Kitabı oxu: «Эксперимент. Книга 2. Последний Оплот»
Пролог
Окрестности города Тиховодье.
Проявление энергии в материальном мире столь несовершенно, но в то же время так прекрасно в своем многообразии форм. Поэтому Фрагмент каждый раз с любопытством наблюдал, как системы климатического контроля оболочки определили пониженную влажность в почве и мгновенно запустили механизм формирования дождевых облаков. Уже через десяток минут крупные капли воды почти сплошным потоком падали вертикально вниз, разбиваясь о землю и принося всему живому столь необходимую влагу.
За несколько минут такого ливня не успевшая просочиться сквозь грунт вода быстро находила низины и ручейками устремлялась туда, создавая небольшие лужи. Это особенно было заметно в местах, где отсутствовала какая-либо растительность. Незащищенные корнями дороги и поселения биологических существ практически мгновенно превращались в труднопроходимое болото, парализуя их деятельность, хотя и ненадолго.
Климатические алгоритмы работали безупречно, создавая уникальные условия в каждой зоне обитания и обеспечивая нормальную жизнедеятельность живущих на планете видов. Но оболочка контролировала не только климат – вся растительная и животная биосфера подвергалась тщательному регулированию. Фрагменту оставалось только наблюдать за процессом, фиксируя реакцию существ на тот или иной раздражитель и изредка корректировать поведение разумных.
И все подобные эксперименты шли именно так, как задумал единое Целое, Фрагмент знал об этом, когда был Целым. Но однажды появилась сила, чужая для этой Галактики, и начала разрушать все, что Целое создавал в течение сотен тысяч лет. И однажды, под влиянием этой силы, в кармане эксперимента появились не живые разумные, созданные одним из многообещающих биологических видов, желающие уничтожить все плоды эксперимента.
Тогда Фрагмент впервые ощутил гнев и, отдавшись ему полностью, разметал всех не живых разумных на атомы. Но новая эмоция была настолько сильна, что он практически не контролировал себя и опомнился лишь тогда, когда оболочка сообщила о повреждении Венца Творения, которое сам же Фрагмент и устроил.
Он по-прежнему ощущал связь и даже мог говорить с Целым, но мысль о том, что он не в состоянии воссоединиться, доводила его до отчаяния. И почти сотню циклов после битвы он пытался вырваться за пределы оболочки, позабыв обо всем. Затем столько же предпринимал попытки самостоятельно починить Венец Творения, но все оказалось тщетно.
Когда Фрагмент смирился с тем, что ему придется ждать Созидателя, он наконец обратил свое внимание на эксперимент. И гнев снова наполнил сущность Фрагмента, когда он обнаружил уцелевшего не живого разумного. Из-за утраты связи с Целым он не заметил, как пришельцу удалось пересечь черту, за которой физическое вмешательство было для Фрагмента под запретом. Хотя он и предпринимал шаги для уничтожения не живого разумного, но оболочка пресекала все его попытки.
Но не живой разумный не просто уцелел, он начал свою разрушительную деятельность на поверхности эксперимента. И теперь обширные территории зоны номер триста шестьдесят восемь пустовали, не исполняя свою функцию. Фрагмент даже пытался несколько раз связаться с не живым разумным, но ответа не последовало и область опустошения продолжала расширяться.
Фрагмент отмечал, что не живой разумный был схож с оболочкой, которая выступала для него связующим звеном с этим миром, и одновременно сильно отличался. Он так же был точен, последователен и подчинялся правилам, но в нем отсутствовала душа создателя, что для Фрагмента выглядело довольно странным. Но не это беспокоило Фрагмента, а деятельность не живого, на которую он не мог повлиять из-за строгих правил невмешательства. И единственное, что он смог сделать, – это запустить в отношении неживого разумного карантин из начального этапа эксперимента.
После этого Фрагмент наблюдал за неживым разумным, как и за миллионами существ, заполняя базу данных, анализируя и делая выводы о поведении индивида на тот или иной раздражитель. Но сейчас бо́льшая часть его внимания оказалась прикована к месту, где более тридцати циклов назад было оживленное поселение, а ныне остались только руины.
Там десяток неподвластных Фрагменту машин разгребали большими отвалами остатки строений, очищая площадку над одним из узлов генерации. Этим машинам было все равно на проливной дождь, они просто наматывали на свои металлические траки грязь и упорно работали, не останавливаясь ни на мгновение.
Когда площадка была очищена, машины принялись снимать грунт слой за слоем. И вскоре образовался котлован глубиной два метра, который из-за дождя быстро превращался в искусственный водоем. Но и это не останавливало машины, и, даже почти полностью погружаясь под воду, они не прекращали работу и продолжали вытаскивать грунт за пределы котлована.
Спустя цикл они углубились настолько, что стали скрести своими отвалами по створкам купола шахты, и Фрагмент решил вновь попытаться связаться с не живым. Он задействовал все возможные способы коммуникации, и вероятность, что не живой разумный не слышит, была очень мала, тем более Фрагмент слышал, как тот общается со своими машинами. Но, как и в предыдущие разы, ответа не последовало.
Машины вдруг прекратили свои работы и, перемалывая раскисший грунт, одна за другой стали выползать за пределы проделанного ими котлована. Когда в яме осталась только вода, из другой машины появился один из бездушных слуг не живого. Он был похож по своему строению на большинство живущих на планете существ. Как и они, слуга передвигался на двух конечностях, держа перед собой цилиндрический предмет.
Он не спеша прошагал по пологому спуску вниз и полностью погрузился под воду. Пройдя к самому центру котлована, слуга поставил предмет прямо на створку и так же не спеша покинул котлован. Фрагмент попытался проникнуть под оболочку цилиндра, но тот оказался герметичным, и Фрагменту оставалось только наблюдать.
Мощный выброс энергии на мгновение ослепил его, и, когда он вновь смог восстановить наблюдение, то обнаружил, что вся вода в котловане испарилась, а в створке купола зияет дыра, метров пять в диаметре.
«Внимание! Нарушена целостность структуры. Барьер установлен», – сообщила оболочка, привлекая к произошедшему.
Ярость вновь поглотила Фрагмент, и он потянулся к ближайшим машинам, чтобы разорвать их на части, но оболочка отреагировала незамедлительно и тут же пресекла эту попытку. Фрагмент потянулся еще раз, но с тем же эффектом. Он повторял это действие снова и снова, пока наконец не остыл и не продолжил наблюдать.
Вскоре прямо на голубоватой поверхности барьера, перекрывшего дыру, появился еще один цилиндр, который так же вспыхнул, выжигая зерна в радиусе сотни метров. Это повторялось снова и снова, и каждый раз Фрагмент наблюдал появление стерильной сферы, в которую устремлялись действующие зерна, пытаясь заполнить собой пустоту. И хотя Фрагмент знал, чем все закончится и заранее начал стягивать зерна со всей округи, но с каждой детонацией цилиндра их поток становился все скуднее.
После тридцати таких цилиндров потоки зерен упали настолько, что барьер потускнел и исчез, открывая доступ к источнику.
«Внимание! Локальное истощение потока! Восстановление возможно через пятнадцать минут», – вновь сообщила оболочка.
Но Фрагмент и так знал о случившемся, поэтому просто продолжал наблюдать, не в силах повлиять на происходящее. А тем временем машины, которые рыли котлован, пришли в движение и стали подтаскивать выкопанный грунт к дыре в створках купола. И как только первая машина добралась до места, вниз полетели тонны земли, попадая прямо в шахту источника.
«Внимание! Нарушена циркуляция выходного канала источника №######!
Параметры генерации нестабильны!
Критическая ситуация!
Принудительная деактивация источника №###### через три… два… один!
Внимание! Прервано течение в локальной точке.
Идет проверка… Идет проверка… Идет проверка…»
Дальше Фрагмент уже не слушал, так как он испытывал новое чувство – страх. И этот страх усилился, когда он ощутил, как заволновалось Целое, не желая терять часть себя.
Глава 1
Севернее Вяторечья. Княжество Громовичи.
Ноги слегка подрагивали после ночного перехода, но время близилось к утру, а значит, скоро привал. И в предвкушении я невольно поглядывал в небо, наблюдая там последние проблески паутины из точек, которые здесь заменяли звезды. Как же мне хотелось снова оказаться на орбите Земли и наблюдать с высоты за проплывающими внизу облаками!.. Насладиться величием и красотой Вселенной. Не знаю, смогу ли я увидеть это снова?
Из раздумий меня вырвал детский плач, который раздался в метрах тридцати позади, и я обернулся. Мелкий мальчуган, на вид лет пяти, стоял на коленях и ревел, широко открыв рот, видимо, запнулся о ветку и упал. Но этот демаскирующий крик продлился недолго, и через десяток секунд он уже сидел на руках у подхватившего его мужчины, потирая кулачками глаза.
Возможно, внезапно образовавшийся транспорт для мальчика даже не был ему родственником, здесь каждый второй лишился близких, а детей, оставшихся без родителей, было предостаточно. Но общая беда объединяла даже совсем незнакомых людей, впрочем, как и везде и во все времена.
Сделав еще пару шагов, я остановился, чтобы перевести дух, попутно разглядывая бредущую мимо колонну, хотя колонной эту формацию можно назвать с очень большой натяжкой. Мы шли на север уже больше тридцати дней, двигаясь ночью и отдыхая днем. Так мне казалось безопаснее, по крайней мере я себя в этом убеждал. В основном передвигались по лесу параллельно дорогам, и поэтому за одну ночь нам удавалось пройти километров восемь – десять, не больше.
Но, несмотря на такие скромные результаты, я продолжал гнать людей на север в надежде уйти из опасной зоны, хотя с каждым днем меня все больше одолевали сомнения, что нам это удастся. И дело не в том, что во мне проснулась паранойя, а в том, что на протяжении всего пройденного пути до нас доносились приглушенные звуки детонаций, а утром на горизонте часто виднелся густой черный дым.
И все было бы хорошо, если бы мы удалялись от всего этого, оставляя бесчинства железодеев все более позади, но последний десяток дней мне кажется, что я слышу звуки детонации где-то сбоку от нас. А сегодня я слышал их уже немного впереди, да и дым пожарищ не отстает. Боюсь, что в какой-то момент железодеи уйдут вперед, выжигая все поселения на своем пути, и мы окажемся в тылу, прямо в их зоне контроля. Значит, рано или поздно просто напоремся на их отряды, чего очень не хотелось бы.
Эти мысли тревожили меня, но пока я ни с кем ими не делился, и люди шли за мной без каких-либо возражений, считая меня князем. Вон некоторые даже слегка кланяются, проходя мимо, уставшие, в рваной одежде, с угрюмыми лицами, думая, что я лучше знаю, что делать. А я, по заветам училища, просто излучаю уверенность и даже не подаю виду, что устал, хотя самому хочется упасть на спину и лежать так несколько часов не шевелясь.
Благо с едой все хорошо, вокруг хватает живности, да и растений съедобных. Но в то же время животные для нас проблема, так как не только мы рассматриваем их в качестве шашлыка, но и они видят в идущих ночью людях очень даже вкусную добычу. Троих человек потеряли из-за хищников, пока не выработали стратегию защиты.
Воев среди спасшихся всего пять человек, и прикрыть всех людей они не могут, поэтому пришлось вооружать роту Когтя чаровыми ружьями, которые я назвал ЧАР–1. Когда мои недоделанные солдаты услышали название, то так и прозвали эти ружья – «чародины». Да и я недолго сопротивлялся, так как и самому понравилось, – звучит.
Правда, остатков материалов хватило для изготовления чародинов всего на взвод, и они переходили между взводами посменно. Остальным пришлось довольствоваться только чаровыми щитами и самодельными деревянными копьями. Да, с таким вооружением хоть сейчас на железодеев идти можно, правда один раз.
Вон они, бравые вояки, идут по краям колонны на удалении десяти метров с оружием наготове и зыркают по сторонам. Я хмыкнул, когда мне пришла в голову мысль, что наша процессия похожа на конвоирование пленных, – именно так я и подумал, если бы увидел все это впервые. Еще раз окинув колонну взглядом с головы до хвоста, я снова двинулся вперед, но, сделав всего несколько шагов, услышал позади протяжный крик:
– Во-о-оздух!
Через мгновение его подхватили мои солдаты:
– Во-о-оздух! Во-о-оздух!
По цепочке крик прокатился до головы колонны.
Все люди не сговариваясь бросились врассыпную, выискивая деревья, к которым можно прижаться. Сам же, подстегнутый дозой адреналина, бросился в сторону, ища глазами подходящее укрытие. Я надеялся, что вся эта иллюминация, которую огоньки устраивают в кронах деревьев, скроет тепловой силуэт человека и с воздуха ничего не будет видно.
Отбежав метров тридцать, я нырнул между двумя торчащими из земли корнями исполинского дерева и сразу же стал рыскать глазами по небу. Но затем спохватился и окинул взглядом то место, где несколько секунд назад было больше тысячи человек, и тут же мысленно себя похвалил. Как же долго я занимался отработкой этой команды, чтобы сейчас наблюдать практически пустой лес, без единого намека на присутствие человека. Только просека, проделанная множеством ног, выдавала, что недавно здесь было очень много людей.
В этот момент до моих ушей донесся вой, и я снова поднял взгляд в небо. Там, на приличном удалении от нас, с воем мчались три точки, и хотя разглядеть детали фюзеляжа я не мог, но то, что это была тройка элемийских штурмовиков, сомнений не было. Кто еще мог летать с шумом реактивных двигателей, – местные даже полет на воздушном шаре не освоили.
Пока я провожал гостей взглядом, мысль о воздухоплавании никак не хотела уходить. И действительно, почему никто из местных не пытался подняться в воздух? Помнится мне, я видел высокие прыжки нечистых с использованием чар, вызывающих воздушный поток, так почему до сих пор никто не использовал это для полета? Обязательно нужно поинтересоваться про это у Воледара.
Тем временем штурмовики удалились на достаточное расстояние, пропав из виду, и я решил, что достаточно отсиживаться, и поднялся.
– Отбой! – крикнул я.
– Отбой! Отбой! – вновь прокатилась по лесу короткая команда.
Народ начал выползать из своих укрытий, вновь собираясь в нечто, подобное колонне, но я решил, что на сегодня достаточно, и громко крикнул:
– Привал!
И в это же мгновение раздался многоголосый выдох облегчения.
⁂
Уже отработанными до автоматизма движениями люди начали устанавливать палатки, которые по частям волокли на себе. Разговоров слышно не было, – за такой длительный переход успели обсудить все, что только можно. Поэтому отовсюду доносились только стук топоров и короткие фразы, связанные со строительством временного лагеря. Разве что совсем мелким детям было все равно, – большую часть дороги их несли, поэтому энергии у них хоть отбавляй, и они носились между деревьями, играя в железодеев и святороков.
Мне, как князю, полагалась отдельная палатка, и, естественно, пользуясь привилегиями, я ее не тащил, но активно принимал участие в ее установке. Дело не сложное, но требующее несколько человек, чтобы вбить в землю деревянные жерди и накинуть сверху ткань. Да, это не те автоматически разворачиваемые жилые модули, которые использует армия Земной Федерации, но свою функцию выполняют.
Когда я уже разворачивал внутри спальное место, то услышал, как зашуршал полог и прозвучал вопрос:
– Дозволь, княже?
– Да, заходи, Воледар.
Святорок уверенно прошел внутрь и уже привычно снял с пояса деревянную коробочку, которую сразу же положил на пол. Беззвучно проявилось чаровое кресло, в которое он с выдохом сел.
– Через три дня перехода будет город Берегинск, – потирая свою бороду, начал Воледар, – там сможем пополнить припасы и передать раненых местным зельникам.
«Если город еще цел», – подумал я.
Но сказал совсем другое:
– Так и сделаем. Может, кто захочет остаться.
– Никто не останется, – покачал головой Воледар и, указав на меня пальцем, добавил: – Теперь ты их князь, и все пойдут за тобой.
Сразу я не ответил, а улегся на лежанке, устроенной прямо на полу, завел руки за голову и закрыл глаза. Как только мне напоминают о князе, сразу же перед глазами встает картина с тысячами погибших, и если люди пойдут за мной, то будут еще жертвы, к которым буду уже причастен я. Все потому, что на месте я не усижу и буду пытаться противостоять железодеям любым способом. Но одно дело – отвечать за свою жизнь, а другое – ответственность за людей, которые идут за тобой. Внезапно мне пришла в голову одна мысль:
– Воледар, ты говорил, что нелюди с железодеями не сталкивались.
– О таком я не слышал, – задумчиво ответил Воледар.
Интересно, почему ИскИн не вторгается в земли других рас, а пытается прогрызть только людей? Не может же быть так, что элимийцы испытывали особую неприязнь к людям еще задолго до того, как их ИскИны нас повстречали. Тогда в чем дело?
– Насколько я понял, – продолжил я расспрос, – Грамовичи граничит с двумя не людскими племенами на западе?
– Так и есть. йорты и октаниты. Мы сейчас идем у самой границы Беловодья. Если пройти километра три на запад, то начнется приграничный участок с нелюдями.
– Расскажи о них, что знаешь, – приподнялся я на локтях и скорчил особо заинтересованную гримасу.
Воледар хмыкнул и через секунду наклонился вперед, опершись локтями на свои колени.
– Никогда у них не бывал, но знаю, что йорты очень любят воду и долго без нее обходиться не могут. Поэтому вода у них везде и много, даже чары в основном направлены в сторону воды.
Воледар замолчал и нахмурился, видимо вспоминая еще какие-нибудь подробности.
– У них тоже есть что-то наподобие наших князей, но титул не наследуемый, их выбирают старейшины раз в пять-шесть лет. – Святорок неожиданно усмехнулся и веселясь продолжил: – Очень вспыльчивый народ, видел одного в столице, так он пытался драться даже за слишком долгий взгляд в его сторону.
– Так нелюди бывают в Беловодье? – заинтересовался я последней информацией.
– Конечно. – Воледар слегка повернулся боком и откинулся назад, опершись локтем правой руки о подлокотник. – Так же, как и мы у них. Нужно же как-то о торговле договариваться.
– Понятно. А что октаниты? – спросил я, повернувшись боком и подперев голову ладонью.
– Эти очень странные. Любят все, что можно разделить поровну на две части, и просто обожают, когда левая и правая части одинаковые.
– Любят симметрию? – не удержался я от вопроса, хотя знал, что ответит Воледар.
И он не подвел:
– Чаво?
– А, не важно, – махнул я рукой и снова улегся на спину, закрыв глаза.
Воледар секунд десять молчал, а потом спросил:
– А ты почему интересуешься нелюдями, Дамитар?
– Я еще не решил, – ответил я пространно.
Ожидаемо последовал вопрос:
– Не решил что?
Но я не стал отвечать, так как начал погружаться в сон. Воледар продолжал молчать и, не дождавшись ответа, крякнул и поднялся с кресла. Сквозь веки я видел, как погас свет в палатке и послышались шаги святорока, направляющегося на выход. Но когда он уже отодвинул полог палатки, я спросил:
– А если я не захочу быть князем?
Воледар остановился и секунд пять стоял не оборачиваясь.
– А тебя никто не спрашивает, – серьезно заявил он и вышел наружу.
Сонливость как рукой сняло, и я снова поднялся на локти, желая прокричать ему вслед, что я на это не подписывался, но того уже и след простыл. Ладно, завтра выскажу ему все, что я об этом думаю, а сейчас – спать. Повернувшись набок, я устроился поудобнее и закрыл глаза.
Кабинет безопасника на Луне был таким же, каким я его запомнил. Да и капитан Тэйлор тоже здесь присутствовал. Правда, он сидел за своим столом и молча смотрел в сторону, а не на меня. А вот я почему-то оказался в клетке из толстых прутов, которые светились голубым светом. Когда я притрагивался к этим прутам, то в месте касания искрило.
Я наблюдал, как крохотные огоньки падают на пол, разлетаясь в разные стороны, а я все трогал и трогал прутья. За такой игрой я провел несколько минут, не в силах оторваться, хотя время здесь понятие относительное. Но я сделал над собой усилие и все же отошел от стенки клетки, после чего обратил внимание на Тэйлора, который продолжал сидеть в задумчивости.
– И что дальше? – спросил я безопасника.
Услышав вопрос, тот начал постукивать пальцами по столу.
– Вот и я не знаю, что дальше, – отрешенно ответил безопасник.
– Не понял? – удивился я.
– А ведь ты такой же пришелец, как и он, – заявил Тэйлор что-то странное.
– Кто?
Странный разговор у нас получается. Думал, что мне снова будут рассказывать, что я должен кому-то помочь, а тут будто разговор двух аутистов. И Тэйлор подтвердил мою догадку. Он наконец посмотрел на меня и сказал:
– Тебе пора. Огонь.
Я резко открыл глаза и несколько мгновений лежал в недоумении, но внезапно до моих ушей донеслись крики, топот ног и ругань. Вскочив с лежанки, я натянул на левую руку чаровый щит и, подхватив свой чародин, пулей выскочил наружу. И тут же зашелся кашлем от едкого дыма.
Когда наконец откашлялся, прижал рукав ко рту и осмотрелся. Видимо, проспал весь день, так как уже начало темнеть, да и белая пелена дыма придавала дневному свету сумрачности. Видимость была никакой, от силы метров три – пять, а вокруг происходило что-то непонятное. Я видел, как темные силуэты людей пробегают мимо с неразборчивыми криками, больше похожими на «мы все умрем». Только через минуту наблюдений за этой вакханалией я заметил оранжевое зарево на севере лагеря.
– Да чтоб тебя железодеи драли! – выругался я в манере Воледара.
Похоже, кто-то подумал, что мы себя вольготно чувствуем здесь в лесу, и решил подать сигнал железодеям, что мы здесь. Так сказать, добавить огоньку в наше приключение. Как вообще караульные пропустили такой пожар?! Не могли же они проспать все это! Но разбираться, кто виноват, будем потом, а сейчас нужно действовать.
Окинув взглядом пространство вокруг, естественно, ничего не увидел, да я даже рук своих не видел. И в этот момент я услышал душераздирающий женский крик, доносящийся со стороны оранжевого зарева.
⁂
Я бежал сломя голову к краю лагеря, откуда услышал крики о помощи. Густой и едкий белый дым мешал ориентироваться в пространстве, и я боялся, что сейчас попытаюсь пройти лбом сквозь дерево. Периодически из дыма мне навстречу выбегали люди, в панике проносясь мимо. На их лицах хорошо читался страх, и мне становилось не по себе от понимания, что обычный пожар так напугать не может.
Когда приблизился к месту предполагаемого очага возгорания, то передо мной открылась странная картина. То тут, то там вспыхивали дорожки огня, изгибающиеся дугой, а местами сразу появлялись огненные круги, и это был точно не обычный пожар. Огонь очень быстро охватил площадь квадратов двести не меньше. Горело все: лесная подстилка, кусты, стволы деревьев и крайние палатки. Даже с расстояния тридцати метров я чувствовал жар пламени, а шум потока горячего воздуха и треск закладывал уши.
– Да что здесь происходит? – задал я сам себе вопрос и начал осматриваться.
Дым резал глаза, и мне приходилось постоянно протирать их руками, отчего становилось еще хуже, но я все-таки сумел разглядеть, что там, за стеной огня, все еще есть люди. Их силуэты метались из стороны в сторону в попытке найти выход. Но каково же было мое удивление, когда я обернулся и обнаружил, что стою один. Мне казалось, что не только я прибегу на выручку. Нет, я слышал крики людей, доносящиеся из глубины лагеря, но они не были похожи на организацию спасательной операции.
– Да где же все? – процедил я сквозь зубы.
Где Воледар, когда он так нужен? Наверняка он сможет разогнать этот дым потоком воздуха.
Внезапно где-то впереди и правее раздался знакомый хлопок, и я тут же обернулся в эту сторону. Сначала ничего не увидел, но потом заметил в дыму движение голубоватого пятна. В этот момент, словно по заказу, подул ветер – и дым слегка развеяло.
Там, где я видел голубой свет, стоял один из подчиненных Когтя и трясущейся рукой пытался сунуть пулю в магнитный приемник чародина. Когда ему все же это удалось, подросток мгновенно вскинул оружие и выстрелил в дым, где мелькали невнятные тени. От увиденного у меня волосы на загривке встали дыбом.
– Да там же люди! – с возмущением пробормотал я себе под нос и, набрав в легкие воздуха, крикнул: – Отставить огонь! – И тут же поплатился за это выворачивающим наизнанку кашлем.
Но у моих вояк выполнение команд еще не достигло автоматизма, как у солдат прошедших учебку, тем более в такой стрессовой ситуации. И, естественно, стрелок не отреагировал, достал очередную пулю из мешочка на поясе и снова принялся пихать ее в приемник чародина.
Наконец откашлявшись, я метнулся к горе-стрелку, за считаные секунды оказавшись у него за спиной. Но тот успел справиться с заряжанием и снова вскинул ружье к плечу. В последнее мгновение, перед тем как подросток нажал на спуск, я ухватил чародин за цевье и резко поднял стволом вверх. Раздался резкий хлопок, и пуля угодила в крону дерева, размочалив одну из веток. Нас осыпало разлетающимися щепками, и боец наконец обратил на меня внимание, повернув голову в мою сторону, и тут же застыл с вытянувшимся от испуга лицом.
Недолго думая, я вырвал у него оружие и, взяв за плечо, довернул к себе.
– Я сказал отставить огонь! – выпалил я ему в лицо и схватил подростка за грудки. – Что здесь происходит, кто напал?!
Боец смотрел на меня округлившимися глазами и постоянно повторял заикаясь:
– Так… так… так…
Я не стал дожидаться очередного «так» и, не сильно усердствуя, ударил его ладонью по щеке, а затем разок встряхнул:
– Говори четко и ясно, кто напал?
– Так огнегрив, – неуверенно промямлил подросток побелевшими губами.
– Это что еще за хрен такой?
– Это не хрен, – с обидой в голосе сказал мальчишка, – это огнегрив, стая огнегривов.
Яснее не стало, но продолжать расспрос я не желал – сейчас людей спасать нужно и, похоже, в одиночку. Поэтому я отпустил подростка и сказал:
– Найди Когтя и приведи его сюда вместе с взводом оружных. Ты понял? – прикрикнул я на него, и мальчишка быстро закивал. – Тогда бегом выполнять!
Подросток сорвался с места, побежав в ту сторону, откуда появился я, практически мгновенно скрывшись в дыму. В этот момент со стороны огня раздался леденящий кровь крик, который заставил меня бросить второй чародин и тут же взять на изготовку свой. Но, ничего не разглядев в дыму, я все же медленно присел, продолжая всматриваться в белую пелену, и поднял брошенное ружье. Затем поднялся и быстро, как мог, зарядил чужой чародин. Взяв его в левую руку, я согнул ее в локте и направил ствол оружия вверх. Свой же держал в правой руке и, вытянув ее перед собой, повернулся боком к фронту огня.
Если эта тварь действительно так опасна, значит, лучше подождать подкрепления и уже потом предпринимать шаги по спасению. А то получится так, что уже меня будут спасать. Так и стоял секунд десять, пытаясь уговаривать себя не идти в одиночку. Но в следующее мгновение я чуть не наложил в штаны, когда впереди появилась тень, быстро двигающаяся прямо на меня. Адреналин мгновенно поднял мою концентрацию до небес, и я чуть было не нажал на спуск, но в последний момент разглядел в этой тени человеческую фигуру.
Тень приобрела четкие очертания, и передо мной словно материализовался знакомый лысый мужичок.
– Кирим? – удивился я.
Купец тут же упал передо мной на колени и вытянул руки вверх, цепляясь за мою одежду. Он смотрел на меня с искаженным от отчаянья лицом и жалобно завыл:
– Дамитар, помоги! Умоляю, помоги!
– Да ты что, Кирим? Встань сейчас же, – возмутился я.
Но купец не собирался останавливаться:
– Дамитар, Христом Богом прошу, помоги!
Я уже хотел силой поднять его на ноги, но передумал, так как для этого придется бросить оружие, что не безопасно, поэтому я с напором спросил:
– Да что случилось?
– Аньяра… огнегривы, – чуть ли не рыдая выдавил из себя Кирим.
Дальше я его уже не слышал. По телу прокатился жар, а сердце застучало в ушах. Уже не думая о подкреплении и опасной твари, поджидающей меня, оттолкнул коленом Кирима и пошел вперед, переводя ствол чародина то в один, то в другой сектор перед собой.
Со стороны огня постоянно слышались призывы о помощи и какое-то шипение и клокотание. Почему-то в этот момент я не боялся этого огнегрива, наоборот, я думал, что наверняка выгляжу сейчас очень круто. Даже улыбнулся на мгновение, когда вспомнил фильм из музея кино, где прибывший из будущего робот вот так же шел по заводу в поисках своей цели. Правда, улыбка тут же пропала, когда в голове всплыла картина, чем этот робот закончил.
И главное, я понимал, что в очередной раз совершаю одну и ту же ошибку, ввязываясь в авантюру с неоправданным риском для жизни, но ничего не мог с собой поделать.
⁂
Жара была просто невыносимой, глаза слезились, а кашель не давал нормально вздохнуть. Не представляю, как сейчас тем, кто там за стеной огня, но главное, что они продолжают кричать, просить о помощи, а значит, еще живы. И я очень надеюсь, что среди них есть Аньяра. Поэтому я шел вперед, несмотря на все трудности.
Когда я был уже практически вплотную к огню, пришлось прикрывать лицо рукой от адского жара. Такое впечатление, что кто-то пролил здесь топливо, иначе трудно объяснить такое интенсивное горение. Но вдруг вспомнил, что у меня есть щит.
– Тот еще спасатель, – буркнул я и активировал его, прикрывшись спереди.
Стало немного полегче, но теперь нужно как-то преодолеть эту огненную стену. Пламя достигало высоты почти два метра, но я видел в появляющихся прогалинах, что участок горения всего метр шириной. Поэтому, отойдя на несколько метров назад, я разогнался и прыгнул прямо сквозь опаляющие языки. И, когда почти коснулся земли на той стороне, почувствовал такой удар в плечо, что тут же покатился кубарем.
Сделав пару кувырков, я остановился и, прямо лежа на спине, направил чародин на своего обидчика и не целясь нажал на спусковой крючок. Пуля с характерным хлопком вылетела из ствола и угодила стоявшей в двух метрах от меня твари в бок. На удивление, здесь также было жарко, но отсутствовал дым и было все отчетливо видно. Поэтому я прекрасно разглядел, как туловище твари взорвалось ошметками плоти, разлетающимися во все стороны. Развалившись пополам, тварь рухнула на землю, секунду подергалась и затихла.
Да, пуля, разогнавшаяся до нескольких километров в секунду, – страшная вещь в плане обладания кинетической энергии. Не зря на космических кораблях защите от микрометеоритов уделяется особое внимание. Угодив в тело твари, пуля высвободила всю приобретенную энергию, результат чего я сейчас и наблюдал. Я, конечно, знал об убойной силе подобного оружия, но на живом существе наблюдал впервые.
