Kitabı oxu: «Квинтэссенция»

Şrift:

Мы доверяем своим глазам – но им нельзя верить.
Мы полагаемся на своё сердце – но и на него не стоит полагаться.
Поистине нелегко познать человека.
Конфуций

Историк Ольга Казанцева

Редактор Дарья Андрюшина

ISBN 978-5-4483-4183-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Часто наша жизнь идёт своим чередом; мы не задумываемся о тех событиях, которые с нами происходят, о людях, которые приходят и уходят, как о чём-то особо важном. В наше время нет ничего неестественного в том, чтобы потерять что-то и обрести новое. Это отношение касается и чувств, и эмоций. Но в жизни бывает так, что в один миг нечто необъяснимое, неподдающееся логике меняет все привычные взгляды на неё. Казалось бы, что ничто и никто не сможет изменить состояние души уже сформировавшейся личности, однако это происходит.

Человек способен морально переродиться, он способен прожить ни одну жизнь, а несколько, имея возможность изменить себя изнутри. Но зачем ему это? Ответ на этот вопрос знает только любовь.

1

На центральной набережной находилось уютное кафе с уличной верандой, всегда заполненное посетителями. Среди большого количества любителей поздних завтраков и крепкого кофе легко затеряться. Именно поэтому наш главный герой – пожилой худощавый мужчина с пышной, слегка седеющей шевелюрой, в странном полосатом костюме, посещает это заведение.

За широкими полями старомодной шляпы он будто пытался скрыть свой дерзкий и, на удивление, озорной взгляд, в котором была искра присущая юнцам, нежели людям преклонного возраста. Он старался не привлекать к себе внимания, изображая обычного, невзрачного человека за чтением утренней газеты. Периодически он смотрел в сторону велосипедной полосы, словно поджидая кого-то.

Глория

Спустя час, вдоль той же набережной, на фоне осеннего пейзажа с яркой листвой, массивными багряными кронами деревьев и обожженными солнцем вкраплениями красно-зелёных пятен, царила оживлённая утренняя атмосфера. Слышался гул от машин, мимо проносились тысячи людей, спешащих по своим делам. По водной глади пошла легкая рябь, она искрилась от света, создавалось ощущение, что какой-то искусный мастер тонкой кистью ставил блики. Напротив шла велосипедная дорога, по которой, с безумной скоростью, очевидно, опаздывая на работу, неслась весьма симпатичная особа.

Светловолосая девушка в тёмной ветровке, спортивного телосложения, быстро крутила педали своего изящного велосипеда. У неё интересные черты лица: носик немного вздёрнут, волевой подбородок, плавные лини скул и губ. Возраст этой девушки определить сразу не получалось, хотя можно было предположить, что ей около тридцати.

Её смеющиеся глаза были ярко синего цвета с таинственным голубоватым отливом, чем больше всего и привлекали внимание встречных. Во взгляде её читалась ирония или насмешка, во всем образе присутствовала надменность и легкое равнодушие. Все эти качества бросались в глаза, ведь они были столь неестественны для такой молодой особы.

Казалось бы, совсем обычная велосипедистка, каких миллионы, но каждый прохожий, мимо которого проезжала Глория, ощущал на душе мимолётный прилив счастья, любви и радости. Это были именно те неуловимые чувства, в которых многим хотелось бы пребывать постоянно.

Особа остановилась на перекрёстке в ожидании зелёного света. Молодой офицер полиции посмотрел на девушку и подмигнул ей. Глория сделала легкое движение рукой, подобное воинскому приветствию, и широко улыбнулась. Симпатичный страж порядка решился было заговорить с ней, как вдруг лучезарная улыбка сошла с лица девушки. Она резко обернулась, будто спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд. Внимательно рассмотрев всех посетителей уличного кафе и не увидев ни одного знакомого, она спокойно пересекла улицу и продолжила путь.

Джек

В это же время, на фоне этой же чудной осенней поры, на другом конце города, в доме на улице «X» раздавались дикие женские вопли, сдобренные нецензурной бранью. Между руганью слышались звуки разбиваемой посуды и других предметов домашнего обихода. После минутного затишья из дома выскочил мужчина весьма потрёпанного вида: взъерошенные волосы, расстёгнутая рубашка, мятый пиджак. Брюки и ботинки он пытался надеть вприпрыжку на ходу. Только он выбежал из подъезда, как ему на голову с балкона посыпались вещи, провожаемые очередной порцией красочных выражений.

Картина казалась очень комичной для сторонних наблюдателей, но отнюдь не для участников сия действия.

Бравирующая злобными изречениями женщина была на редкость привлекательной. Длинные, как смоль чёрные волосы, смуглая кожа, кукольное личико и, видимо, безупречная фигура. А, ведь такая как она не будет попросту тратить время на каждого, такой, нужен особенный! Впрочем, это лишь её высокомерные мыслишки, особенный же был другого мнения на этот счёт. Взбаламученный мужчина добежал трусцой до своего спортивного автомобиля и, с весьма недовольным видом, резво запрыгнул в него; он агрессивно вставил ключ зажигания, громко зарычал движок, по асфальту заскользили колеса, и, через пару секунд, возле дома очередной пассии остался лишь громкий свист шин.

Джек был редким, как говорится, любителем прожигать жизнь. К своим сорока двум годам он уже попробовал всё и побывал в различных передрягах: посидел в полицейском участке за угон машины; перепробовал всех женщин, которые нравились ему, а также всех женщин, которым нравился он; падал с дерева вниз головой, поспорив с друзьями, что сможет на него залезть, и ведь залез. Конечно, совершал он подобные поступки в не совсем трезвом состоянии и, помимо того, как завсегдатай ночных заведений, наш герой перепробовал все виды психотропных веществ; но, к счастью, Джек вовремя понял, что это не его стихия, так как больше всего на свете любил самого себя.

Каждое утро, день или вечер, ночь… в общем, в любое время суток, покидая свою квартиру, Джек: обличался в стильный и не менее дорогой костюм, застёгивал, подходящие запонки на свежевыглаженной рубашке, надевал кашемировые носки и, разумеется, начищенные до блеска туфли; проходя мимо зеркала, он испытывал то самое, редкое моральное самоудовлетворение. И без подобного ритуала самолюбования не проходил ни один выход мистера Маккена в свет.

Родители его были уверенны, что дав своему ребёнку хорошее образование и оставив достойное наследство, можно будет рассчитывать на самостоятельность Джека, хотя бы после тридцатилетия. Солидный капитал, доставшийся ему от отца, был с легкостью спущен за каких-то пять лет. Избалованный сынок не мог обходиться без роскоши доступной лишь людям с толстым кошельком и счётом в швейцарском банке: казино, элитный алкоголь, яхты класса люкс, новые модные автомобили и, конечно, прекрасные жрицы любви.

Прокутив состояние, неожиданно для себя он отметил несколько новых фактов в своей жизни: почти все, так называемые, друзья и старые приятели незаметно стали исчезать из неё, ведь грандиозные вечеринки были единственными точками их соприкосновения; прелестные дамы уже почти потеряли интерес к его персоне, так как Джеку иногда нечем было расплатиться в ресторане, да и совсем прекратились дорогие подарки, кои привыкли получать его спутницы, имён, половины которых он даже не помнил, а ведь и не было нужды запоминать, как говорится: «В жизни ещё так много интересного!»

При всех неудачах в жизни Джек умудрялся сохранять должное великолепие, он всегда имел статный вид; глаза его карие с едва заметным янтарным отливом, в них часто читалась то ли грусть, то ли печаль, даже когда на лице сияла улыбка; не высок, но хорошо сложен, коренаст; на голове его вьются тёмные густые кудри, которые бывают непокорными, но уж за стрижкой и прической Джек следит. Всё в нём напоминало соблазнителя популярного романа.

Джек предельно избалован свободной жизнью и богатыми родителями, но при этом он имеет весьма утонченную натуру, а также является эрудированным и обаятельным человеком, во всяком случае, он видит себя именно таким.

Обладая пленительной харизматичностью и особым чувством юмора, Джек всегда привлекал к себе внимание публики: травил байки и анекдоты, рассказывал городские легенды, подшучивал над друзьями; порой проявлял излишний артистизм, когда играл на гитаре, было дело, даже устроил в клубе стриптиз вместо стриптизёрши. Впрочем, после представления, посетители не были особо воодушевлены его великолепием, поэтому вместо аплодисментов Джек получил свою порцию «оваций» прямо в лицо, причем с особым наслаждением. В ночное заведение люди пришли расслабиться, попить пива и совсем по-другому провести вечерок, а танцующий же у шеста Джек и его фамильные драгоценности мало у кого вызывали сексуальное возбуждение, за что он и поплатился. И если бы в первый раз…

2

Того, кто не задумывается о далёких трудностях, непременно поджидают большие неприятности.
Конфуций

Утром, после жуткой попойки, Джек проснулся в самом мерзком и разбитом состоянии. Во рту хозяйничал перегар, в голове дотлевали угли.

Горничную пришлось рассчитать, и вся остальная прислуга вместе с садовником отправилась в бессрочный отпуск до лучших времён, то есть до лучших финансовых времен хозяина дома.

Вчера он справлялся в банке о своём финансовом положении. Банковский служащий долго объяснял мистеру Маккену, что все его счета заблокированы. Ответ этот Джеку сильно не понравился, он ожидал другого. По его мнению средства на счёте должны появляться как по мановению волшебной палочки, то есть сами по себе. А, ведь так и происходило, пока был жив его отец.

Этим утром Джек Маккен спал бы до самого обеда, но всё обернулось против него. В восемь утра его разбудил телефонный звонок.

– Алло…

– Здравствуй, сынок!

– Доброе утро, мама.

При общении Джека с матерью всегда слышались нотки иронии. Женщина души не чаяла в сыне, но, как говорится: «Что выросло, то выросло…»

– Куда ты пропал? Мобильный уже неделю не отвечает, сам не звонишь. Как ты себя чувствуешь? Как дела?

– Чувствую себя плохо, телефон отключили за неуплату.

– А что случилось? Ты разве не в состоянии оплачивать телефон?

– Мама, мне больше не дают кредит в банке, – проскрипел утомлённым голосом сын.

– А зачем кредит? У тебя закончились деньги?

– Да!

– ВСЕ?

– Мама, «все» закончились ещё год назад.

– Ты что, весь год живёшь в кредит?

– Да!

Дальше начались нескончаемые причитания, которые Джек, за свои сорок два года, наслушался сполна. Пришлось и в этот раз выслушать от мамочки, что он позор семейства, со всеми тактичными и не совсем тактичными, несмотря на её интеллигентность, определениями в свой адрес.

Телефонный разговор закончился почти сразу, как только сыночек попросил помочь решить его финансовые проблемы. Джек хорошо знал свою мать, она была заботливой, хоть и несколько деспотичной женщиной. Но о скупости мадам Маккен ходили легенды.

И всё же, Джек попытался уснуть после «добродушной» телефонной беседы. Но не вышло. Джек чувствовал себя совершенно разбитым: голова раскалывалась, мысли путались, на душе было скверно. То он смеялся над собой, то его охватывал ужас при одной только мысли о том, что у него нет больше средств к существованию. И вряд ли какой-либо банк предоставит его величеству кредит. Почему он раньше об этом не задумывался, история умалчивает.

Не спеша он оделся, сел у окна и погрузился в раздумья. В этом затуманенном и полном сомнений состоянии ему в голову пришла отличная мысль: «Только чудо может меня спасти, больше ничего». Мысль действительно отличная, тем более, что это было единственным возможным решением проблемы.

Закурив сигарету, он настроился на продолжение своей медитации на тему: «Как жить дальше?» и «На какие средства существовать?», как вдруг в комнате раздался странный хриплый голос пожилого мужчины:

– Мысль, конечно, хорошая, но чем будешь расплачиваться?

Джека передёрнуло. Он огляделся по сторонам – никого.

– Ну, вот, допился до белой горячки или стрессовое состояние так сказалось на моей психике, что я уже слышу посторонние голоса? Надо бы к врачу сходить, – вслух успокаивал Джек сам себя.

– Не надо. К врачу ходить пока не надо.

И если раньше слышался только голос, то теперь был чётко виден его хозяин – голубоглазый седеющий брюнет, худощавого телосложения в нелепом наряде, совсем не по сезону, и шляпе. Несмотря на преклонный возраст, пожилой мужчина обладал весьма живым взглядом и рассматривал Джека с нескрываемым любопытством, будто давно мечтал на него посмотреть, а скорее, заглянуть ему в душу.

«В молодости был, видимо, хорош собой», – отметил про себя Джек.

– Что значит «был»? Я и сейчас хорош! – Возразил незваный гость.

– Вы что, читаете мои мысли? Кто вы? И какого чёрта явились в мой дом? Как вы вообще сюда зашли?!

Наряд незваного гостя совершенно не сочетался с его хладнокровно-саркастическим взглядом: рубашка в мелкий розовый цветочек, полосатый хлопковый пиджак пастельно-голубых оттенков, насыщенного цвета синие подтяжки из сукна, брюки в тон к пиджаку и… бабочка в горошек, дополнявшая эту нелепую, по мнению Джека, картину. А главная изюминка образа – аккуратно обвитая шёлковой лентой, шляпа, испод которой выбивались вьющиеся волосы. Обычно люди с такой колоритной внешностью предпочитают более строгую и элегантную одежду, хотя вещи на нём были явно чьей-то безумной, но искусной работой.

В образе гостя и его манерах присутствовала неприкрытая дерзость. Старикан почему-то всё время ухмылялся, чем, надо сказать, весьма раздражал Джека.

– Я пришёл тебе помочь, межу прочим… – Начал диалог незваный гость.

– Да-а?

– А что тебя удивляет? Ты же хотел чуда… вот оно, перед тобой.

Джек приподнял правую бровь, выражая полное недоумение.

– Судя по костюму, вы и есть то самое «чудо»…

– Не дерзи старшим! Хотя хорошее чувство юмора, возможно, ей в тебе понравится.

– Ей? Кому это, «ей»? – Спросил Джек, манерно согнув руки в локтях, предварительно взмахнув ладонями так, будто он пародировал знаменитое движение: «джазовые ручки».

Джека передёрнуло от одного лишь упоминания о том, что он кому-то, возможно, понравится и только благодаря своему хорошему чувству юмора, ведь это унизительно. Мысль, о варианте «возможно», никогда не возникала в голове Джека. Это ему, «возможно», кто-то понравится и он, так уж и быть, снизойдёт и проведёт с дамой вечер. Джек еще десять раз подумает, ехать к ней после ужина на чашечку кофе, (со всеми вытекающими, в прямом смысле, последствиями), или, даже не стоит тратить на это время.

– Да, ей! Ты же пойдёшь на сделку? – Спросил таинственный старикан, нагло развалившись в любимом хозяйском кресле, уже потягивая сигару, которую он, незаметно от Джека, достал и закурил.

На секунду Джеку показалось, что глаза собеседника сверкнули.

– На сделку? С какой стати вы морочите мне голову, предлагаете какую-то сделку, заняли моё кресло в своём нелепом костюме? Да кто вы такой? В конце концов!

От последних слов Джека незваный гость мягко улыбнулся.

– Для тебя я сегодня, скажем, добрый волшебник.

Теперь уже улыбка появилась на а лице хозяина дома.

– Как интересно… если сегодня вы добрый волшебник, то кем были вчера? Йети? – Спросил с насмешкой Джек, но тут же стер с лица улыбку, так как обратил внимание на, несоразмерную телу, крупную ладонь своего собеседника. Пальцы, в которых гость держал сигару, были длиннее раза в два, чем у любого обыкновенного человека.

Тем временем, гость продолжал свой диалог:

– Мне нравится, что ты, несмотря на все свои серьёзные проблемы, ещё находишь силы пошутить и не опускаешь руки. Интересно, что это? Глупость или смелость?

Спокойный тон незваного гостя говорил о том, что он никуда не торопится и даже не боялся полицейских, хотя и незаконно проник в чужой дом. Что, надо сказать, поражало Джека.

– Что вам ещё во мне нравится? – Ехидничал Джек.

Незваный гость опять ухмыльнулся. Он спокойно дотянулся своей длинной рукой до пепельницы, что стояла на журнальном столике, и стряхнул пепел.

Нервно наблюдая за этой картиной, Джек, как и любой другой на его месте, буквально лопался от любопытства: «О какой сделке идет речь? Откуда старик знает о моих проблемах?»

– Так, давайте закончим наш разговор. Что за сделка?

Наглец ещё раз затянулся, будто набирая воздуха для длинного ответа, заглянул Джеку в глаза и спокойно сказал:

– Простая, такая, сделка. Ты влюбляешь в себя одну молодую особу, а я покрываю все твои долги.

– И всё?!

– Да.

– Очень интересно! Почему я?

Незваный гость ухмыльнулся.

– Мало ли, что и кому интересно… Так вышло, что ты. Не задавай лишних вопросов, ни к чему они. В конце концов, у тебя же проблемы, а не у меня.

Джек решил избавиться от назойливого гостя и поскорее закончить нелепую беседу.

– Ну, хорошо. Допустим, так. И, когда разблокируют мои счета?

Небрежно стряхнув пепел сигары на пол, будто случайно, гость ответил:

– Допустим, счета разблокируют завтра утром, но, после того, как ты дашь согласие, и мы пожмём руки. А, вот, сумма, которая на них числилась несколько лет назад, пополнится с процентами за все пять лет, словно она оставалась нетронута! Но только после того, как выполнишь все мои условия.

Джек едва сдержался, чтобы не засмеяться, но по взгляду собеседника понял, что тот опять читает его мысли.

– Допустим, счета я проверю завтра, это не проблема! – Выпалил Джек и тут же вспомнил, что уже не раз разрушал мозг банковским клеркам по этому поводу. И, если завтра он опять придёт в банк с тем же вопросом, то ему как минимум вызовут скорую помощь. И всё из-за бредней непонятного гостя в нелепом одеянии…

– Успокойся. Никто не вызовет «скорую», – протяжно сказал старик. – Ну что, по рукам? – Глаза его горели, он жаждал согласия.

«А если я откажусь, то он, наверное, никогда не уберётся из моего дома», – подумал Джек. При этом что-то внутри его противилось нелепой словесной сделке. Он решил потянуть время, чтобы подумать.

– Хорошо. А как она выглядит? Да, и, собственно, в чём смысл? Хотите кому-то отомстить? – Он коварно улыбнулся, так, что зубы можно было пересчитать.

– Отомстить? Бред. Нет! Если мне это нужно, значит, нужно. А потом, у каждого свои интересы в жизни. Твой интерес – восстановить свои финансы, мой – чтобы она в тебя влюбилась. Так понятнее?

Джек оступился, театрально качнув головой в сторону, уж слишком простым показалось ему задание.

– Что, вот так просто влюбить в себя и всё?

Добрый волшебник откинулся на спинку кресла и вздохнул. На секунду закатив глаза, он продолжил:

– Ну, если для тебя это такой пустяк, так в чём же дело?

Внутренний голос шептал Джеку, что за кажущейся простотой всегда скрывается большая ответственность, и всячески настаивал на отказе. Но Джек никогда не слушал свой внутренний голос, предпочитая полагаться только на себя. И, уж тем более, его азартная натура всегда брала верх.

– Ладно. Как она выглядит? Может, она до безобразия уродлива, поэтому никто её и не любит? А может, это ваша дочь? И из жалости к ней вы нашли меня, чтобы поднять её самооценку?

Старик поднял брови, лоб его наморщился, и, слегка оголив белок глаз, покосился в сторону Джека с саркастичным выражением лица.

– Нет, она совсем не уродлива. Наоборот она – самое прелестное создание на свете, но одно ты, всё-таки, угадал: она – моя дочь.

– Вот как! Так в чём тогда проблема?

Старикан скорчил гримасу перед тем, как ответить.

– Понимаешь, у неё очень сложный характер. Ещё она отличается насмешливым и язвительным стилем общения… – Произнёс старец сухо, кривя губы.

– О как! Прелестно-прелестно… Видимо, в папочку детка пошла? – Задорно подметил Джек.

– Ладно бы если только в папу, так ещё и мама внесла свой незаменимый вклад. Не женщина, а сущая гарпия! – Он манерно отпил, что-то из стакана Джека.

– Да, семейка что надо… А с внешностью у неё как? Фигурка и всё такое… Ну, вы меня понимаете, как мужчина…

«Добрый волшебник» посмотрел на часы и потушил сигару.

– Слушай, давай так: каждый день она едет на велосипеде по набережной. Возьми велик на прокат на той же набережной и проедься с ней за компанию. Там всё и рассмотришь. Ты-то найдёшь повод завести разговор, так и познакомишься.

Джек присвистнул, приготовившись закидать гостя своими мыслями на этот счёт:

– Там каждый божий день толпы катаются на велосипедах!

– Я дам тебе знак.

– Хотите сказать, что будете рядом?

– Да. Незаметно.

– Только смените костюм, умоляю, а то в этом одеянии вас сложно не заметить, – усмехнулся Джек.

– За это не переживай. Костюмы у меня все такие, а увидеть меня сможешь только ты, больше никто.

– Надеюсь, что это не белая горячка.

– Надеяться, конечно, можешь, – проскрипел старичок, оскалился и протянул Джеку свою правую руку. – Ну, по рукам?

Джек на секунду задумался и решил, что завтра он узнает, горячка ли у него или какое-то неизвестное науке заболевание, но только после того, как узнает в банке о своих счетах. И, если они окажутся разблокированы, (во что верилось с большим трудом), то он поедет на велосипеде искать свою новую любовь… На этой мысли он поднял правую руку.

– По рукам.

Не успел Джек пожать ладонь огромной руки гостя, как проснулся внутренний голос и со вздохом произнёс: «Зря!»

Довольный волшебник встал с кресла, и начал было собираться, но тут Джек задал ему вопрос:

– Странные у вас руки, они диспропорциональны, относительно вашего тела. Вы, ведь чуть выше меня, мы практически одного роста, но ваши ладони на порядок крупнее, – Джек, жестикулируя, обращал внимание на необъяснимое.

Старик посмотрел на свои руки и, затушив сигару, ответил:

– Руки, как руки, перестаньте придираться. Такой уж уродился.

– А как вас величать?

– Что?

– Ну, не могу же я называть вас «Добрым Волшебником»! – Сделав движение двумя пальцами обеих рук, вроде обозначения кавычек, язвил Джек.

Старик медленно надел свою большую шляпу.

– Меня зовут Фрай. Так и величай. – Представился незваный гость и тотчас же исчез.

– Хорошо, Фрай… – Ответил Джек уже самому себе, оставшись в гордом одиночестве с нотками тревожности в подсознании.