Он попытался улыбнуться прежней улыбкой чтобы пробудить в девушке прежние тёплые чувства, но его обожжённые адом серые потрескавшиеся губы лишь судорожно и болезненно растянулись какой-то пугающей искажённой линией. Девушка только смотрела на него глазами влажными от ужаса, и напряжённо опиралась о руки, впиваясь напряжёнными до невозможности пальцами в покрывало. Её приоткрытый рот в ужасе дрожал, она смотрела на его дёргающуюся принуждённую улыбку, он старался из всех сил улыбаться как прежде… но потом она подняла глаза на его карий с дребезжащими бликами печальный полный невыносимой боли взгляд и сердце её смягчилось. Она успокоилась, её руки стали лёгкими и расслабленными… она медленно поднялась с кроватки-гробика, заботливо сооружённой её парнем, и медленно направилась к нему, – направила к нему руку расправленную кистью, как бы пускавшую к нему пальцы, и смотрела на него и всё более узнавала своего прежнего Валерия, только теперь исковерканного не понятной болезнью. Она смотрела на него с болью,
– это правда ты?
Тихо спросила она и её пальцы почти коснулись его руки…
– Прости, Я знаю, что я теперь страшный…
Она вздрогнула от того, что узнала его голос, только к нему теперь примешивалось что-то искажённое ночью.
– Нет, это не правда… ты…
Её голос звучал очень не убедительно…
Она боролась с слезами и не хотела, чтобы парень видел их, поэтому щурила глаза, и опускала голову, но невольно продолжала бросать горький взгляд время от времени на его переменившееся лицо…
Её глаза медленно переполнились слезами и с них вытекли первые крупные капли… её лицо исказилось в плаче, и она обняла его… а он осторожно с опаской медленно коснулся лапой её худенькой беленькой спинки. Он боялся коснуться её и его рука была очень слабой… она осторожно приостановилась прежде чем коснуться белой кожи.
– Я тебя…
Прошипел он.
– И я.
Пропищала она ему в шею.
Она посмотрела в его глаза.
– Почему ты раньше ко мне не пришёл? Неужели ты и в правду думал, что я брошу тебя?
– Я не хотел пугать тебя своей внешностью, но я всегда был с тобой… когда ты была в универе, и когда ты сидела одна дома… и я видел как ты по мне… скучала…
– Чем ты питался всё это время?
Спустя время с волнением спросила она, обвив руками его шею, и смотря полными боли глазами в его не переменившиеся глаза.
– Я не хочу об этом говорить…
Он мрачно отвёл голову.
– Людьми?
Спросила она с невыносимым чувством, но ему показалось, что в её голосе прозвучала не здоровая нотка надежды.
– Нет конечно. Ты серьёзно, или издеваешься?
Она ещё не отойдя от горя легко засмеялась и утёрла пальчиками влажные глаза.
– Я хочу всё знать. То есть ты хочешь сказать ты всё время следил за мной?
– Тебя это наверное злит.
– Нет,… это мило. Спасибо. Просто это глупо. Надо было сразу появиться…
Она миг посмотрела на его губы, как бы готовясь, пересилила себя, и поцеловала их, и по ощущениям они оказались прежними, и она медленно растаяла в поцелуе и наклонила голову, повисла на его шее руками и телом на его коленях, и обмякла, и даже пропустила через вздёрнутый нос какое-то влюблённое уууу, что-то похожее на влюблённый вой волчицы…
Она отняла губы…
Они просидели бок о бок на мраморном гробу несколько часов, свесив с него ноги, смотря вдаль на холодный мрамор, и почти не разговаривая. Ноги Валерия касались пола, а ноги девушки не касались. Потом девушка наконец прервала молчание.
– Тебя надо нормально покормить. Жди здесь.
Она начала поспешно одевать на одну ногу ботинок, который никак не хотел на неё налезать, и неловко прыгать на другой ноге, смотря в это время на свою горгулью.
Она обулась, на последок ещё раз нежно обхватив его голову, поцеловала его в губы, прикрыв глаза, и держа по прежнему его за голову, и посмотрев с любовью в его глаза, находясь лицом слишком близко к его лицу, сказала, – ты мой уродец… Это, признаться, звучало как-то издевательски, но она реально хотела чтобы это звучало мило.
И резко оторвавшись от него пошла к выходу, и у самого входа на последок обернулась к нему, посмотрела на него улыбнувшись, и помахала ручкой… она ушла на рассвете.
Вечером через щели в потрескавшемся мраморе проходили оранжевые закатные лучи, и склеп был самым уютным и прекрасным местом. Мраморный пол отсвечивал тёплым оранжевым светом заходящего солнца. С улицы доносилось пение птиц. Часто сквозь щели в потолке залетали бабочки и начинали порхать теряясь внутри склепа и оставались в нём, садились на мраморные гробы или на молчаливые статуи и расслабленно разминали свои уставшие крылья.
Всё время пока она отсутствовала он находился в волнении, и каждый шорох заставлял его всматриваться на свет падающий через проход в склеп, чтобы увидеть там знакомую тень… наконец он услышал поспешные взволнованные радостные шаги девушки и увидел тень на оранжевом мраморном полу, замечательное тёмное очертание её извилистой фигуры… она приостановилась у входа как-то особенно, и держала ручки явно у груди… застыла в каком-то ожидании, притаившись, и затаив дыхание, и тихо, взволнованно дышала через слегка приоткрытые губы… приоткрытые лишь маленькой щёлочкой…
она постояла и вошла в их склеп… и вновь посмотрела на него так будто впервые его увидела… Она стояла так долго у входа потому что боялась, что он мог куда-то исчезнуть пока она отсутствовала.
Девушка с милой лёгкой радостной улыбкой посмотрела на него и специально для него зашуршала пакетиком, который держала своими миниатюрными ручками на уровне груди… после этого продолжая на него смотреть она виновато свела брови и даже чуть приподняла их внутренними концами, и улыбка её тоже окрасилась в оттенок лёгкой вины за то, что она сумела вытащить из дома одну лишь вредную еду…
Её в поспешности собранный рюкзачок за спиной был набит шоколадками, чипсами, всем тем, что медленно убивало…
– Где ты так долго была?
– Я пропадала не из за чипсов. У меня найдётся для тебя кое-что особенное… ты же любишь музыку?
Она еле втащила на своих руках советский проигрыватель вега 109… парень быстро подхватил его и они подключили его к электрогенератору, который стоял возле склепа задолго до них, и нужен был для освещения фонаря в сарае поблизости.
Затем она стала перебирать пластинки, и с улыбкой предлагать их парню.
Измученный ссутулившийся серой бугристой спиной парень улыбнулся своей прежней улыбкой… она была прежней потому что он глядя в глаза девушки забыл на миг как он теперь выглядит… и эта улыбка была прежней, но всё равно снаружи изменённой. Они уселись на мраморную плиту гроба, служившего им громадной кроватью когда виниловая пластинка равномерно покачиваясь закружилась в своём пыльном танце. Их кровать стояла по центру просторного склепа. Высоко под потолком находилось круглое витражное красное окно, и на красном стекле вырисовывалась чёрными прозрачными линиями пентаграмма, и когда солнечные лучи проходили через это кроваво-огненное окно то возбуждающий красный мягкий рассеянный свет и рисунок пентаграммы ложились на мраморный покрытый венами-веточками пол.
Пока он ел и сидел на гробу она сидела позади него, ноги расставив по бокам от него и с любопытством водила аккуратненько пальчиком по его серой спине.
Внезапно она поддалась какому-то непреодолимому желанию и закрыв глаза нежно поцеловала его в спину… он почувствовал прикосновение не губ а какой-то нежной бабочки… и смутился…
– Не касайся меня своими губами.
– Почему?
– Может я заразен…
Угрюмо сказал демон.
Она находясь за его спиной обвила вокруг его шеи свои руки с длинными ногтями и соединила их у него на ключицах… и тихо на выдохе почти что шепотом сказала ему в шею.
– Ты мой демон.
Он просто молчал и с болью устремлял свои глаза на краснеющий мрамор пока она не видела его глаз, но она всё чувствовала прижимаясь своим лобиком к его спине… она жалась к нему и больше не испытывала отвращения…
– ты мой монстр…
прошептала она с закрытыми глазами вниз его спины.
Она стала медленно опускать руки и в итоге сжала их вокруг его талии.
она улыбалась…
свет озарял их лица… его печальное… и её довольное оттого, что она нашла его…
399 AZN qarşılığında bu va daha 2 kitab