Kitabı oxu: «Сладость чувств. В борьбе за сердце господина. Том 4»
Серия «Сладость чувств: в борьбе за сердце господина»
© Рекомикс, 2025
Глава 148. Пора как следует оторваться
Военный госпиталь. Лаборатория.
Го Чэнсяо с дрожью в пальцах принял из рук техника только что распечатанный результат анализа крови. Бумага была ещё тёплой от принтера, но холод пробежал по его спине. Он глубоко вдохнул – раз, два, три… только после третьего вдоха решился опустить взгляд на строчки, что могли изменить всё.
HIV – отрицательно.
Полностью исключено.
«Полностью».
«Исключено».
«Полностью!»
Он зажмурился, будто боялся, что, если перечитает – слова исчезнут, растворятся, окажутся иллюзией. Многонедельный кошмар, мучивший его каждый день, наконец-то рассыпался в прах – исчез, будто утренняя дымка под первыми лучами солнца. Стало легче дышать, воздух больше не резал лёгкие. Он впервые за долгое время ощутил вкус жизни – чистой, без примесей страха и сомнений.
Линь Цянь, наблюдая за его реакцией, нахмурилась и с иронией заметила:
– Ты чего, с ума сошёл? Какая-то бумажка, а ты будто в лотерею выиграл. Что, у меня в венах золото нашли? Или, может, платину с алмазами?
Го Чэнсяо наконец выровнял дыхание, уголки губ потянулись вверх в едва сдерживаемой улыбке:
– Просто рад, что ты здорова.
Она прищурилась, явно не поверив, и опустила глаза на пол, будто пыталась скрыть смущение:
– Я же сразу сказала – всё нормально. Просто тошнило немного, ну бывает. Но нет, ты устроил панику, как будто конец света наступил.
– Зато теперь всё точно ясно. Смотри – идеально, – он шагнул ближе, распахнул объятия и крепко обнял её, словно подтверждая, что теперь может отпускать тревогу. – Пошли, надо это отпраздновать.
– Серьёзно? Это, по-твоему, повод?
– Ещё какой. И не просто отпраздновать – отметить, как следует, – прошептал он ей на ухо с лёгкой, почти лукавой усмешкой.
По спине Линь Цянь пробежал едва уловимый холодок. Она прекрасно знала, что он вкладывает в слова «как следует отметить», и тут же насторожилась. Нет, не в этот раз! Она больше не попадётся на эту удочку. Её бедное тело просто не выдержит ещё одного его безумного «праздника».
– Домой мы не поедем, – отрезала она. – Ты забыл? У нас сегодня встреча с друзьями в ресторане «Четыре Сезона».
– Зайдём домой ненадолго, всё равно успеем, – не сдавался он.
– Нет уж! Как вспомню прошлый раз… ноги гудели до самого утра. В этот раз я хотя бы хочу остаться в живых.
На обычно строгом и хмуром лице Го Чэнсяо появилась довольная, даже гордая улыбка:
– Благодарю супругу за столь высокую оценку.
– …
Разговаривать с ним – всё равно что пытаться спорить с ураганом: снесёт, закружит, а потом сделает по-своему. Линь Цянь покачала головой и поспешила сменить тему:
– Кстати, я уже предупредила своих подруг. Собрала целую баскетбольную команду. А ты? Своих бойцов притащил? Готов к встрече?
– Мы всегда готовы. Но боюсь, даже футбольной команды окажется мало – с таким раскладом мои ребята могут устроить драку между собой. Девчонок ведь мало…
– Я позвала Линь Юй, но у неё, похоже, глаза только на твоего брата и смотрят. Солдаты ей неинтересны. А у двух моих соседок по комнате уже есть парни – звать их как-то неудобно. В итоге получилось собрать пятёрку настоящих красоток. Девушки из танцевального коллектива – пришли исключительно из уважения ко мне.
– Исключительно ради тебя? – приподнял бровь Чэнсяо. – Уж не слишком ли у тебя много авторитета?
– Я же была звездой в Audition! Местные называли меня не иначе как «Маленькая дьяволица с талией из Б-сити» – хочешь, покажу пару движений?
Гу Чэнсяо тут же подловил её:
– Разве твоё прозвище не «пацанка» было? А-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!
– …
«С этим человеком просто невозможно вести нормальный разговор».
Увидев её взгляд в стиле «дохлая рыба», полный усталого недоумения, он не удержался. Подошёл вплотную, ловко обхватил её лицо ладонями и неожиданно чмокнул в ярко накрашенные губы.
– Обожаю тебя. Ты мой маленький, сводящий с ума демон.
– Гу Чэнсяо, ты сегодня как будто на допинге? – Линь Цянь нахмурилась, но в уголках глаз всё же мелькнула тёплая искра.
– Ага. Даже круче, чем если бы и правда был на допинге.
– Что, в лотерею выиграл? Миллионов пять, не меньше?
– Гораздо больше. Я счастлив так, как будто не просто выиграл – а купил себе весь мир.
– Так что же произошло?
Он лишь загадочно улыбнулся, будто хотел оставить эту эмоцию при себе:
– Просто… я счастлив. Очень.
* * *
Окончательные результаты анализа Линь Цянь уже давно распространились по спецотряду – словно тёплый ветер после долгой зимы, весть принесла облегчение. Ушёл страх, рассеялась тревога.
На самом деле, сегодняшний ужин задумывался вовсе не как обычная встреча друзей. Решение устроить банкет приняли ещё тогда, когда им удалось задержать Ша Куна и Хейе на нейтральных водах. Это должен был быть праздничный вечер в честь важной победы – заслуженное торжество после долгой и опасной операции.
Но в тот момент у всех было одно состояние: выжженная пустота. Ни сил, ни аппетита, ни желания праздновать. Мир как будто выцвел.
За эти недели товарищи не раз пытались уговорить Гу Чэнсяо привести Линь Цянь на встречу. Все прекрасно знали: ВИЧ не передаётся при обычных бытовых контактах, а её возможное заражение не было подтверждено. Но Чэнсяо неизменно отказывался – как будто защищал её, или… боялся поверить в лучшее.
Только спустя два месяца, когда результат стал окончательным – отрицательным, – он наконец позволил себе расслабиться и дал согласие.
И вот теперь, спустя столько времени, этот вечер стал куда большим, чем просто банкет. Это был пир освобождения. Радость, которую наконец-то можно было прожить, не оборачиваясь назад.
В просторном банкетном зале ресторана «Четыре Сезона» официанты один за другим выносили дымящиеся блюда: свежайшие морепродукты, мясные рулеты, хрустящие овощи, пряные супы и жареное мясо. Столы, два длинных прямоугольника, сдвинутые вместе, были заставлены до краёв – блюдами, чашами, тарелками, соусницами.
С одной стороны – бурлящий, насыщенный ароматами хого с острым перцем и имбирём, от одного только запаха пробивало в лоб пот. С другой – железная жаровня, где под горячим мясом шипела впитывающая бумага. Плита раскалена добела, масло весело потрескивает, и каждый звук усиливал аппетит.
Последние три месяца Чэнсяо готовил еду сам – с минимализмом, будто соблюдая строгий ритуал. Ни соли, ни специй, даже соевый соус отмерялся каплями. Это было не еда, а просто процесс. Без вкуса, без жизни.
И даже ему самому это, в конце концов, опротивело.
Теперь же – настоящий пир, как награда за выносливость.
– Старший! Сестрёнка! – бойцы один за другим входили в зал в повседневной форме. С порога каждый по-военному отдавал честь Гу Чэнсяо, а затем тепло, почти по-семейному, приветствовал Линь Цянь.
И вот, как только взгляд скользил к ряду девушек… Глаза округлялись. И без малейшего колебания каждый из бойцов тут же направлялся занимать место напротив понравившейся, боясь, что, если промедлит – придётся сидеть через весь стол.
А девушки – девушки смотрели не меньше. Братья в погонах, подтянутые, с прямой осанкой, с лицами, где даже в расслабленности угадывалась дисциплина – кто из них не высокий, кто не поджарый, кто не чертовски хорош собой?
На фоне этих мужчин студенты из университета казались им бесплотными тенями – худосочными, ссутуленными, без характера.
И всё же, даже среди этой армии статных, выделялся один – Гу Чэнсяо.
Его фигура, взгляд, даже движение руки – всё в нём говорило о власти. Его невозможно было спутать ни с кем. Это был человек, за которым идут.
Разумеется, Гу Чэнсяо оказался достаточно тактичным, чтобы не вмешиваться в неловкую возню за общим столом. Молча взял Линь Цянь под руку и спокойно уселся с ней за отдельный маленький столик у окна. Воевать он мог научить кого угодно – дисциплина, стратегия, подавление огневых точек. Но вот с романтикой… здесь каждый должен был справляться сам. Поле боя – одно, а чувства – совсем другое.
– Ешь побольше. Сегодня мясо особенно нежное, – заботливо проговорил он, аккуратно перекладывая на её тарелку поджаренные кусочки. Заодно подбросил несколько мясных фрикаделек в бульон – они весело бултыхались в пряной гуще, наполняя воздух ароматами чеснока, специй и чего-то неуловимо домашнего. – Эти горячие, подожди немного, пусть остынут.
Линь Цянь, не поднимая глаз, сосредоточенно ковырялась в тарелке – с таким усердием, будто ела впервые за триста лет.
– Муж, держи! Вот этот кусочек – суперпряный, нереально вкусный! – неожиданно оживилась она и, не давая ему времени отказаться, ловко сунула в его рот ломтик соевого мяса. Потом быстро подула на его губы: – Осторожно, горячо.
Возле них за тем же столиком сидели Шэнь Цзыань и Мэн Сянсян. Эти двое давно были вместе, и их отношения напоминали не бурный роман, а скорее спокойную реку, в которой каждая капля знала своё течение. Их нежность была не напоказ – просто тёплая привычка быть рядом. Ни вспышек, ни сцен – только устоявшееся молчаливое понимание.
Две пары. Одна – горячая, чуть сумасбродная, влюблённая как в первый раз. Другая – зрелая, сдержанная, как будто прошедшая через многое.
А напротив – целая армия растерянных, отчаянно стесняющихся людей, сидящих по струнке.
Девушки, во главе с бойкой Фань-Фань, ещё только студентки. Мир для них – всё ещё карта с белыми пятнами. Они щеголяли в красивой одежде, поправляли макияж, но по глазам было видно: каждая не знала, куда деть руки, куда смотреть, и что вообще здесь делать.
А бойцы спецназа, хоть и постарше, да всё те же мальчишки в душе. Во главе с Вэй Нанем, сидели по стойке «смирно», будто не на банкете, а на инструктаже перед выездом. Почти никто из них никогда не держал девушку за руку, а уж про свидания и вовсе говорить не приходилось.
Желание завязать разговор витало в воздухе, как весенний гром – и вроде не гроза, но глухо и напряжённо. Каждый будто ждал команды к действию.
Линь Цянь мельком взглянула на стол напротив, потом переглянулась с Гу Чэнсяо и, лукаво прищурившись, подмигнула. Тот сразу понял её безмолвный сигнал и, улыбнувшись, громко произнёс:
– Нань, Цзинъюй, вы же обычно самые болтливые. Что же теперь – язык проглотили?
– Гао Цзыцин! – добавил он с усмешкой. – Ты ведь на учениях всегда первый в бой бросаешься. Где твоё рвение теперь?
Гао Цзыцин застенчиво почесал затылок, потом неуверенно улыбнулся:
– Старший, а вы не слышали поговорку? Кто первым вылезает – по тому и стреляют.
– Ошибка! – неожиданно громко возразила Линь Цянь, с таким выражением, будто опровергла стратегическую ошибку на поле боя. – Сегодня всё наоборот! Тот, кто первым рванёт, – тот и выиграет.
Она встала, взглядом обвела обе стороны стола, задержалась на глазах бойцов и с широкой, ободряющей улыбкой произнесла:
– Парни, девушки, вот она – ваша судьба! Сидит прямо напротив. Главное – не упустить момент.
Глава 149. Станцуй мне дома
Слова Линь Цянь попали точно в цель – прямо в сердце тех едва оформленных, робких, но таких настоящих чувств, что только-только начинали зарождаться между девушками и парнями.
Она обернулась к Гу Чэнсяо и с нарочито серьёзным видом спросила:
– Шеф, а им сегодня можно пить?
Тот скользнул взглядом по скованным лицам молодёжи и коротко кивнул:
– Можно.
– Отлично! Начальство разрешило! – торжественно объявила Линь Цянь. – Тогда так – каждому по бутылке пива. Выпьете, и разговор сам пойдёт.
Пьяный храбрец – дело житейское. Кто сказал, что немного алкоголя не поможет любви?
Пиво, мясо, весёлые взгляды и неловкие улыбки – караоке-комната наполнилась шумом, смехом и почти подростковой радостью. Неловкость ушла, словно кто-то щёлкнул выключателем.
Шэнь Цзыань и Мэн Сянсян выделялись среди остальных – в них чувствовалась зрелость. Пара с восьмилетним стажем: он – сдержанный, интеллигентный, с мягкими чертами и спокойным голосом. Она – утончённая, тихая, настоящая леди. Вместе они казались единым целым.
Большую часть этих восьми лет они провели на расстоянии – в разных городах, в разных ритмах жизни. Только в прошлом году Мэн Сянсян окончательно переехала на север, бросив всё ради того, чтобы быть рядом.
Пусть Шэнь по-прежнему всё время на службе – но это всё равно лучше, чем тысячи километров между ними.
За ужином Линь Цянь с нескрываемым любопытством спросила:
– Сянсян, а почему вы до сих пор не поженились? Если бы вы были как мы с Гу Чэнсяо, у вас бы уже ребёнок по магазинам бегал, соевый соус покупал!
Мэн Сянсян слегка улыбнулась – мягко, по-южному, как и сама она: хрупкая, тихая, с нежным голосом и манерами утончённой женщины. Даже когда смеялась – прикрывала рот рукой.
– Свадьба – это столько хлопот, – тихо сказала она. – И вообще, один лист бумаги ведь ничего не меняет. Главное – быть рядом. Всё остальное… не так важно.
Шэнь Цзыань обнял её за плечи и с нежностью посмотрел в глаза:
– Спасибо, что ты так думаешь.
Сянсян улыбнулась в ответ – искренне, по-домашнему, но Линь Цянь всё же уловила в её взгляде неуловимую тень. Как будто где-то, глубоко внутри, была мечта, которую она приучила себя не желать. Но всё это – чужая история. Спрашивать дальше было бы бестактно.
Тем временем пиво сделало своё дело: солдаты расслабились, девушки оживились, атмосфера взлетела. Пошли тосты, песни, шутки. Кто-то затянул старую армейскую песню, и остальные подхватили. Мощные, хрипловатые голоса звучали в унисон – как на параде или в строю. Словно вся эта компания вдруг стала одной семьёй.
Девушки тоже не отставали – все из университетской танцевальной команды, они не терялись. Заиграли бодрые биты, и они тут же выстроились, будто на сцене, и начали танцевать – с ритмом, с огоньком, с той молодой уверенностью, которая заразительна.
Солдаты замерли, как вкопанные. Глаза горели. Кто-то чуть ли не вскрикнул от восторга. Эти танцы сдули с них остатки скромности и заставили хлопать и смеяться от души.
– Цянь! Хватит смотреть! Давай к нам! – закричала Фань-Фань и схватила её за руку, втягивая в круг.
– Сва-ха! Сва-ха! Сва-ха! – загрохотали бойцы в такт, будто это был не банкет, а концерт любимой айдол-группы.
Сначала Линь Цянь потупила взгляд – она ведь ни разу не танцевала перед Гу Чэнсяо, и немного смущалась. Но как только заиграла «Seve», знакомые ноты прошли по телу током, подруги выстроились в линию, заняли позиции – и мышцы сами вспомнили движение.
Она шагнула вперёд – и влилась в ритм.
После поступления в университет, она однажды увидела, как на школьном плацу танцуют ребята из местного танцевального клуба: дерзко, чётко, со стилем. Уверенные в себе, в своих движениях, в том, кем они были. Она сразу же втянула за собой соседок по комнате – и с тех пор улица и танец стали частью её жизни.
Танцы были её способом выплеснуть накопившееся – и радость, и злость, и страх. В ритме она снова становилась собой.
А вот Фань-Фань изначально вступила в танцевальный клуб всего с одной целью – похудеть.
Музыка лилась бодрой волной, движения были чёткими, слаженными, весёлыми – она не просто двигалась, она жила на сцене. В её теле не было неловкости – только ритм, уверенность и та самая искра, которую невозможно подделать.
Все вокруг засмотрелись.
Гу Чэнсяо сидел с каменным лицом, как будто всё происходящее его вовсе не касалось. Но глаза… Глаза неотрывно следили за Линь Цянь. Она чуть наклонила голову, легко держала руки на поясе, её движения были плавными, текучими – словно не танцевала, а играла.
Танец разбудил в ней ту самую внутреннюю уверенность, которая обычно прячется за насмешками и ироничной улыбкой. Она время от времени бросала на него быстрые, игриво-жгучие взгляды – проверяла, реагирует ли.
«Вот же гад… Ни тени эмоций. Притворяется как может», – с раздражением подумала она.
Когда танец закончился, девушки разошлись – кто к напиткам, кто на диванчики, кто в шумные группы.
А вот Фань-Фань внезапно оказалась в центре внимания. Вокруг неё тут же образовалась кучка ребят – тех самых, кто раньше робко молчал и только поглядывал издалека.
Кто сказал, что полные девушки не бывают популярными? В мире, где внешность многое решает, важна не фигура, а обаяние и лицо.
А у Фань-Фань – всё при ней. Большие выразительные глаза, круглые щёки, тонкий подбородок – лицо, как она сама шутит, «тыквенной формы», но ведь это тоже форма!
Кожа у неё – белоснежная. Даже Линь Цянь, и та светлая, но Фань-Фань была на тон светлее.
Улыбка, харизма, юмор – не удивительно, что парни буквально залипли.
Линь Цянь села рядом с Гу Чэнсяо, краем глаза наблюдая за весёлой толпой вокруг подруги. Слегка надув губы, почти с обидой спросила:
– То есть, я плохо танцую, да?
Он даже головы не повернул, но голос прозвучал глухо и чуть напряжённо:
– Нет.
– А почему тогда ты такой… никакой? – она сузила глаза, слегка склонив голову.
Гу Чэнсяо повернулся к ней, посмотрел прямо, внимательно – и под столом незаметно притянул её руку к себе. К тому самому месту, где твёрдость сказала за него больше, чем любые слова.
Линь Цянь моргнула, изобразив невинное выражение лица. Потом отвела взгляд, стараясь не улыбаться слишком явно, хотя на губах уже играла хищная, довольная улыбка.
– Хорошо хоть я успела первая, – лениво протянула она. – Захватила инициативу.
– Что?
– Тебя, – бросила она лукаво, не глядя, будто это пустяк. – Видно, судьба сегодня на моей стороне.
Он ничего не ответил. И не нужно было. Она поняла всё без слов – по тому, как он смотрел, как молчал, как держал её руку.
А потом Линь Цянь подняла глаза и подарила ему ту самую улыбку – хитрую, уверенную, женственную.
В этот момент – её взгляд, мимолётная полуулыбка, огонёк в зрачках – всё это вспыхнуло, точно искра на сухой соломе. И Гу Чэнсяо снова почувствовал, как возбуждение сковывает каждую клеточку тела.
– Больше не танцуй, – резко сказал он.
– А? Почему это? – удивилась Линь Цянь.
– Не хочу, чтобы у меня появился ещё один соперник, – спокойно, почти лениво ответил Гу Чэнсяо.
Она фыркнула и закатила глаза:
– Серьёзно? Ты уже с ума сошёл от пары моих движений? А если бы сейчас было лето, я была бы в короткой майке, с открытой талией… вот тогда бы ты понял, что такое настоящий шарм! Я ведь тебе говорила – у меня прозвище есть: «Маленькая дьяволица с талией из Б-сити». Это не байка.
Он прищурился, бросил на неё взгляд с хищной ленцой:
– Угу. Тогда потанцуешь дома. Только для меня.
Властный до жути. Собственник в квадрате.
Линь Цянь едва не выругалась про себя: «Вот же нахал!»
И словно читая её мысли – как всегда, кстати! – он тут же сказал, с опасной ноткой в голосе:
– Опять ругаешь меня?
«Да что он, мысли читает?!»
– Непослушная девчонка… совсем распоясалась, – пробурчал он с полунамёком, глядя на неё из-под бровей.
«А как теперь вообще что-нибудь от него скрыть?» – в панике подумала Линь Цянь. – «Никаких личных секретов больше не останется!»
Пока они обменивались этими «молчаливыми ударами», к ним подошёл Чжэн Цзыцзюнь – слегка покачиваясь, с рюмкой в руке. Лицо горело, уши покраснели, шея тоже – явно выпил не слабо, и запах соответствовал.
С серьёзным видом он сказал:
– Шеф, Линь Цянь… Я поднимаю этот бокал от имени своей сестры. Хочу извиниться за неё… и попросить проявить великодушие. Простите её, если сможете.
Гу Чэнсяо даже не успел открыть рот – Линь Цянь уже перехватила инициативу.
– Раз ты брат Чжэн Цзыци, слушай внимательно.
Она выпрямилась, голос звучал чётко и без тени колебания:
– Про твою сестру… Эх, ладно. Не буду здесь её обсуждать. Просто передай: спасибо ей. За каждую попытку насолить. Именно благодаря ей мои чувства к Гу Чэнсяо только усилились. Передай это слово в слово. А про прощение… Ну, вреда-то она нам в итоге не причинила. Так что прощать особо и нечего.
Она на секунду замолчала и крепче сжала ладонь Гу Чэнсяо в своей.
В отличие от мужчин, которые любят играть в благородство, выставляя напоказ «достоинство», она просто защищала своё – то, что далось ей нелегко.
– И ещё, – добавила она, глядя Цзыцзюню прямо в глаза. – Надеюсь, она наконец поймёт: этот мужчина – мой.
Чжэн Цзыцзюнь застыл на месте. Видно было – не ожидал такой прямоты.
Он моргнул, потом медленно кивнул.
– Запомнил? Или повторить?
Глава 150: Ты ведь не бросишь меня однажды, правда?
– Запомнил.
Чжэн Цзыцзюнь сглотнул, сам того не замечая. Лишь сейчас он по-настоящему ощутил: рядом с Линь Цянь, особенно в присутствии Гу Чэнсяо, от неё словно исходила мощная, почти ощутимая аура. Она подавляла, заставляла нервно сглатывать и невольно опускать взгляд. Хоть стой, хоть падай – иначе не скажешь.
– Простите, Линь Цянь. Выпейте… за примирение. А я… я обязательно передам всё сестре. Слово в слово. Обещаю.
Линь Цянь не стала колебаться. Она спокойно подняла бокал, взглянула на Цзыцзюня – и одним глотком осушила его.
– Ладно, я выпила, – коротко сказала она, отставляя бокал.
Чжэн Цзыцзюнь застыл на месте. Он только сейчас сообразил, что это был вовсе не её бокал – это был бокал Гу Чэнсяо, в котором оставалось больше половины. А пила она не лёгкое пиво, а крепчайшую байцзю1! Он едва выговорил:
– Д-до… дна?..
Гу Чэнсяо, наблюдая за происходящим, лишь криво усмехнулся:
– История с Цзыци – это, в конце концов, её личное дело. Она – это она. А ты – это ты. Но если уж ты пообещал моей жене – исполни. От начала и до конца.
В этот момент Чжэн Цзыцзюнь внезапно осознал: шеф изменился. Причём весьма заметно. Он больше не был прежним, прямолинейным и суровым, как северный тигр – теперь он стал словно тигром с лёгкой, почти добродушной улыбкой на морде. Не менее опасным, между прочим. А может, даже более.
– Есть, товарищ командир! – громко отчеканил он, стараясь скрыть растерянность.
Ужин подходил к концу. Солдаты, «братья в погонах», уже собирались возвращаться в часть. Вызвали машину, и вскоре группа отправилась обратно. Всё было чётко, по-военному.
Что касается девушек – Фань-Фань и остальных – Гу Чэнсяо без колебаний поручил их сопровождение своему человеку, Чжан Каю. И даже дал краткое, но важное указание:
– Когда привезёшь их, скажи дяде Няню, что завтра мы возвращаемся домой.
Чжан Кай кивнул. Однако перед тем, как уйти, сделал паузу, будто что-то обдумывая, и всё же решился заговорить:
– Молодой господин… госпожа несколько раз приезжала в городскую резиденцию. Каждый раз – словно ураган. Настроение у неё было… не самое спокойное. Полагаю, она хотела вас там застать. Специально. Но вы всё время были в разъездах.
Гу Чэнсяо внимательно выслушал и коротко ответил:
– Понял. Не отвлекайся, сосредоточься на дороге. Главное – доставь всех девочек до общежития. Живыми, здоровыми – и в целости.
– Есть! – Чжан Кай больше не стал ничего добавлять и уехал.
Вскоре у ворот ресторана остались только двое – Гу Чэнсяо и Линь Цянь.
Половина бокала крепкой байцзю оказалась для Линь Цянь настоящим испытанием. С её хрупким телосложением даже такая доза сработала как сильное снотворное. Она уже дважды выбегала в туалет, потому что её тошнило, а теперь стояла, покачиваясь, с мутным взглядом и глуповатой, утомлённой улыбкой на лице.
Хотя, если уж быть справедливым, Чжэн Цзыцзюню было не лучше – его буквально волоком затащили в машину Вэй Нань и Гао Цзыцин. Обоим пришлось приложить немало усилий.
– Голова прояснилась? – Гу Чэнсяо склонился к Линь Цянь, внимательно глядя ей в лицо.
Она заморгала, как будто только что пришла в себя, и переспросила:
– А?..
Гу Чэнсяо покачал головой. Было очевидно: в таком состоянии идти она точно не сможет. Он повернулся к ней спиной, присел на корточки и спокойно, с лёгкостью подхватил её на спину:
– Пойдём. Муж понесёт тебя домой. Как тебе идея?
– Хорошая… хи-хи… – пробормотала она, уронив подбородок ему на плечо.
Апрель в городе Б – время особенное. Всё вокруг будто просыпается: воздух тёплый, насыщенный ароматами цветущих деревьев, а аллеи возле ресторана «Четыре Сезона» утопают в цветении сакур. Стоит ветру чуть сильнее задуть – и лепестки взлетают в воздух, кружась, как розово-белый дождь. Словно сама весна танцует над головами прохожих.
Гу Чэнсяо нёс Линь Цянь на спине. Он шагал медленно, под раскидистыми ветвями цветущих деревьев, наслаждаясь вечерней тишиной и этим странным, почти нереальным покоем. Оглянувшись, он заметил, что Линь Цянь уже прикрыла глаза, губы чуть приоткрыты, а дыхание стало ровным.
– Эй, жена, просыпайся, – сказал он, слегка ткнув её плечом. – Вокруг одни сакуры, красота неописуемая.
На самом деле Линь Цянь не спала. Просто мысли путались, а сознание будто плыло в мягком тумане. Она с трудом приоткрыла глаза и пробормотала с лёгким удивлением:
– Ого… Снег, что ли, пошёл?..
Гу Чэнсяо усмехнулся:
– Смотри внимательнее. Это не белый цвет.
Она потёрла глаза, стараясь раскрыть их как можно шире, и вдруг, словно ребёнок, увидевший чудо, радостно закричала:
– Вау! Это же дождь из сакуры! Розово-белый! Прямо как в аниме! Ля-ля-ля-ля!
Её голос прозвучал весело и звонко, как весенний ручей. Лепестки падали на её волосы, прилипали к ресницам и плечам, а лицо сияло неподдельным восторгом.
Гу Чэнсяо не удержался от улыбки, наблюдая за ней со смешанным чувством умиления и нежности:
– Хочешь фото?
– Хочу!
– Тогда слезай. – Он аккуратно поставил её на землю и достал телефон. – Готова?
– Ага!
– Поцелуй меня.
– Ага…
*Чмок!*
– Улыбнись.
– Ага.
– Просто слегка, не переигрывай.
– Ага…
– А теперь – с зубами.
– Ага.
Он терпеливо и с особым вниманием сделал целую серию снимков, проверил, сохранил в галерею и только тогда сказал:
– Ладно, идём домой.
– Хорошо.
Они находились у подножия горы Сяншань, а до их дома – буквально несколько минут ходьбы. Вокруг уже начинало темнеть, тени удлинялись, а прохладный вечерний воздух приносил лёгкий аромат цветущей сакуры.
Не дожидаясь, пока Линь Цянь снова начнёт покачиваться, Гу Чэнсяо легко подхватил её на спину и зашагал вперёд – неспешно, спокойно, будто бы это была самая естественная вещь в мире.
Линь Цянь, уютно устроившись у него за спиной, прикрыла глаза. И будто в полусне, пробормотала:
– Муж… у меня кружится голова…
– Потерпи, – мягко отозвался он, не сбавляя шага. – Скоро будем дома. Можешь вздремнуть немного.
– Муж… я тебя люблю…
Признание прозвучало неожиданно, как внезапная капля дождя в безоблачный день. Гу Чэнсяо замер на секунду, будто ветер внезапно пронёсся сквозь него. Но затем уголки его губ дрогнули – и медленно растянулись в искренней, почти мальчишеской улыбке. В груди стало тепло.
– Угу… я тоже тебя люблю, – негромко, но твёрдо ответил он.
Линь Цянь, всё ещё пьяная, с затуманенным сознанием, приподняла голову и чмокнула его в ухо. Потом наклонилась ближе и шепнула, почти неслышно:
– Муж… а ты никогда не бросишь меня?
Шаги Гу Чэнсяо замедлились, а затем и вовсе остановились.
– Конечно нет, – сказал он и повернул голову, чтобы лучше разглядеть её лицо. – С чего ты это взяла?
Она, как маленький пушистый котёнок, принялась тереться щекой о его спину. Поведение её стало немного капризным, чуть жеманным – будто ей самой не хватало слов, чтобы объяснить, что творится в груди.
– Я сама не знаю… – протянула она с заплетающимся языком. – Просто… вдруг почувствовала, что однажды ты… уйдёшь…
Эти слова, обронённые почти неосознанно, будто задели в нём что-то глубоко личное. Он резко остановился, осторожно поставил её на землю, развернул к себе, взглянул в глаза и сказал с той серьёзностью, которую не перепутаешь с игрой:
– Я, Гу Чэнсяо, никогда, слышишь, никогда не брошу тебя, Линь Цянь.
Его голос был ровным, но в нём слышалась клятва. Взгляд твёрдый, уверенный, в нём отражалась решимость, которая не нуждалась в доказательствах.
– Я, Гу Чэнсяо, клянусь перед государственным гербом: всю жизнь я буду рядом с тобой. Линь Цянь, ты поняла?
Глаза Линь Цянь затуманились. Она уже хотела было сказать: «Но у меня предчувствие…», – но прикусила губу и проглотила эти слова. В этом взгляде было слишком много искренности – ей не хотелось омрачать этот момент.
– Поняла? – повторил он и слегка подтолкнул её плечом. Голос был всё ещё мягким, но теперь в нём слышалась и строгость – он действительно не любил, когда она позволяла себе такие сомнения.
– Угу… – слабо кивнула она. – Тогда мы навсегда будем вместе…
Гу Чэнсяо снова подхватил её на руки, крепко прижал к груди и пошёл быстрее, как будто хотел поскорее забрать её из этого мира, где могли возникать такие мысли.
Небо постепенно темнело. Солнце уже почти скрылось за горизонтом – день, наполненный эмоциями и событиями, неумолимо близился к концу.
Сегодняшний вечер был по-настоящему редким: все были счастливы. Даже те, кто носит форму и каждый день живёт в условиях, где счастье – это роскошь, на которую часто просто нет времени.
Жизнь и служба в спецназе – это постоянное давление, невообразимое для простого человека. Ты можешь сотню раз пройти тренировку идеально, с точностью до секунды выполнить каждое задание, но стоит в бою допустить хотя бы крошечную ошибку – и всё. Конец. Одна ошибка может стоить жизни – своей, сослуживца, невиновного.
Гу Чэнсяо вырос в этой реальности, пропитанной жестокими законами выживания. С самых ранних лет он жил под тяжестью ответственности, которая день за днём ковала в нём воина – сильного, выносливого, непоколебимого. Но вместе с этой силой приходила и другая сторона: холод, отстранённость, мрачность, которые понемногу заполняли всё внутри, вытесняя человеческое тепло.
Он добился невероятных высот – о его заслугах кричали ордена, грамоты, боевые знаки. Но цена была высокой. Маска, которую он когда-то надел ради дисциплины и выживания, приросла к его лицу. Она стала второй кожей – безэмоциональной, ледяной, непроницаемой. И никто, казалось, уже не мог пробиться за неё.
Никто – кроме Линь Цянь.
Её внезапное появление ворвалось в его жизнь, как утренний свет после долгой ночи. Она – хрупкая, упрямая, с яркими глазами и сердцем, полным веры – разбудила в нём нечто забытое. Её любовь растопила лёд, всколыхнула чувства, которые он давно похоронил глубоко внутри: способность любить, нуждаться, быть слабым, плакать… быть живым.
Они молчали всю дорогу до дома. В их тишине не было неловкости – в ней было тепло и усталость прожитого дня, что-то почти семейное. Когда они вошли в квартиру, за окнами уже легла густая вечерняя темнота, приглушённый свет фонарей мерцал в стекле.
*Дзинь!*
Лифт мягко хлопнул дверьми, и Гу Чэнсяо, неся Линь Цянь на спине, пересёк холл и шагнул в коридор квартиры. Он шёл медленно, но решительно – словно всё внутри него знало, куда ведёт этот путь.
Он не успел даже дойти до спальни. Как только они вошли в квартиру, он аккуратно опустил Линь Цянь прямо у двери, но в следующее мгновение поддался нахлынувшим чувствам. Схватив её лицо в ладони, он поцеловал её – глубоко, страстно, будто пытался передать в этом поцелуе всё то, что невозможно было выразить словами. Губы дрожали, дыхание сбивалось, и он почти задохнулся от собственного пыла.
