возможность? Я бы писала в тишине, во-первых… А то, понимаешь, мысль приходит, а я никак не успеваю ее записать. То посуду надо домыть, то рис поставить варить, то памперс Василию поменять… и так до бесконечности. Ладно уж, думаю, сейчас все доделаю и сяду… а! Села… В голове пустота… Дзайн! Бабочки улетели…

Сколько же вокруг звуков! Мама дорогая! Когда же наконец наступит хоть какое-нибудь подобие тишины, чтобы можно было сосредоточиться на себе и на своих мыслях! Блин! Хотя бы выпить кофе с молоком и булочкой!

Что отличает нас творческих придурков от нормальных людей? А вот что. Показываю Соседу купленную вчера бутылку растительного масла. Бутылка с ручечкой, очень удобно наливать. А Сосед мне и говорит, вот, можно теперь в ней все время масло хранить, когда закончится, покупать и наливать новое. Ужас! Мне бы в голову не пришло! Я бы преспокойно выкинула эту бутылку в мусор, а потом пошла покупать новую точно такую же! И как мне детей доверяют!

Раньше моим миром была кухня, но там все постоянно толкутся, то чаю попить, то поесть, то просто так… бррррр! Все. Я открыла для себя другой мир.

Какая красота! Люблю свою ванную. Просочишься туда незаметно и закроешься на крючочек – как мало надо для счастья! Здесь так много прекрасных баночек, тюбиков, коробочек, пузырьков и бутылочек с кремами, скрабами, духами, гелями и прочей прекрасной ерундой. И все это так восхитительно пахнет!

А еще здесь есть тайное местечко – под самой ванной, если отодвинуть раздвижную дверцу, в углу стоит фляжка с волшебным напитком – когда уже совсем все достало! (Это не та фляжка, которую я у тебя украла, что подарила твоя Ленка). Давно я туда не залезала, наверное, она покрылась пылью и боюсь, не завелась ли там плесень, или коньяк не плесневеет?

А на полочке над зеркалом уместился малюсенький «Грюндиг», и можно поймать волну какой-нибудь щемячьей-щенячьей музыки и забыться вместе с ней в мыльной пене, пахнущей шоколадом…

Но самое прекрасное лежит под стопкой чистых, махровых полотенец – блокнот с листочками в клеточку и карандаш (ни в коем случае ручка! – чернила заканчиваются и засыхают всегда не вовремя! а карандаш можно поточить и точилочкой для косметических карандашей!) Хорошо присесть на краешек ванны, включить воду, имитируя процесс активного мытья, и предаться чудным фантазиям, сплетая слова в предложения грифельным ажуром…

Никому не понятно, почему мы стали больше платить за воду…

Бесконечно…

13 декабря 2010, 12:10

Ночь. Дорога. Сапсан.

У меня есть 3 часа, чтобы попробовать ответить…

Я сложил твои письма в один файл и перечитал, как главы книги. В журнале «Сноб», который мне кто-то рекомендовал почитать на досуге, как раз начали публиковать письма Набокова к жене, очень много, говорят, написано. Еще не читал.

То, что ложится на бумагу, совершенно по-другому звучит в голове. Ты сначала думаешь – потом пишешь. А когда говоришь, не всегда думаешь. А думаешь, значит не пропускаешь чего-то важного.

Мне очень трудно смотреть назад. Почему? Да, потому что возникает чувство досады на себя! Ведь так просто было тогда сделать определенный шаг! Это ж просто, что ж ты не сделал? А?

А в тот момент я отдавал всего себя на то или иное решение вопроса, который сейчас даже не был бы вопросом. Я уже давно перестал об этом думать. Просто можно сойти с ума от досады на себя! Досада о прошлом может утопить тебя в сегодняшнем дне и не дать глотнуть воздуха завтрашней надежды…

Ты считаешь, что сидя с детьми, ты превратила свою жизнь в буднично-серую? Но ты сама выбрала такую жизнь! Она твоя, и тебе решать, менять ее или нет. Может тебе удалось то, что не удалось мне: в какой-то момент перестать влиять на свою жизнь, расслабиться и просто плыть по течению?

В одном ты права: обязательно нужно брать отпуск у жизни, отдыхать от бытовухи (как бы эта бытовуха не выглядела).

И все-таки я не хотел бы возвращаться назад. Даже зная ответы. Все равно все пошло бы по-другому. И неизвестно, было бы это лучше…

Знаешь, я нашел спасение в своих мотаниях в Питер на работу. Получаю огромное удовольствие от перемещений туда и обратно. Мой переезды – это и есть та ванная, в которой ты прячешь мою фляжку.

У меня зуд пропал давно. Даже не пропал, а просто перестал возникать, потому что нечего сказать. Я гашу свои желания что-либо писать. Считай это усталостью. На самом деле просто нет никаких эмоций. Меня давно ничего не будоражит, кроме: как и сколько могу заработать, и что надо сделать, чтобы заработать еще больше. Это как синдром блокадника: всегда хочется есть, даже когда не голоден. Очень не люблю ощущать, что, вот, сколько денег в кармане – это все, что есть. Зарабатывать становиться какой-то навязчивой идеей. Хотя ужасно глупо… В тот момент, когда ты совсем не думаешь о деньгах, или миришься с их отсутствием, перестаешь гнаться за ними, они сами начинают приходить. Чуть-чуть, но приходить, потом больше, больше. И вот все уже хорошо. И ты начинаешь прикидывать, сколько придет в следующую неделю, месяц, год, да как ты их потратишь или вложишь… А они в этот момент – бац, и закончились! И все опять по кругу!

Соседи по вагону достали! А еще говорят, бабы – трепачки! Ни фига! Все бабы спят, а эти все про дом, про дачу! Достали! Включил музыку в уши! Сейчас будет АББА…

У меня, после смерти мамы, что-то сдвинулось в голове. Изменилось ощущение жизни, отношение к ней. После смерти папы такого не было. Тогда было не до переоценки ценностей. Были бесконечные суды со второй папиной женой из-за квартиры.

Pulsuz fraqment bitdi.