Kitabı oxu: «Призрак. Погоня за прошлым»

Пролог

Капитан Семён Аркадьевич не выносил тишину. В его каюте на старенькой «Полярной Звезде» постоянно что-то жило своей жизнью: гудело, скрипело или шипело. Древний кофейник на столе, который капитан упрямо отказывался списывать в утиль, издавал тихое, но настойчивое дребезжание. Вентиляция в углу заунывно посвистывала на одной и той же ноте, действуя на нервы кому угодно, но только не ему. А за тонкой переборкой глухо и мерно гудел реактор – сердце корабля, его самый надёжный и единственный товарищ.

Он откинулся в продавленном кресле. Казалось, оно помнило ещё задницу первого владельца этого космического грузовика. Капитан прикрыл глаза, решив вздремнуть хотя бы пару минут. «Рейс» выдался на редкость нервным, а этот молодой авантюрист Волков своими выходками вымотал капитана до предела. Дремота подкралась быстро, как карманник на вокзале, и утащила его из привычной скрипучей реальности в воспоминание, от которого он безуспешно бежал уже несколько лет.

Он не вернулся мыслями в какой-то счастливый день. Память злорадно подсунула ему самый паршивый момент его жизни. Вот он, уставший, но довольный, возвращается из долгого рейса. Открывает дверь их небольшой, но уютной квартирки на центральной станции, а внутри – звенящая, оглушающая тишина. Та самая, которую он теперь так ненавидел.

Лиды не было. Её вещей тоже. Шкаф, где раньше висели её платья, был пуст. С полочки в ванной исчезли её многочисленные баночки и флаконы. Только в воздухе ещё витал лёгкий, едва уловимый аромат её духов. А на кухонном столе лежал аккуратно сложенный лист бумаги. Записка. Всего несколько строк, написанных её идеальным почерком.

«Сёма, прости. Я устала ждать тебя из рейсов. Устала быть одна. Я встретила другого. Он всегда рядом. Не ищи меня, пожалуйста. Будь счастлив».

Он тогда долго стоял посреди пустой комнаты, перечитывая эти строки снова и снова. В ушах звенело от тишины. Не было ни криков, ни слёз, ни битья посуды. Просто пустота. Словно из его мира выкачали весь воздух. Он тогда даже не разозлился, просто почувствовал себя невероятно глупо. Он ведь правда думал, что она будет ждать. Всегда. Молодой дурак, который считал, что его работа важнее всего, а любимая женщина – это что-то само собой разумеющееся, как солнце в небе.

Семён Аркадьевич дёрнулся и открыл глаза. Он всё так же сидел в своём капитанском кресле на «Полярной Звезде». В носу почему-то стоял фантомный запах её духов. Он помотал головой, отгоняя наваждение. С тех пор он никогда не спал в кровати. Только дремал в кресле, урывками. Потому что в уютной постели воспоминания становились слишком яркими и навязчивыми.

Капитан поднялся и подошёл к стене. Там, на металлической обшивке, висела единственная фотография, прикреплённая магнитом. Старое фото, где они с Лидой, ещё совсем молодые, обнимаются на фоне какого-то курорта. Он долго смотрел на её улыбающееся лицо, а потом его собственное лицо стало жёстким, почти каменным.

После её ухода он не стал ничего продавать или раздавать. Он просто запер квартиру и больше никогда туда не возвращался. Взял все свои сбережения и купил это старое, вечно ломающееся корыто – «Полярную Звезду». И с головой ушёл в работу. В бесконечные рейсы, в погоню за юнами, которые тут же тратил на топливо, еду и новые запчасти для своего корабля. Он превратился в ворчливого, прижимистого капитана, для которого не было ничего важнее графика и целостности груза.

Потому что дом – это место, где тебя могут предать. А корабль… корабль – это просто работа. Здесь нет места для пустых надежд и воспоминаний. Здесь есть только цифры в бортовом журнале, бесконечная пустота между звёздами и спасительный гул реактора. Единственная музыка, которая у него осталась.

Глава 1

– Это он, – прошептал я, сам не узнавая свой голос.

– Что «он»? – нахмурился капитан, переводя на меня свой тяжёлый взгляд.

– «Рассветный Странник». Мой корабль.

На мостике повисла такая тишина, что стало слышно, как тихо гудят системы жизнеобеспечения. Кира медленно повернулась ко мне. В её больших, обычно озорных глазах плескался шок и даже немного страха. Лиандра застыла, подняв на меня свои серьёзные глаза, и её перламутровая кожа, казалось, стала ещё бледнее.

Корабль-призрак молчаливо висел перед нами. Огромный, просто гигантский, он походил на древний саркофаг, по ошибке заброшенный в космос. Его чёрный бок был изуродован пробоинами и рваными ранами, словно какое-то чудовище яростно кромсало его обшивку. Он был мёртв. Это чувствовалось даже через пустоту, разделявшую нас.

– Кира, доклад по состоянию, – голос Капитана прозвучал твёрдо, как будто он приказывал не девушке, а старому роботу.

Кира сглотнула, оторвала от меня испуганный взгляд и уставилась в свою консоль. Её пальцы забегали по клавишам.

– Корпус… многочисленные повреждения. Похоже на следы от энергетического оружия, но есть и рваные пробоины, будто от столкновений. Признаков жизни… ноль. Полное радиомолчание. Тепловой след на уровне фонового излучения. Капитан, там пусто. Он абсолютно мёртв.

Мёртв. Это слово эхом отозвалось у меня в голове, и в тот же миг острая, режущая боль пронзила виски.

Мир вокруг исчез, сменившись хаосом.

Оглушительный рёв сирен. Красный, мигающий свет аварийных ламп, заливающий коридоры корабля кровавым светом. Крики людей, полные ужаса. Запах горелого металла, от которого першило в горле.

И лицо. Лицо женщины. Невероятно красивое, с кожей цвета ночного неба и длинными белыми волосами, которые будто светились сами по себе. Но сейчас это лицо было искажено такой яростью, такой чистой, ледяной ненавистью, что я бы отшатнулся, если бы мог двигаться. Её губы шевелились, беззвучно выплёвывая проклятия, а в глазах пылал огонь, способный сжечь целые миры.

– Ты предал нас! Ты предал наше будущее!

Видение оборвалось так же внезапно, как и началось. Я моргнул, тяжело дыша, и снова увидел спокойный мостик «Полярной Звезды». Рука сама собой потянулась к виску, где всё ещё тупо пульсировала боль.

– Влад, что с тобой? – рядом тут же оказалась Лиандра. Её длинные тонкие пальцы легко коснулись моего запястья, проверяя пульс. – Пульс зашкаливает. Ты что-то увидел?

Я только кивнул, пытаясь восстановить дыхание.

– Ты белый, как простыня, – обеспокоенно сказала Кира, совсем забыв про свою консоль.

Капитан смотрел на меня тяжёлым, пронзительным взглядом.

– Волков, что это было? Объяснись.

– Воспоминание… Наверное, – я с трудом выдавил из себя слова. – Авария… сирены, крики… И… женщина. Она была в ярости.

Лиандра нахмурилась, её серьёзные глаза внимательно изучали моё лицо.

Я снова посмотрел на «Рассветный Странник». Он висел в пустоте, чёрный и безмолвный. Мой бывший дом? Моя бывшая тюрьма? Или просто моя гробница, из которой я каким-то чудом сбежал?

– Мы должны туда попасть, – сказал я твёрдо, сам удивляясь своей решимости.

– Исключено! – тут же отрезал Капитан, будто ждал этих слов. – Это ржавое корыто даже не числится ни в каких реестрах. Кто знает, что там внутри? Радиация, ловушки, какая-нибудь космическая зараза, от которой Лиандра потом не вылечит.

– Семён Аркадьевич, там могут быть ответы, – мой голос звучал спокойнее, чем я себя чувствовал. – Ответы на то, кто я такой. Что случилось с моим экипажем. Почему я очнулся один в спасательной шлюпке посреди пустоты.

– Ответы не стоят того, чтобы рисковать моим кораблём и моей командой! – рявкнул Капитан, ударив по подлокотнику своим огромным кулаком, пальцы на котором были похожи на сардельки.

– Он прав, Влад, – тихо сказала Кира. – Это слишком опасно. Мы даже не знаем, стабилен ли его реактор. Он может взорваться в любую секунду.

Но я смотрел на мёртвый корабль и чувствовал, как что-то внутри меня тянется к нему. Это было не простое любопытство. Это было что-то большее. Похожее на долг. На необходимость.

– Я полечу один. На «Стриже». Риск будет только мой.

– Ещё чего! – фыркнул Капитан. – Чтобы ты там застрял, и мне потом пришлось тебя вытаскивать, сжигая драгоценное топливо и рискуя обшивкой? Нет уж, увольте.

Он долго молчал, хмуро глядя то на меня, то на зловещий силуэт «Странника». Его обветренное лицо было непроницаемо, как бронеплита. Наконец, он тяжело вздохнул, так, что его усы дёрнулись.

– Ладно. Чёрт с тобой, ходячая аномалия. Готовьте вылазку. Но слушай сюда, Волков. Если там хоть что-то пикнет не так, если мой сканер засечёт малейшую угрозу, я разворачиваю эту посудину и улетаю. И это не обсуждается. Тебе ясно?

Я кивнул, чувствуя огромное облегчение.

– Ясно, Капитан. Спасибо.

Он только махнул своей огромной рукой и отвернулся к иллюминатору, ворча что-то себе под нос про незапланированные расходы, головную боль и сумасшедших пассажиров с амнезией.

* * *

Кабина «Стрижа» была до смешного тесной. После просторных, хоть и вечно захламлённых коридоров «Полярной Звезды» она ощущалась как консервная банка. Мы с Кирой сидели плечом к плечу, и я чувствовал, как напряжены её мышцы.

Наш шаттл, собранный мной из спасательной капсулы, подрагивал, приближаясь к громадине мёртвого корабля. «Рассветный Странник». Даже название звучало как насмешка. Сейчас он был похож на тушу гигантского кита, выброшенного на чёрный берег космоса. Его угольно-чёрный корпус был испещрён мелкими пробоинами от метеоритов, а сбоку зияла огромная рваная дыра, словно неведомый хищник вырвал из него кусок плоти. Наш крошечный «Стриж» рядом с ним казался назойливой мухой.

Кира, которая обычно трещала без умолку, сейчас была молчалива и до пугающего серьёзна. Её пальцы порхали над консолью, проверяя показания датчиков.

– Щиты в норме, – наконец сказала она, и её голос прозвучал неестественно громко. – Маневровые двигатели в штатном режиме. Сканеры на минимуме, не хочу, чтобы его автоматика, если она ещё жива, приняла нас за врагов. Хотя, кого тут уже защищать…

Она замолчала, уставившись в иллюминатор на чёрный провал в борту «Странника». Мы летели прямо в него.

Я провёл рукой по шлему. Лёгкий матово-чёрный доспех, который нашёлся в той же капсуле, что и я, сидел как вторая кожа. Я не помнил, кто я, откуда, но руки сами защёлкнули все крепления, а мозг безошибочно подсказал, как активировать сервоприводы, отчего броня тихонько зажужжала, подстраиваясь под мои движения. Это было самое странное и пугающее чувство в моей новой жизни – абсолютное знание в одном и полный провал в другом.

– Ты как? – тихо спросила Кира, не поворачивая головы. Её беспокойство было почти осязаемым.

– Не очень, – признался я, глядя на приближающийся остов.

Внешне я, наверное, выглядел как скала. Полное спокойствие и сосредоточенность. Но это была лишь маска. Внутри всё скрутилось в тугой, ледяной узел. Чем ближе мы подлетали, тем сильнее становилось иррациональное, животное желание развернуть шаттл и убраться отсюда подальше. Это был не страх перед засадой или какой-то ловушкой. Это был страх перед самим кораблём. Словно я возвращался на место собственной казни.

– Он… будто зовёт меня, – выдавил я, с трудом находя слова. – Я чувствую его. Там пустота. И холод. Это не просто мёртвый кусок металла. Это… мой склеп.

Кира резко обернулась, её большие глаза испуганно расширились. Пальцы так сильно вцепились в штурвал, что костяшки побелели.

– Влад, послушай, мы можем улететь прямо сейчас. К чёрту всё это. Капитан поймёт, он и так был против.

Я медленно покачал головой, не отрывая взгляда от черноты впереди.

– Не могу, Кира. Если я сейчас отступлю, то никогда не узнаю правду. Я так и останусь призраком без прошлого. Я должен.

Она вздохнула, что-то пробормотала себе под нос, наверняка не самое лестное в мой адрес, но спорить не стала. Вместо этого её лицо снова стало решительным. Она была другом. Настоящим.

– Ладно. Тогда держись крепче, призрак. Входим.

Она уверенно повела наш маленький кораблик в разорванную пасть мёртвого гиганта. Лучи наших прожекторов выхватили из мрака искорёженные переборки, оборванные кабели и пустоту коридоров, уходящих вглубь корабля, который когда-то был моим домом. А может, и тюрьмой.

Глава 2

Магнитные захваты маленького «Стрижа» сочно клацнули, вцепившись в палубу ангара. Всё. Мы были внутри. Пару долгих секунд мы с Кирой просто молчали, уставившись через лобовое стекло на покорёженные обломки каких-то механизмов, разбросанных по огромному, тёмному пространству.

– Ну что, призрак, готов поздороваться со своим прошлым? – голос Киры в комме шлема прозвучал натянуто. Вся её обычная весёлость куда-то испарилась, оставив после себя лишь тревогу.

– Если честно, меньше готов я ещё никогда не был, – признался я, отстёгивая ремни безопасности.

Рампа шаттла опустилась с тихим гидравлическим шипением, и мы шагнули в холодное брюхо зверя.

Первое, что нас встретило – это холод. Не просто прохлада, как в неработающем отсеке, а какой-то запредельный, мертвенный холод. Казалось, сам вакуум просочился сквозь обшивку и заморозил здесь всё, включая сам воздух. Вторым ощущением была тишина. Не просто тишина, а её полное, абсолютное торжество. Она давила на уши, заставляя вздрагивать от звука собственного дыхания в скафандре.

– Ничего себе… – выдохнула Кира, и облачко пара мгновенно вырвалось из-под её шлема. – Системы жизнеобеспечения не просто сдохли. Их будто вырвали с мясом. Тут, по-моему, холоднее, чем за бортом.

Лучи наших нашлемных фонарей пронзили мрак, выхватывая из темноты странную и жуткую картину. Длинные коридоры, уходившие во все стороны, были покрыты тонким, как пыль, серебристым слоем инея. Он похрустывал под нашими ботинками, и этот звук в мёртвой тишине казался оглушительным. Тусклые аварийные лампочки на стенах едва-едва светились, отбрасывая длинные, кривые тени, которые превращали обычные углы и выступы в нечто зловещее.

Я пошёл вперёд, сам не зная почему. Рука сама легла на рукоять импульсной винтовки, закреплённой на бедре. Каждый шаг отдавался в голове гулким эхом. Я не узнавал эти коридоры, но моё тело… оно их помнило. Мышцы знали, где за углом будет развилка, где находится дверь в оружейную, а где – в столовую. Это было странное чувство, будто гуляешь по пепелищу собственного дома.

– Влад, смотри, – Кира посветила фонарём на стену рядом с собой.

Я подошёл ближе. Металлическая переборка была оплавлена, на ней застыли уродливые пузыри и наплывы. А рядом виднелись глубокие, идущие параллельно друг другу царапины. Словно кто-то огромный и очень злой провёл по стене гигантской вилкой.

– Плазменный резак, – уверенно сказала Кира, проводя пальцем в перчатке по краю одной из борозд. – И очень мощный. А вот это… это не оружие. Больше похоже на когти. Очень, очень большие когти.

Она невольно поёжилась, и я её прекрасно понимал. Картина вырисовывалась так себе. В этих стенах разыгрался жестокий и яростный бой. Но было кое-что ещё, что не давало мне покоя. Что-то неправильное.

– Кира, – тихо позвал я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. – Ты что-нибудь видишь?

– Кроме очевидных причин свалить отсюда как можно скорее? Вижу следы знатной заварушки.

– Нет. Подумай, чего здесь нет?

Она замолчала. Её фонарь медленно пополз по стенам, по полу, по потолку. Потом её голос в рации прозвучал совсем тихо, почти шёпотом.

– Тела… Здесь нет ни одного тела. Ни гильз. Ни капли крови. Вообще ничего.

Вот именно. Корабль был чист, как операционная после дезинфекции. Словно после боя сюда пришла невидимая бригада уборщиков и тщательно стёрла все следы трагедии, оставив только шрамы на металле. И эта стерильность пугала гораздо больше, чем могли бы напугать горы трупов.

Мы двинулись дальше, в самую глубь корабля. Тишина сгущалась, холод пробирался даже сквозь защитный костюм. Я чувствовал, как начинают неметь пальцы. Или это было не от мороза?

Мы как раз проходили мимо одной из боковых панелей на стене, ничем не примечательной. Я уже почти прошёл мимо, когда что-то на периферии зрения заставило меня напрячься. Мой внутренний голос, тот самый инстинкт, что уже не раз спасал мне шкуру, вдруг заорал дурным голосом. Я резко дёрнулся в сторону, пытаясь утащить за собой Киру.

Но я не успел.

Из стены, без единого звука, без щелчка или вспышки, вылетела тонкая, как игла, металлическая стрелка. Я даже не почувствовал боли, только лёгкий толчок в плечо, будто кто-то дружески ткнул меня пальцем.

А в следующую секунду раздался резкий, панический свист воздуха.

– Влад! – закричала Кира, её голос сорвался.

Я опустил глаза. Из моего плеча, прямо на стыке бронепластин, торчал тонкий серебристый шип. Вокруг него по матово-чёрному композиту расползлись мелкие трещинки. Из одной из них тонкой струйкой вырывался драгоценный воздух. Датчик на дисплее шлема тут же взвыл сиреной, показывая стремительное падение давления.

Боль в плече была острой, но её заглушил другой звук – тонкий, пронзительный свист уходящего воздуха. Я инстинктивно зажал пробоину рукой в перчатке, чувствуя, как скафандр пытается выплюнуть из себя остатки кислорода.

– Влад! – голос Киры в шлемофоне сорвался на крик. – У тебя разгерметизация!

Я и сам это понял. Красная лампочка на моём дисплее замигала с бешеной скоростью, а цифры давления начали стремительно падать. Но паники не было. Вместо неё пришло ледяное, пугающее спокойствие. Моя левая рука, будто живя своей жизнью, скользнула к поясу. Пальцы сами нащупали холодный тюбик с ремонтным герметиком. Я даже не помнил, что он у меня там был.

Движения были отточенными до автоматизма. Выдавить густую серую массу прямо на дыру в скафандре, быстро размазать, прижать ладонью. Свист оборвался. Я подержал ещё несколько секунд, чувствуя, как герметик твердеет от холода. Сирена в шлеме умолкла. Падение давления остановилось, а затем медленно поползло вверх – система начала накачивать воздух в костюм.

Я выпрямился и посмотрел на Киру. Она стояла в паре метров от меня, совершенно неподвижно, и смотрела на меня огромными, полными ужаса глазами. Но теперь в её взгляде было не только беспокойство за раненого друга. Там появилось непонимание. И даже какой-то новый, тихий страх.

– Нам… нам надо уходить, – проговорила она дрожащим голосом, не сводя с меня глаз. – Влад, пожалуйста, пошли отсюда. Немедленно.

Я кивнул, но вместо того чтобы двинуться к шаттлу, поднял руку к лицу, в пальцах я сжимал ту самую иглу, что желала оставить меня здесь навечно. На остром кончике повисла крошечная капля моей крови, мгновенно замерзающая в алый кристаллик.

И в этот самый миг корабль ожил.

Сначала по палубе прошла едва заметная вибрация, словно где-то в глубине этого металлического гиганта заработал древний мотор. Затем появился низкий, рокочущий гул, который становился всё громче и глубже. Он шёл отовсюду, проникая сквозь подошвы ботинок и заставляя вибрировать воздух. Казалось, огромное сердце этого мёртвого левиафана сделало свой первый удар за сотни лет.

– Что это такое? – прошептала Кира, испуганно оглядываясь по сторонам.

А потом раздался оглушительный скрежет. Звук тысяч тонн металла, сдвигающегося с места. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть невероятное: огромная рваная пробоина в стене ангара, через которую мы сюда попали, начала затягиваться. Искорёженные, оплавленные края дыры двигались навстречу друг другу, выпрямляясь и срастаясь на наших глазах, будто кто-то включил запись катастрофы в обратную сторону.

– Нет! – закричала Кира и бросилась к нашему шаттлу. – Скорее, он нас запрёт!

Но было уже поздно. По всему кораблю, из ближних и дальних коридоров, доносились глухие, тяжёлые удары. С грохотом опускались гермоворота. Один за другим они отрезали нам все пути к отступлению. Мы оказались в ловушке.

Скрежет стих так же внезапно, как и начался. Наступила тишина, но она была уже не мёртвой, как раньше, а напряжённой, выжидающей. И в этой тишине по всему коридору зажглись тусклые синие полосы аварийного освещения. Призрачный свет залил всё вокруг, превращая иней на стенах в россыпи бриллиантовой пыли.

Потом мы услышали шипение. Оно шло из десятков вентиляционных решёток в стенах и потолке. Я почувствовал, как скафандр снаружи будто слегка сжался. Давление росло.

– Он… он восстанавливает атмосферу, – пробормотала Кира, уставившись на дисплей своего наручного компьютера. – Азот… кислород… Состав почти как земной. Но температура… боже, минус тридцать градусов.

Корабль запер нас внутри, превратившись в нашу личную ледяную тюрьму.

Я медленно поднял руки и отстегнул зажимы шлема. Кира ахнула.

– Влад, ты что творишь?! С ума сошёл?!

Я снял шлем. Ледяной воздух тут же обжёг лицо и лёгкие, но дышать действительно было можно. Я посмотрел на иглу, которую всё ещё сжимал в пальцах. Кристаллик крови на её кончике исчез. Впитался.

– Это была не ловушка, – сказал я тихо. Мой голос без шлемофона прозвучал глухо и странно в этом огромном коридоре. – Это был… тест. Своего рода ключ.

Кира смотрела на меня, совершенно ничего не понимая.

– Что? Какой ещё ключ? Эта штука чуть тебя не убила!

– Она не пыталась меня убить. Она брала анализ. Проверяла мою ДНК. – Я кивнул на панель, из которой выскочила игла. – Подумай сама. Корабль был мёртв, все системы отключены. Но контур защиты оставался активным. Он ждал. Ждал кого-то из своего экипажа. Игла взяла образец крови, и как только система его распознала… корабль проснулся. Он загерметизировал корпус, чтобы спасти раненого члена команды. То есть меня.

Кажется, до Киры начало медленно доходить. Ужас в её глазах сменился полным ошеломлением.

– Он… он тебя узнал? По капле крови?

– Да, – я посмотрел в синюю полутьму длинного коридора, уходящего вглубь корабля. – Он узнал меня. И теперь он нас отсюда не выпустит. Этот корабль-призрак думает, что его хозяин наконец-то вернулся домой.