Рождение Новороссии. От Екатерины II до Александра I

С конца XV в. практически ежегодно крымские татары совершали постоянные набеги на русские земли, занимаясь разорением, грабежом и захватом невольников (работорговля была важной статьей экономики ханства). «Наша земля живет войною», – констатировал один из крымских ханов. По свидетельствам современников, после удачного набега через Перекопский перешеек в Крым несколько дней бесконечным потоком гнали пленников.

Унизительная зависимость России от Крыма и выплата ему «поминок» продолжалась до конца XVII в. А угроза набегов сохранялась до второй половины ХVIII в. Именно борьба с этой угрозой и являлась одной из главных причин русско-турецких войн. Это был ответ России на геополитический вызов длиной в несколько столетий. Одновременно Россия стремилась в ходе этих войн решить другую важнейшую для себя задачу. Обширные земли, которые являются в наше время хлеборобной житницей России и Украины, долгое время оставались фактически неосвоенными. Почти сразу к югу от реки Оки начиналось так называемое «дикое поле». Эти плодороднейшие черноземные территории оставались почти недоступными для земледельцев.

Освоение «дикого поля» открывало перед Россией огромные экономические перспективы. В ХVI—ХVII вв. для защиты городов и земледельческих поселений сооружались защитные линии, получившие название засечных черт. На протяжении ХVII в. засечная черта продвигалась все дальше и дальше на юг. Однако полной защиты от набегов эти сооружения не могли обеспечить – слишком огромные земли нужно было закрывать.

В ХVII в. в политических и военных кругах России зрело понимание того, что без активных наступательных действий избавиться от угрозы набегов и обеспечить освоение «дикого поля» невозможно. Но возможность подобных действий возникла только к концу ХVII столетия, после воссоединения Украины с Россией и окончания войны с Речью Посполитой. Заключив с Польшей в 1667 г. Андрусовское перемирие, наша страна резко активизировала свои действия по отношению к Крымскому ханству и Османской империи. Утвердившись на Левобережной Украине, Россия смогла создать свои опорные базы поблизости от пределов Османской империи. Теперь русским воинам, чтобы вступить в схватку с османами, уже не обязательно было преодолевать бескрайние просторы «дикого поля». Правда, нестабильность обстановки на Украине (ей в немалой степени способствовала политика правителей Крыма и Турции) не благоприятствовала замыслам русских политиков.

Тем не менее в конце ХVII в. произошли две русско-турецкие войны. В этих войнах русские войска смело вели наступательные операции в пределах султанских владений.

Когда началась первая из этих войн, точно не известно. В энциклопедиях, учебниках, монографиях можно встретить различные даты. Ведь официально войну никто не объявлял, она постепенно становилась все более ожесточенной и масштабной. Некоторые историки считают, что эта война началась в 1667 г., сразу после заключения Андрусовского перемирия. Называется также 1676 г., но чаще говорят о войне 1677—1681 гг., хотя военные действия велись, без сомнения, и раньше.

Еще в 1672 г. Речь Посполитая уступила османам Подолию, а Правобережную Украину передала под власть ставленника Турции гетмана П.Д. Дорошенко. Но Россия не признала эти решения. Командующий русскими войсками князь Г.Г. Ромодановский совершил в 1676 г. стремительный бросок на правый берег Днепра к городу Чигирину – гетманской столице Украины. Дорошенко был схвачен, в Чигирине обосновался русский гарнизон.

В 1677 и 1678 гг. происходили активные боевые действия, вошедшие в историю как Чигиринские походы. В июле 1677 г. 120‑тысячная турецко-татарская армия осадила Чигирин. Крохотный русский гарнизон города под руководством князя Ивана Ржевского проявил необычайное мужество, и в течение трех недель отбивал все атаки противника. Подошедшая армия Григория Ромодановского и украинские казаки гетмана Ивана Самойловича (60 тыс. человек) под Бужином разгромили османов, которые обратились в бегство.

В июне 1678 г. 200‑тысячное турецко-татарское войско под предводительством великого визиря Кара-Мустафы вновь осадило Чигирин. После гибели Ржевского гарнизон Чигирина возглавил генерал шотландец на русской службе Патрик Гордон. Турки несли огромные потери, но, не считаясь с жертвами, продолжали штурмовать крепость. Посланные на помощь Чигирину войска Ромодановского насчитывали 120 тысяч человек. Однако они подошли к Чигирину слишком поздно. Неприятель сумел ворваться в город. 11 августа Гордон с остатками своих воинов организованно оставил развалины крепости и присоединился к армии Ромодановского.

Обе стороны были сильно истощены. В 1681 г. в Бахчисарае был заключен мирный договор на 20 лет. Турция и Крым признавали переход к России Левобережной Украины и Киева. Правобережье признавалось подвластным султану, но с целью предотвращения столкновений между Россией и Турцией в будущем все население к западу от Днепра подлежало выселению. Бахчисарайский договор стал кратковременной передышкой. Важнейшее значение имело строительство Россией новой линии обороны на юге – Изюмской засечной черты, носившей скорее наступательный, чем оборонительный характер.

Мир оказался недолгим. Россия присоединилась к «Священной лиге», созданной в 1684 г. для войны с Османской империей. В нее входили Речь Посполитая, Австрия и Венеция. Выполняя обязательства, правившая тогда в России царевна Софья Алексеевна в мае 1687 г. приказала войску во главе с ее фаворитом князем Василием Голицыным выступить в поход против Крыма. Именно тогда Россия прекратила выплату Крымскому ханству «поминок» и предъявила претензии на Крым с Очаковом и Азовом, дабы «крымский хан учал писаться подданным царским».

Однако русское войско почти сразу оказалось в критическом положении. Засуха лишила лошадей подножного корма, а татары подожгли степь. 17 июня Голицын принял решение о прекращение похода. Удачней действовали русские войска и украинские казаки в южном Поднепровье. Русский генерал Григорий Касагов взял турецкую крепость Очаков. Паника началась в самом Стамбуле, султан бежал вглубь Малой Азии.

Второй поход Голицына против Крыма был подготовлен более тщательно. В него выступила 150‑тысячная армия при 350 пушках. 15 мая 1689 г. произошел жестокий бой, в котором ханские войска были разбиты и отброшены. 20 мая Голицын подошел к Перекопу и остановился перед татарскими укреплениями. Штурмовать их князь не решился ввиду неравенства сил. Через день русская армия повернула назад.

Крымские походы В.В. Голицына оказались неудачными, но важный опыт борьбы с Крымским ханством был получен. Россия своими активными действиями оказала значительную помощь своим союзникам по «Священной лиге», отвлекая крупные силы противника.

Война продолжалась. Только теперь думать о ней должны были не Софья с Голицыным, отстраненные от власти в том же 1689 г., а молодой царь Петр Алексеевич. В 1695 г. Россия возобновила активные боевые действия. Теперь целью походов стала важнейшая турецкая крепость Азов в устье Дона. Начались Азовские походы русской армии. Петр, учитывая опыт Крымских походов, повел своих воинов на юг вдоль полноводного Дона, не испытывая недостатка в воде. В конце июля 1695 г. русские войска обложили Азов. 7‑тысячный гарнизон крепости, который мог беспрепятственно получать все необходимое благодаря кораблям турецкого флота, отбил два штурма (5 августа и 25 сентября). После этого Петр приказал снять осаду.

Подготовка ко второму Азовскому походу началась в конце 1695 г. Было решено строить свой флот. Главным центром строительства был Воронеж и близлежащие места. Здесь возводились крупные корабли и собирались галеры и брандеры, доставлявшиеся из подмосковного села Преображенского и Брянска. Транспортные суда строили в Козлове и некоторых других местах. 27 мая Азовский флот вышел в море и блокировал Азов. 14 июня около устья Дона появился турецкий флот. Но в ходе боя турки потеряли 2 корабля и были вынуждены уйти.

После бомбардировки с суши и моря украинские и донские казаки захватили часть крепостного вала Азова. Гарнизон, не дождавшись помощи, капитулировал 19 июля 1696 г. В 1700 г. между Россией и Турцией был заключен Константинопольский договор. По его условиям за Россией был оставлен Азов с прилегающей территорией и вновь построенными крепостями (Таганрог и др.).

В войнах конца ХVII в. стран «Священной лиги» с Турцией впервые наглядно проявился уже давно начавшийся упадок державы турок-османов. Если период с середины ХVI до конца ХVII в. официальная историография Османской империи называла «периодом остановки», то теперь начался «период отступления».

Упадок Турции проявился прежде всего в разложении верховной власти. После султана Сулеймана Великолепного на троне империи уже не появлялось выдающихся государственных деятелей. Ни один из султанов лично больше не возглавлял армии. Огромное число наследников, неопределенность порядка престолонаследия превращали султанский трон в игрушку в руках османской знати. Угроза переворотов делала султанов очень подозрительными. Обычным делом стали истребление многочисленных братьев, убийство собственных детей. Все это дестабилизировало обстановку в Стамбуле. Нередко реальная власть оказывалась в руках великих визирей (главных министров) султана, которые иногда даже передавали эту власть по наследству.

Обострились проблемы, связанные с управлением огромными завоеванными территориями. Наместники султана на местах (паши) проявляли стремление к самостоятельности. То тут, то там вспыхивали сепаратистские движения, становившиеся нередко формой освободительной борьбы покоренных народов. Единство Османской империи ослабло.

Но главным признаком упадка империи стало ослабление армии. Сокращалась численность, снижались боевые качества конного войска. Воины все чаще передавали часть полученных от султана земель другим владельцам, не связанным воинскими обязанностями. Падала дисциплина. То же самое относилось и к пехоте – янычарам. В нарушение древних правил, они обзаводились семьями, начинали заниматься торгово-ремесленной деятельностью. Стремясь получить янычарские привилегии, в их число записывались торговцы и ремесленники, не имевшие никакого отношения к военному делу. Жившие в Стамбуле янычары становились орудием разных политических сил в борьбе за власть. От их воли нередко зависела судьба султана. Они получали огромные привилегии, подарки и, естественно, больше не рвались на поле боя.

Однако турецкое войско по-прежнему оставалось грозной силой. Огромная численность, фанатизм воинов, боевые традиции, мастерство полководцев делали борьбу с ними очень нелегким делом. По границам империи были сооружены мощные крепости, в обороне их османские воины проявляли свои лучшие качества. Поэтому «период отступления» Османской империи затянулся на более чем 200 лет.

Однако главной причиной такого долгого существования Османского государства стало наличие у него друзей в Европе. Очень многие там желали сохранения «статус-кво» на юго-востоке континента. Даже державы, воевавшие с Турцией, чрезвычайно ревниво следили за успехами своих союзников в этих войнах.

Уже в ХVIII в. планы раздела «турецкого наследства» были вполне реальны. Мощь противников османов тогда резко возросла благодаря процессам, связанным с их внутренним развитием. Средневековому в своей основе турецкому войску теперь противостояли регулярные армии европейских стран. Несравнимы стали и экономические потенциалы Турции и ее противников, что сказывалось на вооружении и оснащении армий.

Наконец, европейские народы переживали процесс становления национального самосознания, что делало их армии несравненно более сильными. Становление национального самосознания турецкого народа долгое время задерживалось. В то же время этот процесс начался у многих покоренных османами народностей. В частности, балканские народы (греки, сербы, черногорцы, молдаване, валахи, болгары) все активнее боролись за свое освобождение, становясь союзниками воевавших с Портой европейских держав.

В ХVIII в. силы России несравненно возросли. В ходе преобразований Петра Великого был совершен резкий экономический рывок, усовершенствована государственная система, созданы первоклассные регулярная армия и военно-морской флот. Все это значительно повысило шансы России в ее противоборстве с Турцией. Исход их поединка был очевиден. Однако Османская империя постепенно попадала во все большую зависимость от Англии и Франции. И эти страны, также как нередко и Австрия с Пруссией, стремились использовать Турцию против России, не желая и страшась усиления последней. Они оказывали Османской империи серьезную дипломатическую поддержку, материальную и военно-техническую помощь. Поэтому войны с Турцией ХVIII в. стали для России серьезным испытанием.

* * *

Первая русско-турецкая война в ХVIII столетии произошла в эпоху правления Петра Великого. Главным событием этой войны стал Прутский поход Петра I. После разгрома шведской армии в Полтавском сражении в 1709 г. шведскому королю Карлу XII, укрывшемуся в турецкой крепости Бендеры, удалось существенно ухудшить русско-турецкие отношения. При содействии австрийской и французской дипломатии он смог добиться от Турции объявления войны России в 1710 г.

В 1708—1709 гг. вероятность того, что объединенным силам Швеции и Османской империи удалось бы сломить сопротивление России, была очень велика. Но в тот момент в Константинополе и не помышляли о войне. Теперь же Порта сочла, что наступил благоприятный момент, чтобы померяться силами с Россией.

Странность во внешнеполитических зигзагах Османской империи объясняется посторонним влиянием, которому все более и более подвергался султанский двор. Карл XII не жалел ни слов, ни посулов, обещая Турции несколько принадлежавших Польше областей, крепость Кременец и 4 млн годовой дани.

Толкая Турцию к войне против России, Карл ХII надеялся переломить неудачный для него ход Северной войны. Для Порты, а также для крымского хана, главной целью войны являлось возвращение Азова, уничтожение новых русских крепостей, построенных на берегах Азовского моря, – Таганрога, Каменного затона и др., ликвидация угрозы, исходившей от русского Азовского флота.

Вступление России в войну было во многом вынужденным. Главным для Петра являлось скорейшее завершение войны со Швецией, утверждение на Балтийском море. Однако царь стремился сохранить свои позиции в Приазовье, а также надеялся нанести новый удар по Крымскому ханству, включить в сферу российского влияния Дунайские княжества – Молдавию и Валахию.

Начиная войну с Россией, Порта понимала, какую грозную силу представляет собой русская армия, недавно разгромившая считавшегося непобедимым Карла ХII. Поэтому было собрано огромное войско, в поход двинулись лучшие военные силы Османской империи.

Турция рассчитывала и на серьезную помощь со стороны шведов. Предполагалось, что шведский корпус из Померании (Северной Германии) выступит на помощь турецкому войску.

Но у России были свои козыри против османов. Дипломаты Петра Алексеевича уже давно вели переговоры с турецкими вассалами господарем Молдавии Д. Кантемиром и господарем Валахии К. Бракованом об их переходе на сторону России. Тайный договор с Константином Бракованом был заключен еще в 1709 г. Валашский господарь обещал помощь войском и продовольствием. В апреле 1711 г. Петр заключил тайный союз и с Дмитрием Кантемиром. Согласно условиям договора предусматривался переход Молдавии под протекторат (покровительство) России. Кантемир должен был предоставить в распоряжение русского командования своих воинов и продовольствие. Накануне начала боевых действий царь также направил находившегося на русской службе герцеговинца М. Милорадовича (предка героя Отечественной войны 1812 г.) в качестве своего агента в Черногорию. Милорадович вез грамоты Петра I к черногорцам с призывом подняться на борьбу с Турцией.

В январе 1711 г. были успешно отражены набеги буджарских (живших между Дунаем и Днепром) и крымских татар в пределы России и Украины. Одновременно в Речи Посполитой разбили отряд сторонников Станислава Лещинского – ставленника Карла ХII и турецкого султана на польский престол.

В январе же Петр начал подготовку к походу против Турции. Но эта подготовка затянулась. Полки приходилось перебрасывать из отдаленных областей Речи Посполитой и Прибалтики. Достаточные силы были собраны лишь в мае. К этому времени османские власти успели двинуть свои силы на север.

30 мая 1711 г. конница фельдмаршала Б.П. Шереметева переправилась через Днестр, вступила на территорию Молдавии.

Петр с основными силами присоединился к отряду Шереметева не сразу, он переправился через Днестр 20 июня. К этому времени Шереметеву пришлось самостоятельно принять решение, менявшее первоначальные планы кампании. Предполагалось, что конница Шереметева подойдет к Дунаю около крепости Исакча, где находились самые удобные переправы через эту полноводную реку. Однако время было упущено. Шереметев получил сведения о приближении с юга к этим переправам крупных турецких сил (они подошли туда 19 июня) и свернул на Яссы. Яссы – столица Молдавского княжества – расположены на правом берегу реки Прут.

В Яссах 25 июня 1711 г. произошло объединение отряда Шереметева и главных сил русской армии, которые привел Петр. Всего здесь оказалось сосредоточено около 46 тысяч воинов при 120 пушках. Сюда же в Яссы подошел Кантемир. Однако у него оказалось всего 6 тысяч человек, плохо вооруженных и необученных. Не смог господарь и доставить необходимого продовольствия. Вскоре Петр понял, что русская армия оказалась в сложной ситуации.

Турецкая армия великого визиря Баталджи-паши (120 тысяч человек, 440 орудий) к тому времени уже переправилась через Дунай у Исакчи и двинулась на север вдоль левого берега Прута. Здесь она соединилась с 70‑тысячной крымской конницей хана Девлет-Гирея. В распоряжении турецкого командования находилось от 255 до 407 пушек. Значительное превосходство в силах позволяло великому визирю надеяться на успех, и он смело шел навстречу противнику.

У Петра было две возможности. Можно было отступить за Днестр и попытаться на этом рубеже отразить врага. Можно было двинуться на неприятеля, надеясь на военную помощь и продовольствие, которое продолжал обещать К. Бракован. Царь выбрал второй вариант. Для побуждения валашского господаря к скорейшему выступлению к крепости Браилов у Дуная на границе Молдавии и Валахии 30 июня был направлен конный отряд генерала К. Ренне. Под командованием Ренне находилось 5600 человек, что составляло почти половину всей русской конницы, участвовавшей в походе.

Стремительный рейд Ренне был успешен с военной точки зрения. Генерал осадил и 14 июля взял Браилов. Однако главной задачи решить не удалось. Бракован остался верен османам, справедливо опасаясь подвергнуться разгрому со стороны подошедшей турецкой армии. Говорили, что валашский господарь еще весной 1711 г. выдал все русские планы султану, а теперь присоединил свои войска к его силам.

Обо всем этом Петр не мог пока знать. Сам он 30 июня с основными силами (38 тысяч русских и 5 тысяч молдаван) двинулся на юг по правому берегу Прута. Поход по опустошенной саранчой степи в условиях страшной жары оказался чрезвычайно трудным, войска двигались медленно, обоз отставал. 7 июля русская армия достигла местечка Станилешти.

Получив сведения о готовности турок к переправе через Прут с левого берега на правый, Петр отдал приказ генералу Янусу фон Эберштедту, командовавшему русской кавалерией, помешать этому. Конница двинулась вперед, но, увидев предмостное укрепление, генерал нарушил приказ царя и приказал отступать. Турецкие и татарские конники, уже переправившиеся вплавь через Прут, тут же атаковали отступающих. Отряду Януса пришлось спешиться, построиться в каре и медленно отходить на север. Лишь получив от Петра подкрепления, генерал смог соединиться с главными силами.

Позже оказалась, что Янус отступил от ложных мостов. Настоящие мосты были возведены в другом месте лишь на следующий день, 8 июля, причем переправа пехоты (янычар) была осуществлена только 9 июля.

Позже Петр писал об этой ситуации: «Тогда еще турки не перешли, но на той стороне были, и конечно б мог оной Янус их задержать, ежели бы сделал так, (как) доброму человеку надлежит». Свое странное поведение Янус объяснял невозможностью штурма укреплений при помощи конных драгун. Однако генерал Ренне вскоре с теми же драгунами осуществит успешный штурм не какого-то предмостного укрепления, а мощной крепости Браилов. Поэтому Петр имел полное основание надеяться на выполнение своего приказа. Современный российский историк Я.Е. Водарский пишет, что «Ренне уже долго служил под командованием Петра и, очевидно, усвоил новые и передовые для того времени военные идеи русского полководца. Во всяком случае, ему-то «употребление» драгун для взятия крепости не показалась странным». Другое дело генерал Янус, только что принятый на русскую службу…

В результате османы смогли беспрепятственно переправиться на правый берег Прута. 8 июля основные силы русской армии были атакованы на марше турецко-татарской кавалерией. Часть обоза была потеряна. Отбивая непрерывные нападения, петровские войска начали движение назад. Солдаты были страшно изнурены. Около двух часов дня 9 июля Петр отдал приказ остановиться и приступить к созданию укрепленного лагеря в районе урочища Новые Станилешти. Позиция на берегу Прута оказалась неудобной для обороны, но иного выхода у русских не было.

К этому времени большая часть турецкого войска уже перешла на правый берег Прута. Русский лагерь оказался окруженным со всех сторон. На противоположном берегу реки на холме турки установили свою артиллерию, однако огонь с большого расстояния не достигал русских позиций, и великий визирь приказал переправлять пушки на правый берег.

Вечером 9 июля янычары три раза ожесточенно штурмовали русский лагерь. Все атаки были отбиты, несмотря на превосходство в численности и мужество атаковавших. Правда, они штурмовали один и тот же участок лагеря. Поэтому Петр имел возможность перебрасывать по мере необходимости сюда подкрепления, которые снимал с других мест. Турки потеряли около 8—9 тысяч человек, русские – 3 тысячи. После наступления темноты атаки прекратились.

Вот как описывал эти события польский генерал С. Понятовский, находившийся в турецком лагере: «Испуская дикие вопли, взывая, по своему обычаю, к богу многократными криками «алла, алла», они бросились на неприятеля с саблями в руках и, конечно, прорвали бы фронт, если бы не рогатки, которые неприятель бросил перед ними… Сильный огонь почти в упор не только охладил пыл янычар, но и привел их в замешательство и принудил к поспешному отступлению. Кегая (заместитель великого визиря) и начальник янычар рубили саблями беглецов и старались остановить их и привести в порядок. Наиболее храбрые возобновили свои крики и атаковали во второй раз. Вторая атака была не такой сильной, как первая, и турки снова были вынуждены отступить». После неудачи третьей атаки кегая сказал Понятовскому: «Мы рискуем быть разбитыми, и это неизбежно случится».

В ходе сражения наглядно выявилось превосходство регулярной петровской армии над османским войском. Один из современников так описывал пришедшее к берегам Прута султанское воинство: «Войско азийское, почитай все пришло сюда… И за великий стыд себе причитают турки видеть такое войско, ибо народ плох, ободран, без ружья, и от далекого пути утомлен, и за тем на войну без сердца идут… Хотя войско турецкое есть многочисленно, однако ж торопко, нерегулярно, без голов (начальников) умных…»

Другой очевидец-западноевропеец отмечал: «После третьей атаки их замешательство и расстройство были так велики, что можно наверняка полагать, что если бы русские контратаковали их, то они бежали бы без всякого сопротивления». Подобное же развитие событий предполагал и начальник янычар, говоря позже султану: «И ежели бы москва наступала, то бы они никогда места удержать не могли… уже турки задние почали было утекать, и ежели бы москвичи из лагару выступили, то бы и пушки и амуницию турки покинули».

Однако обо всех этих обстоятельствах в русском лагере ничего не знали. Петр не решился контратаковать противника после успешных отражений его атак. Он опасался, что во время такой контратаки турецко-татарская конница ворвется в лагерь. Турецкие войска слишком превосходили его войска по численности. Главное же состояло в том, что визирь имел огромное преимущество в кавалерии. Под началом царя оставалось всего около 6,5 тысячи конников. Им противостояли 57,8 тысячи турецких всадников, не считая 70 тысяч татар. Помимо своей малочисленности не вся русская кавалерия была боеспособна. В предшествующие дни от бескормицы (трава была полностью выжжена солнцем и съедена саранчой) пало множество лошадей, уцелевшие же уже несколько дней питались лишь листьями и корой деревьев. Получить фураж в условиях окружения не было никакой надежды.

Русские войска в лагере сохраняли полную боеспособность и дисциплину. Однако люди тоже были до крайности изнурены. Все сильнее ощущался недостаток продовольствия, боеприпасов. Положение оказалось критическое. Можно было попытаться ударить по противнику. Однако успех не был гарантирован. Еще более печальные последствия могла иметь пассивная тактика. Надежды отсидеться в лагере не было. Во-первых, скоро мог начаться настоящий голод, во-вторых, постоянно можно было ожидать новых нападений. Тем более что ночью османы подвезли, наконец, свою артиллерию.

Вечером 9 июля царь Петр Алексеевич окончательно осознал, что он, победитель Карла ХII, мог потерпеть поражение и попасть в плен вместе со своей супругой Екатериной, принимавшей участие в походе. Рассказывали, что у царя случился припадок. Позже он писал: «Никогда, как и почал служить, в такой десперации не были». Существует легенда, что Петр ушел в свой шатер, приказав никому не входить в него. Лишь Екатерине удалось успокоить супруга. Она же якобы сыграла решающую роль в принятии решения о начале мирных переговоров с визирем. На самом деле решение о начале переговоров принял, разумеется, сам царь.

Поздно вечером 9 июня Петр собрал совет, который поддержал его решение о переговорах. Послом к визирю был назначен вице-канцлер П.П. Шафиров – опытный дипломат, доверенный человек Петра, знаток турецких нравов. Была составлена инструкция Шафирову для ведения переговоров и написано письмо к визирю от имени главнокомандующего Б.П. Шереметева с предложением начать переговоры.

На рассвете 10 июля, когда подошла турецкая артиллерия, янычары вновь предприняли штурм русского лагеря и вновь были отбиты. Вскоре к визирю доставили письмо с предложением начать мирные переговоры. Однако турки, уверенные в силе русской армии, сочли это военной хитростью и не стали отвечать. Позже Петр I писал: «Потом, когда ответом замешкалось, тогда послали к ним говорить, чтоб скорее дали отповедь короткою, хотят ли миру или нет, ибо более ждать не можем. Потом, когда и на ту посылку отповедь замешкалась, тогда велели полкам выступить. И когда сие учинилась, и наши несколько десятков сажен выступили, тогда от турков тотчас прислали, чтоб не ходили, ибо оне мир приемлют, и для того учинить унятие оружия, и чтоб прислали, с кем об оном мире трактовать».

Еще до приезда Шафирова на созванном визирем совете турецкое командование обсудило условия договора. Русское посольство (в его состав помимо Шафирова входило еще шесть человек, среди них такие известные впоследствии деятели, как А.И. Остерман и А.П. Волынский) было принято очень любезно. Шафиров сразу понял, что противник готов заключить мир. Позже возникли слухи о подкупе визиря, о том, что для этого подкупа Екатерина даже отдала свои драгоценности. Как показывают серьезные исследования, все эти слухи несостоятельны. Главными их распространителями стали Карл ХII и другие шведы, недовольные условиями договора, враждовавшие с визирем Баталджи-пашой. Русское посольство Шафирова доставило обычные во взаимоотношениях с Портой богатые подарки. Это были соболя, дорогие изделия, деньги из войсковой казны и т.д.

Главным требованием визиря было возвращение Азова и других отошедших к России земель, разрушение всех новопостроенных крепостей: Таганрога, Богородицка и Каменного затона. Турки также требовали прекратить русское вмешательство в дела Польши, передать им всю артиллерию русской армии, выдать Д. Кантемира и других «изменников» султана. Позже последние два требования были сняты. Договорились, что вместо армейской артиллерии турки возьмут пушки из Азова. Правда, появились новые требования: пропуск Карла ХII к его армии, возобновление Россией ежегодной выплаты «поминок» (по существу, дани) Крыму, пребывание Шафирова и сына Б.П. Шереметева Михаила в качестве заложников в Турции. Шафиров имел инструкции соглашаться на все условия. Несмотря на взаимное стремление сторон к заключению договора, его подписание затянулось до утра 11 июля.

Между тем положение в русском лагере стремительно ухудшалось. Один из служивших Петру иностранных генералов писал (перевод А.С. Пушкина): «Армия наша не имела провианта; пятый день большая часть офицеров не ела хлеба; тем паче солдаты, которые пользуются меньшими удобностями… кони лизали землю и были так изнурены, что когда пришлось употребить их в дело, то не знали, седлать ли, запрягать ли их, или нет».

Вечером 10 июля Петр, не зная о результатах миссии Шафирова, созвал военный совет. Совет решил: «Ежели неприятель не пожелает на тех кондициях быть довольным, а будет желать, чтоб мы отдались на их дискрецию и ружья положили, то все согласно присоветовали, что иттить в отвод подле реки». Наконец, после полудня 11 июля Шафиров вернулся с текстом договора.

12 июля 1711 г. договор был подписан. Сражение на Пруте закончилось. В этот же день русская армия в полном порядке, с артиллерией, под бой барабанов выступила из лагеря и двинулась домой. Визирь снабдил ее продовольствием, дал охрану от нападений крымских татар.

Условия Прутского мирного договора не были выполнены полностью, но были положены в основу договоров России и Турции, подписанных в 1712 и в 1713 гг. По ним Россия теряла Азов, разрушала свои крепости и уничтожала Азовский флот, возвращала все завоеванные земли, а также обязалась вывести свои войска с территории Правобережной Украины. Все это являлось платой за относительно мирные отношения с Османской империей, которая постоянно угрожала вновь начать военные действия против северного соседа. Однако напряженность в отношениях между Россией и Турцией сохранялась до конца правления Петра I и в последующий период.