Kitabı oxu: «Элизиум»

© В. Тао, 2024

ISBN 978-5-4498-1488-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АСТРАЛЬНЫЙ ПЁС

Герои

герои – самые долгие пленники забвения.

почти бессмертные. дарим надежду, опустошая миры.

вдохновение словно отравленный зверь в клетке,

столетия провонявшие жертвоприношением праху

пасти цветов пахнут вожделением, зависть превращает

их в звёзды. наши языки и сердца, злые и непорочные.

номинированы на лёгкую смерть:

в вечернем свете купаются альбатросы лишённые

предчувствий и времени, духа и звёздных войн

Трескотня стрекоз…

трескотня стрекоз сияет паранойей неба,

полотенце выпендривается на бечевке подхватывая

бемоль облаков – однажды мы перейдем в эти сны:

прикованные к запястьям ангелов, совершенные

как возмездие…

солнце грезит индийской хной, затхлыми

парками! небесный банкир против нашей ставки:

проигрыш, золотой как зубная коронка.

щепотка соли за борт…

была одна звезда в эфире: толпа ждала,

жадно припав к тишине. немыслимым светом

мело по лицам. холмам с проплывающими тенями.

захватывает радость и отчаяние!

шанс смешливый как ренессанс,

легкий словно воздушный змей —

мотылек влетающий в ухо,

в безмолвие

Дни трепетали…

Дни трепетали, томясь словно лани!

Брызжет розовой пеной рассвет: счастье,

огромное как ностальгия. У тебя печальное

сердце, ветер: семь раз обговорили секреты,

а ты все молчишь… если снайперы целы,

звезды будут под прицелом – ни днем,

ни ночью

Чувство загнанно бьётся под кожей, губы

застывшие в полуулыбке – сидел не плача

в безбрежности Ориона: вселенная

помигивающая мобильниками.

Сидящая на игле. На самом

кончике…

Спятившее блаженство…

спятившее блаженство сгорает веером едва успеваешь выдохнуть «блядь!» судьба равнодушная как голод как Кали выкосившая половину ума – она целиком умещается во вселенной Белоснежки заснувшей в алой улыбке плоти в гаснущем полёте шмеля

расстрелянное танго твоих волос во вскипающих каштановых кронах Моне Монблан твоего лба скрижали позабытые в раю вместе с девственностью – ливни прожекторов в трансе танцпола – ныряем в бессмертие изувеченное признаниями – лилии роскошью обломов и кайфа —

тела слипаются как ресницы скованные импульсами депрессии, укол в пустоту ранит но не возбуждает – жажда обсценна среди драгоценностей – голимее фейка невесомее бездны

чувствую себя Адамом с глупым яблоком

в ладони и скорпионом в сердце

Лучи солнца…

Лучи солнца сияли в детской,

визжали от зависти! Судьба не искала нас,

рассыпала шансы стеклянными шариками…

а еще я разжигаю грозу, задуваю пепел

тебе на колени – в прибрежных

парках томящихся негой

Хвост волны влажной змейкой на

пляже. Ветер ерошит рубашку, волосы чуть

убеленные солью – вальс заигранный полу-

улыбками, плечи окутанные роем теней

просто дунь на свечу

Обломанная богиня…

обломанная богиня – бессмертный тысячелетний щебет засыпает тебя – флажолетами эполетов и лимузинов красиво причаливающих в экстаз волны – спеть песню Орфею хриплым рокотом цилиндров закутанных в оливковое масло похоти —

бисер созвездий в твоей жалкой игре жалком шелесте огня и рваных карт атласные шуты насмешливо касаются поцелуями и хохоча уносятся в печаль будешь ли ты зла как цветок уколовший твою слабость?

джезга обжигающая язык в ответ на чувства из целлулоидной боли вскрываешь вены воздушному змею – а он смеётся распахивая крылья и волны жизни останавливают тебя: смерть смерть смех смех

Смерть

стоя на красивом мосту, она элегантно

улыбалась с фото – глядя на нас, смеясь…

мы не возражали и были молоды в тот

сухой и вянущий к вечеру день

старый город, кора деревьев

грубая и нетронутая

зной угасает неясным предчувствием,

чуть пряным, пыльным – души

растворимые как кофе

Солдат

в Солсбери звезда упала – Звезда Полынь —

нектар в хрустальной патологии бокала – стекающие

руки призывом муэдзина ласкают дрожь твоей кожи

тысячеликая мара фея уронившая яблоко как

слезу – в твоём сердце истлел огонь

и пепел засыпал тишину чёрным смехом улиц —

поклянись, что это не сон! уравняй мертвецов в их

безмолвном совокуплении с будущим – чувство снега

настолько пурпурно, что твой взор обжигает кожу

и глиняные эльфы сыплются песком с ресниц рассвета

Где ты, ночь? Я стою за кулисами полдня – распятый

жалостью и пением фиалок, в кислоте наготы —

я жду

Архангелы на чёрном снегу…

архангелы на чёрном снегу безвременья

симфония с глазами медузы выброшенная

отливом – волна проникает во тьму словно слепой

любовник в топ-модель – раскинула небеса

сочащиеся от похоти, ветер брызжет

семенем ослепляющим хрусталь – бог

положил бомбу на мир будущее сгорает

в сказке… призрак на плечах свободных от крыльев,

машины припаркованные топ-лесс – волны

вожделения и страха в наготе дикарей,

в сумерках супермаркетов

и голых ляжек —

влюблённость слаще травинки во-рту,

нежнее члена – как кундалини вставшая на

ребро, свет фонарей сутуло поджавший хвост —

в чёрной дымке его ущелий жало истлевшего

змея и хмель сигарет бережно замерзающий

в зеркалах – нагие потолки лежат

пустыней и хуи сияют отчаянием

абсолюта

Сатори…

…сатори сливает с небес в базы данных.

Вялый транс в полу-божественной коже —

элегантный как Хьюго Босс. Сдувшийся как

презерватив: лёгкая бабочка бьётся в окна

обожающие лучезарность

В магии лета, в шафране неба – св. Земля,

ментовские жезлы… кошки-аксолотли в саундтреках

улиц контужены счастьем, эфирной болтовнёй.

Солнце и опиаты в сиянии одиночества, шёпот

ангелов невесомый словно старик…

и гениальный ёбнутый ребёнок

Тела химер

В тела химер вгрызаются зубы гомерического хохота. Это лунные блики пожирают созданные мной инверсии. Сердца разрушают границы, меняют образы приходящие в упадок и города, простирающиеся за горизонт.

Полчища душ сияющих абсолютом – богоподобные гиены растаскивают плоть благоухающую нечеловечьей памятью. В противоположном времени кварталы сливаются в экстазе уничтожения: изнасилованные толпы – в этом дне я родился, цветок раскрыл мои глаза и я впервые улыбнулся.

Цифровые надписи. Малярийная сыпь мавзолеев, спутников грезящих на земле и в небе – что они находят в эвтаназии войны? что их потеряло в безмолвии времени?

Анджело Бадаламенти с сияющим горном,

на горном пике! И леопарды терзающие

собственную шкуру

Солнце. мечеть. цикады…

солнце. мечеть. цикады – ветер

перешёптывается с тамариском и зноем,

золотые вспышки в небе – истребители падают

в изумительную боль, наслаждаются чудом!

кожа обнажающая желания, бабочки-

андрогины – божества, выпорхнувшие из нас

и заключившие перемирие: каждый глоток —

Гоморра, каждый поцелуй – фламинго

взлетевший в смерть.

идеальный штиль вместо сердца

и идеальная ночь на полу-языке пустынь

Парки…

Парки съедают волны

великолепно сливающиеся к берегам.

Улыбки, смуглые и тонкие. Безмолвие

коснувшееся сердец.

Зеркальные башни над городом,

предчувствия расплетённые словно косы —

кубки тревоги поднесённые к лёгким губам…

момент, когда чувствуешь крылья коснувшиеся

лба и трепет ночи заснувшей в колыбели

недобитое небо

Непрощённые

от хакнутых банкоматов к лёгкому ветерку —

протекторы шуршат бездорожьем, выбирая приют на ближайшие дни – будем безжалостны к лени, одиночеству скал и сердец – свернёмся кольцами за солнечным кругом – змеи ужалившие собственный смех.

подгнившие водоросли и медузы, дым едкий как комар попавший в глаз и чистое дно родника, примолкшее холодом… необитаемый остров охвативший время

прах к праху, волна к волне… и лицо к лицу:

вначале было Слово, а в начале Слова – мы, бриз из атомов небытия – нам наплевать, как кончит этот мир, как уже кончил – весь, настоящий, наш

Мир в объятиях полусвета…

Мир в объятиях полусвета – немного жаль эту историю исправленную полувременем.

Ветхая гитара и сонный папоротник. Скошенные газоны и змеи: хоть и звезда, но угасшая… ветер разносит свои восьмёрки в виде эха – даже за проценты не выпросишь поцелуя!

Забвение отодвинуло свои границы —

теперь на каждой улице свой полу-праздник.

Радушие клумб и равнодушие технологий. Всё сотворённое – на связи. Без этой мысли чувствую себя тайной распятой на баннерах – попасть в неё не целясь: здесь исчезают полигоны смерти и вторая половина мира

стерильное небо