«Слово и дело. Книга первая. Царица престрашного зраку. Том 1» kitabından sitatlar
- Так это и есть финансы... Экономия - вот суть устройства государства. Я жадных не люблю. Широких же безумцами считаю. Богатство зачинается с малой толики. Растет под ногами кустик махонький, а рвать нельзя: сей кустик деревом станется. Не о себе помышлять надобно, а о внуках наших: для нас он куст, а потомству российску деревом обернется.
- Они и срубят, выгоду имея.., не мне же! - сказала Анна.
- А вам рубить не надо, - отвечал Голицын. - Прежде чем дерево рубить, надо подумать. Нельзя ли инако извернуться? Глядь, дерево-то и пригодилось - благодатную тень дало! Тако же и люди... Они - главный капитал в государстве. Коли башку срубил, обратно не приставишь. Как и дерево ко пню не приладишь! В указах ваших пишется мудро: заботы о верноподданных выставляются миру на удивление. А между тем людей с головами безголовыми делают. А те, что безголовы от природы, те чинами украшаются...
Едва сумеет человек основать судьбу свою на мечтах юности, как смерть к нему уже поспешает…
Коли власть объявила, что ты счастлив, то быть несчастным уже не имеешь права. И не спорь, а то тебе худо будет!
Живем по старому: где пир — там и драка…
- Надеюсь, - ответил Бирен, - вы не станете набивать цену?
- Вот там, в углу, - показал Кристодемус, - стоит моя палка, которую я беру с собой, чтобы отбиваться от голодных собак... Видите? Так возьмите ее в руки!
- Я взял, - ответил Бирен. - А дальше - что?
- Теперь этой палкой тресните себя по глупой башке...
Старичок рыгнул после еды, как и положено православному,
Бывало, с разбегу спотыкалось перо в руке князя Голицына, впадал он в неистовство над бумагой казенной: – Гофгерихтер, плени-потенционал, обер-вальдмейстер, фельдцейхмейстер… К чему, – вопрошал старый князь, – ломаем и портим язык природный? Устоял он противу татар, так неужто ныне от немчуры погибнет? Скажи мужику нашему: старший лесник или начальник дела пушечного – и он поймет! А на таких словах и мне трудно языка не сломать. Оберегать надобно, яко от язвы поганой, язык российский ото всех сл
Григорьевич Долгорукий страстно
мимо, будто Пашки и не было. Голицын
Князь Голицын был поклонником духа русского. Однако в доме его часто слышалась речь иноземная – от лакеев князя. Секретарь Емельян Семенов и комнатный слуга Петя Стринкин были людьми учеными, по-латыни читали и изъяснялись. Образование в людях высоко чтил князь Дмитрий Михайлович, а рассуждал он таково: – Немцу на Руси делать нечего. Немцы у себя дома сами-то не способны порядок навести. И нам затей европейских не надобно. Почему не жить нам, как живали отцы и деды? Стыдно мне! По указу Петрову
