Kitabı oxu: «Игра не по сценарию», səhifə 7
Доблестные и бдительные неврастеники в СА и, в частности, «верный пёс» Рема Хуго Штиннес, предупреждали своего начальника о коварстве этого зеленоглазого змея – Гесса. Но, влюблённый Рем ничему не хотел верить.
В среде туповатых (а именно так думал о «головорезах» Рема Рудольф Гесс), давно существовали подозрения о происках зарвавшихся мюнхенцев.
«Мы с Адольфом – зарвавшиеся мюнхенцы! – с ядовитой усмешкой, самодовольно думал Гесс. – А то ли ещё будет»….
У Гесса и вправду были далеко идущие планы, одним из которых был выход из под главенства Пруссии, отдав «пальму первенства» Баварии. Ведь до 1918 года Бавария и Саксония, в отличие от остальной Германии, оставались монархиями. И баварцы привыкли считать себя отдельными и самодостаточными.
К тому же, в самое ближайшее время, должны были состояться переговоры с Куртом фон Шлейхером из рейхсвера, тем самым, который собирался манипулировать президентом Гинденбургом, которого Рудольф Гесс на дух не переваривал.
Курт фон Шлейхер, теперь уже генерал, занимал один из важнейших постов в военном министерстве и был ближайшим советником министра обороны генерала Вильгельма Гренера. И его тоже заботила усиливающаяся власть и влияние Рема. Противостоять штурмовикам теперь было бы крайне сложно даже армии.
Поэтому-то Рудольф Гесс пока и заигрывал с Ремом, как мог. Учитывая численность и реальную силу этих «головорезов», с этим вынуждены были считаться даже в рейхсвере.
«Пусть генерал фон Шлейхер испытает трепет, когда увидит, что наша сильная армия при нас! – думал Гесс. – А фюрер чуть было всё не испортил! Гиммлер ещё не набрал ни нужного количества бойцов, ни той силы, которая требуется».
И Рудольф Гесс, как умный и умелый «кукловод», сам оставаясь в тени собственного кукольного театра, время от времени дёргал за те или иные ниточки.
Он знал, что участь Рема предрешена, но не сейчас.
К тому же на этом приёме он постарался сделать для фюрера и нечто приятное: Гитлеру была представлена очаровательная английская леди – Юнити Митфорд – Валькирия. «Как это было кстати. Молодая леди рядом с фюрером. Это же отличная реклама! Достаточно было взглянуть на Гитлера, чтобы понять, что прелестная леди своим присутствием очень удачно «подогревает» его амбиции и снобизм, да к тому же не даёт ни малейшего повода и основания для разных нежелательных слухов».
Для открытого партийного приёма, было арендовано ещё одно обширное помещение, но уже в Берлине на Вильгельмштрассе. Для этой цели был выбран лучший отель столицы «Кайзерхофф».
Приехали в Берлин и супруги Ганфштенгль. Как обычно, позвонили Герде и договорились о встрече.
– Как ни ненавидит меня Гесс, а через пару дней после выборов, он сам мне позвонил и сказал: «Герр Ганфштенгль, фюрер очень хотел бы побеседовать с Вами», – с победоносным видом и торжествующей улыбкой рассказывал Эрнст. Тогда-то Герда и узнала обо всём том, что этому предшествовало.
Ганфштенгль просто рассказывал о том, чем была наполнена его жизнь, а Герда делала свои выводы. Спасибо Эрнсту, что он во всём происходящем не усматривал никакой тайны. Он же не разведчик.
Гитлер предложил Эрнсту занять пост главы по контактам партии с иностранной прессой. А для Герды такое назначение друга имело просто колоссальное значение! Она усматривала в этом большие возможности по сбору архи важной и нужной ей информации.
«Всё-таки интуиция меня тогда не подвела, что дружба с семьёй Ганфштенгль и для меня, и моей страны будет в высшей степени полезна!» – в который уже раз утвердилась в своём мнении актриса.
– А наш «колченогий» Геббельс влюблён! – сообщил Эрнст.
«Значит, не станет с прежним рвением докучать всем театральным деятелям, и мне в частности, – с радостью восприняла это известие Герда. – Надо будет мне как-нибудь, познакомиться с дамой его сердца. Нет, надо будет с нею подружиться», – с облегчением решила она.
– А как зовут его любовь? – поинтересовалась Герда. – Она симпатичная?
– Магда, её зовут Магда, – уточнила и таким образом вступила в разговор молчавшая до сих пор Елена. Нас уже представила друг другу Ильза Гесс. Мне она понравилась.
Знакомство Йозефа Геббельса с Магдой (в то время ещё носившей фамилию Квант) состоялось осенью 1930 года. Магда получила удостоверение члена национал-социалистической партии 1-го сентября. Когда она начала работать в городском партийном архиве, там-то на неё и обратил внимание руководитель городской партийной организации доктор Геббельс.
Закрутился роман. Женщине польстило ухаживание самого гауляйтера Берлина и одного из главных пропагандистов партии НСДАП.
– Гитлер тоже обратил внимание на эту красивую женщину, – задумчиво проговорил Эрнст, – но только фюрер ничего не предпринял, чтобы завоевать её.
Почему-то Эрнст и Елена были уверены в том, что у фюрера ни с одной из женщин серьёзных отношений быть не может. И когда Герда поинтересовалась почему, оба заговорчески переглянулись.
Елена даже привела высказывание леди Асквит: «Когда солидный политик вас обнимает, его взгляд устремлён на часы». Ну, какой женщине это может понравиться? – снисходительно глядя на Герду (мол, могла бы догадаться и сама) и сдержано улыбаясь, произнесла она.
* * *
Москву интересовало, какова в настоящее время готовность Германии к войне? И, если не сейчас, то когда?
Ни о какой войне Германии с кем-либо в этот период не могло быть и речи. «Корабль германской государственности» захлёстывали внутренние проблемы: безработица, обнищание населения, невыносимая депрессия. Это ощущалось во всём: в экономике, политике, настроениях. Германия сама опасалась, как бы на неё не покусилась Польша, поддерживаемая западными державами.
Ещё весной 1930 года польское правительство дало согласие на кандидатуру Гельмута фон Мольтке в качестве нового германского посла в Варшаве. Правда, посол прибыл со значительным опозданием, только в декабре, но в Польше к этому отнеслись снисходительно.
Беспокоясь, не грозит ли СССР война, Сталин отлично понимал, что враги могут воспользоваться сложной ситуацией в его стране. Момент для нападения самый подходящий. В Советской России в этот период положение было очень тяжёлым.
По счастью, в 1930 году Германия к войне была не готова. Но, Герде стало известно, что рейхсвер через подставные фирмы ведёт в Нидерландах разработку новых подводных лодок и огнемётов.
В 1931 году в партии НСДАП преобладали идейное разногласие и персональное соперничество между Гитлером, Ремом и братьями Штрассерами.
Германия погрязла в политических дрязгах и неразберихе. Немецкий народ возненавидел «такую демократию»! От рейхстага не было никакого прока. Все программы, предлагаемые народу, никуда не годились. В Веймарской республике всем заправляли банкиры, предприниматели, торговые кланы, а правительство и рейхстаг были лишь ширмой, которая позволяла Англии и Франции считать Германию «недобитком», из которого следует выжать все оставшиеся силы и средства. Это привело к тому, что верховная власть проводила политику соглашательства, опасаясь перечить в чём-либо странам Антанты. И, естественно, что такая политика правительства считалась антинародной и возмутительной.
Революции по Ленинскому образцу Гитлер для Германии не желал, считая, что это приведёт к крушению государства, экономики и вооруженных сил. У него был свой, совсем другой проект.
Фюрер налаживал связи с банкирами и промышленниками, прежде всего, чтобы получить от них финансовую помощь. Поскольку те, в свою очередь, опасались, что власть в стране могут захватить коммунисты, то охотно спонсировали нацистов.
По этой причине внутри партии НСДАП сторонники братьев Штрассеров обвинили Гитлера в предательстве дела национальной революции. Фюреру пришлось выдержать жёсткую критику, но от своих замыслов он не отказался, проявив в этом вопросе завидную настойчивость.
* * *
В очередной раз, читая немецкую прессу, Герда наткнулась на статью, в которой сообщалось, что 18 сентября 1931 года застрелилась племянница Адольфа Гитлера Ангелика Раубаль. Она тут же начала просматривать и другие газеты, желая узнать, что же они об этом пишут.
По словам Эмми Зоннеманн (время от времени они с Гердой встречались), Адольф Гитлер был безутешен.
– Товарищи по партии всерьёз опасаются, как бы фюрер чего-нибудь с собой не сделал, – заявила Эмми.
– А тебе об этом, откуда известно? – удивилась Герда.
– Знаю и всё, – уклончиво отвечала та, явно опасаясь раскрыть чью-то тайну.
«Значит, она имеет отношение к кому-то из приближённых нацистского лидера, – про себя подумала Герда. – Иначе, откуда у Эмми такая осведомлённость?»
По городу поползли грязные слухи, что де фюрер из-за ревности сам разделался с племянницей, а потом эту версию подхватили и газеты. Герда была удивлена и даже обескуражена тем, как, спекулируя на личном горе Гитлера, против него началась совершенно гнусная компания.
Нисколько не сочувствуя своему бывшему однопартийцу и соратнику, Отто Штрассер на страницах газет доказывал, что у Гитлера с его родной племянницей Ангеликой Раубаль (дочерью его сводной сестры Анжелы), была половая связь в извращённой форме. И что де именно этого она и не выдержала. На все лады почти все немецкие издания (на потребу любопытствующей толпе) смаковали гибель несчастной девушки. И только «Фелькишер беобахтер» выразила соболезнование.
«Как это подло и низко! – думала Герда об Отто Штрассере. Да, она понимала, что они соперники. Но, неужели в политической борьбе допустимы все приёмы, и даже откровенно гадкие? – негодовала она. – Отто, ради собственного выдвижения, готов воспользоваться любой ситуацией. То, что позволил себе Отто Штрассер – гнусность! Значит и сам он отвратительный человек и политик!» Отныне ни одному слову Отто Штрассера она больше не верила.
За каждодневной круговертью она и не заметила, как подступила зима, а ещё через какое-то время Герда прочла в газетах, что 19 декабря 1931 года состоялась свадьба гауляйтера Берлина Йозефа Геббельса и члена НСДАП Магды Квант, на которой свидетелем был Адольф Гитлер.
Ещё до всех этих осенне-зимних событий, а именно в марте 1931 года, Лени Рифеншталь, смеясь, поведала Герде, как доктор Геббельс делал ей предложение, но она ему отказала. «Надо же, – подумала Герда, – а Магда предложение приняла». Хотя та же Лени утверждала, что если Магда кого-то и любит, то – Гитлера, а не «Мефистофеля», мол, она сама ей в этом призналась. И только отсутствие какой-либо инициативы со стороны фюрера, подтолкнуло её к тому, чтобы принять предложение доктора Геббельса.
* * *
Гиммлер, не теряя времени, увеличил численность своих отборных отрядов. Теперь они насчитывали около 10 тысяч. В своих полках и батальонах он приказал назначить по 2-3 человека, ответственных за обеспечение безопасности, то есть занятых исключительно вопросами разведки и контрразведки. Получалось, что внутри Германии существовали даже не две, а три армии: рейхсвер, СА Рема и СС Гиммлера. Но при этом Гиммлер старался постепенно «отжать» у СА одну функцию за другой.
В конце 1931 года, Гиммлер выделил из СС «службу безопасности» СД, во главе которой встал Рейнхард Гейдерих – профессиональный разведчик.
Когда до Гитлера дошёл слух об эзотерическом увлечении Гиммлера и о совершаемых им таинственных ритуалах, то он сказал: «В умелых руках, и мистицизм может сделаться ежедневной и полезной процедурой». По настоянию Рудольфа Гесса, он обдумывал, каким образом это могло бы пригодиться Германии и ему лично. Откуда ему было знать, что кое-кто в Германии уже обо всём подумал и ему, Гитлеру, отводит роль какой-то, ничего не значащей, пешки!
Но Гитлер не был бы фюрером, если бы не имел «шестого чувства» и не мог наперёд предвидеть некоторые события. Чувствительность у него была звериная.
Чем ещё ознаменовался 1931 год?
Тем, что лопнул один из крупнейших национальных банков Германии – Дармштадский (Данат).
На Востоке Япония вторглась в Манчжурию, в результате чего там образовалась марионеточная империя Манчжоу-Го. Когда же в Лиге Наций только попробовали высказаться по этому поводу, представитель Японии демонстративно покинул зал заседаний.
И такие «благородные» демократичные западные политики опять стали обнадёживать себя, «а вдруг, русские схлестнутся с японцами?» Ах, как бы им этого хотелось! «Ведь японцы же вышли к советским границам!»
Перестановки в рейхстаге
Начался 1932 год. Но канцлеру Брюнингу никак не удавалось справиться с экономическим кризисом.
Вдобавок ко всему, истекал семилетний президентский срок Гинденбурга, да ещё усиливалась оппозиция. В стране прошли новые президентские выборы, в результате которых всё тот же Гинденбург был избран на новый срок. На этих выборах выставлял свою кандидатуру и Гитлер. Даже, несмотря на его проигрыш, сам факт этого доказывал, что у него есть политический вес. А с этим уже нельзя было не считаться.
В Мюнхен, в апреле, с группой сопровождения и семьёй, прибыл Уинстон Черчилль. Остановились в отеле «Континенталь». О своём приезде Ганфштенгля известил сын Черчилля – Рендольф. Он же пригласил Эрнста нанести им визит, поскольку они с Эрнстом находились в дружеских отношениях.
Когда Ганфштенгль поделился этим сообщением с Гердой, она решила, что англичан «снимать со счёта» никак нельзя, ведь им, по разного рода пакостям и гадостям, нет равных. Это было доказано и Первой мировой войной, и революцией, да и гражданской войной в России. Теперь тоже может не обойтись без английских интриг. К тому же и дядя Миша советовал поглядывать в сторону Англии.
Как Ганфштенгль ни уговаривал Гитлера навестить семейство Черчилля, всё-таки видного политического деятеля, но безуспешно. Лидер НСДАП от встречи с Уинстоном Черчиллем категорически отказался.
– Какую же роль играет этот англичанин? – едко, даже ёрничая, вопрошал фюрер. – Он находится в оппозиции, и никто не обращает на него внимания.
Черчилли находились в Мюнхене ещё два или три дня, но, к несказанному огорчению Эрнста Ганфштенгля, Гитлер так и не соизволил с ними встретиться.
Рассказывая об этом Герде, Эрнст и Елена оба сожалели об этом, и Елена высказала предположение, что гордыня и заносчивость фюрера когда-нибудь сыграет с ним злую шутку.
13-го апреля, в день рождения Герды, по всей Германии полиция приступила к грандиозной операции: закрывались базы, штабы, казармы, учебные центры СА и СС. Объяснялось это тем, что властям надоело: «головорезы» Рема били морды сторонникам Тельмана везде, где придётся. Штурмовики СА своим радикализмом порочили НСДАП и начали представлять серьёзную угрозу даже для вермахта. Слишком много шума! Слишком много стычек! «Наци» обнаглели и стали неуправляемыми! Постоянные дебоши и повсюду погромы! Да ещё и убийства! В отношении разнузданных нацистских деяний у канцлера Брюнинга кончилось терпение.
Полиция начала повсеместную конфискацию имущества нацистской партии.
Вся баварская организация НСДАП в Мюнхене была полностью разгромлена. В Берлине этим руководил начальник политической полиции Рудольф Дильс.
30-го мая 1932 года Брюнинг был снят, и к власти в Германии пришло правительство фон Папена, который в отличие от Брюнинга, резко переменил курс и 4-го июня 1932 года распустил рейхстаг. Он отменил распоряжение предыдущего канцлера о запрете СА и СС.
Но почти одновременно в Германии разразился ещё один грандиозный скандал: выяснилось, что почти вся полиция Пруссии работала под контролем немецкой коммунистической партии! Оказалось, что коммунисты тайно готовились к захвату власти. Им удалось просочиться не только в полицию, но и занять там некоторые руководящие посты. Они приобрели довольно значительное влияние на прусское социально-демократическое правительство Зеверинга.
Противостояние мюнхенцев и пруссаков достигло своего апогея!
20-го июля 1932 года Папен, при поддержке рейхсвера (то есть армии и лично генерала фон Шлейхера), разогнал правительство Пруссии. Так же Папену (опять же, в обход конституции) пришлось назначить нового прусского премьер-министра Брахта. Ко всему прочему, он ещё провёл чистку в рядах прусской полиции и назначил нового полицай-президента.
В начале августа начались переговоры Папена и генерала фон Шлейхера с Гитлером. Нацистский фюрер пытался выторговать на этих переговорах согласие Папена и Шлейхера на то, чтобы президент Гинденбург назначил его рейхсканцлером. Но Гинденбург, по-прежнему, от этого отказывался.
Гитлер же, настойчиво, продолжал требовать себе пост канцлера. Так же настоятельно он требовал все ключевые посты для своей партии. Ему же предлагали только пост вице-канцлера, от чего он, в категорической форме и даже с некоторым презрением, отказался.
Таким образом, переговоры Папена с Гитлером, состоявшиеся 13 августа 1932 года, не увенчались успехом.
Когда экономическая программа Папена стала известна немецкой общественности, выяснилось, что по своей сути, она оказалась абсолютно бесполезной. Эта программа была неспособна исправить то катастрофическое положение, в котором пребывала Германия. Эта программа, прежде всего, была направлена против социальных прав трудящихся и являлась совершенно непригодной для борьбы с безработицей, давно захлестнувшей страну. Зато была способна обострить, и без того доведённые до предела, социальные противоречия.
Если бы эта программа была принята, то она нанесла бы ещё более тяжкий удар по трудящемуся населению, поскольку заработная плата по-прежнему оставалась грабительской. А это, несомненно, вызвало бы ещё более резкую оппозицию со стороны профсоюзов и новую волну протестов.
Герда, прочитав несколько газет, задумалась: «Почему рейхсканцлер Германии ведёт себя, как политический дилетант?» Даже ей, не очень сведущей в политике, было ясно, что добром это не кончится. Страну лихорадит. А вместо того, чтобы решать кризисные вопросы и постараться уменьшить проблемы, рейхсканцлер Папен всё только усугубляет! «Не злонамеренность ли это? – думала она. – Неужели канцлер, человек облечённый властью, до такой степени не понимает того, что делает?!». И ведь так в Германии думала не только Герда. Папеном, как канцлером, была недовольна большая часть немецкого народа.
Эмми, которая по-прежнему продолжала хранить молчание от кого она получает информацию, тоже внесла некоторую ясность о том, что творится в рейхстаге. Однажды Эмми проговаривалась, что оказывается, она даже бывает и в Бергхофе, на вилле у Гитлера.
«Интересно, кто же всё-таки уведомляет мою подругу?» – заинтересованно размышляла Герда.
Новые парламентские выборы, наконец, выделили лидирующую партию, и ею оказались нацисты. За них было отдано 13,7 миллиона голосов! А так как у нацистов оказалась самая большая фракция, то и на пост председателя рейхстага снова был выдвинут Герман Геринг.
12 сентября 1932 года в рейхстаге подавляющим большинством голосов был принят вотум недоверия кабинету Папена. Что сделал хитрый канцлер? Взял и распустил рейхстаг, чтобы, получив отсрочку, выторговать себе какой-нибудь пост и, соответственно, влияние.
Но группа генерала фон Шлейхера вместе с руководством рейхсвера в октябре 1932 года приняла твёрдое решение: сбросить кабинет Папена.
Выступая 20 октября в берлинском Спортпаласте, Грегор Штрассер намекнул на возможное сотрудничество с теми, кто поддерживает план государственного трудоустройства немецкого народа. Грегор Штрассер, всё ещё являясь идеологом партии НСДАП, то есть одной с Гитлером партии, не собирался согласовывать своё выступление с фюрером этой партии. Гитлер воспринял это как наглость. Естественно, что теперь и старший из братьев Штрассеров вызвал его бурное возмущение. Уже на следующий день, 21 октября, Ганс Церер, пресс-рупор генерала фон Шлейхера, в газете «Теглихе рундшау» открыто высказался о необходимости замены Папена.
«Значит, наметилось не просто открытое противостояние, – подумала Герда, – а что-то куда более серьёзное. Не дай Бог, если следствием всего этого в Германии произойдёт такая же бойня и террор, как это было у нас! Только гражданской войны тут не хватало!
Осенью 1932 года борьба в Германии накалилась до предела. А пока шли все эти парламентские и внутриполитические дрязги, простой народ нищал, голодал и всё больше погружался в депрессию!
Из-за поддержки Гитлера промышленниками, на ноябрьских выборах в рейхстаг, нацистская партия потеряла 2 миллиона голосов и 34 мандата. В Тюрингии НСДАП потеряла 40% избирателей! Большинство электората от нацистов ушло к коммунистам. На Гитлера стали сыпаться всевозможные обвинения. Его позиции в этот период были, как никогда, шаткими. Трудящееся большинство не могло ему простить заигрывания с теми, кто их обирал!
Что касается рейхсканцлера Папена, то он не нашёл необходимой ему поддержки и в новом парламенте. Он даже вознамерился устроить уже седьмые выборы за один текущий год! Но ему воспротивились президент и его окружение.
17 ноября Папена всё-таки вынудили подать прошение об отставке.
В последующие дни началась лихорадочная суета вокруг нового кабинета. Воротилы крупного капитала, вовсю, старались обеспечить приход к власти Гитлера. Промышленники, с согласия Папена, обратились к рейхспрезиденту Гинденбургу с предложением: назначить Гитлера рейхсканцлером, как единственного приемлемого кандидата на этот пост. Но, и на этот раз стать рейхсканцлером Германии у Гитлера не получилось. Гинденбург, по-прежнему, на это не соглашался. (Несмотря на поддержку крупного капитала: банкиров и промышленников, противостояние кандидатуре фюрера оказывали военные, и в их числе Людендорф).
В результате всех интриг и закулисных «игр» новым канцлером Германии стал генерал Курт фон Шлейхер. Победу одержали военные – рейхсвер! Второго декабря 1932 года Гинденбург назначил генерала Курта фон Шлейхера рейхсканцлером с сохранением поста министра рейхсвера.
Одним из первых шагов вновь назначенного рейхсканцлера фон Шлейхера, была попытка перетянуть на свою сторону Грегора Штрассера. И Грегор готов был принять предложение. Но, резкие столкновения в нацистской верхушке, последовавшие за этим, привели к тому, что Штрассер в начале декабря неожиданно отказался от всех занимаемых им партийных постов и уехал из Берлина «в отпуск».
Что послужило толчком для такого опрометчивого решения?
В декабре на встрече с Грегором Штрассером в отеле «Кайзерхоф», Гитлер вдруг закатил совершенно безобразную сцену и обвинил Грегора в попытке узурпировать власть. При этом Гитлер, словно в «падучей», валялся по полу, бился в истерике и кусал ковёр.
Ну, что сказать? Артист он был ещё тот…
О чём думал Гитлер, разыгрывая всё это?
Он занимался исследованием.
Ему тоже нравилось, по примеру Гесса, исподволь, наблюдать за реакцией эпатируемого им человека. И он тоже интересовался вопросом: «а как бы на его месте мог поступить кто-то другой?». Гитлер очень обрадовался, когда смог столь неординарно ошеломить Штрассера и вывести его из спокойного и привычного состояния. Ситуация была такой, что уже нельзя было всё просто превратить в невинную шутку.
«Да, такого Гитлера ещё не видел никто! – хохоча в душе, и лёжа на полу, думал фюрер. – Специально для тебя стараюсь, Грегор, персонально. Цени…»
Посмотрев, на валяющегося на полу Гитлера, которого Штрассер счёл окончательным придурком, да ещё и возглавляющим совместную с ним партию, Грегор подал в отставку, решив, что с этим психом ему в одной партии делать нечего!
А довольный Гитлер сам себя поздравил с блестящей артистической импровизацией.
В итоге, все партийные неудачи списали на Грегора Штрассера, объявив его предателем!
Германия же «катилась по наклонной». Именно в зимний период неизменно повышалось число безработных. И было чрезвычайно сложно предпринять, что-либо разительно улучшающее ситуацию, тем более – зимой.
Правительство канцлера фон Шлейхера хотело добиться того, чтобы до Рождества число безработных, хотя бы, не возросло. И, наконец, прекратился рост обнищания народа. Поэтому, для вновь назначенного канцлера, быстрота действий имела самое серьёзное значение.
В Англии внимательно следили за всем происходящим в Германии. Допустить прихода к власти коммунистов там не могли по определению, это означало бы ещё более тесное сближение Германии и Советского Союза. Поэтому, когда 6 декабря 1932 года Фриц фон Папен, чуть ли не слёзно, просил содействия и помощи у британской разведки через посла Винсента д’Абернона, интересы германской и английской буржуазии сошлись.
Обычно зиму в Германии встречали оживленными праздничными приготовлениями. Но, не в этот раз. Приход этой зимы встретили уныло. И чему было радоваться, когда у многих немцев не было работы, соответственно – не было денег, и они не знали: «как свести концы с концами» и попросту – выжить?
Предрождественские дни 1932 года для Герды оказались насыщенными событиями. Когда в стране такой удручающий кризис, то ещё неизвестно что ждёт впереди. Падал курс марки. Поэтому, получив приличную сумму за съёмки в кино, она хотела поскорее их потратить, считая, что надо решать насущные проблемы и осуществлять сегодняшние желания. Герда смогла позволить себе съездить с дочерью, уже почти взрослой, в игрушечный городок Ильцен. А так же (уже одна, без Ады), посетить Лейпциг – город типографий, студентов и ярмарочной толчеи. В Лейпциге, прежде всего, она хотела прицениться и, может даже приобрести новую шубку. Её имидж актрисы требовал того, чтобы она всегда выглядела достойно. В перелицованном пальтишке, каком она когда-то приехала в Германию, известной актрисе появляться было уже нельзя. Кроме того, в Лейпциге у неё была запланирована ещё одна важная встреча.
* * *
Бывший канцлер фон Папен так просто «сдавать позиции» не собирался. Он начал плести интриги, пользуясь тем, что и после своей отставки сохранил свободный доступ во дворец президента. Бывшего канцлера поддерживали представители крупной промышленности, банков и Имперского земельного союза. И он приложил все свои усилия, чтобы оказать влияние на президента Гинденбурга. Он задался целью: во что бы то ни стало (в отместку), свергнуть кабинет фон Шлейхера и, правдами и неправдами, вовлечь в будущий правящий кабинет нацистов.
Вскоре стало известно о тайной встрече Фрица фон Папена с Гитлером (4 января 1933 года), в доме банкира барона фон Шредера в Кёльне.
«Всё тайное становится явным!»
И среди немецкой общественности возникла оживлённая дискуссия по этому поводу.
За этим последовала беспринципная ложь Папена, в которой он сумел убедить сына президента, полковника Оскара фон Гинденбурга, в коварстве нового канцлера. Он в этом уверил и самого рейхспрезидента, Гинденбурга, что канцлер фон Шлейхер, опираясь на военных, в частности на Потсдамский гарнизон, намерен вынудить президента уйти в почётную отставку! А себя провозгласить президентом.
Как ни странно, Папену поверили.
Для Гитлера путь к власти расчищал не только Папен, но и Гугенберг, при поддержке Тиссена, Кирдорфа, Шпрингорума, Феглера и их сторонников. В рейхстаге этими господами была проделана огромная работа: кого-то запугали угрозами, кого-то подкупили деньгами, кого-то просто уговорили, главное – им удалось склонить на свою сторону большинство. Они смогли добиться чего хотели. К тому же председателем рейхстага был Геринг.
В маленьком берлинском ресторанчике состоялась ещё одна важная встреча Гитлера с банкиром Шахтом, где они решали: каким образом, будут свергать кабинет Шлейхера. И уже в середине января всё решилось. Канцлер фон Шлейхер, попросту, не успел ничего преобразовать.
Невзирая на зимний январский холод, нацистам удалось созвать народ на массовые митинги. Их лозунги гласили: «Гитлер – спаситель, вся власть Гитлеру!» В крупных городах повсюду висели плакаты с изображением фюрера и призывом вступать в ряды НСДАП.
Чем генерал фон Шлейхер вызвал всеобщую ненависть германских воротил?
Чтобы облегчить кризисное положение в экономике, рейхсканцлер генерал фон Шлейхер настаивал на расширении торговли с СССР. И эти его решения, принимаемые в кабинете правительства, в результате разглашения тайны, стали известны не только Гитлеру, но даже недремлющей британской разведке. Поэтому уже на следующий день, оживились все незаинтересованные в этом лица. А лидер партии НСДАП сам предпринял все возможные шаги, чтобы тайно встретиться с Тиссеном и фон Папеном.
Эту информацию актриса узнала от Гильдегард Геккер (по-простому – Юльхен) «королевы красоты» многочисленных конкурсов прекрасных женщин Германии. (?) Поскольку Юльхен работала секретарём и стенографисткой у депутата рейхстага Гюнтера Гереке – имперского комиссара по трудоустройству, то имела о происходящем самые правдивые сведения. Кабинет комиссара располагался на Потсдамерштрассе 22-а, и, иногда встречаясь с Гердой, Юльхен рассказывала ей о том, что творится в рейхстаге. Конечно, о закулисных интригах Великобритании она знать не могла, но, так или иначе, всё тайное становится явным….
Благодаря Юльхен, актриса узнала и о том жутком шантаже, который был предпринят сторонниками нацистов по внедрению Гитлера на пост канцлера Германии.
Ещё раньше Юльхен рассказывала Герде, что её шеф Гереке, когда-то возглавлял предвыборную кампанию президента Гинденбурга и соперничал в пропагандистской работе с доктором Геббельсом. В то время успех оказался на стороне Гереке, но Герда искренне считала, что выдвигать на пост президента такого старого господина, каким уже тогда был Гинденбург, было ошибкой. Она уже тогда понимала, почему кандидатура фельдмаршала Гинденбурга устраивала в рейхстаге большинство фракций, ведь он был ярым антисоветчиком.
* * *
А доченька Ада, в самом начале 1933 года, сообщила Герде, что выходит замуж. Просто поставила перед фактом.
Женихом оказался молодой начинающий оператор. Но Аде всего шестнадцать с половиной лет!
– Ты забыла, как сама сбежала из дома тёти, чем чуть не свела её с ума? – напомнила Герде мама. – Тебе тогда было столько же лет, как сейчас твоей дочери.
И оказалось, что Герде нечего возразить. Оставалось только сказать: «Раз так, делайте что хотите. Совет, да Любовь!»
22 января 1933 года, по настоянию Геринга, состоялось совещание на вилле Риббентропа в берлинском пригороде – Далем. На встрече присутствовали фон Папен и Оскар фон Гинденбург. Решали, как привести Гитлера к власти.
29 января 1933 года в Берлине проходил ежегодный бал Прессы, куда в качестве почётной гостьи была приглашена и Герда. Она надеялась быть представленной рейхсканцлеру Германии генералу фон Шлейхеру и его молодой жене.
Открывать бал было поручено шефу Юльхен – комиссару по трудоустройству Гюнтеру Гереке. Открывая бал, он пригласил на танец Хенни фон Борке, стараясь ничем не выдать своего душевного состояния, в связи с предстоящей сменой власти. Но, пожалуй, из приглашённых гостей, так никто и ничего не понял. Герда чувствовала, что шеф Юльхен, не испытывает от бала никакой радости. Напротив, он очень тяготится возложенной на него обязанностью и с трудом пытается скрыть своё напряжённое душевное состояние.
