Kitabı oxu: «Ни слова о болезни. Беседы с доктором Бузиашвили»

Валерий Выжутович

Şrift:

о доверии

о деньгах

о сочувствии

о зависти

о компромиссах

о пустых обещаниях

об умении прощать

и просто о жизни

От автора

Впервые я увидел его по телевизору – в программе «Культурная революция». До этого просто знал, что он известный кардиолог. Интересоваться местом его работы, должностями, регалиями у меня не было повода. Иное дело телезритель, он нуждается в информации, и ведущий Михаил Швыдкой представил героя как положено: Юрий Бузиашвили, академик РАН, руководитель клинико-диагностического отделения Национального медицинского исследовательского центра сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева. Столь же основательно был представлен и второй участник предстоящего зрелища: академик Российской академии образования, директор московского Центра образования № 109 Евгений Ямбург. Обоим, по условиям передачи, предстояло вступить в полемику на заданную тему. Тема же, как обычно в «Культурной революции», формулировалась провокационно: «Мы слишком многого ожидаем от жизни». В качестве разминки ведущий обрушил на оппонентов град одинаковых вопросов. Первым отвечал Бузиашвили.

– О чем вы мечтали в детстве?

– Быть счастливым.

– Каков ваш вариант снятия стресса?

– Думать о завтрашнем дне позитивно.

– От чего вы получаете самое большое удовольствие?

– От встреч с близкими людьми и от факта, что они все у меня живы-здоровы.

– Вы хотели бы оказаться в списке самых состоявшихся людей?

– В своем списке я уже присутствую, а чужие списки я не читаю.

В этих ответах, вопреки формату программы, не было ничего провокационного. Но их простота и то спокойное достоинство, с каким держался первый из отвечающих, завораживали. Становилось неважным, что скажет он дальше, будет ли убедителен и одержит ли верх над своим оппонентом. Он был интересен вне этого. Сам по себе. По крайней мере для меня. Я в который раз убедился, что знаменитый врач, достигший вершин в профессии (а мне приходилось интервьюировать не меньше десятка светил медицины) – это всегда крупная личность, человек, с которым можно говорить обо всем и получать удовольствие от беседы.

Через некоторое время я позвонил ему и попросил об интервью.

– Мы будем говорить о профилактике сердечных заболеваний? – спросил он. Я ответил, что эта тема меня не интересует. Так же, как методы лечения мерцательной аритмии, реабилитация после инфаркта, технология диагностики перикардита…

– Тогда о чем же? – он, кажется, был удивлен.

– О жизни, если позволите. Например, о том, почему мы не умеем прощать. Или о ресурсах доверия в нашем обществе, которые тают с каждым днем. Впрочем, может быть, вы так не считаете, и тогда вам найдется, что мне возразить.

Он согласился. Позже, когда мы были уже хорошо знакомы, сказал: «Я дал за свою жизнь не один десяток интервью, но вы стали первым, кто обратился ко мне с вопросами не о моей работе».

Первое интервью с Бузиашвили, под которым стояла моя подпись, вышло в «Российской газете» 24 февраля 2016 года. Дальше так и пошло и продолжалось до февраля 2022-го. Когда мне начинало казаться, что пауза в наших беседах затянулась, я писал ему: «Дорогой Юрий Иосифович, а не пора ли нам поговорить о…» Он охотно откликался. Я приезжал к нему в Бакулевку, он просил секретаря никого не пускать в кабинет без крайней надобности. Нам приносили чай и что-нибудь к чаю (это могли быть сырники или оладьи, их здесь каждый день готовили для него), и мы предавались разговорам – в сущности, праздным, как все разговоры «за жизнь». Иногда в кабинет прорывался кто-нибудь из сотрудников с не терпящим отлагательства делом. Тогда мой визави прерывал беседу, отдавал необходимые распоряжения, а, бывало, и выходил минут на двадцать, чтобы, вернувшись, продолжить.

Из этих разговоров и сложилась книга, которую вы держите в руках.

Мы ленивы и нелюбопытны?

Мы ленивы и нелюбопытны, сказал Пушкин, не уточнив, кто это – «мы», и таким образом поставив диагноз то ли своим современникам, то ли русской нации, то ли всему человечеству. Да и мудрено однозначно определить, про кого это сказано. Лень всевластна и вездесуща, она, матушка, раньше нас родилась и всех нас переживет. Лень занимает настолько прочные позиции в человеческой природе, что психологи и педагоги ищут скорее способы примирения с ней, нежели способы борьбы, а биологи твердят о существовании гена лени, который будто бы передается по наследству. Но всегда ли лень заслуживает порицания? Не ей ли, например, мы обязаны изобретением колеса, лифта и дистанционного пульта управления телевизором? Не она ли спасает нас от заведомо безнадежных усилий?

Обломовщина свойственна всем, не только русским

– «Мы ленивы и нелюбопытны»… Понимать надо так, что леность – характерная черта русского национального характера?

– Нет, это свойство гомо сапиенс. В процессе эволюции мы сильно продвинулись в комфортности житья-бытья, но многие представители рода человеческого остались еще в том первобытном состоянии, когда, кроме элементарной добычи пищи, им больше ничего не нужно. Это леность. Это порок, который мешает большинству населения планеты претендовать на нечто большее, чем физическое существование. И это путь к деградации. Лет двадцать назад я подошел к моему товарищу, с которым мы вместе тогда работали, и спросил: «Ну что, поедем в субботу за город?» Он говорит: «Я не на машине». – «Вот как? Почему?» – «У меня нет денег на бензин». Ну нет и нет, вроде бы ничего особенного. Но в тот момент мне стало неловко за друга. Потому что мужчина, переваливший за сорок, должен стесняться своей материальной несостоятельности. Он сумел защитить докторскую, но не сумел заработать себе на бензин. Это стыдно.

– Стыдно быть бедным?

– Здоровому мужчине в расцвете лет – да. Ничто так не угнетает дух, как бедность. Представьте, вы беседуете с человеком, который добился успехов в своей профессии, стал незаменим в том деле, которым занимается, но в ходе разговора выясняется, что он не умеет читать и писать, не знает, что Земля круглая, что Солнце встает на востоке, а заходит на западе… Наверное, вы сделаете вывод, что этот человек не живет, а существует. Я вспоминаю своего учителя Владимира Ивановича Бураковского. У него был продуманный распорядок жизни. Он четко знал, что к шестидесяти годам напишет книгу, и он написал эту книгу, обобщив свой опыт, и эта книга, пока существует сердечно-сосудистая хирургия, будет настольным учебником для врачей-кардиохирургов.

– Вы хотите сказать, что Бураковский был трудолюбив?

– Не то слово! Он очень любил свою профессию. Он целиком был предан ей.

– Но лень и трудолюбие могут вполне уживаться в одном человеке. Иногда приступы лени преодолеваются здоровым тщеславием или стремлением к карьерному росту.

– Быть занятым и быть продуктивным – это две разные вещи. Карьерный рост врача – это необязательно все новые и новые административные должности. Это, как и в любой профессии, может быть просто восхождение к вершинам мастерства. Но тот же Владимир Иванович на вопрос: «Вы же выдающийся кардиохирург, зачем вы стали директором института?» – ответил: «Я не хотел, чтобы мной руководил дурак». Думаю, что лень – помеха развитию возможностей человека. Ведь возможность надо не искать, а создавать.

– Леность в широком ее понимании не сводится к тупому бездельничанью. Это и праздная созерцательность, и пустые разглагольствования, и мечтательное прекраснодушие, и склонность к прожектерству – все то, что Добролюбов вместил в слово «обломовщина».

– «Обломовых» можно найти в любой стране. У них там просто другой язык, другая внешность.

Я недавно прослушал аудиокнигу «Мертвые души». И сколько этих Чичиковых, Собакевичей, Плюшкиных вокруг себя нашел! Вы понимаете, это никуда не уходило. Это было, есть и будет. Но это не только русское явление. Оно общечеловеческое. Другое дело, что это явление было описано русскими писателями. Человечество в основе своей везде одинаково устроено.

В основе каждого несчастья обязательно есть доля лени

– Технический прогресс упразднил многие человеческие навыки, которые вырабатывались веками. Где раньше требовалось напряжение физической силы или ума, теперь достаточно нажатия кнопки. По мере развития цивилизации мы становимся все более ленивы и все более нелюбопытны?

– То, о чем вы говорите, хорошо описано более полувека назад Пьером Булем в его знаменитом романе «Планета обезьян», где люди обленились, потребляя блага цивилизации, а обезьяны, наоборот, развились. Человеческая цивилизация пришла в упадок, в то время как обезьяны, подражающие человеческим привычкам и обычаям, развивались все сильнее, пока не заняли место своих недавних хозяев.

– Вы можете подтвердить личным примером, что человечество обленилось?

– Могу. Недавно мне предложили поехать на охоту. Казалось бы, что может быть интересней хорошей охоты…

– Но вы не охотник, насколько я знаю.

– Не охотник. Но меня пригласили. Я задумался: а ведь там не будет цивилизации. И я понял, что уже полшага или целый шаг сделал к персонажам романа «Планета обезьян». В итоге я поехал. И то удовольствие, которое я получил, заставило меня понять, что комфорт – не самая важная часть удовольствий в нашей жизни. Но чем взрослее я становлюсь, тем во все большую зависимость попадаю от благ цивилизации. Я ее дитя. Наверное, это и хорошо, и плохо. Плохо – потому что стремлением к комфорту убивается желание своими руками сложить костер в лесу, набрать воды в ручье. А хорошо – потому что достигнутый уровень бытовой обустроенности и вообще уровень жизни я буду пытаться передать своим поколениям. Чтобы они тоже стремились к жизни на достойном уровне. А для этого они должны быть интересны и востребованы. Необязательно оставлять большое наследство. Прав Билл Гейтс, который сказал: «Мои дети не получат миллиардов. Они должны понимать, что им нужно работать и что их профессия должна быть полезной обществу». Главное, что надо передать своим поколениям, – это способность утром встать с желанием работать, а вечером ложиться уставшим и удовлетворенным. Люди в двадцать раз больше энергии тратят на то, чтобы оправдать свою лень, вместо того, чтобы выполнять работу, которая им поручена.

Pulsuz fraqment bitdi.