Kitabı oxu: «Лучше всех, или Завоевание Палестины. Часть 2. Исход. Поэтическое прочтение», səhifə 5

Глава 13. Мною Бог играет в свой бильярд

Из всех мальчиков, кричащих, голых,

Появившихся на белый свет,

Первых примечает Иегова,

Ко всем прочим интереса нет.

Если ты второй иль даже третий -

Вроде как Господь тебе не рад.

Здесь призыв идёт с приоритетом.

Это вам не райвоенкомат.

Говорил Бог Моисею строго:

«Разверзающего ложесна

Грудничка, пока без синагоги,

Освяти, дай знать на небеса

Ты о прибавлении приватном

У сынов Израиля, в реестр

Занеси его рожденья дату,

Из каких он появился мест,

В смысле, где родился тот мальчишка.

Всё, о чём здесь излагаю вам,

Понимать буквально – это слишком,

А за мерзости Я – Аз воздам!

Малыша, лежащего на ложе,

От людей и прочего скота

Не зарегистрировать не можно,

Это вам не ложка мимо рта.

Дабы подвиг Мой не забывали

И Меня, кто счастье вам куёт,

Знайте – первенцы на сеновале

И в роддоме – это всё Моё!

Ибо каждый, кто хоть в чём-то первый -

Жизни раздвигает горизонт».

(Мне же выскочки лишь портят нервы.

С ними мне якшаться не резон.

Нелогичен. Индивидуальность

Птицей мечется в моей душе.

Милая моя патриархальность

На исчезновенья рубеже.

Строгого прогресса блудным сыном

Не ремень я чувствую, а дрын,

И в числе иных с Земли посыльных

Устремляюсь в бездны Чёрных дыр.

В этом вечном косм-соревнованье

Микрокосм я, шар и этим рад.

На сукне зелёном мирозданья

Мною Бог играет в свой бильярд.

Даже в дыры Чёрные ныряя,

Точно знаю я, со мною Бог,

И себя послушно примеряю

Под Его божественный пинок.

Цель Его конечную не знаю,

Понимаю правила с трудом,

Или в мягкой лузе пребываю,

Или с кем-то сталкиваюсь лбом.

В драке той не чувствую я боли,

В лузу загоняю чужака.

Чтоб убрать кого-то с поля боя,

Надо бить, и бить наверняка.

Мне Господь дарует миг удачи,

А когда другие мужики

Бьют меня ногами – это значит,

Что не слушал я Его руки.).

Моисей сказал тогда народу:

«Братья, сёстры, помните тот день,

Высекал когда для нас свободу

Иегова, наш Господь-кремень.

Крепкою рукою, твёрдой дланью

Вывел нас из рабства за рубеж.

Вопреки огромному желанью

Кислого, народ, в сей день не ешь,

Соблюдай законы непреложно,

Дабы Бога нам не прогневить…»

(Мину кислую на постной роже

Неприлично в этот день кривить

По мальцам невинно перебитым.

Веселись народ, дуди в тромбон…

Ироду с его кровавой свитой

Повторить тот подвиг не слабо.

В год, когда звездой с небес скатившись,

Наш Спаситель в этот мир войдёт,

Иудеи царь, вконец взбесившись,

Тоже всех младенцев перебьёт.

Только зря сатрап тогда трудился,

На мальцах свою срывая злость,

Ирод своей цели не добился,

А вот Иегове удалось).

Моисей с упорством эпигона,

Иеговы правая рука,

Для народа суть Его закона

Излагал, что писан на века:

«Выходите в месяце колосьев,

В месяце Авиве (иль в Нисан?)

Вас Господь всех поведёт не в гости,

А в обетованный Ханаан,

В землю Хананеев и Хетеев,

Аморреев и других на ев

По созвучию почти евреев.

Землю их отдаст под дом, под хлев,

Казино, где свет и фикус в кадке,

Край, где мёд течёт и молоко,

Где до неба от житухи сладкой

Как до катафалка далеко.

Совершай в том месяце служенье,

Пресный хлеб, народ мой, ешь семь дней,

Тем изжоги избежишь и жженья

В области желудка и грудей.

В память, как порвал народ оковы,

Десять раз молитву прочитай.

Дескать, вот каков он Иегова,

Помни Его сын и почитай.

В свыше обозначенное время

Исполняй обряд из года в год,

Дабы не воспринимать как бремя

Перечень дарованных свобод.

И когда введет вас Иегова

В землю Ханаана, в чём отцам

Клялся Он, исполнит своё слово -

Иегове каждого мальца

Представляй, народ, из первородных,

Мужеского пола посвящай.

(Это как? Священником в угоду

Отдавай иль просто умерщвляй?)

Ежели ослице разродиться

Первородным подойдёт пора,

Агнцем здесь возможно откупиться,

Хоть осёл дороже, чем баран.

А не выкупишь – достаток малый

Или мор побил твоих овец -

Первородного убей булавой,

А зарежешь – просто молодец.

Человеческих младенцев тоже

Первенцев у Бога выкупай.

(А пропился, выкупить не можешь -

Навсегда в левиты отдавай?

Исподволь нас Иегова учит

Деньги уважать, ценить, любить.

Всем гулякам праздным, неимущим

Нищих запретил Господь плодить).

Если спросит сын: Что это значит?

Так скажи – нас Иегова всех

Крепкою рукою спас, тем паче,

Фараон ввергал народ во грех

И препятствовал богослуженье

На земле свободной совершить.

Иегову этим в искушенье

Ввёл – всех первородных перебить.

Запрещают трогать поросёнка

Для сожжения Талмуд, Коран.

За ослёнка или верблюжонка

На костёр отправится баран.

Только если первенец родится,

В ход пускайте вы своё дубьё.

Дураку не дайте подрядиться,

Он вам всю скотину перебьёт».

Чтоб освободить своих евреев,

Моисей с согласья высших сил

Всю систему здравоохраненья

Без вакцин в Египте развалил.

С мором фараон устал бороться.

Нерешённым был простой вопрос -

Дали бы мамашам уколоться,

Да шприцы Зурабов не завёз.

Над страной, в невежестве дремучей,

Грянул гром – в момент Египет пуст….

(Вот и к нам теперь на тот же случай

Иегова свой завозит дуст

Саранчу травить с травою вместе,

Чудесами вылечить невежд.

Те же предрекаются нам вести,

Да и персоналии всё те ж).

Фараон не смог сдержать семитов,

Очень падкий на добро народ

Обобрал доверчивый Египет,

С Моисеем двинулся в поход.

Краткою дорогой филистимской

Воинство своё не вывел Бог.

Посчитал её излишне близкой,

Шестьсот тысяч разместить не смог.

Войско не обучено, и строем

Не приучены маршировать

Резервисты, на одних героях

Палестины не завоевать.

В регионе том извечно войны,

Террористы-смертники кругом,

Необстрелянный народ, зелёный,

Цветом он изменится потом.

Чтоб народ не разочаровался,

Не раскаялся при виде войн

И опять в Египет не подался -

Бог свой заставляет легион

На обход идти через пустыню.

К морю Чермному они спешат,

Где живут извозом бедуины,

А в казну не платят ни гроша.

Строем шли, ведь шли они не в гости.

Кто ж без боя сдаст мёд с молоком

В дорогом краю? В обозе кости

От Иосифа лежат рядком.

Триста лет тому назад народу

Так тогда Иосиф наказал -

Вывести свой прах в момент Исхода,

О котором сам ещё не знал,

Положить себя велел при склепе,

Для других закрытом на засов.

Та пещера пять с лихвой столетий

Собственность пророков-мудрецов.

Двинулись семиты из Сокхофа,

Станом встали, где пустыни край,

Вёрст с три сотни отмахали чохом

И разбили каравай-сарай.

Облачным столпом им объявлялся

Иегова, шёл неутомим.

Ночью столп на огненный менялся

(Чем фанатов мы не удивим).

Дабы днём и ночью было можно

Им идти, светил и возглавлял

Иегова в обстановке сложной

Шествие учёных и менял.

Глава 14. Это же умов утечка, за такое морду бьют!

Нервным был и возбудимым

Иегова. За народ

Свой обиженный любимый

Кого хочешь Он дубиной

Пополам перешибёт.

Разом снять сомненья дабы

Кто всех круче на Земле -

Сильного в мгновенье слабой

Снежной сделает Он бабой,

Обтекающей в тепле.

От убийства до кастраций

Племенной Бог преуспел.

От его возмездья акций

Море сделается красным

От утопленников тел.

Спорить с Богом, что природу

Вызывать на смертный бой,

Где не избежать урону -

Говорили фараону.

Не послушал… Ну, тупой!

Мироздания законы

Создавал Творец для нас

Образованных, смышлёных…

А тупые фараоны

Не ходили в первый класс.

Иегова фараона

Сердце вновь ожесточил.

Бог решил во время оно

Показать юнцам зелёным,

Кто на свете старожил.

Бог решил обречь на глупость

Недалёкого царя -

Утопить коней и упряжь,

А своих без мокроступов

Провести через моря.

Приказал Глас Моисею:

«Ну-ка быстро от виска

Палец убери живее,

Отправляйся ты к евреям

И поставь свои войска

Станом пред Ваал-Цефоном

Моря и Мигдола меж.

Для невежи фараона

Воды видятся препоной

Для ухода за рубеж.

Про Израильтян царь скажет:

Заблудились, мол, они,

Им пустыня хуже стражи,

За побег мы их накажем,

Круче чем в иные дни.

Разом пред Пигахирофом

Разобьём все их войска,

Налетим на них галопом

И устроим им Голгофу

У прибрежного песка.

Царь погонится за вами,

Но расступятся моря.

Так узнают Египтяне

И все прочие миряне:

Иегова – это Я».

Царь в расслабленности жуткой,

На перинах возлежал,

Зачитался Камасутрой,

А ему несут под утро -

Сын Израйльевич сбежал.

А за ним сбежит Иваныч -

Мысль пронзила… Ну, фашист -

Над народом-партизаном

Всё, что вычитал он за ночь,

Воплотить решил царь в жизнь.

«Как могли? Кто снял уздечку,

Выпустил гулять без пут?

Чьё ружьё дало осечку?

Это же умов утечка,

За такое морду бьют!»

След младенческих фрустраций

На подкорке у царей…

Опасение кастраций

У законченного наци

Разумения сильней.

Снять агрессию приватно,

Запихнуть либидный бред

В подсознание обратно -

Не случилось психиатра,

Каким был великий Фрейд.

Впряг коней царь в колесницы,

Всех рабов с собою взял,

Чтоб догнать, вернуть в темницу

Тех, кто вздумал за границу

Увести свой капитал.

«В лагеря, на пирамиды,

Каторжан пополнить строй,

Пусть помучаются гниды…» -

Так в мозгах для геноцида

Подходящий зрел настрой.

Кого первого на вилы? -

Предвкушает фараон:

Невзлин, Лебедев, Вербило?

В общем, аж в глазах рябило

От египетских имён.

Царь шестьсот взял самых лучших

Колесниц, как на парад,

Всех начальников могучих

И отправился всей кучей

Гнать заблудшего назад.

А не маловато будет?

У евреев ведь шестьсот

Тысяч под ружьём? Те люди

Защитят свободу грудью,

Раз задумали Исход.

Царь со всей своею свитой

Совершить решил разбой.

Но не знали те бандиты,

Что несчастные семиты

Под высокой шли рукой.

Их настигла фараона

Конница, оплот царя,

В месте пред Ваал-Цефоном,

Где о скалы бьются волны

В середине сентября.

Утомлённые походом

Спор вели из мелочей -

Как преодолеть невзгоды?

И стояли непогоды

Настроения мрачней.

Фараон всё ближе, ближе.

Очи возвели сыны

К небу, зная, что не выжить.

У сынов заныли грыжи

От предчувствия ханы.

Египтяне землю роют,

Продвигаются вперёд.

Как последнего героя,

Не обманет пах, что ноет,

Геморрой не подведёт.

К Иегове возопили,

Чем расстроили Отца,

Слово Господа забыли -

Как рабами они были,

Так и будут до конца.

Моисею говорили:

«Нас в пустыню, как ослов,

Ты привёл за сотни милей,

Раз в Египте не убили,

Здесь добьют в конце концов.

Разве нет гробов в Египте,

Что привел нас умирать

Ты в пустыню?» Извините,

Дальше было на иврите,

Впрочем, смысл легко понять,

Что несчастные вопили:

«Вздумал ты дразнить собак.

Что тебе мы говорили?

Египтяне ещё в силе…»

Одним словом, сам дурак.

«Вывел нас зачем из дому?

Мы согласны на судьбу -

В глину кал месить с соломой.

Лучше в рабстве быть живому,

Чем свободным, но в гробу».

Моисей сказал: «Не бойтесь,

Прекратите наезжать,

Не садитесь на колёса,

К небу вы не вознесётесь,

Не останетесь лежать,

Ломкой мучаясь, в пустыне.

В миг единый Египтян,

Кого видите вы ныне,

След на дне морском простынет.

Иегова, не шутя,

На гонителей восстанет,

Перебьёт по одному,

Каждому на шею камень,

В Чермном море-океане

Всех утопит, как Му-Му.

Вам не надо унижаться

До судьбины палача,

Копьями вооружаться.

Будет Бог за вас сражаться,

Вам же лучше помолчать».

Врёт, короче, не краснеет,

Точно не в своём уме -

Думают на Моисея…

Вдруг из вод морских бассейна:

«Что взываешь ты ко Мне? –

Точно голос Посейдона

Раздаётся средь сетей

Из ближайшего затона -

Быстро наводи понтоны

И за дело, Моисей.

Подними свой посох, руку

На просторы вод простри.

Ветер Мой тебе порукой,

Море как большую щуку

Рассеки по счёту три.

Всем Израиля сыночкам

Прикажи гнилой Сиваш

Перейти. За мной, и точка.

Кто замешкался – по почкам

И в блокнот на карандаш.

Пешим, конным, колесницам

С фараоном впереди

Суждено хлебнуть водицы.

Лошади, при них возницы

Не амфибии, поди.

Сколько ни стегайте плетью,

Не полезет в воду конь.

Царь влетит с разбега в сети

И погибнет на рассвете

Где болото, жижа, вонь.

Я имперскую заразу

Изведу и накажу,

Заманю всех в сектор Газа

И накрою медным тазом -

Свою славу покажу.

Фараона с сердцем жёстким

От фрустраций, Камасутр

(Что узнал ещё подростком

Наш Володя Маяковский)

Я отдам под Высший Суд.

Впредь уж не комбат-батяня

Будет царь, а с ветки тля,

Утонувшая в стакане…

И узнают Египтяне,

Иегова – это Я!»

Ангел Божий, что по-свойски

Впереди привык шагать,

Делает маневр геройский -

Возникает сзади войска

Арьергарды прикрывать.

Столп из облака пред ними

Повторяет тот маневр -

От земли до неба сини

Меж двух войск посередине

Встал, как милиционер

Лечит палкой постоянно.

Помогло, базар затих.

Освещает столп поляну -

Мрак кромешный Египтянам,

Столб фонарный для других.

Глаз коли для фараона,

А своим готов помочь

Ангел навести понтоны…

Рядом шли их эскадроны

И не сблизились всю ночь

Египтяне и евреи,

Конвоиры, беглецы…

(А совсем в другое время,

Кажется, при Птолемее

Мирно жили их отцы).

Моисей свой жезл на море

Тут простёр. Пошли ветра

Двух фронтов, друг с другом споря,

И накрыла акваторий

Атмосферная дыра.

Воды моря осушились,

Расступились, аки шлюз…

Когда в шлюз тот заходили,

Вход семиты оплатили,

Сколько дали – не берусь

Здесь сказать, но дали славно.

Египтяне ж той порой

Клювом щёлкали раззявы,

Всё хотели на халяву…

Фараон их, ну тупой…

Пеших, конных, колесницы

Царь загнал в Сиваш гнилой,

С Посейдоном, как с девицей,

Не сумел договориться,

Поплатился головой.

Торговались за две Кати,

До прилива не сошлись…

Волны спереди и сзади,

В довершенье вод некстати

Ураганы пронеслись.

То, понятно, Иегова

Дал ещё кому-то сверх,

У него с природой сговор.

Стан Египетский погромом

В замешательство Он вверг.

Тут ещё беде случится

Привелось. Под гул и вой

Кто-то там подсуетился,

И разул все колесницы

Неизвестный нам герой.

Паника в Египте стане.

Тянет собственность на дно.

Кто ж бросать машину станет?

Колесницы Египтяне

За собой влекли с трудом.

В эту утреннюю стражу

Наказал Бог Египтян

Так, что те сказали даже:

«Бросим наши экипажи,

Избежим Израильтян,

Потому что Иегова

Сам сражается за них.

У него с природой сговор,

Мы ж народ не образован,

Фараон наш из тупых».

Как бы так, не тут-то было!

Бесполезно голосить.

На египетское быдло

Вознесенную дубину

Бог не мог не опустить.

Голос свыше Моисею

Шлюз открыть даёт указ.

(Всех топи – спасай Рассею…

Ксенофобию так сеют

Неприметно среди нас).

И бежали Египтяне,

Обезумивши в беде,

Как потом островитяне

И туристы в Таиланде

Гибли по большой воде.

Разделяю с ними горе.

Зря мне пальчиком грозит

Иегова. Я ж не спорю.

Для таких как я, Он в море

Пол-Египта погрузил.

Отдавать приказ преступный –

Недомыслие и блажь.

Выносило море трупы

Всех наказанных за глупость

Вброд форсировать Сиваш.

Так избавил Иегова

В день тот памятный сынов

Израиля от погони

И рукой своей суровой

Защитил от всех врагов

Свой народ. Во тьме кромешной

Чья вела сынов звезда?

Как до суши шли не емши

С мыслями, камо грядеши -

Мы узнает от Христа.

Воды были им стеною,

А закончили маршрут -

Небо светит голубое,

Мертвецы в волнах прибоя

Перед ними предстают.

Ужасом народ был скован.

Вверил он судьбу свою

Моисею к жизни новой,

Убоялся Иеговы…

Я и сам его боюсь

За его с природой сговор,

Подчинившего моря.

О всесильном и суровом

Пел народ о Иегове,

В середине сентября.

Глава 15. Гимн Иегове. Самогон очищай углём

И взяла Мариам пророчица,

Аарона сестра, тимпан,

Иеговы Его Высочеству

Гимн воспела, за Иордан

Призвала за собою следовать,

Иегове ту песню петь -

В соответствии с тем, что сделал он,

И что сделает ещё впредь.

Вслед за ней населенье женское

Ликовало и всей толпой

Пело песнь про дела еврейские

И какой фараон тупой.

***

«Пою Иегове, Он так высоко превознёсся,

С конями всех всадников Он в вод пучину поверг.

В Египет народ наш уже никогда не вернётся.

В жестокой борьбе одержал Он над прочими верх.

Пою свою песнь Иегове, ведь Он мой Спаситель,

Отцов моих Бог, вековой ствол в кедровом лесу.

Кто выше Его? – Побеждённых об этом спросите.

Что имя ему? Иегова все произнесут.

Нахмурил лишь бровь Он, и войско врага смыло в море.

Царёвы начальники все и кто дело нам шил

В глубинах теперь кто главнее с медузами спорят,

В доспехах они как тевтоны под воду ушли.

Десница Твоя, Иегова, прославилась силой,

Твоим превосходством она поразила врага.

Восставших на нас подцепил Иегова на вилы,

Величьем Своим низложил и пожёг, как стога.

Свой выдохнул гнев Он, и тут же восхолмились воды,

Всей солью морскою над миром нависли горой.

Пучины тех вод огустели пустою породой,

Где всех схоронил Иегова, маркшейдер-герой.

Бахвалился враг: погонюсь и настигну добычу,

Свой меч обнажу, положу я народу конец.

Ты ж духом дыхнул, свою крепкую шею набычил,

И в воду враги погрузились как медь и свинец.

Так кто, Иегова, Ты между земными богами?

Чем свят и велик Ты и чем досточтимо хвалим?

Творец ли чудес, как иной Копперфильд между нами,

Иль цели своей достигаешь Ты чем-то иным?

Простёр Ты десницу Твою и всё сделал отменно

И руки умыл, смыв в пучину людей и коней.

Ведёшь Ты народ Свой к любви и от бед к избавленью

Силком провождаешь в жилище святыни Твоей.

Народы трепещут – с Эдома и до Палестины

Всех ужас объял. У князей Моавитских, вождей

Сплошь тахикардия, кровь в венах от трепета стынет.

Жильцы Ханаана не знали унынья сильней.

От мышцы величья Твоей все застыли как камень,

Идёт им навстречу Тобою спасённый народ

Селиться на землю наследия, на Иордане.

Шолом там Алейхем полки богоизбранных ждёт.

Всё создали руки Твои, наш Господь Иегова.

Да будешь Ты царствовать ныне и присно, вовек,

Царя ты низверг ради нас, фараона тупого,

Войска разгромил Ты его как последних калек».

***

Вот такую воспели песенку

Все евреи, простите, Гимн

Иегове и с Ним навесили

Тумаков всем врагам своим.

Прочь от моря ушли с отарами,

Где всплывали то конь, то жмур,

Зону бросили санитарную

И вступили в пустыню Сур.

Продвигались три дня пустынею

И нигде не нашли воды,

Только с горечью им полынною

Попадались в песках пруды.

Нарекли это место Меррою

(Горечь, если переводить),

Недовольство пошло чрезмерное,

Все кричали: что будем пить?

(Лишь в краю, где журчит невежество

Посильней, чем иной ручей,

Из всех вод родниковой свежести

Выбирают что погорчей.

По дороге, что нам завещана,

Мы в пустыне своей бредём

И как дети порой доверчивы -

Что предложат нам, то и пьём).

Моисей нам не удивляется,

А евреев как выводил,

Видя, что их народ спивается,

К Иегове он возопил.

Деревцо Бог нашёл тщедушное,

Бросил в воду, оно всплыло,

Разных фракций спирта сивушные

На себя то бревно взяло.

(Водка горькая стала сладкою,

Укусила зато рублём.

Потому без утайки гадкую

Мы дешёвую водку пьём.

А не мучиться чтоб похмельем им,

Знают люди иной приём:

Рубль на градус держи приемлемым,

Самогон очищай углём).

Так Господь свой народ испытывал,

Дал народу устав, закон

И сказал: «Хочешь быть не битым ты -

С Иеговою будь знаком.

Внимай заповедям, сын, смолоду,

В синагогу ходи, пострел -

Эпидемий избегнешь с морами.

Я в болезнях поднаторел,

На Египет – навёл, вас – вылечил.

Ибо Я, Иегова – врач.

Не могло быть другого иначе -

Я целитель, а не палач».

И пришли все в Елим к источникам…

Их двенадцать всего нашлось,

Если верить первоисточнику.

Что-то с цифрами не сошлось…

Пальм числом было только семьдесят.

Зрелых фиников с них собрав,

Накормить, да и то с претензией,

Можно было лишь комсостав.

А другие – ходи голодными?

Всех евреев – милльона два,

Если брать их с детьми и жёнами…

Не прокормят одни слова.

Глава 16. О питье и еде

Сам, будучи полукровкой,

Душой за Исход скорбя,

Из древних времён циновку

Примерил я на себя.

Проблемы почти что те же,

Отличные лишь чуть-чуть -

Харизмы, скоты, невежи

И вера в наш светлый путь.

А путь если слишком скользким

Окажется – как нам жить?

Почём продавать берёзки?

Молебен кому служить -

Китайцам или японцам,

Пришедшим к нам на постой?

Под чьим согреваться солнцем,

Желудок когда пустой?

Свои и чужие боли

Используя как предлог,

Смешать я себе позволил

Высокий и низкий слог.

Отправившись из Египта,

Дойдя до пустыни Син,

Водицы горчащей выпив,

Взроптал Израиля сын:

«Пятнадцатый день гуляем

На месяц второй в пути…

Елимом меж и Синаем

В пустыню нас завести

Сумел наш идейный пастырь,

В харизме погрязший вождь.

При смене эпох, формаций

Такой поводырь хорош.

Принудил нас всем семейством

Покинуть свои места…

Вцепились бы ему в пейсы,

Когда бы могли достать.

Заставивших нищих силой

В эпоху жить перемен -

Сажать бы таких на вилы,

Где первым – наш Президент.

На вилы – не в смысле дачи,

А в смысле, где геморрой.

Тюрьма по такому плачет,

Со всею его "семьёй".

Когда б в Беловежской пуще

Не рушили мы основ,

Хлебали бы нынче гущу

Из наших мясных котлов,

Хлеб досыта мы бы ели,

Рубили свой антрацит.

В Египте мы преуспели

Приходовать дефицит.

Стояли на полках голых

Набитые чучела,

Но был холодильник полный

И водка у нас была.

В усладу своей гордыне

Ворюги и бухари

Всех нас привели в пустыню,

Чтоб голодом уморить».

От бунта спасать Рассею

Господь Иегова наш

В Давос вызвал Моисея,

Где дать обещался транш:

«Голодный люд непослушен,

Бузит и грозит порой,

Пошлю про его Я душу

Свободы глоток хмельной.

Когда ж от чумной свободы

Остынет народец наш,

Как в карцер, на хлеб и воду

Его посажу на транш.

Дождём ниспошлю Я хлеба

С небес и пусть Мой народ

Огульную непотребу

Про избранных не несёт.

Пусть зайчиком на поляне

Найдёт себе, что поесть,

И Господа прославляет

Молитвою "Даждь нам днесь".

Усвоит народ понятья:

Умеренность и запрет.

Но будет ли поступать он,

Как скажут ему, иль нет?

Нашлю сверху испытаний

Узнать, доверять кому,

И с первых Моих заданий

Я всё про народ пойму.

Закон Мой пусть выполняет,

Умерит строптивый спесь -

Не более собирает,

Чем за день сумеет съесть.

В шестой день он не в накладе,

Чем в прочий иной денёк -

Удвою субботы ради

Армейский его паёк,

И будет народу вдвое

Питания и питья,

Суббота – оно святое».

(Здесь с Богом согласен я.

В субботу в футбол играю,

Ругаюсь, иных сильней.

Короче, я отдыхаю

Как истинный иудей.

На мир сквозь экран взираю,

За курсом слежу валют,

Послушно словам внимаю

И Господа не гневлю.

Раздора в семье не сею,

И этим уже я свят.

Заменит мне Моисея

Политиков целый ряд.

От вечной борьбы уставший

Хмельницкого и Мазеп

Премьер наш, ещё вчерашний

Российский жевавший хлеб,

С балкона посольства зырит

На жовто-блокидный люд.

Понятливый Черномырдин,

Двусмысленный как верблюд,

Такой же косноязычный

Как всё остальное СМИ,

Мне жестами неприлично

Попробует объяснить,

Как в НАТО народ за сало

Власть думает заманить,

В тупик завезти с вокзала

И веру его сменить.

С грамматики перекоса

Смещается мыслей наст,

Лавиной летит с откоса,

С собой увлекает нас.

Когда излагаешь плохо,

Запутавшись в падежах -

Различие не в эпохах,

А в том, что у нас в мозгах).

Нести людям ахинею

Привычно вождям всегда.

С риторикой Моисея

Другая была беда -

То слово мудрёно вставит,

То спутает времена,

Грамматику уважает,

Но пользует не сполна.

Сказал Моисей народу:

«Под вечер до вас дойдёт,

Что Бог нас провёл сквозь воды,

С Египта увёл народ.

Увидите утром славу

Господню, про ваш живот

С пустыни Бог сдёрнет саван,

Всё мёртвое оживёт.

Под вечер даст мяса в пищу,

А утром вам есть лаваш,

За лишнее Бог с вас взыщет,

Всё видит Провидец наш.

Кощунственным вашим словом

Всевышний наш огорчён.

Ваш ропот – на Иегову,

Мы ж с братом здесь ни при чём.

Что мы с Аароном значим,

Коль ропщете вы на нас?

Послания в Стенах плача

Бог перечитал не раз.

Творцу без доносов ясно

Про наше житьё-бытьё.

Как вы, не едим мы мяса,

Ни ваше, и ни своё.

Скажи Аарон красивей,

Ведь ты говорить мастак,

Уйми наш народ спесивый,

Яви Иеговы знак».

Господь тот услышал ропот,

Явился себя явить,

В сознании брешь заштопать,

Едой ту дыру забить.

В пустыне на горизонте

Столп облачный, в нём Господь

С приветствием – «Как живёте?

Да вы бы поели хоть.

Без мяса в пустыне туго… »

Под вечер не тьма легла -

Из смерча на всю округу

Упали перепела.

Обжаренные их тушки

Покрыли собой весь стан -

Извольте семиты кушать…

А утром, когда роса

На траву легла беспечно,

С народом случился шок -

С небес опустилось нечто,

Как будто встряхнул мешок,

Мукой всех посыпал мельник,

Пеки свои кренделя…

Такого сыны не ели,

Что выпало на поля.

Увидев сие, взроптали

Израилевы сыны.

Что это, они не знали

И были поражены

Явлением атмосферным,

Невиданным до сих пор,

Когда из небесной сферы

Мукой завалило двор.

(Но в самый разгар той смуты,

Когда всех накрыл мешок,

Мне вспомнился почему-то

Из детства один стишок:

Сидели два медведя

На тоненьком суку.

Один читал газету,

Другой месил муку.

Раз ку-ку, два ку-ку –

Оба шлёпнулись в муку…

Поменьше медведь – Медведев

Другого словам внимал.

Ведь он в президенты метил,

Другой в них уже бывал.

Кому и какое дело

Что сук оказался слаб?

Ведь оба в итоге в белом

От носа до задних лап).

Пургой тогда до сандалий

Крупы намело во мгле.

Народу вожди сказали:

«Попробуйте, это хлеб,

Что дал Иегова в пищу

Всем тем, кто ему служил.

Для всех богачей и нищих

Инструкцию приложил:

Муки собирать вам столько,

Хватило чтоб на замес,

Пресыщенному – на дольку,

Голодному – сколько съест.

Досталось чтоб по гомору

На каждого, кто в шатре.

Вам можно превысить норму

Не более чем на треть».

(Для наших, кто ни бельмеса,

Скажу про гомор пример,

То помесь объёма с весом

В библейской системе мер.

Не часть, уточняю, тела,

Чтоб врезать по ней рукой,

Играясь или за дело -

То просто сосуд такой).

Собрали в тот день не мало,

А столько, чтоб вдоволь съесть

В условиях аномальных…

Воистину «Даждь нам днесь».

И не было недостатка,

Ни лишнего перебор…

(Такая, дружок, повадка

Отмечена у гомор.

Шагреневой точно кожей

Меняет гомор края…

Гоморра – она, похоже,

Для каждого, но своя.

Сближает похожесть звуков

Понятия слов порой,

Соседством не режут слуха

Гоморра и геморрой.

Но гомор с Гоморрой вместе

Не связка сельдь-сельдерей.

И не было у еврейства

Глубоких таких корней.

Гоморры давно уж нету,

Господь её стёр с земли,

Как из дневника отметку,

Чтоб предки не замели

За то, что урок не учит,

Убрал ученик скорей…

Но слово гомор созвучьем

Иным, что хохлу еврей.

Сказал Моисей: «Доселе

Обрящие задарма

Чтоб ближе к утру всё съели,

Не прятали в закрома.

Оставить остатки хлеба

Вас Господи упаси.

Что Бог посылает с неба

На завтра не запасти.

Нахапать и спрятать быстро

В офшоры, в чулок к себе -

Инстинкт тот пришёл от крысы

К вам, братья, но не с небес».

Но кто Моисея слушал,

Разумных его речей? -

Лишь тот, кто имеет уши…

Все прочие – без ушей.

Не уши у них – отростки,

Но людям без них никак:

Лапшу на них можно сбросить

И выплеснуть слов дуршлаг,

С них пыль протирать бархоткой

(И знает про то братва -

В тюрьме за бутылку водки

Совсем могут оторвать).

Не слышать, а жить по слухам…

И если на то пошло,

Встречал я тугих на ухо,

Не верящих ни во что.

Был зол Моисей донельзя -

Что выдался за народ?

Ну, как ему не облезет

Всё делать наоборот!

Что за ночь навыпадало

Лежало толчёным льдом,

Пресытиться – доставало,

Хранилось зато с трудом.

Едва наступало утро

И день начинал свой бег,

Под солнцем в одну минуту

Всё таяло точно снег,

Червивело и смердело.

Что с вечера было хлеб

Скотина есть не хотела,

С язычества обнаглев…

Пока Моисей сердитый -

Жди лучше, как схлынет гнев…

(Нет, чтобы купить семиту

Подержанный «Розен Лев»).

В день шестый собрали вдвое,

Гомора по два хлебов,

На каждого с головою.

К субботе был стол готов.

Свой план выполняя точно,

Трудились не за рубли,

О чём Моисею срочно

Начальники донесли.

Что завтрашний день суббота,

Наполнил всем Моисей:

«Грешно в этот день работать,

Суббота всех дней главней.

Что надо варить – варите,

Пеките, что печь пора,

Всё лишнее отложите

До завтрашнего утра».

Всё сделали люди строго,

Как им Моисей велел.

Их завтрак во славу Бога,

Представьте, не воссмердел,

И не завелись в нём черви,

Как в прошлый случилось раз,

Когда задарма евреи

Тащили всё про запас.

«Суббота – для Иеговы,

Все помыслы лишь о нём.

Шесть дней вам грузить вагоны,

Седьмым наслаждаться днём.

Поля в этот день пустые,

Как вечности чёрный глаз…

Словами сказать простыми -

Всевышнему не до вас.

Составы не посылает

Вам манну валить с небес,

От дел Господь отдыхает,

В субботу Он не Собес».

Но были не без урода

(Названье одно им – тля),

В субботу, врагам в угоду,

За хлебом пошли в поля

Отдельные отщепенцы,

Что алчностью лишь живут,

И тем Иеговы сердце

Тиранят, на части рвут.

Сидели бы дома лучше,

Не хлеб им, а кукиш в нос…

За них Моисея Сущий

Отчитывал в полный рост:

«Да сколько же вам, убогим,

Словам моим не внимать,

Моих предписаний строгих

Не слушать, не выполнять?

Закона б вам убояться,

Да заповеди блюсти,

А не по полям слоняться,

Что плохо лежит грести.

А чтоб вам жить не воруя

У пропасти на краю?

Вам день выходной даруя,

Всех в праздности прокормлю.

Шесть дней вам делить в заботах,

Что Бог вам пошлёт на всех,

На день же седьмой в субботу

Работать великий грех.

Для вас же, мои родные,

Работать – считай, украсть.

Ворующим в выходные

Явлю Иеговы власть.

Всем тем, кто в субботу доски

Крадёт как в иные дни -

Примером им Ходорковский

И Лебедев иже с ним.

Так к скважине присосались,

Что не оторвут губы,

Качали и докачались,

Сидят теперь без трубы.

Отбиться и заплутаться -

Соблазны со всех сторон.

Шесть дней по полям скитаться,

В субботу – кнутом в загон.

А как, если не жестоко

Прикажете вас стеречь

И с мыслями о высоком

От низкого уберечь?»

Народ в день седьмой притихший

Покоился и дремал,

Хлеб давнишний не прокисший

Без мыслей срамных жевал.

Тот хлеб, со слов Моисея,

Сын манною назовёт,

Семян кишнеца белее,

По вкусу – с лепёшкой мёд,

Оценит её голодный,

Спасёт она от беды…

«Гомор белой манной полной

Храните во все роды» -

Сказал Моисей народу,

Торжественно как всегда,

Имея в виду – не роды,

Конечно же, а рода.

«Такое вот повеленье

Вам всем Иегова дал,

Чтоб прочие поколенья

Все знали, чем Он питал

Народ наш сверхплодовитый

И сколько скормил гомор,

Пока со времён Египта

Бог пестовал наш гормон».

В музее еврейской чести

С тех самых древнейших пор,

Как кубок почётный Челси,

На полке стоит гомор,

Наполненный манной, цветом -

Семян кишнеца белей,

С лепешкою мёд при этом

По вкусу, ещё вкусней.

Глаз радует Иеговы

Сосуд полнотой своей.

Так радует нас подкова,

Висящая у дверей.

Лет сорок, пока скитались,

Израилевы сыны

Лишь манной одной питались

(Про мясо лишь снились сны),

Доколе до Ханаана,

К пределам земли святой

Они не пришли нежданно

Совсем как к себе домой.

За день по гомору с неба

Съедали они давясь.

Сыпучая мера хлеба,

Десятая ефы часть

Гомор тот, а может, гомор,

Объёмом в два черпака,

Созвучием в чём-то Homo,

Без сапиенса пока.

Да, было им, чем питаться,

Крутая была маца.

Гомор ведь, считая в яйцах,

Числом – сорок три яйца.

Иначе – четыре литра

Семит каждый Божий день

Обязан был съесть и выпить…

Проверьте, кому не лень.