Həcm 260 səhifələri
2013 il
Вор, шпион и убийца
Kitab haqqında
Мир лежит во зле, понимает герой Юрия Буйды, с юности обожающий Кафку и вслед за ним мечтающий стать писателем: воровать у реальности образы, шпионить за малейшими движениями души и убивать мгновения, чтобы запечатлеть их навеки! Однако в нищете послевоенных лет писателям суждена совсем другая судьба: работа на заводе, случайные связи с женщинами, жизнь, близкая к животной… Но однажды он научится в собственном грехе черпать силы. Кажется, что, взрослея и приближаясь к исполнению своей мечты, герой Буйды из мертвой воды окунается в живую, чтобы в будущем закалиться от всех напастей!
Купила электронную книгу Юрия Буйды «Вор, шпион и убийца» на ЛитРес. Прочитала, простите за штамп, залпом, за два дня, не могла оторваться. Возможно, ИМХО, некий перебор с голыми пьяными женщинами, валяющимися в протяжении всего детства и юности героя книги в канавах, ямах, болотах и уборных. Я столько голых женщин в бане за всю жизнь не встретила. Шучу. Книга отличная, текст насыщенный, открытость беспощадная, все советские городские страшилки и мифы подняты до уровня Литературы. Забавно, что то, что прощается писателю-мужчине (все эти сексуальные страсти героев книги), вызывают высоконравственное возмущение, если писатель – женщина. Удачи вам, Юрий! Ждем новых книг!
Пришла такая пора, когда детство и юность ушли настолько в историческое прошлое, что по неволе ревниво-внимательно вчитываешься в любые воспоминания о тех временах. Уже можешь, как свидетель согласиться и подтвердить написанное или опровергнуть, оспорить.
Во «ВШУ» Буйда Ю. излагает нам свою версию о той эпохе и о себе любимом в ней. О том, как стал писателем.
Получилось у Ю. Буйды, мягко говоря, плохо. Практически ни с чем, что есть в этой книжке невозможно согласиться.
Все, о чем рассказано в первой части: о пацанской жизни, беспрестанные драки, поножовщина, стрельба, насилие, жуткие жестокости, – все эти истории, очевидно на девяносто процентов состоят из ужасов мальчишеских фантазий, придумок или реальных случаев, но бывших не с героем, а с его друзьями, одноклассниками, просто услышанных когда-то баек.
Эта книга как маятник: колеблется от бездарных фрагментов об ужасах нашего городка детства, до «высоколобых» размышлений.
Рассуждает о глубине и сложности истории нашей страны, мировой истории, о нашем народе.
Например, вот ничего другого не вызывающий, кроме отторжения, пассаж (и это далеко не самое мрачно-лживое из массы подобных пассажей в книжке):
«Жил с пьющим отцом-инвалидом, истеричной матерью, тремя братьями и сестрой в тесноте, жил тесной жизнью, которая так часто превращает русского человека в темную скотину»
«Темная скотина». Значит, есть еще и «светлая скотина», надо думать - светлоликая.
Но в том то и дело, что из детей «живущих в тесноте, да не в обиде» вырастали прекрасные, широкой натуры русские люди, устремленные к самосовершенствованию, и даже совершенствованию мира, к мечте, к самому лучшему, что уже есть в этой жизни.
Надо же суметь «додуматься» до того, что, например, про человека, грызущего семечки, из обывателей, которые «делают историю». Семечки – «ось мира, его оплот и ограда».
Или вот:
«…писательство – это ремесло вора, шпиона и убийцы. Писатель подглядывает, подслушивает, крадет черты и слова, а потом переносит все это на бумагу…».
Или такое:
«История искусства – искусство страха, стыда. Трусят все гении».
«Привычка к злу приятна: человек тянется ко злу, потому что оно, как многим кажется, делает его сильнее»»
«Понадобилось не так много времени, хватило семи десятилетий, чтобы люди привыкли к тому, что они – простые пользователи своих тел».
Это пишет на то время (конец 80-х- начало 90-х) член бюро обкома КПСС, коммунист-газетчик, партийный журналист, а, по существу, писака-конъюктурщик. Враль, свысока и через губу судящий о простых людях.
Ладно если бы автор намеревался только удивить, эпатировать, потрясти публику. Мне кажется задачей его было другое – добиться издаваемости книги за рубежом. Там всегда пользовалось спросом все темное, черное, катастрофическое, что напишут о России. И как раз во «ВШУ» есть все что нужно – о Гулаге, о «совке», бедности, воровстве, пьянстве, жестокости русской повседневной жизни. Все как заказывали.
Я полагаю, что не случись того, что произошло в 1991 году, то есть не развались СССР, не рухни КПСС – эти «мемуары» были бы другими.
Это были бы воспоминания партийного, государственного начальника, продвинувшегося по лестнице партийных СМИ и идеологии, может крупного советского писателя. О трудном детстве, пламенной комсомольской юности, увлекательной и важной партийной работе в районной, областной, центральной печати.
Но случилось, то что случилось. И получили вот это. Коньюктуру, господа.
С молчаливого согласия отца «отрок» убивает молотком собаку. А вина собаки в том, что вид у нее неказистый, на улицу появиться с такой стыдно. Впечатляет, что и говорить..
Если этот эпизод автобиографический, то… Да страшно подумать даже, что. Если же это вымысел для раскрытия высокого художественного замысла автора, то невольно вспоминается нетленная строка Маяковского «я люблю смотреть, как умирают дети». Наверное, достаточно с меня этого автора.
Юрий Буйда, наш современник. Родился в 1954 году, Калининградская область. Начина как журналист и совпартработник, но пытался писать прозу. Переехал в Москву в начале девяностых, работал в газетах, журналах. И писал, писал, писал. Получал номинации, премии, Букера, большую книгу. Сейчас редактор издательского дома «Коммерсант». И пишет.
Роман «Вор, шпион и убийца» издан в 2012 году в журнале Знамя и в 2014 году в виде книги. О сюжете. Нет сюжета на самом деле. Это что-то вроде автобиографии. Период примерно с 1960 по 19 августа 1991 года. По крайней мере по тем фактам, что известны мне о Юрии Васильевиче с его официального сайта, из Вики и нескольких интервью, которые я прочитал с интересом, все совпадает с его биографией. Написано все это как художественная проза, но все-таки похоже на книгу воспоминаний. Автобиографическая фантазия, пусть так будет.
Многие считают эту книгу чернухой. Прочитав первые страниц тридцать, был согласен. Примерно к середине мнение свое изменил. Тут вот какое дело. Для меня чернуха – это то, что написано ради шок-контента, грязь как цель, без идеи. Вспомнилось, в девяностых читал книгу такую «Одлян или воздух свободы». Вот это чернуха классическая (но тут я без осуждения, Габышев описывал себя и свою жизнь, там смысл был такой чтобы все охренели). Но, слушайте, у Буйды помимо черных красок и шокирующих историй, есть что-то еще. Тут мне представляется тот самый случай, та самая главная идея любви к Родине – не почему, а вопреки. Все это в памяти, все как объяснение почему он такой, циничный, местами жестокий, грубый. Приспособленец (об этом дальше, тут важный, на мой взгляд, посыл). Но все помнит, все любит, в конце обязательно вернется к своей мазутной яме.
А еще тут история страны, которую он помнит, с момента как появляются в голове воспоминания до момента исчезновения этой страны, 19 августа, помните же? История его страны. Да, такая ему запомнилась. А у Вас какая история? Другая? Ну напишите, вопросов нет, лучшее в мире образование, бесплатная медицина и вкуснейшее мороженое за 20 копеек.
Мне понравился главный герой. Не так. Мне понравилось, что он честно написан. Приспособленец. Жизнь такая. Такой герой позднего застоя, мол, ладно, поиграем в ваши игры, а в кармане фига конечно. Секретарь райкома, редактор газеты, но все вижу, все понимаю. Пишу про надои и соцсоревнования, читаю Кафку и Джойса. В общем, как говорит сам автор «Душа – девка бодрая. Пищит и дрищет, а своей выгоды ищет». Похотливый бабник еще, все эти его пухлые пальчики и длинные толстые ножки. Немножко натуралистично. Но без похабщины, Набоков в этом плане куда как неприятнее. Тут так, легкий эротизм. И собаку убил, это самая ужасная сцена, думаю, все-таки признание, грызет с детства (хотя может и нет).
Если можешь не писать – не пиши. Мысль, которая приписывается Толстому, так я нагуглил по крайней мере. Есть ощущение, что Юрий Буйда не может. Это то, что красной линией через всю книгу идет – я не могу не писать. Внутреннее жжение. Настойчивость, я бы сказал настырность. Десятки, сотни тысяч исписанных страниц – заметками, мыслями, просто белибердой – то, из чего вырастают рассказы и повести. Так у него. Достойно уважения.
Что еще понравилось – есть очень точные, смешные, трагические зарисовки. Про Кафку кусок прям великолепный. История первой жены, трогательная, хорошая, прям до слез. Не перебирает, останавливается где надо. Написано все легко, читается еще легче.
Из того что не так. Героев много у него, баек много, что-то помнит, наверное, что-то слышал, а что-то и придумал. Тут так не определишь. Но, мое мнение, я бы несколько историй убрал. Даже если правда. Иногда правда бывает такая, что поверить в нее невозможно. Или не хочется. Да, я понял, что тут авторский стиль, нагнать немного абсурда. Но мне не зашло, я бы предпочел больше веры в то, что так все и было. «Список смертных грехов, а не люди» - это я опять Юрия Васильевича цитирую.
В общем. Я рад, что для себя этого автора нашел и прочитал. И еще почитаю, мне понравилось. И вы попробуйте, вдруг зайдет.
Краткая автобиография автора поражает массой негативных, подчас грязных и чрезвычайно жестоких фактов. Похоже, ненависть к бывшему СССР формировалась именно в те годы под чутким руководством отца. Удивляет то, что ребёнок так отчётливо помнит столько грязи из своего детства и юношества, хотя, как правило, детки в столь нежном возрасте видят большую часть своей жизни в розовом цвете. Кроме того, поражает, как столь категорично настроенному к советскому обществу молодому человеку удалось так цинично приспособиться к несправедливому, с его точки зрения, устройству жизни в СССР, а именно, наш герой становится секретарем партийной организации и даже членом бюро райкома. Правда, он сжигает свою повесть, написанную "в соответствии с главным законом, на котором стояла вся тогдашняя советская жизнь, да и литература тоже: думаю одно — говорю другое", однако этот эпизод не мешает ему делать карьеру среди столь ненавистных коммунистов.
В целом, книга написана легко, но иногда приходилось пропускать целые куски: было уж чересчур противно и грязно. Очень понравилась глава про творчество Кафки - действительно стоящие мысли.
Однажды я сказал, что люди, грызущие семечки,- жалкие недоумки и обыватели.
Отец ответил мне примерно следующее: "Человек, грызущий семечки, это и есть тот человек, ради которого случаются все войны и революции. Он сидит на лавочке и грызёт семечки, и мимо него несут то Ленина, то Сталина, а он грызёт семечки. Колесо, парус, весло, Достоевский, пулемёт Максима и атомная бомба - всё ради человека, грызущего семечки. Ради обывателя, который грызёт семечки вот в таком маленьком городке, как наш. В маленьких городках история делается, а в столицах она записывается. И историю эту делает человек, грызущий семечки, потому что он убирает трупы, вставляет стёкла, жарит яичницу и даёт сыну десять копеек на кино. Он беден, прост, наивен, он никогда не напишет "Войну и Мир", не изобретет порох и не выговорит слово "экзистенциализм", но государство - ради него. Оно не для гениев - для неудачников, для простаков и увечных. У нас человек, грызущий семечки, это тебе не французский человек, грызущий семечки. Наш вместе с другими, такими же как он, был вынужден воевать, и кровью срать, и по лагерям кайлом махать. А потом вернулся домой, сел на лавочку и принялся за свои семечки. Ось мира, его оплот и ограда. И если ты однажды заглянешь в душу человека, грызущего семечки, и не найдёшь там ни любви, ни ненависти, ни пропастей, ни высей, ни дьявольской тяги к саморазрушению, ни страсти к божественному полёту, - грош тебе цена"
Что ж, общественный вкус – это баланс высокого и низкого, а достигается он всегда за счет высокого.
В нашей восемьдесят восьмой комнате каждый вечер собиралась тесная компания. Иногда пили вино — тогда как раз в магазинах появился дешевый «оболтус» («оболю винс», литовское яблочное вино). Но — не напивались: нам было интереснее разговаривать, чем пить. Почти все писали стихи и читали стихи (Пастернак — Мандельштам — Цветаева), все любили фильмы Тарковского и все постоянно цитировали «Мастера и Маргариту», хотя от этой любви уже начинало подташнивать, многие «пробовали себя в прозе», участвовали в постановках студенческого театра миниатюр, которым руководила преподавательница зарубежной литературы Вульфовна, Тамара Львовна Вульфович. Она цитировала Роже Гароди, оговариваясь при этом: «Если по каким-то причинам экзамен буду принимать не я, имя этого Роже Гароди лучше не упоминать». Все говорили «такие дела» и называли нашу компанию «карасом», потому что все упивались Куртом Воннегутом. Все говорили об искусстве. Все мечтали.
Я сидел на склоне железнодорожной насыпи, поросшем донником, и таращился на яму с «мазутой». Поверхность вязкой смолы была где гладкой, где комковатой, цвета скорее темно-лилового, чем черного. Иногда из глубины лениво поднимались пузыри, которые бесшумно лопались на поверхности, иногда смоляная масса содрогалась, покрываясь рябью, словно там, в мрачной и ядовитой этой глубине, жили своей ужасной жизнью какие-то невероятные твари, полуживотные-полурастения, жуткие твари, которые спаривались, рожали детенышей, жрали друг дружку с тоскливой ненавистью и медленно подыхали, дрожа, разлагаясь и испуская мерзкие газы…
«Вот моя душа, — думал я с тоской. — Вот моя совесть».
Стендаль как-то сказал, что если однажды он подойдет к окну и воскликнет: «Какое прекрасное утро!», то сразу же возьмет пистолет и застрелится, потому что пошлость не может быть оправдана ничем. Но мне казалось, что сравнение моей души с этой мерзкой ямой свежо, оригинально и не заслуживает выстрела в висок (я уже говорил, что слыхом не слыхал о писателе Набокове, который назвал душу Гумберта Гумберта «выгребной ямой, полной гниющих чудовищ»).
Сюжет есть, а смысла — нет. Бывает.
Rəylər, 27 rəylər27