Kitabı oxu: «Сначала ты вернёшь кота. Сборник рассказов»

Şrift:

ISBN 978-5-0064-4627-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сначала ты вернёшь кота

Какова вероятность, что ты выиграешь в лотерею автомобиль? Ответ прост – вероятность есть, но ты в это не веришь. Ты просто идёшь по улице и не отвлекаешься на всякие пустяки. Ты двигаешься вперёд, согласно плану и ты точно знаешь, что дойдёшь, в этом у тебя нет ни малейших сомнений. А, кто тебе сказал, что дойдёшь? Кто может знать? Никто не знает. Никто тебе не скажет заранее, чем закончится твой путь и никто тебе не даст железных гарантий, Но ты всё равно идёшь, потому что надо, потому что картошка закончилась и ты шагаешь на рынок. И тебе не страшно – дорога знакомая, солнце в спину, настроение бодрое. Какова вероятность, что ты купишь картошку? Вероятность очень высокая. Вот ты и шагаешь – раз-два, раз-два. Смотришь – камешек на дороге валяется, обыкновенный такой серый осколок гранита, размером с грецкий орех. Другой бы мимо прошёл, а ты останавливаешься, наклоняешься, поднимаешь, рассматриваешь его, и только собираешься выбросить, как вдруг слышишь, будто кто-то обращается к тебе:

– Связь установлена, жду указаний.

Вот это поворот. Через минуту приходишь в себя.

– Камень, это ты, что ли со мной разговариваешь?

– Я, кто же ещё? Больше ведь никого нет рядом.

Смотришь по сторонам и точно, никого нет, ты один стоишь на тротуаре. Сначала думаешь, что ты сошёл с ума, потому, что камни не разговаривают, но потом любопытство берёт верх, и ты спрашиваешь:

– Кто ты?

– Я, квантовый ускоритель второго уровня. Имя моё очень длинное, твоей памяти не хватит, чтобы его запомнить, но ты можешь называть меня просто – камень. Так будет проще. А ещё я могу выполнять желания.

– Любые?

– Без ограничений.

– Что и денег можешь дать?

– Сколько угодно, называй сумму и владей.

– Ну, например, пятьсот. Сможешь дать? Я тут, как раз на рынок иду, за продуктами, может не хватить.

– Пятьсот чего? Рублей? Фунтов? Долларов? Изъясняйся точнее. Пятьсот тонн или пятьсот килограмм? Наличными или на карточку закинуть?

– Погоди, – отвечаешь – что-то у меня голова закружилась, похоже, я перегрелся на солнце, я, пожалуй, домой пойду. А ты можешь кое-что купить для меня?

– Естественно могу, это даже не вопрос, для этого я и создан. Говори чего надо, сколько надо, называй производителя, уточняй вес и всё будет сделано в лучшем виде. Всё будет доставлено и уложено. Вообще-то я больше по строительству, но ты не стесняйся, заказывай. Для меня любая работа в радость.

– Хорошо. Я тебе по дороге скажу.

Прибегаешь домой и сразу голову под кран с холодной водой. Не снится ли тебе всё это? Потом открываешь холодильник, а он битком набит продуктами. И ещё два ящика шампанского аккуратно к стене приставлены, и мешок с мандаринами. Ну, ничего себе, думаешь, вот это я сходил за картошкой.

– Камень, а ты можешь сделать так, чтобы я помолодел на десять лет?

– Да хоть на триста, в любую сторону.

Тут, у тебя появляются сомнения. Как так? Как можно помолодеть на триста лет, если тебе всего сорок пять. Откуда остальные? Не укладывается в голове.

– Ну, а на планету Сатурн, к примеру, сможешь доставить?

– Это вообще раз плюнуть, только холодно там, замёрзнешь.

– Так ты скафандр мне дай.

Надеваешь скафандр и через минуту уже осматриваешь окрестности Сатурна. Красота такая, что просто дух захватывает. Очень впечатляет.

– Камень, а ты всегда будешь выполнять мои желания?

– Всегда. Пока существует Вселенная – всё в твоей власти. Можешь делать, что хочешь, пока не распадутся атомы. Но, это не проблема, потом, ты можешь создать новую Вселенную, а потом ещё и ещё и так до бесконечности. Строительство Миров – это моя профессия. Единственное, чего я не могу – это самому себе давать указания, такая у меня конструкция. А твоя задача подкидывать мне заказы. Ты, главное не мелочись, мысли масштабно, а я тебе в помощь. Я изо всех сил стараться буду, мне без работы скучно.

– Ладно, камень, раз такое дело, будем считать, что мы договорились. С масштабами проблем не будет, но первым делом ты должен вернуть кота. У моей соседки с третьего этажа кот пропал две недели назад, она так сильно переживает, что смотреть на неё жалко. Пусть кот вернётся к ней целым и невредимым. И ещё сделай так, чтобы мне спать не хотелось, вообще никогда, мне надо к утру план составить.

Какова вероятность, что в этом месяце подорожает картошка? Такая вероятность вполне себе существует и это не очень радует. А куда денешься? Без картошки никак – огорода нет, дачи тоже нет, вот, ты и шагаешь на рынок. Смотришь – камешек на дороге валяется, но ты его не поднимаешь, ты проходишь мимо. Зачем он тебе? Какой прок от него в хозяйстве? Их тысячи на дорогах раскидано, а то, что камешек окажется квантовым ускорителем второго уровня, так это вероятность очень небольшая. Вероятность маленькая. Вероятность ничтожная. Но, она всё же, есть.

Двадцать рублей

Павел Игоревич Любезников никогда в жизни не просил денег взаймы, однако второго октября, ровно в половине восьмого вечера, он стоял у порога квартиры своей тётки – Елизаветы Дмитриевны Ковальской. «Только два слова», – решительно подумал он и надавил кнопку звонка.

– Кто там?

– Это Паша, ваш племянник, я на минутку.

– Уже восьмой час, – послышалось за дверью. – Вы кто?

– Я же говорю – Паша.

Дверь открылась, пахнуло лекарствами. Павлу Игоревичу сразу же захотелось убежать, но его удержало одно очень важное обстоятельство – двадцать рублей, две красные бумажки по десять, либо четыре синие по пять, либо всё пропало.

Разговаривали на кухне. Елизавета Дмитриевна выпила успокоительных капель и, сидя на стуле с коричневой замшевой обивкой, нервно покачивала ногой. Павел Игоревич расположился слева от входа, напротив окна, на табуретке.

– Да что ты говоришь, Паша! Ты в самом деле думаешь, что у меня денег куры не клюют? Да у меня ломаного гроша нет. Я даже питаюсь плохо.

– Всего двадцать рублей, тётя Лиза, я завтра же отдам – принесу и поцелую ручку. Честное слово!

– Ты же знаешь Клубникиных? Так вот, я им заняла десятку, а потом бегала за ними целый год – вот у них и проси.

Павел Игоревич знал Клубникиных. Он также знал, что никогда и ничего не будет у них просить. Пусть лучше он умрёт на месте, чем возьмёт у Клубникиных хоть копейку.

– Ну в самом деле, тётя Лиза, ну войдите же в моё положение. Мы ведь тоже не поскупились, когда подарили вам славянский сервиз на юбилей.

– Да можешь забрать его, свой сервиз.

Елизавета Дмитриевна смотрела в пол, на коврик, который когда-то висел в её спальне на стене, а теперь лежал в ногах, грязный и затоптанный. Павел Игоревич подумал, что зря он затеял про сервиз, и попытался смягчить обстановку:

– Вы вот не знаете, а мы ради вас всех на ноги подняли. Сам заведующий базой лично звонил – есть, говорит, набор на шесть персон, фарфоровый, в виде рыбок, очень оригинальный.

– Врёшь ты всё! Этот сервиз вам Стабровские подарили, а им – Клубникины на новоселье.

Повисла тишина, было слышно, как муха бьётся о стекло, пытаясь нащупать выход и вылететь на свободу в форточку. Елизавета Дмитриевна закинула ногу на ногу, дырка в колготках на её левом колене была зашита зелёными нитками. Павел Игоревич вспомнил, что точно так же были зашиты чёрные шерстяные колготки у Тани, ученицы девятого класса, которая помогала ему решать задачи по математике. Задачи не решались.

– Поймите, тётя Лиза, эти двадцать рублей мне нужны для очень важного дела и это дело не терпит промедления, нужно срочно, понимаете – срочно! Я же говорю вам – я верну.

– Опять ты врёшь! Или в карты играешь. Ты ещё в школу бегал, а я уже знала, что тебе верить нельзя, потому что вы все такие. И мать твоя, Верка, на Дашенькиной свадьбе пустой конверт подарила. Меня не обманешь. Дурой меня считаете, а я вас насквозь вижу.

Свадьба двоюродной сестры Даши Павлу Игоревичу запомнилась тем, что гости бросали на пол мелкие монеты, а потом веником подметали их, он тогда был совсем маленьким и про подарки и конверты ничего не помнил.

– Ну зачем вы такое говорите? – Павел Игоревич пытался умиротворить свою тётку. – Ну подумайте, сегодня вы мне поможете, а завтра я вам в сто раз больше помогу.

– Ага, поможешь. Много ты мне помогал. Дождёшься от вас, держи карман шире.

Елизавета Дмитриевна подошла к окну. Солнце закатывалось за гаражи и за крыши торговых лавок на базарной площади, где вчера в очереди за подсолнечным маслом её обозвали старой ведьмой.

– Я правда отдам, клянусь, сразу же отдам – с процентами! – уже чуть не плача, просил Павел Игоревич.

– Ишь как он запел. Сервиз. На голове бы у тебя разбить этот сервиз.

– Ну хотите, я на колени встану! – Павел Игоревич сделал вид, будто собирается упасть ей в ноги, он надеялся, что вот-вот и разжалобит её.

– Не дам. Сказала – не дам, значит, не дам. И всё!

Павел Игоревич вышел на улицу бледный и совершенно уничтоженный. Посмотрев по сторонам, словно ища сочувствия, он побрёл в сторону дома Клубникиных. Сначала робко и неуверенно, а потом всё смелее он стал прибавлять и прибавлять шаг.