Kitabı oxu: «Мои закаты и рассветы»

Şrift:

ISBN 978-5-0055-5387-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Валентина Серафимовна Мясникова

Истории и персонажи выдуманы и не имеют никаких реальных прототипов, все совпадения случайны

Обними меня

Обними меня покрепче, как в последний раз,
В жизни время скоротечно, раз и нету нас.
Видишь, к нам в окошко бьётся птица свиристель,
Вьюга с песней колыбельной двери рвёт с петель.

Холодят нам руки, ноги мнимо сквозняки.
Топишь взгляд в себя потухший, как и я с тоски.
Решетом дырявым у обоих голова,
Забываются в ней даты, мыслей кружева.

Уносили ветры вереницу наших дней,
В круговерти этой были преданы семье.
Оглянуться не успели, стали старики,
Не копи в глазах слезинки, так не по-мужски.

С возрастом душа ранима, держим всё в себе,
Вытри соль из глаз тоскливых, улыбнись судьбе.
Я держусь, сколь хватит силы, в каждом новом дне.
Я тащу воз не по силам – боль в тебе, во мне.

В синеоки дали нам терновая стезя…
Довела судьба до грани, повернуть нельзя…
Мы уйдём, как все уходят, тихо в мир иной.
Если врозь, разрыв недолгий меж тобой и мной.

Обними меня покрепче, загадаем враз,
Пусть две тысячи двадцатый не разлучит нас.
Этот праздник Новогодний радостен вдвойне,
В изумрудной нашей свадьбе быть тебе и мне.

(10.12.2019 г.)

Наш изумрудный юбилей

Загуляли снежные метели,
Вишни забуранило в саду.
Изумрудный юбилей у цели,
Нам полсотни пять в Новом году.

Мы с тобой в две тысячи двадцатый
Робкие отмеряли шаги.
С юных лет, как встретились, с той даты
Стали одним целым я и ты.

Карусель времён не остановишь.
Шаркающим шагом к нам извне
Старость, с коей много не поспоришь,
Выбора не даст тебе и мне.

Возраст – это цифра в подсознании,
Стоит ли об этом горевать.
Что сулят нам звёзды в мироздании,
На пути своём не миновать.

Слава Богу, прожит день вчерашний,
Нечего загадывать вперёд…
Нет здоровья, выглядим неважно,
Думаем нас лихо обойдёт.

Человек не вечен, и однажды
То во что не верится придёт…
Белая берёзка станет стражем,
Ветер в кронах «Реквием» споёт.

(06.12.2019 г.)

Здесь отчий дом…

Мой отчий дом, родимый край с поющей звонницей…
И я, растрогавшись, у храма вдруг расплакалась.
Ох, сколько лет здесь не была, а боль в грудь ломится,
Где в сердце раны глубоки… внахлёст залатаны.

В кустах боярышника трели соловьиные,
Что за околицей вдоль поля кучерявятся.
В кудель свиваются пушинки тополиные,
С той нитью прошлое репьём к ногам цепляется.

А у калитки чистотел янтарной россыпью
В рассветах дымчатых росою умывается.
Лишь ветер по нему пройдётся лёгкой поступью
К крылечку дома, где мечты в пыль одеваются.

Тут куст калиновый скребёт в забиты ставенки,
Чтобы кукушка не считала годы попусту.
В овине брошенном вьют гнёзда птицы-странники,
К родным местам привыкли возвращаться попросту.

Обводит вечер горизонт закатной линией,
Васильки в незрелой ниве ржи попрятались.
Года несёт река под песни лебединые,
Где над водой, склоняясь низко, ивы плакали.

Колдунья ночь наворожила мне бессонницу,
Разворошили тишину коты бездомные.
Уж с глаз долой луна за рощею хоронится,
Иду я к матушке, к отцу под кроны сонные.

Ныряют иволги в кустарники кленовые,
Летит в лазурь небес их трель звонкоголосая…
А на погосте ствол берёз глядит в безмолвие,
Оттуда в мир земной приходит гость – «курносая».

(09.04.2019 г.)

Заводь

1
В небе звёзды алмазной россыпью, отражаясь в воде речной,
Замерцали у ног Ундины, красоты что была неземной.
Её локоны русым каскадом обтекают девичью грудь.
Рыбий хвост в чешуе сапфировой с переливами в перламутр.

Нежно арфу прижала к плечику, струн касаясь едва рукой,
Полилась мелодия дивная этой ночкою колдовской,
Бледнолики русалки на берег выплывают из чёрных вод,
Владея магической силою, в людей обратилась их плоть.

На зелёном лугу хороводят, качаются в кронах ракит,
На развилках дороги бродят, тусклый взгляд их коварство таит.
Чаруя божественным голосом, манят путников в топь болот.
Защекочут до смерти, замучают, утянут в водоворот…

2
У затона, костра рыбацкого окрылён мечтою Степан…
Вдруг девица к нему сладкогласная, ласкаясь, припала к губам.
Наготой своей соблазнительной и взглядом чарующих глаз,
Лишив его воли, рассудка, погрузила в любовный экстаз.

У Степана сердечко ёкнуло с того, что случилось потом…
Эта дева под хохот филина в воду канула словно фантом.
Привлекала его «галактика», в чудеса не верил вообще,
Прикорнул чуток, невозможное приключилось с ним в шалаше.

Лунный диск к горизонту катится, где светлеет небесный фетр,
Ветер с речки туман сиреневый раздувает под птичий оркестр.
Глядь, в ногах гребешок валяется, необычной резьбой привлёк,
«Для Алёнки возьму, вдруг понравится», – мелькнула мысль у него.

Подивился улову в мордушке, где сазаны, лещи, карась.
Рыба весит почти полпуда, рад рыбалке, в сей раз удалась.
Уходя восвояси отсюда, взглядом заводь обвёл окрест,
На душе стало муторно с чувства, будто что-то забыл он здесь.

3
Дома места себе не находит, к Алёнке душой охладел…
Лебеда наросла в огороде, с тоски просто жить не хотел.
Вдруг под окнами голос певучий, заходится лаем Дружок.
Девица в окошко стучится, просит Стёпу вернуть гребешок.

К ней выйти боится с чего-то, и ту просьбу её пренебрёг,
Пуще прежнего сердце томится, трепещется как мотылёк…
Тянет к заводи словно арканом судьба, что дана на роду,
Поспешая туда, он кому-то покорно ответил: «Иду…»

Гладь речная в мерцающих звёздах, лунный свет серебрит волну,
Дева взглядом чарует Степана, он за нею пошёл ко дну,
В ощущении лёгкости, неги сделал выдох последний раз.
Воды лижут замкнуты веки, где к русалке чуть теплится страсть.

(08.05.2020 г.)

Галине

Здравствуй, Галина, сестричка родная!
Здравствуй на многие годы вперёд.
Пусть твоё сердце печали не знает,
Бог оградит от излишних невзгод.

Видеть тебя я несказанно рада,
Фото на память твоё сберегу.
Пусть седина с плеч спадает каскадом,
Лишь бы души не коснулся недуг.

Пусть синь в глазах с огонёчком лукавым
Светит по жизни сколь нам суждено.
Милой сестричке, что в платьице алом,
Несть доброту, нежность небом дано.

(30.03.2019 г.)

Кровит душевна рана

Особая больничная палата,
Как страж зелёный тополь под окном.
Здесь мечется старушка в муках ада,
Ей плачется в подушку об одном,

Что деточки, кровиночки родные,
У коих вместо сердца, знать, «кремень»,
Про мать они свою как позабыли,
На длани телефон как «глух и нем».

Что ждёт их, только, видно, не дождётся.
Ей с ними всё бы легче боль терпеть.
От слёз душа комком внутри сожмётся
Да так, что призывает скору смерть.

Поступок с ней был в корне неожидан,
Ей верилось в бездушие с трудом.
Горчила как оскомина обида
За то, что сдали в ветеранский дом.

На звук шагов за дверью всполохнётся…
Ведь мать, есть мать, прощать её удел.
Ей в тело, будто сотни стрел, вопьётся,
От боли сникнет в мятую постель.

Тоскливый взгляд её блуждал по кроне…
Манило в поднебесную юдоль.
Муж ветеран войны давно схоронен,
К нему простёрла старческу ладонь.

И, стиснув рот беззубый в тихом стоне,
Вновь ищет в своём сотовом контакт…
К сыночкам тем – Максиму, Юре, Коле,
До дочери Наташи и назад…

Но, как всегда, сеть в недоступной зоне,
Иль занят в это время абонент.
Не едут к ней в больницу и не звонят,
Хотя она лежачий пациент.

Не верила, что в доме ветеранов
Свой век закончить Богом суждено.
И изнутри кровит душевна рана,
По капле жизнь уходит, всё одно.

С больничной породнилася палатой,
Где ей в затылок дышит смрадом смерть.
По ней никто не станет горько плакать.
Её живой-то некому жалеть.

(02.06.2020 г.)

Заболела, моя ты душа…

Заболела, моя ты душа,
Расхворалась.
Жить да жить бы себе не спеша
Сколь осталось.

Только ветры сквозные по мне
Злобно ропщут,
Чтоб сжигала себя в кутерьме,
Этак проще.

Пепел камнем слежался внутри,
Свечкой таю.
Алчным взглядом глядят упыри,
Как страдаю.

Не дождутся кончины моей
Днём и ночью.
Я горела, чтоб было светлей,
Не то стопчут.

Заболела, моя ты душа,
Расхворалась.
Ты во мне перестала дышать,
В путь собралась.

(19.03.2019 г.)

Остановись на миг, мгновенье

Её глаза лазурью плещут,
В них мирозданья глубина.
Каскад волос волной за плечи.
Она желанна как весна.

Кротка, как Божие созданье,
Являлась муза по ночам…
Он ей в стихах писал признанье:
«Таких ещё я не встречал».

Он, образ тот в мечтах рисуя,
Разжёг в себе любви огонь,
Моля: «Где ж мне найти такую,
Чтоб до конца ладонь в ладонь…»

И в полудённом зное лета
Под звон стрекочущих цикад
Влюблённость страстного поэта
Взлетела к пёстрым облакам…

Любовь пришла, что и не снилась,
Их в рощи белые маня.
Сердечко в стуке заходилось
Под щебетанье соловья.

Тропинка вьётся меж деревьев
К осколкам кошеных лугов…
Остановись на миг, мгновенье,
У свежо смётанных стогов.

Медовый запах рапса с поля
Поил их сладостью любви.
Их трепет тел с привкусом соли
Небесный свет благословил.

(13.03.2019 г.)

Отрок (в новой редакции)

За далёкими синими далями
В старом замке свечей тусклый свет.
Там ночами холодными лунными
Бродит призрак отроческих лет.

С плеч спадают волнистые локоны,
Он красив, благороден собой.
Взгляд печален как сумерки осени.
Звуки арфы тревожат покой.

Её струны вибрируют в воздухе
От касания девичьих рук.
Нестерпимая боль в её облике
От потери любимого вдруг.

В её душу, где верность хранимая,
Лунный свет вожделенье вдохнул.
Призрак отрока тенью незримою
Стан девичий в объятьях сомкнул.

В замке льётся мелодия нежная,
В сладкой неге ей чудится рай.
Он внушал поспешить неизбежное…
Выпить яду с вином через край.

В никуда вслед за ним опрометчиво
Преступила черту, а за ней
Была с отроком смертью повенчана
В старом замке под крики сычей.

Здесь в разгаре обед в полнолуние,
В канделябрах свечей тусклый свет.
Обрученные тьмой души юные
Неразлучны в созвездьи планет.

В старый замок за синими далями
Заглянул лучезарный рассвет,
В струнах арфы прошёлся октавами,
В них печаль заструилась в ответ.

(22.02.2020 г.)

У пруда

Средь берёз, что у пруда, домик в три окошка,
В кронах малахитовых пичужки свиристят.
Травушкой муравушкой выстлана дорожка
От крыльца до озера, где тишь да благодать.

Пацаны ныряют в пруд, вытянув ладошки,
И плывут по-лягушачьи наперегонки.
Шум некстати рыбаку, вытащил мордушки,
В них штук десять карасей, и то одни мальки.

Ветер во поле прошёлся волнами хлеба,
На задах ворошит сено в сметанных стогах,
Гнул стволы берёз кудрявых тех, что у пруда,
Как пастух овечье стадо, скучил облака.

Словно айсберги плывут тучи в поднебесье,
Дождь прошлёпал по земле и в одночасье стих.
Свежесть в окна ворвалась с соловьиной песней,
За столом семья судачит о делах мирских.

Мать из печи достаёт шанежки с картошкой,
К ним оттопленного с пенкой крынку молока,
Борщ наваристый мясной разливает плошкой
По тарелкам суповым с каёмкой в васильках.

Солнце клонится к закату, озаряя путь,
Вечер с комариным писком как прилип к окну,
Контур месяца рогатый окунулся в пруд,
В редколесье совушка кому-то вторит «сплю».

(21.03.2021 г.)

Мне бы лучик солнца

Не береди ты душу, вьюга белая,
Туманишь взгляд мой песней заунывною,
Всё реже мне с весною вдохновение,
Всё чаще с бабьим летом, стужей зимнею.

А мне бы первоцветом сердце радовать,
Что россыпью сиреневой в проталинках,
А я опять о снеге рифмы складывать,
Который ветер смёл к моим завалинкам.

Кустарник вербы в почках перламутровый,
Как свечки в Благовещенье Господнее.
Вернулись с юга птицы с настом утренним
В апрельские объятия холодные.

Тоска внутри знобит, то жжёт крапивою,
Уймитесь ветры выть, как псы бездомные.
Мне б лучик солнца, кровь согреть остылую,
Чтоб мысли растворились потаённые.

То снег, то дождь дорожкой мокрой по стеклу,
А я опять о снеге рифмы складывать,
Мне в семьдесят четвёртую свою весну
Нечем стало душу в жизни радовать.

(01.04.2021 г.)

Меня прости

«Не вернусь», – сказала ты мне, уходя.
Мы не стали вместе счастливы с тобой.
Разве то, что было с нами – не любя…?
Ты как фурия была всегда со мной.

Разве тесно нам обоим под луной?
Ведь с тобою стали ближе, чем друзья.
Твой характер проявился грубый, злой,
Не могу поверить просто в это я.

Если в том моя вина, меня прости,
Не пали меня словами как огнём.
Не смогу тебя из сердца отпустить,
Потому что без ума в тебя влюблён.

Ты ушла в дожди, осенний листопад…
С корнем выдрав моё сердце из груди.
Без любви твоей в душе творится ад,
Я прошу тебя, вернись, не уходи.

Чтоб не чувствовать душевной пустоты…
Не копилась чтоб в глазах обиды соль.
Мне хотелось закричать до хрипоты,
Чтоб унять разлуки колющую боль.

(11.10.2013 г.)

А время раны зарубцует

Унёсся крик души в безмолвье расстояния.
Надежды лучик гаснет в эту ночь бессонную.
Клянёшь превратности судьбы из мироздания,
За ту любовь как подаяние притворную.

Не рви на части своё сердце с одиночества,
Не шли проклятья сгоряча, тебе ж аукнется.
Ты не ищи во снах тревожных знак пророчества,
Чему тут быть, не миновать, довольно мучиться.

Пускай внутри тебя взрывной вулкан остудится,
Он сердце пеплом испещрит, ведя к бесцельности.
А время раны зарубцует, боль притупится.
Уйдут в туманные нирваны злободневности…

(08.08.2018 г.)

Нам, апрель, не до смеха…

Нам, апрель, не до смеха – это траура дни,
От пожарища пепел, свеч не тухнут огни…
Кто ж для этих людей роковой выслал путь?
Вправо-влево из пекла того не шагнуть.

Видно, Бог, ты не ведал, что грядёт впереди,
Ты на смерть ангелочков с высоты погляди.
Аль не слышал мольбы: «Бо-же-нь-ка, по-мо-ги-и…»
Люди верили в чудо до конца, вопреки.

Знать, кому-то на руку сей фатальный исход…
Почему в «передрягах» виноватый народ?
Паутину плетут жирные пауки,
Почему не господ, люд простой жгут враги?

(01.04.2018 г.)

Твоя красота

Летящей походкой своей затмеваешь мне свет,
Так только летают в ком совесть пред Богом чиста.
Морозом по коже твой шёпот на ушко «При-вет…»,
Пьянит как вино неземная твоя красота.

В очах твоих карих от счастья и радости свет,
Пусть годы летят, для меня ты всё так же чиста.
Ведь многое значит короткое слово «Привет…»,
В звучаньи которого нежность, души красота.

Пусть с белой метелью весна к нам примчалась чуть свет,
Земля лишь от этого стала хрустальна, чиста.
Нам скворушки шлют с поднебесья «весенний привет».
Пусть мир окружает любовь, доброта, красота.

(22.03.2018 г.)

Мать

Долгожданный на свет появился малыш.
Ты пестуешь малютку, ночами не спишь.
С умилением смотришь, как гулькает сладко.
Где мать черпает силу – вот это загадка.

Крепким, сильным растёт маме в радость малыш.
Стали взрослыми сын или дочь, вновь не спишь,
От ошибок в их жизни живётся не сладко.
Где мать черпает силу – вот это загадка.

Перед мамой старушкой на фото малыш,
Пока вырастишь их – недоешь, недоспишь…
В сердце ёкнула боль – ей ни горько, ни сладко…
Что скопилось в душе материнской – загадка.

(24.03.2018 г.)

Гусевы

В годы перестройки многих сократили на работе – люди лишние вдруг стали, сокращение не обошло стороной и многодетную семью Зиновия Гусева, в которой, как говорится, «где тонко, там и рвётся». Сельские подались на заработки в город, из-за чего немало семей распалось в то время. Зиновий куда ни придёт, везде отказ, и ему, так же, как и его жене Эльвире, пришлось встать на учёт по безработице. Только на ту подачку «абы не сдохнуть», много не разживёшься, детей учить надо, за квартиру платить нечем. После двух лет скитаний в поиске работы ему наконец-то повезло, и он устроился в городе при конторе сторожем, куда никто не шёл из-за низкой зарплаты. Но он и этому был рад, так как она была выше той, что ему платили по безработице. Закрытое производство в сельской местности тут же пустили в оборот предприимчивые люди, набивая свои карманы за счёт дармовой рабочей силы тех, кому некуда было сунуться, чтоб выжить. В это трудное время Гусевых сильно выручала кормилица Бурёнка. Они отказывали себе во всём, лишь бы сэкономить деньги, чтоб купить сено для неё на зиму, но вскоре и её лишились, так как с чьей-то лёгкой руки перепахали ближние выпаса, и Эльвире стало трудно встречать и провожать её за километр от дома. Худо ли, бедно ли одна дочь окончила институт, другая техникум. Гусевы были уверены, что им-то с образованием намного легче будет найти работу в городе, и вдруг новость «как обухом по голове» специальность дочерей оказалась невостребованной на рынке труда, так что их диплом пошёл коту под хвост. А младший сын их Валерий, не стремясь к высшему образованию, окончил училище механизаторов, и уже готов был стать солдатом, но на врачебной комиссии неожиданно нашли у него гипертонию, из-за чего впоследствии выдали ему на руки военный билет. Он вслед за отцом тоже подался в город, где, хоть с большим трудом, но всё-таки устроился слесарем в депо.

Незаметно пролетел год с той поры, как Валерий стал приносить свою зарплату, которую с юношеской гордостью тут же вкладывал в их семейный бюджет. Жить, да радоваться бы родителям, только заметили они, что в последнее время он зачастил на соседнюю улицу, откуда домой возвращался пьяным. Не выдержав этого, мать сделала ему замечание, и тут из сына полилось… что родители его не такие как у других, что в их семье редко бывают праздники, вечно денег не хватает, вот у родителей его девушки, так там всегда весело… Ну, она возьми, да спроси его: «А кто твоя девушка-то? И он заносчиво ответил: «Моя девушка – дочь учительницы Нины Алексеевны». Эльвира, Зная эту семью, ничего худого про них сказать не могла. Даже в такое трудное время для всех они не бедствовали как другие, в их доме часто собирались гости – это коллеги по школе и их многочисленные родственники, которые тоже не из бедных, а мать Нины Алексеевны так и вовсе «ведунья», которая по слухам умела делать многое. Эльвира заикнулась было, что девушка эта ему не пара, но он её и слушать не захотел.

Как ни странно, но вскоре после этого разговора с сыном Эльвира заметила, что её стало преследовать наваждение – чёрный кот. Он возникал ниоткуда, когда рядом с ней никого не было. Однажды ночью она проснулась от затруднённого дыхания, увидев на своей груди кота, она, в испуге крикнув ему «брысь», вдруг поперхнулась своей слюной. Корчась на кровати от удушливого кашля, мимолётно заметила, как кот, пробуравив её злыми глазищами, исчез в сумраке комнаты. После этого случая ей было жутковато оставаться одной, но делать было нечего, что мужу, что сыну невольно приходилось работать посменно вдали от дома, чтобы хоть как-то поправить их семейный бюджет.

А в конце июля этого же года к Гусевым неожиданно явилась мать этой девушки Нина Алексеевна и затеяла разговор о свадьбе, которую, как оказалось, они уже сами назначили на август месяц, то есть через неделю. Эльвира с мужем были в шоке, что их родной сын, подавая заявление в ЗАГС, не потрудился сообщить своим родителям о готовящейся свадьбе. Очень странно выглядело и то, что мать невесты в спешке сама собрала свадьбу дочери, не считаясь с мнением со стороны жениха, у которого в деревне при смерти лежала бабушка. А их сын Валера и вовсе переселился в дом учительницы, продолжая пить самогон, который, подворовывая у своих родителей, услужливо подливал ему брат невесты Толя. Видя, как спаивают их сына, они ничего не могли сделать, так как Валерий принимал на штыки каждое сказанное ими слово.

Свадьба состоялась в день смерти матери Зиновия, и семье Гусевых пришлось выбирать, ехать им на похороны, или быть на свадьбе. Никого со стороны невесты не интересовало что в семье жениха большое горе.

В день бракосочетания молодых родственники невесты оттёрли в сторону родных жениха, в том числе и мать с отцом, считая, видимо, что их пожелание молодожёнам здесь было совершенно необязательным. В самый разгар веселья к Эльвире подошла сестра Нины Алексеевны и бесцеремонно заявила: «Молодые немного поживут вместе, а потом мы их разведём». Эльвира глядя недоумённо на тётю Инны говорит: «А зачем свадьбу-то затеяли такую громкую, всю школу собрали?» Вдруг она заметила у невесты животик. «Так вон оно что… – подумала Эльвира, – решили грех скрыть от людей, конечно, у кого угодно может это произойти, только не у учительницы с большим стажем в школе, ведь она являлась примером для других». Проводив взгляд Эльвиры на живот Инны, тётя её сказала: «Не о таком муже для племянницы я мечтала…» – и ушла, поставив Эльвиру в неловкое положение. У Эльвиры было такое чувство, словно её сейчас при всех помоями облили. Не подавая вида, она старалась с улыбкой проглотить обидный ком, застрявший в горле, думая: Значит, всем родственникам Нины Алексеевны было известно про эту комедию, что «эта свадьба задумана не из благих намерений, а для отвода глаз». Ей было больно смотреть на сына, который крутился возле родственников невесты, он даже не подозревал, какой сюрприз приготовили ему на будущее родители Инны, не думая о ребёнке, который скоро появиться на белый свет.

(23.06.2019 г.)

После свадьбы молодожёнам сразу было запланировано заселиться в старый, но крепкий ещё домик бабушки Инны, а ей взамен этого дома выделили уютную спаленку в квартире Нины Алексеевны. Её старая мать нуждалась в особом обиходе, так как с неких пор её стало мучить не только сильное головокружение, но ещё ко всему этому перестали слушаться ноги, и она большую часть времени проводила в своей постели. Инна с Валерием были не против такой перестановки. Их вполне устраивала самостоятельная жизнь в бабушкином доме, где в скором времени появилась на свет внучка Олеся.

Эльвира, если б не знала всей правды от сестры Нины Алексеевны, то на первый взгляд подумала, что у молодой семьи год за годом жизнь складывается лучше некуда. Она не винила Инну в том каверзном замысле её родственников, веря в то, что произошедшее между нею и её сыном до свадьбы было полюбовно, поэтому никогда не вмешивалась в их отношения. Валерий с Инной тоже не баловали Гусевых своим посещением, возможно на это была своя причина. Зиновия с женой всё больше беспокоило пристрастие сына к алкоголю, которое словно болото всё глубже затягивало его на дно. За то, что они, переживая за него, просили остановиться пока не поздно, нарывались на грубость, Валерия лишь раздражали нотации родителей и больше ничего.

Тёща, та наоборот почти не выходила от них. Она, обвиняя зятя в пьянстве, настырно лезла на скандал в их доме, хотя вероятней всего сама же к этому ручки-то свои приложила с помощью своей матери ведуньи, которая вот уже как год мучается от невыносимой боли. Потому, как вставая с кровати, чтоб сходить по маленькому на ведёрко, упала с неё и повредила себе бедро, которое сколь бы не лечили, а оно не давало покоя и всё тут. Она денно и нощно просила скорой смерти, а та будто нарочно обходила её стороной.

Хотя Нина Алексеевна при встрече с семьёй Гусевых никогда не здоровалась, пройдёт мимо, будто не видит, Эльвира близко к сердцу это не принимала, думая про неё, здоровается, не здоровается, ничего от этого не изменится. У неё просто в голове не укладывалось то, что когда сваты спаивали их сына, не думали о своём Анатолии, ведь тот, когда услужливо подливал Валерию их самогон, сам о себе не забывал тоже. А теперь очерняя Валерия старалась скрыть ото всех, что её сын-то Анатолий запил похлеще, чем нелюбимый зять да ещё ко всему этому лишился работы. Так же, словно в солидарность сыну, в пьянку ударился и её муж. Как говорит старая поговорка: «шила в мешке не утаишь», Эльвира, увидев лилового от запоя Анатолия, вернулась мыслями во время четырёхлетней давности, где вспомнила с содроганием, как спаивали её сына и себя униженную на свадьбе сестрой Нины Алексеевны, тут ей вновь пришла на ум поговорка – «Не желай никому зла, и оно тебе не аукнется».

Как-то после ночной смены Валерий заглянул к отцу с матерью, Эльвира как раз из духовки доставала испеченный пирог с рыбой, воскликнув, «ох как я соскучился мам по твоей стряпне», уселся за стол. Уписывая его за обе щеки, он одновременно рассказывает ей, как его жена вместе с близкими родственниками уехала в церковь, а ему всегда неуютно почему-то одному оставаться в их доме, вот и решил тут скоротать время.

Эльвира поинтересовалась у него: «Видно праздник церковный какой?»

«Да не-ет, – с улыбкой ответил Валерий, – они как два года уже в церковь повадились, сразу набожные все стали, как похоронили мужа у сестры Нины Алексеевны, который вдруг умер от рака. Мне тут Инна по секрету рассказала, что её бабушка находится в таком состоянии, что вот-вот помрёт, и родственники надеются, что в это время дар ведуньи может перейти к кому ни будь из них. Они думают, что получив этот дар, смогут оградить себя от несчастий, которые начали преследовать их. Ведь они как ни стараются, так и не могут вытащить сына с тестем из запоя, и у бабушки из-за частичной потери памяти наговоры не получаются, отсюда и молятся».

«Да уж, – думает про себя Эльвира, – видно грехов ни мало на душе накопилось, коли судьба повернулась к ним задом…»

Пока она доставала очередную стряпню Валерий примостился калачиком на диване, где сразу же заснул праведным сном.

Накануне выходных Эльвира вплоть до полуночи возилась с вишней, надеясь на следующий день выспаться досыта, но Зиновий сам проснулся ни свет, ни заря с головной болью и ей не дал выспаться, уронив на кухне коробку с лекарством. Успокоив боль, он вновь плюхнулся на кровать и уснул как убитый, а для неё прерванный сон среди белого дня обернулся высоким давлением. Вечером, проводив мужа в ночную смену, Эльвира, не выдержав усталости, легла спать раньше обычного, хоть солнце ещё ладом не скрылось за горизонтом. Чувствуя, как на мягкой постели расслабляется мышечная боль во всём теле, Эльвира, окутанная дремотой, непроизвольно смежила тяжёлые веки. Видит явно как в открытую дверь спальной вошла мать Нины Алексеевны, которая, сняв с себя тесёмочку с нательным крестиком, настырно пыталась тут же его одеть ей на шею. Она будто с силой оттолкнула от себя эту незваную гостью, и та с болезненным стоном словно испарилась из её комнаты.

(30.06.2019 г.)

От саднящей боли в руке Эльвира повернулась на другой бок, но, сколько не лежала, заснуть больше не смогла. Взглянув на светящийся циферблат будильника, на котором стрелки показывали половину первого ночи, подумала: «Надо же присниться такому, теперь не уснуть до утра, хорошо, что рано светает». Она протянула руку за халатом, который лежал на стуле, и её словно током ударило… Оттуда на неё смотрел всё тот же чёрный кот. Эльвира с матерком схватила с полу тапок, собираясь запустить в него, но там уже никого не было. Жуткий страх загнал её снова под одеяло, где, укрывшись по самые глаза, она пыталась согреться от пробиравшего до самого сердца холодного озноба, но, сколь бы не куталась, тепла не добавилось, и она, едва дождавшись рассвета, была уже на ногах.

С самого утра Эльвире было как-то не по себе, у неё не проходило состояние внутренней спешки, всё валилось из рук, и на ворчание мужа, который только что приехал с ночной смены, она тотчас выплеснула эмоции в виде потока слёз.

Зиновий, молча переодевшись, прошествовал мимо неё на кухню и, дождавшись, когда жена успокоится, сказал: «Когда я шёл с поезда, встретился мне с поллитровкой в руках выпивший Анатолий, от него узнал, что мать Нины Алексеевны умерла сегодняшней ночью, послезавтра состояться похороны, проводить бы её нужно».

«Иди один, – отпарировала ему с обидой Эльвира, – я не пойду туда, нас там и за людей-то не считают, вспомни похороны своей матери, про них они даже слушать не хотели, когда затевали свадьбу, да и сейчас при встрече нос в сторону воротят». Она вдруг вспомнила о странном сне накануне смерти матери Нины Алексеевны, может он вещий какой для их семьи…, но делиться своими мыслями об этом с мужем не стала, она не любила лишние пересуды в семье.

На эти похороны они так и не сходили. Эльвира не только из-за суеверия, но и предвзятого отношения к ним, семьи Нины Алексеевны, а у Зиновия как раз была дневная смена. Поздним вечером к ним зашёл изрядно поддатый Валерий и, наговорив спьяну кучу дерзостей из-за того, что не пришли попрощаться с умершей, отправился восвояси…

– Так бы о своей бабушке пёкся, – с укором пробурчала Эльвира вслед уходящему сыну – в своё время он даже думать не хотел, как тяжело было его родителям стоять перед выбором – ехать на её похороны или справлять ему свадьбу!

– Да ладно тебе ворчать-то, – одёрнул её Зиновий – что было то прошло, нечего ворошить старые обиды, а на похороны всё же сходить надо было, не переломилась бы.

– Как же, старые обиды, – зацепилась за слова Эльвира, – разуй глаза-то свои на сына, кем он стал теперь, люди на что угодно идут лишь бы задницу свою очистить, как ты этого не понимаешь, он из-за этого пьянства проклятущего становится злым, того и гляди что эта злость ему на голову бедой выплеснется.

– И то верно, – подытожил Зиновий, стараясь закруглить разговор на эту тему, но, видя, как всё больше распаляется его жена, вышел во двор.

– Вот и дожилась я, что по душам поговорить-то не с кем стало, стоит только заикнуться о проблемах, так сразу на улицу… Вот возьму да наплюну на всех, о себе больше думать стану! – возмущалась Эльвира, домывая посуду под краном.

Ночью, ворочаясь с боку набок в постели от бессонницы, вновь думала о сыне, которого ноги будто сами несли от жены и дочери к гаражу Нины Алексеевны, где Анатолий с любителями выпить на дармовщинку однокашниками глушили не то самогон, не то палёную водку до отупения. Нина Алексеевна в сердцах разгоняла эту пьяную компанию, да что толку-то, проходил день-другой, и всё начиналось сначала. Про всё это Эльвира узнавала через «добрых» соседей, которых было не понять, кому они больше злорадствовали.

Гусевы, несмотря на натянутые отношения с Ниной Алексеевной, Инну полюбили как свою родную дочь, и им было не всё равно, что их сын, у которого малый ребёнок, ведёт себя по-свински, от чего брачные узы могут стать на грани разрыва, как изначально им пророчили родственники. Валерий за эти годы сильно изменился, из покладистого и добродушного парня превратился в человека, которому попробуй только скажи поперёк слово, не рад будешь. Эльвира с мужем, не ведая кто прав, кто виноват в их семье, уже не сына жалели, а сноху Инну, но вмешиваться в их семейные дела не решались, думая, что время расставит всё на свои места без их помощи, вскоре так оно и случилось.

Между Валерием и тёщей произошёл серьёзный скандал, та, не спрашивая мнения дочери, попросту выдворила его, грозясь заявить куда следует за то, что обижает её дочь. Он признаёт свою вину перед женой и то, что Нина Алексеевна, если задумала его выжить, ни мытьём, так катаньем всё равно выживет. При её родственных связях ему трудно будет что-либо доказать в свою защиту. Валерию ничего не оставалось, как вернуться в родительский дом вместе со своими пожитками.

Матери с отцом он рассказал, что все эти годы зачинщицей скандалов обычно являлась Нина Алексеевна. Он, конечно, виноват в том, что пьёт, но бросить никак не получается, словно кто силком принуждает его к алкоголю, отчего сам себе уже не рад становится.