Чужая невеста босса. Ты будешь моей!

Глава 6

Роман

Приятный срывающийся голосок проникает сразу в мозг. Рвет его в лохмотья, убивая здравый смысл. Где-то на задворках сознания бьется предательская мыслишка, что с горячей девочкой подо мной что-то не так. Но я отметаю ее, как ненужную. Не сейчас.

Останавливаться не хочется. Настолько, что я вспоминаю все правила, которые успел прочитать на входе. И дико жалею, когда нарушаю первое.

– Больно? – бросаю грубовато. Без обращений и ласковых слов. Без имени. Потому что называть ее Риткой язык не поворачивается.

Скажи, что мне показалось, и мы, черт возьми, продолжим. Хотя вряд ли я ошибся. Я доверяю своим ощущениям. Острым и одуряющим. Девочка вся напрягается, дышит часто и шумно, сжимает меня и сводит с ума.

Мне уже плевать, кто это. Животные инстинкты сильнее. И главный: «Обладать!». Он расстреливает последние остатки логики. И лихорадочно ищет оправдание. Мой внутренний человек, заключенный сейчас в камере, интеллигентно постукивает в прозрачное, бронированное стекло и намекает, что я облажался.

Волосы, грудь, хрупкое тело, слишком сладкие стоны, смущенная отзывчивость и напоследок… Пластика. Серьезно? Сам-то хоть в этот бред веришь? Но разум – сегодня труп. А чувствам все равно.

– Глупая, зачем? – шепчу нежнее. Понимаю уже, что жестко обознался, но хватаюсь за последний шанс.

Девочка лепечет что-то сбивчивое о том, что мне не понравилось. А я готов волком завыть, а потом растерзать ее. Дала бы довести дело до конца – и поняла бы, как сильно мне «не нравится». Но вместо это она начинает царапаться и брыкаться.

– Ты кто такой? – визжит мне в ухо.

Морщусь, обреченно роняю голову, утыкаюсь носом девочке в шею, прямо в пульсирующую жилку. Да что уж там, она вся дрожит и искрится, будто под напряжением. И я недалеко ушел. Однако придется остыть. Выдыхаю разочарованно, невзначай прижимаясь губами к жаркой коже. Все, блин, пристегните ремни – самолет идет на посадку. Так и не взлетев.

– Хм, аналогичный вопрос к тебе, – выдаю как можно невозмутимее.

Чужая баба в моей квартире. В моей постели. Я, конечно, бываю неразборчив в связях. Но к такому жизнь меня не готовила.

– М-м-м, – стонет так крышесносно, что я опять напрягаюсь, заставляя ее охнуть. Впрочем, я и не расслаблялся еще. – Ник? – уточняет вкрадчиво.

Кажется, у нее еще и не все дома. Надо бы справку от психиатра попросить. Да и мне после этой ночи на прием сходить не помешает. Провериться, нет ли склероза или Альцгеймера. А то уже баб путаю.

– Кто? – нехотя ослабляю хватку.

Зря, мать вашу! Потому что эта сумасшедшая впивается пальцами в мои волосы и дергает ощутимо. Откуда в ней столько дури?

– Да пусти ты, богомолиха! – поднимаюсь на локтях.

И я бы рад ее отпустить, но она вцепилась так, что вот-вот голову мне открутит.

– Почему «богомолиха»? – лепечет обиженно. То есть это главное, что ее сейчас интересует?

– Потому что самка богомола после спаривания отгрызает самцу башку, – провожу ликбез.

– Но мы же… еще… не успели? – произносит с надеждой. – Не до конца?

Хрен знает. Причем во всех смыслах. Но судя по тому, как все ноет, распирает в ней и как я по-прежнему хочу эту неадекватку, то…

– Нет, – уверенно выдаю.

– Не могли бы вы слезть с меня, – вежливо просит. И меня срывает в нервный хохот. Нет, все-таки я бы взглянул на ее диагноз. Там явно «клинический случай». Но девочка, если честно, прикольная.

– Как скажете, сударыня.

Отпускаю «интеллигентку», заваливаюсь набок и бью по выключателю прикроватной лампы. Ни черта! Как и раньше, хоть глаз выколи. Еще и свечи-вонючки погасли.

– Я ждала не вас…

А вот это обидно. Ей бы курсы открыть: «Как обломать мужика».

С раздраженным рычанием нащупываю телефон, запускаю и оставляю на тумбочке так, чтобы дисплей светил вверх. В полумраке с интересом изучаю незваную гостью. Темноволосая, миленькая. Судя по изящному силуэту, который она отчаянно укутывает простыней, девочка аккуратная, миниатюрная и нежная.

– А ты красивая, – неосознанно выпаливаю и подаюсь ближе.

Может, к черту осторожность? Ну и что, что в мою квартиру пробралась воровка-девственница. Подумаешь, проблема! С кем не бывает. Зато какая шикарная.

И я на полном серьезе собираюсь поцеловать незнакомку.

– А-а-а! – орет она мне в лицо. – Пожа-ар, – вопит, как одержимая, и мечется на огромном матрасе, путаясь в постельном белье. – Помоги-ите! Полици-ия!

Не успеваю и рта раскрыть, как она, проскользив по дебильному шелку, слетает с постели.

Все, блин. Вызывайте скорую. Мне.

***

Сердце останавливается – и я машинально делаю рывок вперед. Как чертов супергерой, каким-то чудом успеваю схватить девчонку за талию до того, как она разобьет свое симпатичное личико об пол. Крепко прижимаю ее спиной к себе. И накрываю чересчур громкий и проблемный рот ладонью. Вдавливаю горячее голое тело в свой торс и фиксирую. Кожа к коже. Чтобы она шевельнуться не могла. Это опасно для жизни. Прежде всего, моей.

– Тише ты, соседи спят, – утыкаюсь носом в шелковистые, пропитанные запахом аромасвечей волосы. – Это мне помощь нужна. Ты нанесла мне психологическую травму.

Быстро одергиваю руку, чтобы дикарка не успела меня цапнуть. Разжимаю объятия и, когда она разворачивается ко мне, примирительно выставляю ладони перед собой. Шикаю на нее успокаивающе.

Не умею я общаться с сумасшедшими. Ей бы смирительную рубашку. А потом…

Сглатываю, покосившись на повязку и ленту, которые девчонка сорвала с себя и бросила на кровать. Отгоняю от себя неприличные картинки и откровенные позы. Яростно протираю глаза и хлопаю себя по щекам.

Соберись, тряпка озабоченная. Царев, у тебя медвежатница в квартире! Надо выяснить, какого черта ей здесь понадобилось! И наказать за взлом с проникновением. Хотя насчет последнего… мы квиты.

Черт! Опять пошлые мысли отравляют мозг.

– Так, давай сначала, – откашливаюсь. – Ты кто такая?

Возвращаюсь к ее лицу и замечаю, как она бесстыдно рассматривает меня. Думает, что сумрак все скроет, но я почти физически чувствую ее изучающий взгляд на своем теле. А еще невинную из себя строит, мелкая развратница. Впрочем, с девственностью она сегодня попрощалась. Я только пометить ее не успел, что к лучшему. Ритка на таблетках сидела, а эта еще бы случайно залетела. Сама судьба уберегла меня от такого «счастья».

– Прикройтесь, – она испуганно хнычет, прикрывая глаза руками.

Я издаю хриплый смешок, неторопливо наклоняясь за джинсами.

– Слушай, тебя Ритка прислала? – с трудом застегнув молнию, оглядываюсь. – Чтобы проверить меня на верность?

Задумчиво слежу, как эта ненормальная опять мечется по комнате, словно затравленный зверек. Поднимает какую-то тряпочку, прикладывает к себе. Возмущенно топает ножкой, путается в шелке.

– Я не знаю никакой Ритки, – поправляет на груди простыню, которая так и норовит сползти. – Но проверку вы не прошли, если бросаетесь на кого попало!

Еще и дерзит! Ведет себя совсем не как жертва.

– Какая ты самокритичная, – выпрямляюсь, засунув руки в карманы. Но джинсовая ткань натягивается и неприятно трет напряженный пах. Обреченно рявкнув, я вытаскиваю ладони. – Расскажи мне лучше, кто ты и как здесь оказалась?

Вместо ответа в меня несется неопознанный летающий объект. Уворачиваюсь от него на автомате и слышу звон разбитого стекла за спиной. Если она решила все мои спортивные награды и сувениры разгрохать, то живой она отсюда не выйдет! До конца дней отрабатывать будет. Натурой. Зараза!

– Я все Нику расскажу! – шипит и плачет.

А я все никак не соображу, кем она меня пугает. Да и насрать как-то. Если мифический Ник не может свою безумицу в руках держать, то это не мои проблемы.

Строптивая девчонка вызывает у меня противоречивые эмоции. Одновременно хочется ее и отшлепать, и пожалеть. Впрочем, одно другому не мешает.

Наклонив голову, мрачно наблюдаю, как она мчится к двери, будто за ней гонится маньяк, в то время как я стою на месте, не шелохнувшись. Лишь поднимаю брови, когда девчонка теряет простыню.

Облизываю взглядом точеную, аппетитную фигурку. Останавливаюсь на попке. Хорошенькой, упругой. Сердечком… Которое внезапно шлепается на пол.

– Да осторожнее ты! – в момент оказываюсь рядом и подаю ладонь. – Цела? – опускаю взгляд на ее руку, которая сжимает мой кубок. Точно профессиональная домушница. Я даже не заметил, как она его украла. – Я не хочу мотать срок за то, что какая-то сумасшедшая самоубьется в моей квартире.

– Как это… в вашей квартире? – обмякает, забыв про смущение. Обнажена передо мной, раскрыта. Так и хочется коснуться ее. Провести пальцами по плавным изгибам. Поднять голую девочку на руки, вернуть в постель… Закрыть гештальт, чтоб его! Однако заставляю себя собраться.

– Вот так, – одной рукой перехватываю ее запястье, а второй – забираю кубок. Бережно ставлю его рядом. – Меня зовут Рома, и это моя квартира, – представляюсь таким тоном, будто сижу в клубе анонимных алкоголиков.

В темноте нахожу свою рубашку и, приподняв растерянную гостью, заботливо накидываю ей на плечи. Импульсивно прижимаю к себе трясущееся, как в лихорадке, тело, поглаживаю подрагивающие плечи.

– Каролина, – тихонько лепечет. Будто сквозь дрему.

– Лина, значит, – запускаю пятерню в ее волосы, сгребаю в кулак на затылке. – Вот и познакомились, Лина, – ухмыляюсь, когда она обессиленно роняет голову мне на грудь. – Ты как вообще?

Прислушиваюсь к ее сиплому, слабому дыханию. Хмурюсь. С ней же ничего не случится? От первого раза еще никто не умирал. Вроде бы…

– Ужасно, – шепчет честно, опуская мою самооценку ниже плинтуса.

Но я забываю обо всем, когда Каролина теряет сознание.

Писец, тушите свет! Кстати, а что с электричеством?

Глава 7

Каролина

– Скорая?

Хриплый, грубоватый бас вторгается в мое сознание из ниоткуда. Летит, как спасательный круг утопленнице, и я мысленно хватаюсь за него, выныривая из холодной глубины на поверхность. Разлепив глаза, тут же щурюсь от яркого света.

– Тут девушке плохо. Записывайте адрес…

Прикрыв лицо рукой, из-под полуопущенных ресниц пытаюсь осмотреться. И почти мгновенно нахожу огромную, мутную фигуру, которая бродит по комнате, как доисторический медведь в тесной пещере.

Цепляет плечом угол шкафа, заставляет его покачнуться и загреметь содержимым. Фиксирует, упираясь в дверцу лапой. Кажется, матерится.

Медленно поворачивается ко мне, и я импульсивно зажмуриваюсь. Стараюсь даже не дышать.

– Что случилось, спрашиваете?..

Шаги становятся ближе – и резко останавливаются возле моей кровати. Грозный голос тоже обрывается, сменившись тяжелым дыханием. Слышится лишь недоуменное покашливание.

Я лежу, не шелохнувшись, и притворяюсь мертвой. На всякий случай. Если бы еще сердце так громко не стучало!

– Хм… Что случи-илось, – звучит где-то над головой. Задумчиво, хмуро и… растерянно. – Как бы вам так объяснить…

Судорожно пытаюсь воспроизвести, что произошло. В голове мелькают разрозненные картинки, обрывки фраз и… Внезапно всплывает образ большого, заросшего, дикого мужика. С которым я…

И это был не сон! Да как же так!

А теперь он врача мне вызывает? Лишнего свидетеля моего позора?

– Не надо скорую, – распахиваю глаза и вижу склонившегося надо мной незнакомца. Дергаюсь, ойкаю от страха, и он отшатывается, словно напуган не меньше меня. – Я нормально, – кутаюсь в шелк, сминая в руках края простыни.

Сажусь на постели, подбираю ноги к себе и, прижав колени к груди, обнимаю их. Бросаю удивленный взгляд на свои руки, облаченные в смятый хлопок. Вбираю носом аромат мужского парфюма.

Я в его рубашке? Впрочем, зато не голая. Главное, чтобы он не решил забрать ее у меня прямо сейчас.

– Отбой, – выдыхает громила с облегченным рычанием. – Ложная тревога. Спасибо за внимание, – выдает с сарказмом и отключается.

Некоторое время молча изучает меня, а я… его.

При свете лампы он не такой страшный, но по-прежнему слишком большой. Всюду.

Сине-черная спортивная майка, которую он успел натянуть, буквально трещит на его каменном торсе. Грудь и руки бугрятся мышцами. На предплечье татуировка, что придает образу брутальности. Джинсы грозятся расползтись по швам на мощных бедрах. Так при этом еще и рост… Не могу даже приблизительно прикинуть, сколько. Дикарь просто бесконечный! Вот-вот макушкой потолок прошибет.

Как я выжила с ним вообще? А еще страшнее… как я могла перепутать их с Ником?

Я будто в транс погрузилась. В какой-то момент мне даже… нравилось с ним. Хуже того, таких моментов было больше одного. И все они отнюдь не мимолетные. Я чуть голос не сорвала…

Боже, это же натуральная измена! Телом, мыслями, сердцем… Комплексно.

Молодец, Каролина Владовна, сделала сюрприз любимому! От души.

Вздохнув, возвращаю взгляд к мужскому лицу, напряженному, покрытому бородкой. Встречаюсь с синими прищуренными глазами. Вся сжимаюсь, мечтая просочиться сквозь матрас и исчезнуть.

– Это ты свет в щитке вырубила? – пристреливает меня неожиданным вопросом. Сглотнув, я рвано киваю. – Зачем? – поднимает густые брови.

– Р-роман… – заикаюсь от паники.

– Можно просто Рома, – перебивает меня.

– Р-романтика, – выпаливаю быстрее. – Свечи, музыка, полумрак, – отрывисто объясняю.

Он запускает руку в свои удлиненные волосы, спутанные и растрепанные мной. Проводит от макушки к затылку, приглаживая их и убирая назад. Но отдельные пряди все равно падают на лицо.

Непривычно. Я таких мужчин не встречала.

Настоящий варвар.

– Для своего Ника старалась? – кривится недовольно. – Ему повезло… – вызывает у меня легкую улыбку, будто похвалил, но тут же все портит: – Повезло, что он этого не застал, – хмыкает, а я тихо всхлипываю.

Вспоминаю все, о чем начиталась в интернете, ловлю снисходительную ухмылку мужчины, наблюдаю, как он разочарованно качает головой, сжимает губы.

И чувствую себя полной дурой.

– Ладно, не обижайся. Я там в коридоре водичку твою… расплескал немного. И свечкам хана.

– Не только свечкам, – сипло произношу, думая о своей невинности.

Все. Нет ее, похоже. А я толком не поняла, как ее потеряла и с кем.

– Ужасно, – прячу пылающее лицо в ладонях.

– Я это уже слышал, – оскорбленно бурчит мужчина и садится рядом со мной на постели. Под его весом проминается матрас, а меня качает. – В целом, ты как? Точно скорую не надо? Мало ли, – осекается, когда я зыркаю на него исподлобья.

– Нет, – отползаю к изголовью кровати.

Проследив за моей «миграцией», Роман-варвар встает и отходит от меня. Будто из нас двоих именно я представляю главную опасность.

– В обмороки больше падать не собираешься? – отрицательно машу головой. – Предупреждай, если что, одеялко подстелю, – приподнимает уголки губ.

– Не собираюсь, – бубню, не зная, шутит он или серьезно. – Я перенервничала. И вино повлияло, наверное, – признаюсь, но тут же прикусываю язык.

Зря я про алкоголь. Подумает, что я пьяница какая-то.

Хотя после того, что между нами случилось… Вряд ли может быть хуже.

– Ты еще и пила тут, в моей квартире? – укоризненно цокает. – Зачем?

– Для храбрости. Я волновалась, – мой голос все тише и тише.

– И как? Помогло? – усмехается.

– Немного, – шепчу еле слышно.

– Осталось что-то? – уточняет внезапно. – Я бы сейчас тоже не отказался. Для храбрости.

Вспоминаю, как прятала пустую бутылку в мусорке. Обвожу взглядом разгромленную спальню. Представляю, какое впечатление я произвела на хозяина.

Алкоголичка с сюрпризом в чужой квартире.

– Не осталось, – чувствую, как горят щеки. Наверняка они сейчас цветом похожи на красное вино.

– Серьезно ты к делу подошла. А с виду и не скажешь. Куда в тебя столько влезло? – Роман окидывает меня оценивающим взглядом и припечатывает приговором: – Мелкая.

– Извините. Я не знала, что это ваша квартира. И вообще… – из последних сил пытаюсь казаться милой, когда самой хочется рыдать. – Я случайно. Вы меня отпустите?

И леденею от одного короткого, хлесткого ответа:

– Нет.

***

Кажется, я соврала, когда уверяла его, что обмороков больше не будет. Я вот-вот опять потеряю сознание. Тело становится ватным, пальцы немеют, а язык едва ворочается во рту. Теряя контроль над всем своим речевым аппаратом, я вдруг испуганно сиплю:

– Нет? Вы меня насиловать будете?

И застываю, не веря, что сказала это вслух. Не двигается и варвар, переваривая мой вопрос.

– Что? – сводит брови к переносице и изгибает одну, придавая своему лицу крайне удивленное выражение. – Я, по-твоему, камикадзе, догонять самолет, начиненный взрывчаткой под завязку, и лезть в него на полной скорости? – увидев в моих глазах полную прострацию, он говорит конкретнее: – Нет, не буду.

– Точно не будете? – сглатываю вязкую слюну. В горле пересохло. Хочется залить водой образовавшуюся там пустыню. А лучше – остудить из огнетушителя.

– Я не пойму, ты меня уговариваешь сейчас? – игриво ухмыляется Роман и делает шаг ко мне. Всего один, но такой широкий, что вмиг оказывается напротив. А я, сидя на кровати, невольно упираюсь взглядом туда… куда лучше вообще мне больше не смотреть. Никогда!

– Нет, – подскакиваю на ноги, утопая в мягком матрасе и с трудом балансируя на нем. – Можно я поеду?

Порываюсь сбежать, но две мощные лапы ложатся на мои бедра. Сердце сжимается в крохотный комочек, а вместе с ним и я сама, когда руки ползут вверх и заключают мою талию в кольцо. Практически полностью обхватывают, чуть ли не соединяя пальцы. Легкое движение – и я слетаю с постели вниз. Касаюсь босыми ногами холодного пола и импульсивно поднимаюсь на носочки.

– Нельзя, – доносится сверху, пока я утыкаюсь носом в твердую грудь. – Куда ты поедешь в таком виде посреди ночи? И с такими тараканами в голове? Если с тобой что-нибудь случится, то привлекут меня, как последнего, кто тебя видел. И с тобой… кхм… контактировал, – медленно скольжу взглядом по майке, поднимаюсь к мощной шее, а выше не рискую посмотреть. Молча слушаю звериное рычание над ухом: – Так что сиди дома!.. То есть в гостях. В моей квартире. Могу дать телефон, чтобы ты позвонила своим и предупредила, если надо.

Капкан на моей несчастной талии открывается – и выпускает меня.

– Не надо, – отчаянно машу головой. На секунду забываю об опасности, которая может исходить от дикаря, потому что мне грозят проблемы серьезнее. – Мне и ехать особо некуда. Папе я сказала, что переночую у мамы. А мама уверена, что я дома с отцом. Они в разводе, – поспешно поясняю, когда Роман "ломается". – Если я напомню о себе сейчас, посреди ночи, могут быть вопросы. Особенно у отца.

Мысленно ругаю себя за излишнюю откровенность. Во всем виновато вино. И дурацкий «сюрприз». Я до сих пор не отошла от шока.

– Папина дочка, – тепло усмехается мужик и в этот момент выглядит почти нормальным. А потом в нем будто тумблер перещелкивает, и он гаркает на всю комнату: – Сколько лет?

– Пятьдесят три, – выпаливаю в испуге. Хмурюсь, и он повторяет за мной, как отражение. Только в кривом зеркале. – А зачем вам возраст моего папы?

– Тебе, блин, лет сколько? – уточняет все так же нервно. И вновь оказывается вплотную ко мне.

– Д-девятнадцать, – лепечу, запрокинув голову до судороги в шее.

– Ф-фух, – выдыхает мне в лицо. Свежей мятой и терпким кофе. А я инстинктивно облизываю губы, которые не вовремя вспоминают вкус его поцелуев. – Минус статья.

– Какая? – мысли опять улетают в далекие края.

Боже, все, чего я хочу в данный момент, – это вернуться в теплую постельку и лечь спать. А не выяснять отношения с чужаком, который меня…

– Неудобная. За развращение несовершеннолетних, – вырывает из полусонного вакуума. – И хрен же на суде докажешь, что я как бы жертва. Еще и присяжные засмеют.

Опускаю ресницы, наслаждаюсь секундной темнотой – и медленно открываю глаза.

– Суд? Какой суд? – зеваю, не стесняясь. – А, вы несерьезно? Вы бы предупреждали, когда шутите. Я не всегда вас понимаю.

– В следующий раз табличку сделаю с надписью «Смех» и буду поднимать на каждой шутке, – говорит размеренно, а его голос все сильнее отдаляется. – Что-то ты совсем поплыла, – аккуратно приобнимает меня, но я уже не сопротивляюсь. – Иди в ванную.

– Зачем? – опомнившись, толкаю его в грудь и отступаю назад. Судорожно одергиваю на себе рубашку. Хотя она и так длинная. Безразмерная. Кажется, три меня в ней поместятся.

– А зачем ходят в ванную? Искупайся, освежись, резиновых уточек попускай. Взбодрись немного, в общем, – ведет меня к выходу. – Я пока в квартире приберусь. Ты не против, если я твой сюрприз… сразу в большой мусорный пакет? – выглядывает в коридор и обреченно, с надрывом вздыхает.

– Да делайте что хотите, – сдавленно всхлипнув, вытираю нос ладонью. – Все равно он не удался.

– Как сказать, – оборачивается, хитро прищуриваясь. – Я, например, удивлен и поражен. Значит, функцию свою он выполнил. Слушай, ты еды не захватила с собой? – вдруг переводит тему. – У меня пустой холодильник.

– Там, – взмахиваю рукой в неопределенном направлении. – Фрукты, сливки, клубника…

И еле сдерживаю подкатывающий к горлу ком.

Дура! Какая же дура!

Хочется сквозь землю провалиться, и чтобы меня замуровали. Залили сверху теми же сливками и оставили застывать.

– А мясо? – неожиданно интересуется Рома. Вскидываю брови и удивленно изучаю его лицо. Спокойное, серьезное. Он не шутит?

Глубокая ночь, щекотливая ситуация, а ему лишь бы поесть. Что за мужчина?

– Этого не было в рекомендациях, – повторяю, как заезженная пластинка. И поджимаю дрожащие губы.

– Очень зря, мелкая, – он щелкает меня по носу, а я чуть не отпрыгиваю от него. И смотрю на его руку, как на ядовитого тарантула. – Между прочим, во время сек… сюрприза сжигается много калорий. И их надо восстанавливать. Не травой же, – прячет ладони в карманы. Правильно, там им самое место! Подальше от меня.

– Не было у нас… сюрприза, – багровею от стыда. – Это не считается.

– Ясно все с тобой, поищу в интернете круглосуточную доставку, – пробубнив с непонятным недовольством, он достает телефон. – Есть какие-то пожелания?

– Нет, я не ем после шести, – лгу как можно правдоподобней. И, гордо вздернув подборок, переступаю порог. – Ай, – попадаю ногой в лужу.

– Стой, там же твои аквариумы вдребезги, – с беспокойством окликает меня Рома. – Порежешься.

Не успеваю издать ни звука, как он подхватывает меня под бедра и в следующий миг… просто взваливает себе на плечо. Тащит куда-то, как неандерталец избранную самку. Благо, хоть предварительно дубинкой не оглушил.

Надо бы закричать и на всякий случай попросить о помощи, но на меня накатывает такая апатия, что я безвольно повисаю головой вниз, устремив взгляд на мощную спину. Сил нет. Я даже не ощущаю дискомфорта от ладони, которая придерживает меня за попу.

– Спасибо, – еще и благодарю, когда Рома ставит меня на ноги возле дверей в ванную.

Он закатывает глаза от моей «вежливости», собирается съязвить что-то в ответ. Но из кухни вдруг доносится протяжный вой. И что-то неистово скребется.

Импульсивно прячусь за широкой спиной Романа – и даже выглянуть боюсь. Все-таки там, на балконе, у него кто-то завелся.

– У вас мыши, – пищу тихонько.

– У меня не может быть мышей, – хмыкает он. – У меня есть кот, – потирает заросший подбородок. – Кстати, где он?

Вопросительно косится на меня, а я пожимаю плечами. В квартире точно не было питомцев, я бы заметила. Может, он бредит?

– Ладно, посмотрим.

Рома направляется на кухню. Навстречу верной смерти. И я мысленно поминаю его. Наше знакомство было странным и недолгим. Зато никто никогда не узнает об этой ночи.

Натягиваюсь, как струна, пока он открывает застекленную, прикрытую жалюзи, дверь. И чуть не получаю разрыв сердца, когда в унисон с загробным воем звучит хриплый мужской крик:

– Ты что натворила? Женщина, в тебе есть хоть что-нибудь человеческое?