Если любишь – простишь…

– Да, Вет, конечное. Тогда я успокою ребят, что все нормально. А то мы начали волноваться… вдруг Центр закроют…

– Анечка, большая просьба, только ты сможешь мне помочь. Мне нужен биологический материал для генетической экспертизы. Сделаешь?

– Да, конечное, без проблем. Что-нибудь еще?

– Анют, и последний вопрос, он замки не менял в квартире? Я ключами последний раз пользовалась в ноябре 2019, когда была на симпозиуме.

– Не знаю, вроде бы, нет. Если не сможешь открыть – звони, у меня есть запасные. Ты же помнишь, я живу рядом.

– До завтра, Анют.

– Мамуль, машина готова, в институт я позвонил, отпросился на неделю. Звоним отцу? – Сева умел принимать молниеносные решения.

– Да. А что скажем? – мой мозг отказывался думать.

– Мамуль, папа про Аню, с который ты разговаривала, знает? – он нежно смотрел на меня.

– Знает, что у меня есть в Питере такая знакомая и все. А что?

– Сейчас скажем, что она просила срочно приехать. Ну, заболел кто-то, срочно просила приехать тебя…

– Давай…

Сева взял телефон. Позвонил:

– Папуль, привет. Занят?.. Извини, пару сек… Мамуле позвонили из Питера, ей срочно нужно туда попасть. Я отвезу ее… Конечное, папуля… Очень аккуратно… Отец, она самое дорогое, что у меня есть… Всегда… Она по телефону разговаривает… Вечером позвоню обязательно… Да… Слушаюсь, товарищ генерал…

Севка сдержанно улыбнулся.

– Все. Можем ехать. Мамуль, ты готова?

– Да, сына.

В начале ехали молча. Сева вел машину аккуратно и уверенно. Платка была свободна, хорошо расчищена от снега.

– Мамуль, ты может поспишь?

– Нет, Севочка.

– Тогда расскажи о нем.

– Что?

– А почему вы расстались?

– Да мы, сынок, не расставались… Мы жили вместе более трех лет. Ни от кого не прячась, никому ничего не объясняя. Мы просто жили вместе, жили и наслаждались жизнью, наслаждались друг другом. Я не хотела замуж, там я уже побывала, меня все устраивало и так: любимый мужчина рядом, Ромку заберу к себе, как только закончу учебу, Вячеслав был не против… Ничего не предвещало… Но однажды…

Слава пришел домой и положил на стол документ с красным оттиском печати. Такая красная печать была только на документах посольства, в то время многие уезжали за рубеж.

– Вот. Мне разрешили выезд за рубеж. Я еду в Канаду.

– На сколько?

– Насовсем…

– То есть ты…

– Да, я покидаю страну. Меня ждут в Канаде, обещают место работы и преподавание в университете. Ты едешь со мной?

– В качестве кого?

– Просто со мной…

– Нет…

– Почему?

– У меня здесь родители, здесь мой сын, здесь моя родина. Я не смогу взять с собой Ромку, ты же знаешь… Без него я не поеду.

– То есть нет?

– Нет…

У нас был тяжелый разговор. В то время выезд за рубеж был «билетом в один конец». Назад уже не пускали… До отъезда оставалось два месяца. Еще два до окончания ординатуры…

Он уехал… Его никто не смог остановить: ни отец, ни мама, ни я… Он принял решение. Для него его решение было всегда единственно-правильное. Без обсуждений. Я осталась в России…

С того момента в моем сердце звучала только одна мелодия:

Хочу тебя забыть, да, видно, не получится,

Сплетаются в года моей печали дни.

Я отдала тебе, Америка-разлучница,

Того, кого люблю, храни его, храни…

– Ма, и ты его простила?

– Сынок, я бы уехала вместе с ним, но должно было совпасть два условия: я согласилась бы уехать только его женой и со своим сыном. К сожалению, ни одно из условий исполнено не было. Женой стать бы я успела, но усыновить Ромку так быстро не получилось бы. А, насчет простила ли: когда любишь, Севочка, и не такое простишь…

Так, за разговорами, мы доехали до Питера. Питер нас встретил не очень дружелюбно: сильный ветер, мокрый снег. Перед КАДом Сева свернул на заправку.

– Мамуль, устала, милая? Потерпи еще немного, сейчас приедем. Диктуй адрес, в навигатор забью.

Я продиктовала. Зазвонил телефон. Номер незнакомый.

– Виолетта Николаевна, добрый вечер. Мне Аня сказала, что Вы приедете, – заговорил утренний голос уже более дружелюбно.

– Уже приехали. На окружной.

– Есть где остановиться?

– Да. На квартире Вячеслава Романовича.

– Вам нужны ключи?

– Ключи у меня есть, если, конечное, замок не меняли последние полтора года. И если знаете, напомните мне, как снять квартиру с сигнализации.

– Я сейчас подойду, живу рядом, помогу устроиться…

– Спасибо.

– Ма, куда теперь? – спросил Севка, подъезжая к дому Вячеслава, к нашему дому…

– Сына, за этим домом, направо… Стоянка перед тобой…

– Здесь мы и припаркуемся…

Он припарковался рядом с черной Вольво последней модели. Я вышла из машины. Подошла к ней, смахнула рукой снег с капота. Она подмигнула фарами.

– Что, кисуля, скучаешь? Больше его заботливая рука не коснется тебя, ты не почувствуешь его волю, не исполнишь его желание. Хозяин теперь будет другой…

Подошел Сева. Обнял меня за плечи, нежно прижав к себе.

– Его?

– Да. Не признавал другую марку автомобиля. Покупал только Вольво.

– Удивительно…

– Да, в мире много удивительного…

Когда покупали Севке его первый авто, сын с Жорой впервые крепко поссорился. Жора у нас сторонник внедорожников и паркетников, предпочитал Бэхи. Сева ничего, кроме Вольво, покупать не хотел и только седан. Пришлось объяснить Жорке, что не нужно так настаивать. «Ты же сам говоришь, что машину, как жену, нужно выбирать тщательно. Это его выбор. Или ты и жену Севке выбирать будешь?». Жорка тогда рассмеялся, пообещал, что не будет. Так и купили в подарок на окончание института Всеволоду «его кисулю».

К нам быстро подошел мужчина.

– Добрый вечер, как добрались?

– Спасибо. Хорошо.

– Я, Игорь Павлович, коллега, первый зам, друг, поверенный, думал во всех делах, оказалось, что нет. Можно Игорь, даже лучше, – представился нам подошедший мужчина.

– Очень приятно, – я протянула ему руку. Он аккуратно ее пожал.

– Пойдемте…, – он рукой показал куда пройти, но я и без него знала.

– Сыночка, возьми сумку.

– Хорошо, мамуль.

Зашли в квартиру. Ключи подошли. Игорь снял с сигнализации – шифр тот же. Слава не любил ничего менять в своей жизни. Тяжело впускал в нее что-то новое. В прихожей сбросила шубку, прошла в ванную, помыла руки. Кухня, спальня, кабинет… Все на своих местах, как будто он только вышел и … уже никогда сюда не вернется. На спинке кресла лежал свитер, небрежно оставленный хозяином, взяла в руки, зарылась в него лицом, вдохнула до боли родной запах и … потеряла сознание.

Очнулась на диване. Рядом хлопотал Севка.

– Ма, не пугай меня. Я папе что скажу?

Я попыталась улыбнуться. Игорь принес сладкий чай. Наш любимый с бергамотом. Именно такой всегда любил Славка…

– Мамуль, а ты жила в этом доме… Твое фото есть повсюду…

В квартире действительно был переизбыток моих фото. Везде. Разных. Было несколько фото с Севкой. На стене над столом красовались две фотографии, оформленные в одинаковые рамки и очень похожие между собой. Вернее, были очень похожи два молодых человека с дипломами в руках, и обнимающие своих матерей. Они улыбались всему миру. Сходство молодых людей было поразительным… Именно эти фото сейчас рассматривал Игорь Павлович.

– Да, Сева. Я знаю. И даже в ванной…

Мужчины посмотрели на меня не понимающе. После укола и горячего сладкого чая мне стало лучше, я встала, подошла к выключателю, включила свет в ванной, но нажала одновременно две клавиши, засветилась панель, оформленная под обычный кафель, на панели всплыло мое фото.

– Здесь много меня… Жаль, что он не захотел тогда…

Мне было тяжело разговаривать.

Игорь Павлович, он оказался новым мужем Ани, который недавно переехал в Питер из Новосибирска, принес нам ужин, Анечка позаботилась. Вячеслав о нем мне рассказывал год назад. Но, знакомы мы еще не были.

Спать я легла на нашу кровать, в нашей спальне. И проплакала почти всю ночь… К утру провалилась в сон. А затем мне снились его теплые губы, ласковые руки и глаза, которые вопрошали, а я не могла им отказать…

Прощание было назначено на утро. После обеда договорились встретиться с нотариусом и самыми близкими в Центре.

В его рабочем кабинете собрались Сева, я, Анечка, Игорь, нотариус и еще двое мужчин. Все с интересом поглядывали на Всеволода. Слепой и тот бы заметил его внешнее сходство с Вячеславом Романовичем. Сын сидел молча. Нотариус зачитал завещание. Все молчали. Молчание нарушила Аня:

– Виолетта, ты в телефонном разговоре мне сказала, что сможешь все объяснить…

– Я просила взять биологический материал.

– Ах да, вот, – она протянула мне две запечатанные пробирки.

– Спасибо. Объяснить смогу, – Сева держал меня за руку и слегка сжимал мои пальцы, это придавало мне уверенности. – Трофимов Всеволод Георгиевич, сын Вячеслава Романовича, наш с ним сын.

Все смотрели на меня и Севку. И я продолжила:

– Биоматериалы мне нужны для подтверждения отцовства, если кто-то захочет оспорить завещание. Надеюсь, этого делать не придется.

– Мы не смогли открыть рабочий ноутбук Вячеслава Романовича. Там все его наработки, исследования, планы по Центру… – произнес один из незнакомых мужчин. Как позднее оказалось, это главврач одного из филиалов Центра.

Я подошла к рабочему столу, нажала кнопку на ноуте Вячеслава, на экране высветилась заставка – наше с Севкой фото на вручении диплома. Все смотрели молча. Я с легкостью набрала пароль, он у нас был один на двоих… Ноутбук ожил.

– Все пароли Вячеслава Романовича не являлись для меня тайной. Иди, мой мальчик, ты здесь лучше разберешься, – я уступила место сыну, и обратилась к присутствующим. – Еще есть вопросы?

– Что Вы намерены делать с его акциями и его Центром.

Я хотела ответить, но Сева меня опередил:

– Ничего. Акции продавать не буду. Центр будет жить. Игорь Павлович, поможете мне по Центру, хотя бы до осени? – присутствующие вздрогнули. Кабинет наполнился мягким голосом Вячеслава с легкой хрипотцой. У них даже голос был один на двоих.

– Всеволод Георгиевич, врач, кардиолог, в этом году заканчивает ординатуру. Молод, но… как говорил Вячеслав Романович, «но» – это условность. Справится. Теперь у него выбора нет. Обязан, – я улыбнулась сыну.

– Так вот каким молодым кардиологом восхищался Вячеслав и собирался пригласить летом в Питер, тогда все понятно, – произнес Игорь.

С ноутбука Вячеслава Сева перебросил копию всех документов по Центру на ноут Игоря Павловича. До вступления в законную силу завещания было решено, что именно он будет исполнять обязанности руководителя Центра. В нем я не сомневалась. У Вячеслава не было плохих друзей, он умел разбираться в людях.

Мы остались в Питере еще на один день. Сева хотел подышать Питерским воздухом. Мне тоже хотелось хоть немного побыть в нашей квартире, где все еще дышало любимым мною мужчиной. Подышать вдосталь и передать все нашему сыну.

С утра было решено немного заняться бумагами, разобрать на столе и подготовить квартиру к долгому одиночеству.

Сева еще раз связался с нотариусом, созвонился с пультом охраны, сходил в местный ЖЭК, устроил на платную стоянку авто. Я наблюдала за нашим мальчиком и удивлялась, откуда в нем эта взрослость, самостоятельность появилась. Ведь дома все вопросы решали мы с Жоркой. Но нет же, Севка везде смог договориться, перезаключил договор на охрану квартиры, оставил свой номер телефона. Замок менять не стали, но ключи от квартиры у Ани и Игоря Павловича Сева взял, извинившись, что он за столь короткое время не успел просмотреть все записи Вячеслава Романовича и очень хочет все сохранить. А была в Севке эта Славкина тактичная наглость, что-ли. Славка был прав, мальчик ничего своего не упустит. Из кабинета в Центре ноутбук тоже взял. Когда я спросила почему, он просто ответил:

– Там есть папка «Моему Севке». А в ней море информации для диссертации. Такая же папка есть и на домашнем копме. Папки большие, у меня нет возможности их скопировать. Есть и просто небольшие файлы, без названия, просто дата, что-то вроде мыслей вслух. Мамуль, я хочу все это посмотреть сам, понять, что он хотел видеть в дальнейшем, сохранить и преумножить, это дорогой для меня подарок от незнакомого мне человека.

Было тяжело покидать Питер. Для меня это был город молодости, несбывшихся надежд, город любви. Пусть он будет таким же и для нашего мальчика. Я была уверена, что у Севки все получится. У него был характер Вячеслава, но воспитан он был Георгием. От этих двух прекрасных мужчин он взял все самое лучшее: упорство, твердость, прямолинейность, тактичность, умение ставить цели и достигать их, нежность и уважение к родителям, внимательность и неравнодушие к окружающим.

Дома предстоял разговор с Георгием. Мы с Севкой решили сказать отцу правду. Вернее, сказать частичную правду обо мне и Вячеславе, о завещании. Но умолчать про Всеволода. У Севы был один отец, тот который его вырастил и воспитал! Для Севки Вячеслав навсегда останется Вячеславом Романовичем…

Глава 2.

ЖОРКА

И встретишь ты, когда не ждешь,

и обретешь не там, где ищешь…

А. Бирзула

Виолетта после окончания ординатуры приехала в родную Коломну, устроилась в городскую больницу по специальности, получила квартиру. Тогда были хорошие времена, молодых специалистов ждали, ценили и всячески поддерживали. Жизнь налаживалась.

На работе был полный кайф. Она, хотя и была молодым специалистом, прекрасно знала свою работу. За несколько месяцев Виолетта Николаевна смогла завоевать авторитет у коллег. Знания были отменные, свое мнение она высказывала смело, четко объясняя свою точку зрения, да и знаниями делилась щедро со всеми, кто этого хотел.

Всегда улыбающуюся, приветливую докторшу, да еще так хорошо знающую свое дело, быстро полюбили и пациенты. У дверей ее кабинета была очередь, записаться к ней на прием было сложно. При острой необходимости Виолетта Николаевна могла посмотреть пациента и без записи.

За последние три года в Питере она научилась быть настоящим врачом. У нее был хороший учитель. С ним она научилась по отделению не ходить, а летать, как и он, научилась отдавать всю себя своей работе. Ветка готова была жить в больнице, но у нее еще был сын.

Сын Ромка теперь жил с ней, готовился пойти в первый класс. Последние шесть лет Ветка с сыном виделась не часто, только на каникулах. Она училась в Ленинграде, а он рос у родителей в Коломне. Раз в месяц старалась приехать на выходные, чтобы мальчишка не забывал хотя бы, как выглядит его мама. Было время, он и мамой то ее не называл, а только улыбался. Но это они уже преодолели. Сейчас Ромка точно знал, кто его мама.

Ромашка рос смышленым мальчуганом. К первому классу был хорошо подготовлен Веткиной мамой, учительницей начальных классов, умел читать, неплохо считал, много знал, был один только минус – его поведение. Бабушка с дедушкой в единственном внуке души не чаяли, поэтому и баловали, отсюда и непоседливость, и непослушание, и капризность.

Виолетте с ним приходилось тяжело. Никак она не могла найти подход к сынишке. Ромка, привыкший делать все, что хочет, не хотел слушаться и подчиняться, постоянно просился к бабушке с дедушкой, там ему во всем потакали и все разрешали.

Первая четверть в первом классе им с Ромкой далась нелегко. Но потом Виолетта решила поговорить с Ромкиной учительницей. Это был опытный педагог, многие родители отдавали своих несмышленышей именно к ней, привозили даже с другого конца города. Виолетта ничего не стала скрывать от Нины Ивановны, рассказала все как есть, и что мальчишка рос без мамы, и что влияния на него она никакого не имеет, и что делать и как с ним общаться она не знает.

Нина Ивановна оказалась не только хорошим педагогом, но и прекрасным и чутким человеком. Она помогла нерадивой мамаше советами. Первое, что было сделано, Романа лишили поддержки бабушки и дедушки, второе – мама теперь всегда была рядом. Все свои требования, а тем более запреты, мама училась объяснять сыну спокойно, не жалея времени и не переходя на крик.

Виолетта стала провожать сына до школы и забирать его после продленки, проводить с ним все выходные. Она позволяла себе только одно ночное дежурство в месяц. На работе все знали, что она одна воспитывает сына и особо не докучали лишними дежурствами.

Потом Нина Ивановна попросила Виолетту прийти в класс и рассказать о своей профессии, чтобы сын мог гордиться своей мамой. «Авторитет превыше всего», – сказала Нина Ивановна. К зимним каникулам они были уже не разлей вода. Ромка даже к бабушке с дедушкой перестал проситься.

А потом… в их жизни появился Жорка, вернее Георгий, дядя Жора.

В соседнюю квартиру в декабре шумно вселился веселый молодой капитан. Симпатичный, широкоплечий, подтянутый, приветливый. Но, не обратила бы Ветка на него внимания, если бы не Ромка.

Зима была снежная, с небольшими морозами, денечки были солнечные. Накануне Рождества мама с сыном пошли покататься на горку. Съехали не совсем удачно. Ромка повредил ногу. Виолетта испугалась за сына, но на снимке перелома не было, только вывих и сильное растяжение. Вправили вывих, зафиксировали ногу. До дома доехали. Кое-как Ромка, опираясь на маму, допрыгал до подъезда, а дальше нужно было подняться на четвертый этаж, преодолевая ступеньку за ступенькой. Ромка не был щупленьким мальчиком, от мысли донести на руках пришлось отказаться сразу. Ветка его приподнимала с трудом. Она была достаточно миниатюрной женщиной.

Как долго бы они ковыляли до четвертого этажа неизвестно, если бы не сосед. Капитан лихо догнал их между первым и вторым этажом.

– Что произошло у моих соседей?

– Упали, – хором ответили мама с сыном.

– Папка то ваш где? Что ж не помогает?

– А у меня нет папки. Вернее, он с нами не живет, – бойко ответил Ромка.

И вдруг тихо спросил:

– Хотите быть моим папой?

Виолетта залилась краской смущения, румянец застенчивости и негодования на сына быстро заиграл на ее щеках. Если бы не больная нога, сейчас бы Ромка получил по полной, но в данной ситуации просто сделала сыну замечание, сказав, что так не красиво. Капитан улыбнулся и ответил мальчишке:

– Хочу, – бережно поднял мальчонку на руки и доставил до квартиры.

Ромка очень переживал, что живет только с мамой. Но Виолетта настаивала, что нужно всегда говорить честно. Поэтому Рома знал, что папа живет отдельно, у него есть другая семья. Они с мамой развелись, когда он (Ромка) был совсем маленьким. В этом нет ничего страшного, так бывает. Виолетту Ромка часто просил найти ему другого папу.

Открывая дверь квартиры, Виолетта поблагодарила соседа, сказав, что дальше доковыляют сами, но тот доставил больного до кровати. Помог Ромке снять куртку и устроил его на подушках, обещал обязательно зайти в гости, узнать, как себя чувствует больной.

Уходя, капитан спросил:

– А зовут-то вас как, соседи?

– Меня Романом, а маму – Виолетта Николаевна. Она – врач, – с гордостью сказал мальчуган.

– А меня Георгием, для тебя, Ромка, я – дядя Жора. Вот и познакомились, – Георгий улыбался. Улыбка очень шла его мужественному лицу, делая его каким-то особенно притягательным.

Вечером Георгий, действительно, зашел узнать, как дела у Романа. Мама с сыном только сели ужинать. Виолетта пригласила к столу и соседа, он не отказался, сказав, что истосковался по нормальной домашней еде.

Заходил Георгий к Ромке часто, почти каждый вечер пока Ромка болел, потом иногда вечерами и обязательно в выходной. Ромка тянулся к Георгию, ему было интересно с соседом. Георгий рассказывал мальчишке про армию, читал книги, иногда даже помогал с уроками, катался в парке с мальчишкой на лыжах, пару раз брали с собой Виолетту, учил Ромку играть в шахматы. «Шахматы заставляют думать, анализировать ситуацию, планировать шаги наперед. Так всегда говорил мой отец, когда учил меня этой игре, а я в свою очередь – научу тебя».

Виолетта к Георгию дышала ровно. Она пообещала себе больше не пускать в свою жизнь мужчин. Случайный секс она не признавала, а постоянного мужчину, который будет не только ценить и любить ее, но и хорошо относиться к Ромке найти было просто невозможно. Поэтому и на соседа внимания особого не обращала, но присматриваться стала: внимательный, веселый, к тому же с Ромкой нашел общий язык.

За неделю до 23 февраля Ромка пришел из школы весь в слезах. В классе готовились к празднику «Мой папа» и нужно было познакомить ребят со своим папой, рассказать о нем. Рассказывать о своем родном отце Роман отказался.

– О ком я буду рассказывать? – ревел Ромка. – А еще Нина Ивановна сказала, что, если папа сможет прийти в класс и рассказать, где и кем он работает – будет…просто…замечательно, – сквозь слезы произнес сынишка.

Здесь Виолетта ничем не могла помочь сыну. Для себя Вета решила, что Ромка в этот день в школу не пойдет, зачем лишний раз травмировать психику мальчишки, лучше они с сыном сходят в исторический музей, чтобы ее любознательный сынишка узнал историю праздника, историю города, героическое прошлое народа, который живет в нашей стране.

Вечером заглянул Георгий, заметил заплаканные глаза мальчишки, спросил:

– Что стряслось? Чего ревел? Мужчины не плачут, только огорчаются.

Ромка ему все рассказал.

– Давайте я схожу, побуду твоим папой, – с легкостью предложил Георгий.

Ромка был согласен, но вмешалась Виолетта.

– Зачем врать? Ты же не его отец. Это знает Ромка, знает учительница, знают родители в классе.

– Это принципиально? – спросил Георгий, внимательно смотря на Виолетту.

– Это – неправильно! И вы оба это знаете, – резко ответила Виолетта и вышла из комнаты.

Ромка на нее обиделся сразу, Георгий по всей видимости тоже. Мужчины весь вечер просидели в комнате Ромки за закрытой дверью о чем-то тихо разговаривая. Георгий ушел молча, только на прощание буркнул «спокойной ночи». Ромка поцеловал маму на ночь, но на вопрос Виолетты, о чем они разговаривали с Георгием и чем занимались, он не ответил.

Всю неделю Георгий в гости не приходил.

В предпраздничный день Ромка в школу не пошел, они с Виолеттой пошли в музей. Ромка остался очень доволен походом. Для него Виолетта заказала индивидуальную экскурсию, впервые воспользовавшись знакомством с пациентом.

Мальчишка любил рассказы о войнах, оружии, военных, он тянулся к истории. В музее ему было очень интересно, особенно когда тетя-экскурсовод рассказывала только для него и отвечала на все его вопросы. Потом заехали в кафе. Домой приехали поздно. Не успели перевести дух, в дверь позвонили. На пороге стоял Георгий.

– Привет, соседи. Вы где шлялись? Я уже несколько раз к вам порывался зайти?

Ромка был очень рад приходу Георгия. Он с нетерпением поведал дяде Жоре, где они с мамой были, что видели, что делали.

– Виолетта, можно я завтра возьму Ромку с собой в воинскую часть. Пусть мальчишка увидит настоящую современную военную технику. В программе парад, концерт, праздничный ужин.

Вета засомневалась. Георгий заметил ее сомнение и предложил:

– Если хочешь, можешь поехать с нами… Я буду только рад.

Ей не хотелось терять целый день, по дому были запланированы кое-какие дела, но отпускать сына одного она побоялась, да и не захотела. Неправильно как-то это. Кто им Георгий? Просто сосед. Договорились, что Виолетта с Ромкой подъедут сами к десяти часам.

Как и договаривались, Вета с сыном приехали к Георгию в воинскую часть. Он ждал их на КПП. Провел внутрь. Ради счастья сына мама была готова на многое. Посмотрели парад, выступление солдат на плацу. Виолетта была немного равнодушна к происходящему, это было не ее. Она всегда ровно дышала к военным, не понимала девчонок, которые бегали за курсантами и потом уезжали с ними в дальние гарнизоны. Зато Ромка был в диком восторге. Ему разрешили полазать по боевой технике, Георгий организовал мини экскурсию для пацаненка по воинской части, показал казармы, где живут солдаты, столовую, тир. Посмотрели концерт, но на праздничный ужин Виолетта с Ромкой не остались.

Виолетта извинилась перед Георгием за доставленное неудобство, поблагодарила за чудесный день, но попросила проводить их до машины, сказав, что очень устала и у Ромки совершенно мокрые ноги. Георгий улыбнулся, провел их до автостоянки, и пообещал заглянуть вечерком. Ему еще нужно было остаться на службе.

Вета понимала, что, приглашая Ромку, возясь с ним целый день, Георгий подбивал клинья к ней. Она чувствовала это. Он действовал через сына, но… поняв это давно, понимала и другое. Она не готова к такому повороту событий. Слишком свежа была рана после расставания с любимым. Совсем недавно Ветка научилась засыпать одна, без слез. Только благодаря сыну и работе, научилась заново жить. Нет, не готова она к новым отношениям. Да и зачем все это? Только новые сложности…

Всю дорогу домой Ромка по двести первому кругу рассказывал маме как здорово в воинской части, какая там техника. Виолетта вела машину и слушала сына вполуха. За ужином трескотня сына не закончилась. Целуя маму на ночь, Ромка вдруг спросил:

– Мамочка, а в следующий раз, когда дядя Жора меня пригласит в часть, ты меня отпустишь?

– Отпущу, но с двумя условиями: во-первых, дядя Жора тебя пригласит сам, ты не будешь напрашиваться, и во-вторых, учиться ты будишь только на «5».

– Спасибо, мамочка, учиться буду только на пятерки, спокойной ночи, – пообещал ее славный Ромашка.

Сын уснул быстро, а Веты не спалось. Она пошла на кухню, посмотреть телевизор и налепить пельменей. Виолетта была за здоровое питание и полуфабрикатами из кулинарии не пользовалась. Обычно тратила на их приготовление один из выходных.

Около десяти часов в дверь тихонечко позвонили. «Кто это в столь поздний час?» – подумала Ветка и пошла открывать дверь. Это был Георгий.

– Добрый вечер, соседка. Скучаешь? Можно?

– Уже поздно…

Если бы Виолетта почувствовала хотя бы легкий запах алкоголя, она бы закрыла дверь перед носом Георгия. Но он был, как всегда трезвый, как всегда спокойный и мило улыбался:

– Знаю. Извини, но я только освободился со службы. Так можно?

Он был в форме. Военная форма только подчеркивала его стать. Виолетта впустила соседа в квартиру. Капитан прошел следом за Виолеттой на кухню.

– Так, скучаешь? – повторил свой вопрос сосед.

– Нет. Пельмени на завтрак своему защитнику леплю.

– Как Ромка? Понравилось?

– Очень. Все уши прожужжал… как там было классно.

– А тебе? – Георгий внимательно смотрел на Ветку.

– Георгий, я далека от армии, извини, – смущенно ответила Виолетта. – Но, если нравится Ромке, нравится и мне.

Он сдержанно улыбнулся. И вдруг предложил:

– Давай помогу.

– Что поможешь? – не поняла Виолетта.

– Пельмени лепить. Заодно и поговорим. А то соседи, в гости почти каждый день хожу, а друг о друге ничего не знаем.

Виолетта с ним, действительно, практически не общалась. Он уже почти два месяца был частым гостем в ее доме, но приходил и общался он с Ромкой. Это был друг ее сына.

Георгий снял китель, засучил рукава рубашки, помыл руки и, накинув фартук, заботливо протянутый Виолеттой, подсел к столу. С лепкой пельменей он неплохо справлялся. Но говорить не спешил.

– Так, о чем ты хотел поговорить? – спросила Ветка.

Георгий поднял на нее свои голубовато-серые глаза, Ветки они показались очень красивыми и добрыми.

– Виолетта, ты давно без мужа? Ромка говорит, он отца плохо помнит. Только на фото. Практически с ним не видится. Почему?

Вета немного помолчала, а потом ответила:

– Да, я с мужем развелась, когда Ромке не было и трех, и виделись они редко. Только во время моих каникул. Алексей не видит смысла в общении с сыном.

– Почему не жили вместе?

– Я училась. Он, после окончания института, в Питере оставаться не захотел. Уехал по распределению в Челябинск. Так и жила на три города: Челябинск-Ленинград-Коломна.

– Институт бросать не стала?

– Нет. Это мое призвание. Всегда мечтала, сколько себя помню, быть врачом. Я люблю свою профессию… Ею я сейчас и живу, ею и Ромкой…

– Значит, его не любила?

– Возможно, – задумчиво произнесла Виолетта.

– А потом?

– Что потом? – уточнила Вета.

– Сейчас Ромке восемь, рассталась с мужем, когда пацану было три. А это время, что, была одна?

– А я должна ответить на этот вопрос?

– Извини, если показался бестактным. Я просто хочу понять тебя. Понять, чем ты живешь, – с какой-то нежностью в голосе сказал Георгий.

– Зачем? – поинтересовалась Ветка.

– Нравишься…, – честно ответил он и посмотрел на Виолетту открыто, легкая улыбка тронула уголки его губ.

И, на честность соседа, Виолетта также ответила честно:

– Георгий, у меня после мужа был мужчина, прожили вместе почти четыре года. Но, он уехал в Канаду. Уже год я живу одна. Сердце пока живет им… Я не готова еще кого-то туда пустить, извини.

– Я сейчас ни на что и не рассчитывал. Извиняться не за что, Вета.

– И в будущем, я, наверное, замуж не пойду…

– Посмотрим… – сказал он задумчиво.

– А что ты из себя представляешь? Где твоя вторая половинка? – в свою очередь спросила Виолетта.

– Моя вторая половинка тоже осталась в прошлом. Она не захотела уезжать со мной в дальний гарнизон на Дальний Восток. Как она сказала: «она дочь города и цивилизации», – с горечью сказал он. – Так что в браке я тоже состоял, но всего полтора года, детей нет. И четыре года как свободен. Но жениться я бы не отказался, – он улыбнулся своею открытой улыбкой, – хотя бы ради домашних пельменей и уюта.

Виолетта поставила чайник.

– Чай будешь? – предложила она.

– Давай, – охотно согласился Георгий.

Виолетта достала чашечки, конфеты, домашнее печенье, которое еще не успел слопать Ромашка. Они с Георгием еще долго сидели и разговаривали. Он рассказывал про службу, она про Ромку и работу. Разошлись уже за полночь. Этот разговор не прошел для Виолетты бесследно, оставил осадок, всколыхнул мысли и чувства, заставил задуматься…

К данному разговору Георгий больше не возвращался, но ходить в гости не перестал. Ромка Ромкой, но про Виолетту Георгий тоже не забывал, то букет цветов, то небольшой подарок просто так, то поможет с машиной. Виолетта от помощи не отказывалась, но и надежды Жорки не давала, хотя сосед Виолетте нравился все больше и больше: спокойный, внимательный, заботливый, практически не пьет. За все это время пару раз был замечен и то, если честно не увидела, а просто учуяла легкий запах спиртного. Нравилось Виолетте и то, что Жорка не лезет с ухаживаниями и поцелуями, как-то очень аккуратно обходит эту деликатную тему. Это подкупало Виолетту.

А Виолетта Георгию сразу понравилась: стройная, красивая, ласковая, внимательная, очень заботливая мама и великолепная хозяйка. О такой жене можно только мечтать.

Несколько раз Жорка брал мальчишку в воинскую часть. Виолетта стала спокойно брать ночные дежурства, зная, что Георгий по-соседски ее подстрахует, разбудит утром или уложит спать вечером ее Ромку.

Ромка закончил первый класс. Начались летние каникулы. Встал вопрос, чем его занять в июне. В июле у Виолетты был отпуск, а вот июнь и август были свободные. В августе обещали помочь родители.