Kitabı oxu: «Механизмы хозяйственной деятельности в России и СССР: межвременные параллели. Научно-практическое издание»

© В. И. Плещенко, 2022

ISBN 978-5-0051-6186-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Одной из важнейших задач в экономической сфере продолжает оставаться повышение эффективности производственной деятельности. С целью ее решения осуществляется целый ряд действий: непрерывно совершенствуются техника и технология производства, разрабатываются и внедряются новые формы и методы организации работы, обеспечивающие рост производительности труда и уровня эффективности работников. Причем данные процессы происходят повсеместно, будучи в малой степени детерминированными общественно-политическим строем, установившимся в том или ином государстве. Вызываемые этим фактором различия могут характеризовать интенсивность и равномерность их протекания, направление и характер движения. Воплощаясь на практике, новые методы организации работы постепенно модифицируются, а также диффундируют в экономическом пространстве, расширяя свое присутствие. Особенно это актуально сегодня, когда в мировой экономике под воздействием научно-технического прогресса, информационной революции, процессов глобализации и интернационализации идет интенсивный обмен т.н. «лучшими практиками» ведения бизнеса (как между странами, так и между отдельными компаниями-производителями). В условиях постепенного перехода мирового бизнеса к концепции «Индустрия 4.0»¹ важными факторами развития современной компании являются создание комфортной и дружественной среды для работников, стимулирование межфункционального и межорганизационного сотрудничества, поощрение творческой активности и коллективизма.

Стремясь не снизить темп развития, промышленные предприятия современной России активно перенимают передовой опыт, внедряют на практике популярные концепции организации труда. В частности идет адаптация к российской действительности таких производственно-логистических концепций, как SCM (Supply chain management – Управление цепями поставок), «Бережливое производство», «Кайдзен» и др. Однако не следует думать, что подобные вещи обладают для России принципиальной новизной и появились в стране лишь после установления рыночных отношений. Как известно, еще задолго до ельцинской приватизации и горбачевской перестройки на советских предприятиях функционировали отделы научной организации труда (НОТ), проводились социалистические соревнования между цехами под девизом «За бережливое производство» [109]. На многих заводах, к примеру на КАМАЗе, принципы бережливого производства изначально были заложены в корпоративную культуру [11]. В стране активно создавались комплексные бригады рационализаторов. Знаменитый в свое время метод бригадного подряда Н. А. Злобина, способствовавший ускорению ввода готовых домов в эксплуатацию, во многом предварял концепцию «Точно в срок», поскольку предполагал снабжение бригады необходимыми материалами и конструкции в точном соответствии с разработанным графиком [31, с. 102—103]. Массовое использование в СССР сетевых графиков, систем управления стратегическими показателями, применение ТРИЗ (теории решения изобретательских задач), как прообраза линейной модели инноваций, – все это в совокупности формировало довольно эффективную систему взаимодействия инновационной сферы, передовой науки, серийного производства новой техники и ее быстрого практического использования [9]. Если говорить о ТРИЗ, то данная практика стала методологической основой обучения всех желающих основам изобретательской деятельности (на общественных началах): в 1984—1985 учебном году в СССР функционировало более 250 школ, проводивших обучение в рамках образовательных программ длительностью от 40 до 280 часов [6, с. 207—208]. Во времена СССР на высоком уровне было развито и проектное управление, если вспомнить такие эпохальные свершения нашей страны как атомный проект, освоение космоса, поднятие целины или строительство Байкало-Амурской магистрали [42].

На взгляд автора, возникновение и применение на практике в различных странах схожих концепций и хозяйственных механизмов вызвано не только постоянно происходящим информационным обменом, но и логическим, системным единством социально-экономического пространства в рамках определенных технологических укладов. Иными словами, в схожей по степени технического развития среде могут зарождаться и развиваться близкие по духу и содержанию модели и методы организации труда. А их повторение (в измененном виде) через некоторое время в полной мере соответствует принципам диалектического материализма (закон отрицания отрицания).

К сожалению, в настоящее время в научно-практических и методических публикациях отсылки к значительному практическому опыту, накопленному в советскую эпоху, пока еще довольно локальны². Автор допускает, что это является одним из последствий информационной кампании по тотальной дискредитации социалистической системы, развернутой в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века. Звучавшие тогда негативные оценки практически всего происходившего в народном хозяйстве СССР во многом обоснованные, но не до конца справедливые и объективные, что может объясняться преимущественно эмоциональным восприятием событий со стороны свидетелей той эпохи. Можно вполне уверенно заявлять, что многие из популярных моделей и механизмов в области логистики и производственного менеджмента либо уже внедрялись в СССР (и теперь используются под другими названиями), либо их создание на Западе было реакцией на происходившие у нас события³.

В связи с вышеизложенным сформулируем основную цель написания настоящей работы: прочертить межвременные параллели и с их помощью показать, что многие популярные методики и концепции наших дней имеют реальные прототипы, функционировавшие во времена СССР. Анализ характеристик и результатов работы этих прототипов может подсказать новые полезные идеи современным руководителям. В рамках достижения поставленной цели мы рассмотрим такие практики как аутсорсинг, краудфандинг, открытые инновации, Agile, оценим регулирование отношений вокруг нематериальных активов в народном хозяйстве СССР и рассмотрим специфику организации централизованной модели советской внешней торговли. На наш взгляд, различные явления и процессы, имевшие место в СССР, могут быть как драйверами будущего развития, так и тормозами прогресса. Поэтому основной вопрос заключается в правильном понимании специфики опыта прошлых лет, а также в умении эффективно применять имеющиеся наработки на практике.

Глава 1. Особенности нематериальных активов в СССР и их роль в развитии экономики

1.1. Общая классификация и экономический смысл нематериальных активов

Как известно, в современной экономике одну из ключевых ролей играют нематериальные активы. Следует отметить, что их вклад в общий экономический эффект предприятия зачастую превосходит долю, порождаемую материальной составляющей бизнеса. Такие широко известные элементы нематериальных активов (далее по тексту НМА) как товарные знаки, веб-сайты, программы ЭВМ, патенты и ноу-хау, фирменное наименование и государственные лицензии, деловая репутация и др. активно работают на повышение конкурентоспособности компаний.

В то же время российская история существования НМА как формальной экономической категории и объекта экономических отношений не столь продолжительна. Ранее в СССР в условиях централизованного планирования экономики и примата общественной собственности все создаваемые произведения литературы и искусства, научные открытия, изобретения и т. д. не рассматривались как частная собственность их авторов, а считались принадлежащими государству [96, с. 12]. Поэтому для постсоветского пространства НМА являются относительно новым объектом экономического анализа и бухгалтерского учета.

Понятие НМА как части имущества предприятия впервые появилось в нормативно-правовой базе СССР, касающейся бухгалтерского учета, лишь в конце 80-х годов прошлого века, то есть в период перестройки и начала рыночных преобразований народного хозяйства. Тогда начали возникать т.н. «совместные предприятия», иностранные соучредители которых планировали вносить в уставной капитал данных юридических лиц неосязаемые активы – товарные знаки, ноу-хау, технологии, желая при этом иметь гарантии защиты своей собственности, а также получить возможность контроля ее использования [96, с. 12].

Ввиду объективной необходимости началось зарождение основ гражданского законодательства в сфере интеллектуальной собственности, выразившееся в принятии Закона СССР от 6 марта 1990 года «О собственности», в котором данное понятие было зафиксировано. В последующем отечественная нормативно-правовая база в области НМА планомерно расширялась и модернизировалась.

Тем не менее столь запоздалый факт фиксации существования НМА в формальной хозяйственной практике вовсе не означает, что обозначенная часть экономического потенциала предприятий и организаций до того времени отсутствовала. В СССР, как и в любой другой развитой индустриальной стране, значение нематериальных активов по мере смены технологических укладов и под воздействием мирового научно-технического прогресса неуклонно возрастало. Поэтому далее в настоящей главе автор намерен охарактеризовать советские НМА, показать их отличие от классических активов подобного рода, а также оценить их сегодняшний потенциал. Кроме того, важным вопросом является понимание влияния рудиментов советской хозяйственной системы на современное состояние дел в данной области.

Для начала немного остановимся на вопросах терминологии. Традиционно считается, что НМА – это различные объекты, приносящие доход фирме, но обладающие при этом свойством неосязаемости [96, с. 7]. Именно в этом заключается их главное отличие от другой части имущества предприятия – материальных активов (МА). Доля НМА в общей стоимости определенных активов компании различна и сильно зависит от конкретной отрасли промышленности или вида деятельности. К примеру, по данным проведенных исследований в автомобилестроении МА и НМА фирм находятся в соотношении 50/50, в тяжелой промышленности – 70/30, в информационных технологиях – 30/70, а в финансовых услугах – 20/80 [44, с. 55]. Также НМА составляют основу стоимости недвижимости в городах⁴. Практика подтверждает, что доля НМА в стоимости имущества современных предприятий неуклонно растет.

При этом в общественном сознании НМА фирмы зачастую ассоциируются (или даже сливаются) с такими терминами как «интеллектуальная собственность», «интеллектуальный капитал», а также «гудвилл»⁵. В известных автору исследованиях не подвергается сомнению тот факт, что главное предназначение сегодняшних НМА – это увеличение полезности применения основных (то есть материальных) активов фирмы. К примеру, понятие интеллектуального капитала обозначает совокупность неосязаемых ценностей, повышающих рыночную стоимость компании, и включает в себя человеческий капитал, структурный капитал и клиентский капитал [44, с. 56].

Именно в этом ключе мы и будем далее рассматривать «советские НМА», оценивая их специфику и возможную роль в повышении эффективности производственно-хозяйственной деятельности предприятий в период позднего (или «развитого») социализма в СССР.

1.2. Сущность советских нематериальных активов и их структура

В СССР материальная составляющая производственно-хозяйственной деятельности всегда являлась приоритетной. Если вспомнить советскую литературу, живопись и кинематограф, то перед нашими глазами непременно предстанут масштабные доменные печи, мощные локомотивы, бескрайние поля с тракторами и т. д. и т. п. Более того, в условиях советской директивно-распределительной модели снабжения и поставок, а также контролируемых сверху цен довольно сложно представить себе возможный рост финансово-экономических показателей предприятия под воздействием различных нематериальных факторов (особенно это касается экономических аспектов производства так называемых «товаров народного потребления»). Экономика СССР была дефицитной, а затратное ценообразование и распределительная система не имели объективных регуляторов эффективности, поэтому цены, качество и конкурентоспособность товаров все больше расходились с мировым уровнем [7, с. 10—11].

Как указывает В. Н. Архангельский, советские руководители игнорировали базовый экономический закон – закон стоимости, заменив его государственным регулированием [7, с. 9]. Про товарный дефицит как сущностную черту политической и экономической жизни в советскую эпоху писал и В. А. Мау [58, с. 20]. Не только индивиды, но и хозяйствующие субъекты существовали в СССР в условиях постоянной нехватки средств, недофинансирования, так как выделяемых Госпланом средств и ресурсов было заведомо недостаточно [26, c. 104].

В подобной обстановке дефицитный товар и так будет без сомнений продан, в то время как никому не нужный продукт будет долгое время занимать место на магазинных прилавках или складах. Причем происходить все это будет вне зависимости от степени участия советских НМА в создании товара и в его ценообразовании.

Поскольку стандартные формулировки в области НМА, принятые в остальном мире, не работали в полной мере в СССР, то необходимо выявить особые социально-экономические мотивы формирования НМА на советских предприятиях.

Начнем с того, что в условиях социализма для признания предприятия успешным и эффективным ему требовалось иметь развитую материально-техническую базу (причем не только производственную, но и социально-бытовую), научно-технический потенциал, квалифицированный персонал. Однако важно было одновременно соблюдать еще ряд специфических условий, среди которых назовем следующие:

– ударный труд с перевыполнением производственного плана;

– участие в т.н. «социалистическом соревновании»;

– наличие в трудовом коллективе «передовиков», изобретателей и рационализаторов.

Эффектом второго порядка (производным от следования вышеуказанным установкам) являлось получение фабриками, заводами или колхозами (и, конечно же, их работниками) различных наград и званий: как коллективных, так и индивидуальных. Кроме того, лучшие работники хозяйствующих субъектов постоянно рекрутировались для участия в деятельности представительных органов власти различных уровней: местных, республиканских и общесоюзных. В результате всего этого трудовой коллектив, имевший своих представителей в депутатском корпусе, партийных комитетах, награжденный орденами и почетными званиями являлся крайне важным «советским НМА», во многом определявшим потенциал предприятия, необходимый для успешного взаимодействия с партийными и государственными органами, поставщиками и потребителям. К примеру, заводы и фабрики были вынуждены «выбивать» наверху фонды и ресурсы, а удачный результат во многом зависел от личности директора, его способности продвигать свои интересы [26, с. 104].

Как указывает С. Г. Кордонский, народнохозяйственный комплекс СССР являл собой огромный административный рынок, на котором товарно-денежные отношения и экономические мотивы производственной деятельности были заменены перманентным торгом между участниками распределительной системы с применением специфичной «административной валюты» в виде документов (писем, распоряжений), исходящих от лица различных организаций [40, с. 9—12]. «Обменный курс» такой административной валюты во многом определялся иерархическим уровнем органа, ее выдававшего. Следовательно, возможность получать «административную валюту», выгодно ее обменивать, обеспечивая потребности предприятия и его коллектива, становилась одной из важнейших задач, решению которой способствовало накопление хозяйствующим субъектом специфических симулякров, которые мы и назовем «советскими НМА».

Еще одним, довольно примечательным, «советским НМА» являлось место расположения предприятия. В частности от него зависел не только уровень его представительства на административном рынке, но и сила товарного знака. Как известно, вещи, произведенные в столице (например, костюмы фабрики «Большевичка» или холодильники «ЗиЛ»), ценились в Советском Союзе намного выше аналогичных товаров, изготовленных в других городах⁶. Иерархию производителей в зависимости от их расположения можно представить следующим образом: Москва – Ленинград – столицы союзных республик – прочие города СССР. Это значит, что при прочих равных условиях советский человек предпочел бы купить вещь, стоящую рангом выше. В то же время в СССР практически любые предметы длительного пользования были дефицитными и купить желаемое человек мог, отстояв очередь и получив право зайти в магазин с деньгами за покупкой. Соответственно какая-либо хорошо известная столичная фабрика не смогла бы, воспользовавшись потенциалом своего «НМА», значительно расширить свои производство и сбыт с целью увеличения объема выручки, поскольку такой вариант не предусматривался централизованными планами снабжения и сбыта.

Следующий значимый «советский НМА» – это масштаб деятельности хозяйствующего субъекта (в различных проявлениях). К примеру, влияние московского завода «ЗиЛ», имевшего трудовой коллектив общей численностью более 100 000 человек и свой заводской партийный комитет на правах отдельного райкома КПСС, было крайне велико, причем не только в пределах Москвы.

Тем не менее даже много меньший по размеру и масштабу деятельности советский завод имел шанс стать важным и значимым игроком на административном рынке, будучи связанным с историческими личностями и событиями. Например, к числу таких объектов мы можем причислить московский завод имени Владимира Ильича (бывший завод Михельсона), в цехах которого выступал В. И. Ленин, а затем на него покушалась эсерка Ф. Каплан. Или вспомним Трехгорную мануфактуру им. Ф. Э. Дзержинского, в помещениях которой в 1905 году во время декабрьского вооруженного восстания располагались революционные боевики. Таким образом, выделим еще один специфичный «советский НМА» – историю предприятия, ее связь со значимыми событиями и личностями.

Другим «советским НМА» являлась причастность хозяйствующего субъекта к стратегически важным государственным проектам, позволяющая (опять же) повысить его статус, способствуя улучшению снабжения, модернизации производства, привлечению со стороны квалифицированных кадров. К примеру, межотраслевая кооперация исполнителей при работе над проектом «Энергия-Буран» насчитывала около 1200 предприятий и научных организаций почти 100 министерств и ведомств СССР [85]. На этапе активного развития подобных проектов и повышенного внимания к ним со стороны властей такие предприятия оказывались в относительно привилегированном положении.

Следует отметить, что НМА предприятий в СССР не ограничивались вышеназванными симулякрами, столь необходимыми для успешного взаимодействия с бюрократами. Они также включали в себя элементы, которые вполне соответствуют сегодняшнему пониманию содержания данных активов, а именно: изобретения, рационализаторские предложения, различные прикладные программы и др. Более того, имело место и такое оформление НМА как получение прав пользования от иностранных компаний, необходимое для запуска новых производств.

Наиболее известным примером в этой связи является контракт с концерном Fiat, согласно которому итальянские специалисты руководили строительством и пуском в эксплуатацию автозавода в г. Тольятти («АвтоВАЗ»), обучили производственный персонал, а также передали СССР права на выпуск двух моделей автомобилей [83]. Общий позитивный эффект для советской экономики от подобного сотрудничества выражался еще в том, что перенос зарубежного опыта на отечественную почву должен был сделать новые заводы локомотивами распространения современной технической мысли, внедрения передовых форм организации производства и труда [26, с. 105]. В то же время, ввиду отсутствия в советской нормативно-правовой базе понятия «нематериальные активы», защита прав концерна Fiat в отношении переданного имущества ограничивалась исключительно условиями подписанного контракта.

Также хозяйствующими субъектами, активно реализовывавшими в СССР потенциал НМА, могут считаться советские научно-производственные объединения (НПО) и межотраслевые научно-технические комплексы (МНТК). В их стенах происходила непосредственная связь передовой науки с производством, внедрялись инновации, оформлялись изобретения.