Kitabı oxu: «Головокружение в конце лета»

Şrift:

* * *

Посвящается Надежде Лонской

Эта повесть – о любви из времен, как теперь говорится, застоя. С ее героем – Егором Иконниковым – я встречаюсь не впервые. Когда-то я рассказал о нем в фильме «Белый ворон». К сожалению, рамки полуторачасового фильма значительно ограничили повествование, не позволив включить туда многое из того, о чем хотелось рассказать, и некоторое время спустя после выхода кинокартины на экран у меня возникло желание продолжить рассказ об этом незаурядном человеке. Так появилась эта повесть.

Автор

Головокружение в конце лета
Повесть

Душа моя, самые драгоценные способности которой еще не успели развиться, не имела тогда сколько-нибудь определенной формы. Она ждала в каком-то нетерпенье того мига, который должен был дать ей эту форму… Не проходит дня, чтоб я не вспомнил с восторгом и умиленьем это неповторимое и короткое время моей жизни, когда я во всем был самим собой, без примеси и без помех, и о котором действительно могу сказать, что тогда я жил…
Жан-Жак Руссо. «Прогулки одинокого мечтателя»

Часть первая

1. Егор

История, которая изменила плавное течение жизни Егора Иконникова, произошла неожиданно и началась не в привычной обстановке родного города или шахты, где он работал, а во время отпуска на берегу Черного моря.

Когда он приехал в пансионат, то сразу же, не теряя времени, приступил к законному отдыху, положенному ему по путевке.

Целый день лежал он на пляже, подогреваемый солнцем, и блаженно стонал от восторга, открывая временами глаза и желая убедиться, что все это явь, а не сон. И всякий раз видел перед собою слепящее, зелено-синее море и множество молодых загорелых женщин вокруг, – их было столько, что у него просто рябило в глазах! – и это ему определенно нравилось. Егор умиротворенно вздыхал: мечта, а не жизнь! Правда, заводить знакомство с кем-либо из этих женщин он не спешил, хотя подходил к некоторым, заговаривал, ввинчивая в их размягченное южным солнцем сознание свои неприхотливые остроты – в общем, смотрел, приглядывался, надеясь выбрать в конце концов посимпатичнее, поозорнее, одним словом, такую, которая стала бы сладкой изюминкой в его отпускном пироге.

Егор по характеру и нраву был сущий ребенок. И хотя вырос в городе, где люди не так простодушны, как в сельской местности, и больше, чем сельские жители, поднаторели в обмане и лицемерии, не умел ловчить, говорил, что думал, жил – душа нараспашку. Познание теневых сторон жизни, и в частности доступных женщин, сделало его несколько развязным, но не испортило всерьез, как это чаще всего бывает. Он умел бесхитростно радоваться всему, что его окружало: невзрачному цветку, торчащему из горшка в коридоре шахтоуправления, и ясной с точки зрения законов механики, но остающейся тем не менее загадочной силе лифта, подымающей его с товарищами из недр шахты на поверхность; а выйдя на двор, радовался небу, свинцово серевшему над терриконом, и зеленому чахлому деревцу, притулившемуся у забора возле проходной и неизвестно каким образом пустившего здесь корни среди пустой породы и угольного крошева. А когда, придя на смену, вновь спускался в преисподнюю шахты, где ему на затылок «давили» тонны грунта и где расстояние между ним и поверхностью земли исчислялось в сотнях метров, то не испытывал страха, а с радостным чувством, присущим азартному игроку, двигался в вязкой темноте, высвечивая ее фонариком, укрепленным на каске. Более того, он ощущал себя в этой обстановке на своем месте, работал споро, в охотку, и даже куражился этим.

Егор был остер на словцо, любил пошутить, иногда делал это грубовато, за что окружающие нередко обижались на него, обзывали «треплом», случалось, и другими, более крепкими словами, но он в ответ только смеялся, будучи беспечен и незлобив.

К этому следует добавить, что внешность у Егора была самая обычная: роста он был среднего, тело имел прочное, лицо – простое, немного скуластое, глаза – серые, насмешливые, крупный лоб был увенчан начинающей редеть шевелюрой. Весь вид его, следует заметить, мало соответствовал привычному образу шахтера – эдакому широкоплечему здоровяку с отбойным молотком на плече, каким его обычно изображают на официальных плакатах…

2. На танцах

Наступил вечер. В темном небе светились яркие звезды, настраивая на мечтательный лад. За низкорослыми, искривленными от здешних резких в период осени ветров, соснами ворочалось сонное море; лунный свет, дробясь на искры, катился по черной воде, перескакивая с волны на волну. На ухоженных цветниках на территории пансионата мерцали, будто невесомые, цветы, источая слабеющий к вечеру аромат. В темной дали застыли спящие горы…

И над всем этим вечерним оцепенением, в которое была погружена утомленная природа, неслась зажигательная музыка, и хриплый голос заграничного певца, усиленный тремя динамиками, взволнованно обещал некой Натали свою вечную любовь – так веселилась и жила курортная танцплощадка. Площадка была большой и круглой и походила на космическую тарелку, которая летит в неизвестную звездную даль, наполненная звуками музыки и человеческими голосами. Две сотни голов, а то и три, крутились в эти минуты на танцплощадке.

Егор вместе с соседом, с которым делил одну комнату на двоих и с кем уже успел подружиться, появились на танцах, когда там веселье было в самом разгаре. Несмотря на то что ртутный столбик термометра застыл на отметке плюс двадцать, оба надели пиджаки, желая выглядеть на все сто, повязали на шею одинаковые пестрые галстуки, которые еще днем приобрели в местном универмаге, и были уверены в успехе.

Егор устроился за спинами зевак в непосредственной близости от площадки и, скрестив на груди руки, будто древнеримский полководец перед атакой противника, поглядывал на танцующие пары и стоявших вокруг женщин. Алексей, сосед, пристроился рядом.

– Эх, держись, птахи-пичуги! – воскликнул Егор воодушевленно, радуясь происходящему.

– Держись! – подхватил Алексей, высокий, степенный, чуть сутуловатый, со светлой прядью на лбу, рядом с которым более мелкий Егор выглядел щуплым петушком.

И тот и другой даже пританцовывали на месте от нетерпения, словно артисты-чечеточники, начинающие разминку.

Егор ощущал прилив сил. Еще бы! Вокруг столько было молодых, загорелых, будоражащих воображение женских созданий, еще больше, чем днем на пляже! И все эти женщины казались доступными, протяни только руку и позови. Нарядные, пахнущие духами и морской свежестью, они стреляли по сторонам своими невинными или плутоватыми глазками, и от этого по сердцу Егора шла теплая волна. Он был счастлив, что оказался в данную минуту именно здесь, в этой «горячей» точке планеты, а не где-нибудь еще.

– Посмотри! – Он толкнул Алексея локтем. – Вон два «персика»… – И указал на двух миловидных женщин, стоявших у гипсового вазона с цветами. – По-моему, то, что доктор прописал! Особенно – левая, которая блондиночка. Чистый сахар!

– Сахар! – согласился с ним Алексей и наивно, по-детски, улыбнулся.

Оба уже хотели двинуться к «персикам» и завести с ними разговор, но… Их опередили. К женщинам подошли двое мужчин, и все четверо стали оживленно беседовать, как люди, хорошо знакомые друг с другом.

– Ясно! Этих девчонок уже оформили, – отметил Егор без тени сожаления. И с видом заправского сердцееда успокоил приятеля: – Не переживай, Леха! У нас еще всё впереди: целых три недели! Наши от нас никуда не денутся!

– Не денутся! – опять согласился Алексей. И вдруг замер с восторженным выражением на лице. – Посмотри! – призвал он Егора, и указал на девушку с короткими светлыми волосами, стоявшую под деревом. – Видишь, вон ту, курносенькую? – Голос его дрогнул: – В голубом платье?

Егор проследил за его взглядом, нашел «курносенькую», восхитившую Алексея. Поморщился.

– Ты что, чувак! – неодобрительно покачал он головой. И поставил диагноз: – Стерва! Это же у нее на лице написано – крупными буквами! Свяжешься с ней, считай, весь твой отдых насмарку! Будешь у нее по мелким поручениям, точно Полкан, прыгать: сделай то, купи это!..

А шумная многообразная жизнь танцевальной площадки шла тем временем своим ходом. По радио бодрый голос местного массовика объявил «белый танец». Массовик призвал женщин к активным действиям, выразив уверенность, что те будут на высоте. «Наши девушки и женщины всегда были первыми – и в труде, и при защите рубежей родины, и на отдыхе!» – болтал массовик как по писаному.

«Вот, соловей-разбойник, свистит-заливается!..» – усмехнулся про себя Егор и бросил взгляд на освещенное окошко радиоузла, где располагался массовик.

Как только зазвучали первые звуки музыки, женщины зашевелились, пришли в движение, будто снялся с места большой цыганский табор, отправляясь в дальнюю дорогу. Упитанные и худенькие, брюнетки и блондинки, молодые и постарше, в немалой степени те, на кого не было особого спроса, устремились к мужчинам, стоявшим по краям площадки, и стали приглашать их на танец.

Перед Егором остановилась высокая угловатая девица с глазами вытащенной из воды рыбы, и застенчиво улыбнулась.

– Ты чего, цыпа? – поинтересовался тот весело, не догадываясь, чего девица от него хочет.

– Белый танец, – пояснила девица. – Потанцуем?

Улыбку с лица Егора словно ветром сдуло. Желавшая с ним потанцевать была явно не из той оперы. «Не кондиция», – говорил он про таких. К тому же девица была на две головы выше его! «Жираф большой!..» – отметил он про себя и затосковал.

– Ты это… извини… Но я… это… Я больше смотреть люблю! – заявил он, давая понять, что не может принять ее приглашение. – Понимаешь, ноги у меня для танцев не приспособлены, слаб в коленках! Мы с приятелем, – он кивнул на Алексея, – зрители-болельщики… Шайбу-шайбу!

– А может, все-таки попробуем? – не сдавалась девица.

Но Егор был тверд, как скала.

– Спасибо, цыпа, но уволь!

Девица, обиженная, отошла.

– Зря ты так! – осудил приятеля Алексей, посмотрев сочувственно в спину девице. – Мог бы и потанцевать… Хотя бы для разминки! И девушке сделал бы приятное.

– Спокойно, Леха, не гони волну! – остановил его решительным жестом Егор. – В нашем деле главное – не мельтешить! Как сказал классик, у человека все должно быть прекрасно: и мысли, и одежда, и женщина! – Он потянулся, хрустнув суставами, и мечтательно произнес: – Нутром чувствую, что где-то рядом находится девушка моей мечты!

И тут, представьте, как это бывает разве что во сне, он вдруг увидел ее! Ему она показалась совершенством, чудом. На вид ей было около двадцати. Среднего роста, гибкая, с гордо поднятой головой, с длинными волосами золотистого цвета, спадавшими на плечи и скрепленными на затылке причудливой заколкой, она шла через толпу под руку с подругой, независимо поглядывая по сторонам.

Сердце Егора учащенно забилось. Не раздумывая, он бросился в толпу и, раздвигая стоящую перед ним публику, протолкался к девушке. Добравшись до нее, встал у девушки на пути. И, склонив голову, как какой-нибудь поручик гвардии времен Пушкина, сказал почему-то чужим хриплым голосом:

– Раз-ре-шите?

Золотоволосая красавица, прервав разговор с подругой, смерила Егора равнодушным взглядом… но не отказала – танцевать пошла.

Егор положил руку на ее талию и ощутил под скользящей материей платья упругое тело девушки.

Танец был из разряда небыстрых, «лирических», и они неспешно двигались в жаркой толпе танцующих. На площадке было так тесно, что Егор постоянно натыкался на чьи-то локти и спины. Но разве это имело значение! Он парил, уносился в заоблачные выси и млел от счастья, касаясь руками такого сокровища! Правда, счастье это, следует признать, несколько омрачалось поведением девушки: та молчала и всё больше смотрела по сторонам, всем своим видом показывая, что Егор ей малоинтересен.

Огорченный отсутствием внимания к нему золотоволосой красавицы, Егор задержался на месте и нравоучительно изрёк:

– Между прочим, в танце следует смотреть на того, с кем танцуешь!

– Необязательно, – ответила девушка, продолжая смотреть в сторону.

– Ну вот! – нахмурился Егор. – Человек к вам со всей душой, кипит, можно сказать, от чувств, а вы голову отворачиваете!

– Ой, оставьте! – Лицо девушки выражало крайнюю скуку. – Вы не чайник, чтобы кипеть!

– Зря вы так!.. А вдруг я влюбился в вас с первого взгляда? Сразу и наповал! – В глазах Егора плясали дурашливые огоньки.

На этот раз золотоволосая красавица повернула к нему свое милое личико и ответила резкостью:

– Вы мне надоели!

Егор на короткое время онемел от этих слов. Он не привык к подобным грубостям со стороны женских созданий. «Скажите, какие мы нервные!» – подумал он, задетый тем, что его отбрили.

– А вы с характером… – заметил он.

– Какая есть.

– Но я тоже с характером… – Егор дернул по-петушиному головой и демонстративно отстранил от себя девушку. – Поэтому мы с вами больше не пляшем!

– Господи! Какая драма! – презрительно фыркнула та и, повернувшись к Егору спиной, отправилась к подруге.

Егор, желая показать, что он человек воспитанный, проводил строптивую красавицу до места и поблагодарил сквозь зубы:

– Спасибо, мадам!

– Кушайте на здоровье! – отозвалась «девушка его мечты».

Егор вернулся на свое место. Стоял злой, бросая через головы зевак взгляды на золотоволосую. Та притягивала его, как магнит. У него даже в горле запершило, до того он был сражен неудачей.

Но вот после долгой паузы вновь заиграла музыка. И Егор, не в силах владеть собой, устремился обратно к девушке.

– Есть предложение – повторить! – заявил он, как ни в чем не бывало, словно и не было размолвки.

Егор был уверен, что строптивая красавица откажет ему на этот раз, и, покрываясь красными пятнами, мучительно соображал, как поступить дальше. Но девушка повела себя самым неожиданным образом. Она хмыкнула и, помедлив немного, согласилась. Вот и пойми после этого женщин!

Егор взял девушку под руку, и они опять вошли в толпу танцующих, погружаясь в нее, словно в широкую реку, которую им предстояло переплыть.

Понимая, что золотоволосая красавица, как всякий непростой «женский механизм», требует аккуратности в обращении и любое неосторожное действие может привести к поломке, Егор решил, что будет молчать. Но девушка взглянула на него и при этом улыбнулась с такой милой загадочностью, что он живо воспрянул духом и, блестящий тактик, не теряя времени даром, тут же бросился атаковать:

– А вас как зовут?

– Лена.

– Елена, Лена, Леночка… Чудесное имя! А меня зовут – Егор… Из каких, позвольте спросить, краев прибыли на отдых?

– Я местная!

– Да что вы! – удивился он вполне искренне. – А я подумал, что вы из Ленинграда или даже из Москвы!

– Не угадали.

Довольный тем, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки, Егор хотел было продолжить наступление, радуясь, что противник разомкнул ряды… Но тут неожиданно увидел среди танцующих Алексея. Приятель его кружился в танце – с кем бы вы думали? – да-да, с «курносенькой», с той самой, которую Егор решительным образом забраковал. Алексей неуклюже склонял голову к девушке, пытаясь ей что-то рассказывать, а та, устремив на него лукавые глазки, благосклонно слушала.

«Не выдержал, слабак! – ругнулся про себя Егор. – Стоит на короткое время оставить человека, как он тут же наделает глупостей!»

Встретившись глазами с Егором, Алексей оживился. «Как успехи?» – спрашивал его взгляд.

Егор подмигнул в ответ: дескать, все в порядке, дружище, птаха в сетях! И в подтверждение этого, с нежным выражением лица, закатив глаза, прильнул своей щекой к щеке Лены.

Та тут же оттолкнула его.

– Вы что?! – возмутилась она, и в ее глазах появилась былая строгость.

Егор почувствовал, что в воздухе запахло грозой. Нужно было срочно выкручиваться.

– Ой! – простонал он. – Что-то в глазах потемнело… Отчего бы это?.. Видимо, перегрелся на солнце…

– Не валяйте дурака! – поморщилась Лена.

Чтобы снять напряжение, Егор поспешил поменять тему.

– Лена, не будем ссориться! Расскажите-ка лучше о себе…

– Ну, вот еще! Не буду я ничего рассказывать!

– Ладно, – согласился он послушно, – тогда о себе расскажу я. Значит, так… Сам я из столицы. Работаю директором концертного зала. Упакован по уши: тачка, видешник, чешская мебель! – И, наклонившись к Лене, многозначительно добавил: – Могу и вас упаковать, как картинку, только скажите!

– Вы? Директор концертного зала? – Лена расхохоталась. – Не смешите меня!

– Не понял! – наморщил лоб Егор. – Почему вы смеетесь?

– Сварщиком вы работаете где-нибудь на стройке! Или шоферите на грузовой машине!

– Эх, Лена! – вздохнул он удрученно. – Фантазии у вас нет! А без фантазии – легко протухнуть от прозы жизни… И вообще, как заметил когда-то старик Дарвин, человек без фантазии – все равно, что птица без крыльев! Колбасу – и ту жевать не захочешь!

Лена пристально взглянула на Егора, округлив свои серо-зеленые холодные глаза, – так врач-психиатр изучает пациента, пытаясь понять, чем тот болен.

Тут кончилась музыка, и Лена отправилась к подруге. Егор проследовал за ней. Он был уверен, что дело сделано, высота взята и остается лишь закрепиться на завоеванных позициях. Но тут его ожидал неприятный сюрприз.

Рядом с подругой Лены стоял худощавый высокий блондин, весьма самоуверенный, одетый по моде и лицом очень похожий на шведа. Егор поначалу и принял его за интуриста, пока тот не заговорил. Как выяснилось, блондин поджидал Лену.

– Малыш! Что происходит? – спросил он с недовольным видом. – Я прихожу, а ты уже с кем-то прыгаешь…

– А ты не опаздывай, – ответила Лена, и лицо ее осветила улыбка.

Она впервые так улыбнулась – ясно и приветливо. У Егора даже мурашки побежали по спине от этой ее прелестной улыбки. И он решил, что ему следует вмешаться в разговор.

– Мы не прыгаем… – объяснил он блондину с наигранной веселостью, – а прожигаем жизнь!

Появление соперника, да еще такого, с каким у Лены, судя по всему, были накатанные отношения, не входило в его планы. Но Егор решил, что он так просто не отступит.

– А это еще кто такой? – спросил презрительно блондин у Лены, глядя мимо Егора. Он был слишком уверен в себе, чтобы обращать внимание на всякую «курортную шантрапу» – приедут, козлы, с тремя сотнями в кармане и строят из себя, понимаешь, хозяев жизни!

– Познакомьтесь, – сказала Лена, – это Егор… А это Толик, – представила она блондина.

Егор протянул руку, но его ладонь сиротливо повисла в воздухе.

«Где ты нашла эту рожу? – шепнул Толик Лене, поморщившись. – Бог ты мой, кому только не дают путевки в санаторий!» Это Толик, конечно, перебрал, насчет «рожи». Потому что лицо у Егора было самое нормальное, можно даже сказать, симпатичное.

Тут вновь заиграла музыка. «Жил да был, жил да был, жил да был один король!..» – зазвучал голос Аллы Пугачевой.

Егор тут же повернулся к Лене.

– Потанцуем? – предложил он резво, сделав вид, что по наивности своей не понимает, какова расстановка фигур в сложившейся партии, где Лена и Толик имеют свои, особые отношения.

– Потанцуем! – игриво откликнулась Лена. А Толику сказала: – А ты потанцуй с Катей.

У Толика лицо перекосило от этих слов. Глаза его гневно сверкнули. И он вцепился Егору в рукав:

– Стоп, артист! Пошли покурим!..

И увлек его в сторону полутемной аллеи.

Егор не стал противиться: что ж, можно и покурить. Толика он не боялся, хотя тот был выше его и шире в плечах.

Они отошли от танцплощадки и остановились в аллее в тени деревьев. Толик достал из нагрудного кармана пачку американских сигарет, ловко и красиво щелкнул зажигалкой. Егор вынул мятую «Яву» и тоже закурил, нарочито долго чиркая спичками.

– Послушай, как тебя там… Егор? – сказал Толик, в упор разглядывал соперника. – С Ленкой ты больше не трёшься…

– Не понял?

– А тут и понимать нечего – отваливай!

Такая бесцеремонность показалась Егору оскорбительной.

– А ты кто ей будешь? Сосед по дому или жених?

– Неважно! Считай, что жених!

– Ах, жених… Ну, это меняет дело. Только позволь спросить: а невеста в курсе, что она – невеста?

– В курсе, в курсе! – кивнул Толик.

– И старики-родители тоже знают, что их дочь выходит замуж? – продолжал Егор. – Или вы по-современному – втихаря от предков? Ну, зачем же так! Нехорошо обижать старичков! Они, понимаешь, пахали, вкладывали в дочку трудовые рубли, а вы в загс – и без них! – выламывался он. – Это неблагородно! Надо общественность оповестить, устроить комсомольскую свадьбу! Чтоб с помпой! С цыганами из филармонии, с пылесосом в подарок от скорбящих сослуживцев!

– Слушай, – нахмурился Толик, – а в рыло не хочешь?!

– В рыло не хочу! Я лучше танцевать пойду… – Егор задушевно улыбнулся, словно прощался с дорогим и милым сердцу другом. – Чао! До встречи в загсе! – И, пользуясь замешательством соперника, поспешил к Лене.

Возбуждение охватило Егора, словно он хлебнул шампанского. А когда двумя минутами позже он обнаружил за спиной Лены танцующих Толика и Катю, то еще больше развеселился, наивно уверовав в свой успех.

«Все могут короли, все могут короли!..» – задорно пела Пугачева, и голос ее разносился по темным аллеям и закоулкам территории пансионата.

Толик между тем, танцуя, приблизился к Лене, и, наклонившись к ней, спросил, сдерживая раздражение:

– И долго ты будешь выкаблучиваться?

– Ты о чем?.. – Лена невинно качнула своей золотоволосой головкой. Ее забавляла ревность Толика. – Перестань, Толик, это же глупо!

– Мне не нравится этот плебей!

– Перестань, потом поговорим. Здесь не место, – сказала девушка и повернулась к Егору.

Шустрый Егор не замедлил этим воспользоваться и увлек Лену в сторону – подальше от Толика.

Толик потемнел от негодования. Утратив способность спокойно действовать, тупо, словно под гипнозом, созерцал качающуюся перед ним спину Егора, а когда пришел в себя, вцепился обеими руками в полы его пиджака.

– Вещички не рвать! – бросил через плечо Егор, радуясь, что соперник нервничает.

– Слушай, козел! – шепнул ему в спину Толик. – Я тебе рога обломаю, сучара!

– Попробуй! – отозвался Егор. – Нехорошо запугивать мирного гражданина, когда тот приехал на отдых… Тебе что, жалко, если я немного потанцую с ней?

– А мне что делать?

– А ты танцуй с Катей. У вас классно получается!

– Ну ты!.. – Толик вновь утратил дар речи. Слова сильные, весомые, способные поставить заезжего нахала на место, как назло, не приходили ему на ум. – Ты… ты… В общем, я тебя, козел, предупредил! – выдавил он наконец.

И Толик вне себя от ярости удалился, бросив Катю одну среди танцующих.

Увидев, что соперник покинул поле боя, Егор решил, что следует развить свой успех. Подхватив Лену за талию, он привлек ее к себе и шепнул:

– Леночка, когда мы увидимся завтра!

– Зачем?

– Странный вопрос! Посидим где-нибудь в культурном месте, выпьем вина…

– Я не пью.

– Я вам не нравлюсь?

– Да как вам сказать… Вы – смешной!

Слова Лены повергли Егора в уныние. Когда девушка вам заявляет, что вы «смешной», любому недоумку ясно, что это означает.

– Да здравствует Толик! – изрек он скорбно и покрутил головой в поисках счастливого соперника.

Ну а счастливый соперник тем временем, не зная о том, что он по-прежнему люб и дорог, стоял в окружении трех парней, широкоплечих, мускулистых, и что-то взволнованно объяснял им, указывая на Егора.

3. Расплата

Увидев, что противник «стягивает силы», Егор почувствовал, как у него заныло под ложечкой.

– Влип!.. – констатировал он осипшим от волнения голосом.

– Что вы? – не поняла его Лена.

– Пугачева, говорю, классно поет! – ответил он и вновь посмотрел в сторону Толика.

Толик стоял на прежнем месте, но теперь разговаривал с Катей, а трое парней куда-то исчезли.

– Эх, Леночка! – вздохнул Егор. – Жаль, что я вам не приглянулся… А ведь я очень глубокий и содержательный человек! – похвалил он себя. – Про таких, как я, книжки пишут, кино снимают… Вот, к примеру, «Калину красную» смотрели?

– Смотрела… Так это, стало быть, про вас?

– Ну.

– Вы что же, в тюрьме сидели? – поинтересовалась Лена язвительно.

– Нет, в тюрьме я не сидел, – поморщился Егор, – но вот остальное…

Как выяснилось, фильм Шукшина Лена помнила неплохо.

– Значит, вы мать свою бросили, – продолжала она с той же язвительностью. – Или хватаете незнакомых девушек за ноги, как это делал герой фильма?

– Нет, мать свою я не бросал и девушек за ноги не хватаю… Зачем же так примитивно?! – оскорбился Егор.

– Так что же, в таком случае, в этом фильме про вас? – приперла его к стенке Лена.

Егор махнул рукой.

– Долго объяснять…

Лена, довольная собой, рассмеялась.

Тут кончилась музыка, и она направилась к своим.

Егор с тяжелым сердцем последовал за ней. А что ему оставалось делать? Оставить Лену и смыться он не мог, иначе перестал бы себя уважать.

Вслед за Леной он подошел к Толику и Кате. Толик теперь заметно повеселел и, как ни в чем не бывало, непринужденно болтал с подругой Лены. Лицо его раскраснелось, глаза блестели. Лену и Егора он демонстративно не замечал.

– Душно! – заметила Лена и стала обмахивать ладошкой свое лицо.

– И вправду нечем дышать, – согласилась с нею Катя. И, посмотрев на небо, добавила: – Ночью будет гроза…

– Гроза? – переспросил Толик. – Это замечательно! – И улыбнулся каким-то своим тайным мыслям.

«Чего это он грозе обрадовался?» – подумал Егор, с опаской поглядывая по сторонам. И хотел было высказаться относительно возможной грозы и что-нибудь сострить по этому поводу и вернуть тем самым былое спокойствие, но тут его кто-то тронул сзади за плечо. Сжавшись от напряжения, он обернулся, ожидая увидеть приятелей Толика, но это были не они.

Перед ним стояла незнакомая девушка, весьма милая.

– Вы Егор? – спросила она.

– Я.

– Вас сосед по номеру ищет, ключ от комнаты найти не может… – сказала девушка. – Он вас у корпуса ждет.

– Какой сосед? – удивился Егор. – Леха?

Он поискал глазами Алексея и, не найдя его на танцплощадке, с недоверием посмотрел на девушку.

– Чего это он вдруг? Ключ же на вахте, у дежурной.

– Не знаю, я передаю то, что он попросил. Разбирайтесь с ним сами.

Девушка обидчиво поджала губы и ушла, дернув плечиком.

И вот эта ее обидчивость и то, как она неприязненно дернула плечиком и ушла, – все это было настолько убедительно, что Егор поверил ей.

– Ерунда какая-то! – заявил он. Но на всякий случай порылся в карманах и, ничего там не обнаружив, повернулся к Лене: – Леночка, я мигом – туда и обратно!

И быстро зашагал в сторону своего корпуса.

Но до корпуса он не дошел. На полпути, в аллее, перед ним выросли трое, те самые приятели Толика, и, схватив его за руки, поволокли в темноту.

Егор поначалу упирался, но, получив сильный удар в живот, перестал сопротивляться и послушно пошел туда, куда его тянули приятели Толика.

– Бить будете? – спросил он. – Трое на одного? Эх, вы, мясники!

– Давай-давай! Красиво говоришь, козел заезжий! – услышал он в ответ знакомый голос.

И увидел прямо перед собой спину Толика. Тот, вынырнув из кустов, присоединился к своим приятелям.

Он уверенно шагал в темноте, возглавив шествие.

Вскоре вся группа вышла на освещенную дорогу. Слева засветились огни обосновавшегося здесь на лето чешского «Луна-парка». Там еще работали аттракционы, гуляли парочки, из колокольчика громкоговорителя доносился вой саксофона, навевая грусть… На Егора и его провожатых никто не обратил внимания – со стороны можно было подумать, что это заботливые друзья ведут под руки не в меру выпившего товарища.

Миновали один аттракцион, другой… Поравнялись с площадкой «автодрома», огни на которой были погашены. «Автодром» уже не работал, но там шла какая-то возня, скрытая темнотой, что-то гремело, двигалось, трещало… При ближайшем рассмотрении оказалось, что это автомобиль, один из тех, что использовались в аттракционе. Подсвеченный со стороны отраженным светом, он носился по полю площадки взад и вперед, меняя направление, напоминающий гигантскую разъяренную букашку. За рулем машины сидел парень, судя по всему, крепко выпивший. Голова его при резких остановках моталась, как у куклы, лицо было бледным, длинные волосы развевал ветер. С упорством маньяка он разгонял машину и на полном ходу врезался то в борт ограждения, то в другие машины, сонно замершие по углам, то опять летел в борт ограждения, словно хотел разломать, разрушить, разметать на куски весь этот ненавистный ему мир, и вместе с ним свою хрупкую, несовершенную плоть.

Сильные удары, сотрясавшие борта площадки, отдавались в ушах у Егора, и ему показалось, что его уже начали бить.

– Толик! – позвал он. – Есть предложение…

– Какое? – спросил тот, продолжая идти вперед.

– Разойтись миром!

– Хо-о! – хохотнул Толик, будто его пощекотали. – И купить тебе мороженое на десерт?.. Черта с два! Я тебя, козел, предупреждал!

Группа свернула с освещенной дороги и вновь оказалась в темноте.

Последовал небольшой спуск под горку, под ногами захрустела галька. В лицо пахнуло запахами моря.

Почувствовав его близость, Егор разволновался:

– Куда вы меня ведете?..

Ответа не последовало.

Прошли еще немного и наконец остановились. Егор не ошибся: действительно, в нескольких метрах перед ними было море. Лениво, словно сытое животное, шевелилась темная волна, терпкая свежесть ласкала ноздри. Над головой простиралось черное, в крупных звездах, небо, пугая своей беспредельностью и равнодушием ко всему земному.

Толик пошептался с одним из парней, и тот исчез. Двое других, держа Егора за руки, поволокли его куда-то в сторону…

В темноте Егор увидел выкрашенный светлой краской деревянный столб со щитом поверх него, на котором, на значительной высоте, крепился спасательный круг. Егору вывернули руки за спину и припечатали спиной к этому столбу.

Толик не спеша приблизился к Егору. Он испытывал настоящую радость от того, что сейчас воздаст нахалу по заслугам. Егор невольно зажмурил глаза, ожидая удара в лицо… Но удара не последовало.

– Как настроение, прожигатель жизни? Бодрое? – спросил Толик и засмеялся.

Егор открыл глаза и вдруг запел, точнее, заорал от отчаяния в полный голос, как партизан на расстреле:

– Это есть наш после-едний и реши-ительный бой!..

– Голос сорвешь, Кобзон! – прервал его Толик и, услышав торопливые шаги вернувшегося приятеля, спросил в темноту: – Ну как, Серега, все о'кей?

– Лучше не бывает! – ответил тот.

Их голоса звучали в темноте пугающе таинственно, как в гангстерском фильме. Сердце Егора учащенно билось, словно хотело вырваться наружу и бежать подальше от этого опасного места, оставив своего незадачливого хозяина на произвол судьбы. «Что они затевают? – тоскливо подумал он. – Уж били бы, чего время тянуть!..»

– Ну, что же вы, бейте! – не выдержав, выкрикнул он. – Или звезды на груди вырезать будете? Как фашисты!