Kitabı oxu: «Cмена сезонов. Ждём исцеления. Книга сорок третья»

Şrift:

Хвала сентябрю

Над Раменкой всё замерло, как прежде,
Речной туман, безгласный и немой,
Затягивает отмели прибрежья
В тугие сети зелени густой.

Начало сентября на перепутье,
Прохладны утра, ночь ещё тепла,
Сентябрь, как в время древнее, по сути,
Начала новогодия пора.

Знаменье для славянского народа,
Для населенья всей Руси досуг,
И праздновали всласть начало года
Крестьяне, завершив насущный труд.

И для меня сентябрь начал знаменье,
Традиции поэзии приняв,
Его всегда так жду я с нетерпеньем,
От прочей летней праздности устав.

Сентябрь многих месяцев нарядней,
Его и ярче и цветастей нет,
Закатов, зорей, звездопадов праздник
Расцвечивает бремя наших лет.

Листья осени

Как часто листья осени грустят,
В погоды сменах им то холодно, то жарко,
И, покружив, за стаей птиц взлетят,
Пусть путь недолог, только до ограды парка.

Сорвутся, вдруг замрут, на миг застыв,
Взывая к небу трепетно и дерзко,
В порывах ветра и потоках дождевых
Оранжевым и жёлтым фейерверком.

Спешат в полёт отправиться скорей,
Порой с ветвей слетая вместе дружно,
Под неусыпным взглядом фонарей,
Чтоб золотом кружиться в стылых лужах.

К ночи добычей ветра чтоб не стать,
Нырнут на дно и спрячутся, как в норку,
Орнаментом кленового листа
Проткнув под утро ледяную корку.

То значит оттепель, нередко в октябре
Она внезапные раскидывает сети,
И, несмотря на все ненастья во дворе,
Резвятся многие и взрослые, и дети.

А там ноябрь свой навевает сплин,
Хотя до праздников охоч и представлений,
Вивальди слушать «Осень» в церкви Сент-Мартин,
И Пушкина почтить российский гений.

Дачное послание

Я осени такой не видел годы,
А может, десятилетия, поверь,
Сентябрь крадётся медленно к нам, чтобы
Приоткрывалась незаметно в осень дверь.

Чуть скрипнет жёлтый лист, влетит посланьем,
Кружа, чтоб не обидеть никого,
Поднимем мы его, как знак прощанья
От лета, многих радостей его.

А он, чуть зацепившись у порога,
Взмахнёт трезубцем и опять в полёт,
Взлетит, опять покружится немного,
Покой ему посланье не даёт.

Возможно, это мы поймём не сразу,
В букет сберётся ветка не одна,
И золотом листвы оправит вазу,
Что на столе с листком стихов дружна.

Сентябрьская вечность

Мне в радость время пробужденья,
Так утра сентября странны,
Когда спеша с особым рвеньем,
Свет отделяется от тьмы.

Клубится в утреннем тумане,
Фантазий ярче и чудней,
А вдоль дороги нотным станом
Чернеют лампы фонарей.

Они всю ночь во тьме светили,
Дорогу чтоб нашёл изгой,
Ночной мечтатель, может, или
Бродяжка памятный и злой.

И в дымке утреннего света,
В обиде ото всех забот,
Расстелет мятую газету,
К ней четвертинку, бутерброд.

Всё то несуетно и кротко,
Всё, что сумел к утру достать,
И будет чёрный хлеб с селёдкой
Пир Валтасара заменять.

Вы думаете, сочиняю?
Со мною было то не раз,
Я ничего не променяю
На пробужденье в этот час.

Сентябрь, утро, полшестого,
Чуть солнце выкатит свой свет,
А мы с бродяжкой будем снова
На вечность доставать билет.

Сумрак света

Я в сумраке пытаюсь видеть свет,
Игру теней угадывать сквозь пальцы,
Так пристально пытаясь разглядеть
Узор причудливый орнаментом на пальцах

Дня, что настанет, нитью золотой
В дождях он канителить будет снова,
Под ветром гнуть берёз стволы, нагой,
Стремясь оставить рощу без покрова.

Растает позолота на ветвях,
Мелькнёт нескоро в ёлках новогодних,
А листья лягут в землю словно прах,
Рассыпанный со щедростью природной.

Могло сложиться в этот год не так,
Весь месяц было солнце на удачу,
И утро подавало натощак
Колоду карт на счастье для раздачи.

Наградами шли дни, как на парад,
В дожди и ветры кутаясь умело,
Но позолоты красочный наряд
Растрачен был в азарте скороспелом.

Под вечер ярью полыхал закат,
В наследство летних дней оставив раны,
Сентябрь – он переменами богат
От жарких дней до заморозков ранних.

Больница МГУ

Давно не лежал я в хорошей больнице,
Проснулся я в ней, или мне это снится,
Но так это вижу, что точно не дома,
Я в месте лежу, мне совсем незнакомом.
Ведь трезв, и фантазии не по нутру,
В больнице, что принадлежит МГУ.

Но как-то всё то рифмовать простовато,
Палата ума и больницы палата,
А впрочем, о том мной написано бойко,
Несвежие стены и белая койка,
Казённые тумбы, просрочная мебель,
Да вряд ли поймёт тот, давно кто здесь не был.

Ну что ж, перерыв, инвалидное кресло,
От прошлой той жизни нелёгкое место,
Вчера МРТ, а сегодня рентгены,
К утру санитарок меняются смены,
Приносят еду, ране кровь забирают,
В больнице кто был, он режим этот знает.

И всю тягомотину в время дневное,
Лечите, но только оставьте в покое,
Оставят лишь к вечеру, утром нагрянут,
Про все неболезни расспрашивать станут,
И где как лечился, как часто мочился,
Вчера, в прошлый месяц, как «стулом» крепился,

Болел ли ветрянкой, ковидом, коклюшем,
Так всю ахинею приходится слушать.
Позвольте, как видно, давно я старею
И вашу заботу назвал ахинеей,
Не верьте, я вам благодарен до гроба,
Поскольку он близко, осталось немного.

Свезут непременно, где тихо в Кузьминках,
Поклонницы купят вино в магазинах,
И наскоро кто-то накроет закуску,
И другом кто слыл, пожелает напутствий,
Поставят стакан, ломтик чёрного хлеба,
По русской традиции, для оберега.

Проронит слезу моя милая, кстати,
Напомнит ей время о близкой зарплате,
И тех гонорарах, что вряд ли получит,
Пожалуй, со мною ей было бы лучше,
Друзья удручённо качнут головами,
Ребята, не жив я, но вечно я с вами.