«Купель Императрицы» kitabından sitatlar

Дела – не удила, за зубы не тянут!

История жива, покуда живы ее хранители. Но хранить одни лишь имена и даты – это удел надгробных плит.

А еще слыхал, что Левша блоху подковал.

Это только кажется, что каждый идет своей дорогой; кажется, что каждый выбирает свой путь и находит смысл – а на деле: все идут по прямой, от рождения к смерти.

Тени замысловатых скульптурных фигур, исчезая и вновь появляясь вослед движению моего фонаря, словно бы оживляли тела мучеников, отлитые в металле врат: жуткие и прекрасные, сплетающиеся между собой в неге наслаждений и терзаемые агонией страданий; дерзновенные и согбенные, алчущие божьей милости и навсегда утратившие надежду; изящные и грубые, взбирающиеся к спасительной вершине и низвергаемые назад в бездну безумия… – человеческие пороки во плоти!

К черту красоту, если она лжива! В романах пускай себе мир спасает! Истина важнее красоты!

Вся жизнь соткана из этих противоречий и противоположностей: добро и зло, свет и тьма, зной и холод, боль и удовольствие, мужчина и женщина, рождение и смерть… Не оттого ли мы уповаем на вечность, что жизнь конечна?

Нам от рождения дается багаж знаний, накопленных поколениями до нас, и с первых же шагов нам тесно в этом мире, где остается все меньше непознанного, все меньше неизведанного, все меньше смысла. И кажется, что вот там, в иных мирах, на иных планетах, на иных просторах его куда больше. Зачем суетимся, куда торопимся, если мы и здесь не способны найти для себя смысл?

Истина скрыта на дне колодца.

Харон вывел меня из-за трона, и я едва не выронил орудие из рук: неистово вращающийся столб воды – разрезаемый цепями, но не теряющий формы и силы, – теперь походил на сюрреалистичную, дьявольскую карусель и достигал свода колодца. С вершины амфитеатра казалось, что на дне, вокруг чаши, воды не осталось вовсе.